БЛАЖЕН, КТО ВОРУЕТ

БЛАЖЕН, КТО ВОРУЕТ

Где-то в середине новогодних каникул, не помню, уж какого года, мне позвонил Александр Владиславлев. Назовем его условно: главный идеолог движения «Отечество», которое только что создал Юрий Лужков. О Владиславлеве говорят по-разному. Он действительно участвовал в создании разных движений и партий, которые редко добивались успеха. Была ли в том личная неуспешность Владиславлева, или он нарочно выбирал неудачную партитуру и малоудачных лидеров — сказать трудно. А их было несколько. Одно время он оказался в связке с Александром Руцким, затем в союзе с Аркадием Вольским. Затем тот факт, что судьба свела Владиславлева с Юрием Лужковым, был знаком, если не вещим, то в большей степени закономерным. Знакомы они были с молодых лет. А тут, как назло, вокруг Лужкова закружилась политическая интрига, и как некий политический подпор образовалось движение «Отечество».

Лужков, по сути, стопроцентный управленец, хозяйственник, довольно неожиданно оказался на пересечении высших политических интересов. Лужкову нужны были в таком малознакомом деле, как образование политической партии, свои люди. Так, на лужковской, сугубо политической орбите, и оказался Александр Павлович Владиславлев, человек легко к себе располагающий, с красивыми темными глазами, обладающий мягким баритональным голосом, довольно легко включающийся в разговор на любые политические темы. Во всех политических образованиях, к которым он был причастен, Владиславлев играл роль идеолога.

За глаза Владиславлева злые языки прозвали могильщиком по той причине, что ни один из его амбициозных политических проектов, которые он вынашивал или к которым примыкал, не имел политического успеха. Владиславлева сотоварищи по неуспеху упрекали в пристрастии к интригам, в ненадежности его советов, следуя которым, лидер непременно проигрывал. Говоря современным языком, Владиславлев слыл неудачным политическим менеджером. Его амбиции оказывались намного выше его возможностей. Он этого не хотел признавать, и снова и снова ввязывался в амбициозные политические проекты. На недоуменный вопрос коллег: зачем ему это нужно, он с наигранным раздражением отвечал, что ему все осточертело, лично ему ничего не нужно, у него успешный бизнес. Зачем ему эта политическая копилка на старости лет? Его пригласили, упрашивали, умоляли: «Саша, помоги. Ты зубы съел на партийном строительстве, спасай положение!» Он так и сказал мне: «Юре (т. е. Лужкову) я не смог отказать. Мы друзья с молодых лет».

Не вдаваясь в подробности, сколь велик срок дружбы, факт остается фактом: Владиславлев принял предложение Лужкова, и тотчас встал на привычную для него стезю идеолога общественного движения «Отечество». Вообще, чтобы дать точную оценку всем успехам и неуспехам движения «Отечество», надо сказать несколько слов о предыстории замысла.

Дело в том, что структуризация парламента по политическим партиям, течениям, хотя и была вполне правомерной, однако, в достаточной мере растворила в этом хаосе интересы регионов. А столице в силу ее экономического и политического положения нужна была в парламенте своя фракция. «Отечество» еще только грезилось, а поиски уже начались. Это был 1999 год, год крайнего обострения отношений между окружением Ельцина и мэром столицы. То был звездный час Бориса Березовского, когда его влияние на Семью достигло наивысшего градуса.

Именно Березовский инициировал крайнюю неприязнь Ельцина к Лужкову и практически разрушил их отношения. Не следует забывать, что до того Москва была опорой Ельцину в самые драматические для него минуты. Зная прогрессирующую мнительность Ельцина, ему стали внушать, что Лужков рвется в президенты и в узком кругу высказывается о Ельцине крайне отрицательно. Этого оказалось достаточно, чтобы Ельцин, в конце концов, занял враждебную позицию по отношению к мэру Москвы.

Изменившаяся ситуация потребовала и от Лужкова коррекции своих отношений с президентом Ельциным. Можно спорить по поводу некоторых шагов, которые предпринимал Лужков, но бездействовать он не мог. Будучи по природе человеком искренним, открытым и, плюс к тому, гордым и самостоятельным, он и действовал вполне открыто и крайне независимо. Из чего следовало, что вызов, брошенный ему ближайшим окружением президента, Лужков принял.

Прежде всего, он подчеркнуто собирал под свое крыло тех, от кого избавлялся Ельцин. С одной стороны, он понимал, что прогрессирующее ухудшение здоровья президента делает его поступки неадекватными, ситуационными, возрастает раздражительность, капризность. Ельцин начинает избавляться от людей профессиональных и умных, которые видят абсурдность происходящего и начинают высказываться по этому поводу.

Так в окружении Лужкова оказался Леонид Бочин. Почти состоялось назначение Сергея Шахрая на должность вице-премьера, но неожиданно вильнул сам Шахрай. Затем появился Сергей Ястржембский. Лужков стал не скрывать своих симпатий к опальным: генералу Андрею Николаеву, экс-главе МВД Анатолию Куликову, бывшему руководителю ФСБ Николаю Ковалеву. Как ответ на отстранение Евгения Примакова с поста премьера ему был предложен пост лидера в движении «Отечество». То есть, не исключено, что и с «подачи» Александра Владиславлева, в то время и в движении «Отечество», и в мэрии началось сосредоточение сил «бывших».

Странно, но все эти шаги воспринимались Семьей как вызов. Лужков, естественно, приглашал людей центристских убеждений, государственников, а не либерал-демократов, имеющих отношение к команде Гайдара-Чубайса, которая тоже, в свою очередь, покидала президентское окружение. Здесь Лужков оставался верен своим взглядам. Реформы были необходимы, но проводились они с грубейшими ошибками. А потому носителей этих идей он рассматривал, как своих оппонентов.

Первый эксперимент по созданию промосковской фракции был сделан с опальным генералом Андреем Николаевым, который представлялся поначалу Лужкову как возможный лидер будущей фракции. И, выбирая между двумя генералами, Андреем Николаевым и Игорем Родионовым (экс-министром обороны, отличившимся в ночи «саперных лопаток» в Тбилиси в апреле 1988 года), Юрий Лужков сделал ставку на более молодого Николаева. Тот выборы в Госдуму выиграл. Но его амбиции, кстати, не в меру завышенные, разрушили идею московской фракции в парламенте, возглавить которую предполагалось поручить именно ему. Николаев стал создавать свое движение. Отсутствие достаточного политического опыта, авторитета среди масс гражданского населения и сравнительно недолгую историю его бунта против высшего генералитета успеха новоявленному политическому лидеру не обеспечили. И он сошел с арены борьбы за власть и влияния на нее. Более того, когда в спешном порядке было создано движение «Отечество», которое возглавил Юрий Лужков, Андрей Николаев влиться в его ряды тоже отказался.

Обстоятельства менялись, это требовало и изменения тактики. Движение «Отечество» создавалось под выборы. И все последующие действия его лидеров диктовались условиями предвыборной борьбы. Спокойный ход событий был взорван.

Премьерство Евгения Примакова и его философия руководителя правительства резко обозначили линию фронта. Примаков, сторонник ревизии приватизации, преисполнен желанием навести порядок в стране и разобраться с экономическим беспределом. Именно Примаков во весь голос заявил о гигантских финансовых средствах, уходящих ежегодно за рубеж. Евгений Примаков поддержал идею массовой амнистии, да к тому же, имел неосторожность пошутить на заседании правительства, сказав, что тюрьмы надо освобождать: «Эти места понадобятся, — сказал премьер, — у нас достаточно людей, совершивших серьезные экономические преступления». И хотя слова были сказаны в манере злой шутки, ничего уже изменить было нельзя. Бомба брошена, и она взорвалась.

Клан людей, ставших непомерно богатыми за последние три-пять лет, понял: речь идет о них. А именно этот клан правил страной и наставлял мнительного и больного Ельцина. Однако убеждения превыше всего, Евгений Примаков не отступил, и власть имущие перешли в атаку.

Они боролись за свою безнаказанность, отчетливо понимая, что все они небезгрешны. И всякая ревизия их страшила. Отсюда эти вопли о том, что прольется кровь, и страна не выдержит второго передела собственности. И никого из них абсолютно не волновал тот факт, что страну, государство обокрали. Говоря языком одного из известнейших ныне олигархов, а эти слова он произнес в самом конце 80-х, создавая известнейший в те времена крупный банк: «У такого государства стыдно не украсть». Вот над кем Евгений Примаков занес руку.

Мог ли он, будучи премьером, выиграть эту схватку? После дефолта, после легковесного миниатюрного Сергея Кириенко, он даже внешне выглядел как тяжеловес, хотя по габаритам никогда не относился к крупным мужчинам. У Примакова вообще внешность умного и убежденного человека, не умеющего пританцовывать перед начальством. У него даже в лице угадывается весомый коэффициент сопротивления.

Так вот, сумев принести в страну стабильность после дефолта, Евгений Примаков имел все основания стать человеком, способным спасти Россию. Для этого ему надо было прорваться сквозь паутину обманчивых социологических опросов непосредственно к народу. Что же случилось? Ну, прежде всего, конечно же, возраст даже безотносительно к состоянию здоровья. В такие годы мудрость компенсирует напор, но это, скорее, внутреннее проявление, а на виду — проявления внешние. И больной президент превращается в некую тень возможного. А они с Примаковым почти одногодки.

Заметим, что Примакова остановили не младореформаторы и генерация идущих им вслед. Против Примакова поднялась криминальная среда, взошедшая на поле реформ и поразившая все клетки власти в центре и на местах. Против Примакова поднялся криминализированный административный ресурс.

Другой вопрос, почему ряд сторонников движения «Отечество — вся Россия» стали покидать его, переходя под флаги «Единства», хотя в связке с Юрием Лужковым был и губернатор Питера Владимир Яковлев, и президент Татарстана Минтимер Шаймиев. Я думаю, дело не только в страхе губернаторов: а если проиграем, что тогда? Просто многие из них были в достаточной мере коррумпированы, и они боялись Евгения Примакова. Но это только часть якобы страха. Сработала извечная зависть к Москве как региону и нежелание ее усиления. Конечно же, дала результат и грязная пиар-кампания против Лужкова и Примакова. На выборах в Москве ее результат был практически равен если не нулю, то максимум пяти процентам.

В России все сложнее, иначе. Регионы завидуют успешности Москвы, и эта зависть продуцируется в коридорах региональной власти. При всех изъянах и Татарстан, и Санкт-Петербург, и уж, конечно, Москва, регионы более успешные, нежели подавляющая часть России. Скажем честно, немного губернаторов, заявивших вначале о своей поддержке ОВР, сохранили ему верность в ходе выборов. И, тем не менее, несмотря на травлю, черный пиар, который организовали против «Отечества» федеральные телевизионные каналы, ОВР на выборах в Государст-венную думу добилась очень внушительного результата: почти 14,5 %. И этого добилось движение, которое было создано всего за девять месяцев до выборов.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.