Спецслужба и ее агенты: кто кого?

Спецслужба и ее агенты: кто кого?

Практически во всей литературе о спецслужбах их работники предстают в виде этаких храбрых интеллектуалов, которые ведут и выигрывают «игру» с противостоящими им и совершенно не играющимися преступниками. Это естественно, поскольку данные о тайных операциях поступают в открытую печать от спецслужб и эти данные рекламно препарированы. Однако если рассматривать даже наиболее известные операции без ангажированности, то далеко не всегда можно с уверенностью сказать, что спецслужбы переиграли преступников, чаще всего приходится констатировать все тот же обоюдный интерес, безусловно грязный со стороны участвующей в деле спецслужбы.

Возьмем, к примеру, убийство Кирова, одного из наиболее умных и энергичных государственных деятелей СССР. Органы государственной безопасности даже по тем временам охраняли его очень тщательно. По крайней мере, так кажется на первый взгляд. Приехавший в Ленинград и пришедший к месту работы Кирова его юношеский приятель был схвачен, арестован и жестоко избит только за попытку заглянуть в подъехавший к Смольному правительственный автомобиль. А убийца Кирова Николаев днями ошивался на этом же месте с револьвером в кармане и задержан был в конце концов не органами госбезопасности, а милицией. Нам предлагают думать, что это случайно. У милиции Николаева забирают органы госбезопасности и… выпускают, вернув револьвер! Опять случайно? Николаев, видимо, не вполне адекватный тип, ревновавший к Кирову свою жену, работницу Смольного, снова идет к Смольному и проходит внутрь. Снова случайно? Киров ведет совещание, во время которого его телохранитель, работник госбезопасности, отдыхал. Совещание прерывается, и Киров появляется в коридоре. Вот тут бы телохранителю и занять позицию возле Кирова, но телохранитель в это время куда-то делся. Разумеется, случайно. И так же случайно вместо него в коридоре появляется Николаев и стреляет Кирову в затылок. В Ленинград приезжает Сталин, чтобы лично провести следствие. Естественно, сразу же требует привести к себе для допроса телохранителя Кирова. Того везут, но по дороге телохранитель случайно гибнет в автомобильной аварии, и допрашивать становится некого…

Даже если бы тогдашний шеф спецслужб СССР нарком НКВД Г. Ягода впоследствии и не признался в организации убийства Кирова, то разве могут быть в этом сомнения после рассмотрения цепи этих «случайностей»? Даже такой никчемный разведчик, как Суворов, в девичестве Резун, и тот учит, что случайность бывает только один раз, остальные разы — это уже не случайность[55].

То есть в деле Кирова спецслужба подвела потенциального убийцу к намеченной ею жертве, и в целом тут можно сказать, что спецслужба переиграла Николаева. Но как это сказать, если Николаев сам хотел убить Кирова? Кто тут «переиграл»? Здесь интерес преступника совпал с интересом спецслужбы, но интерес спецслужбы был грязным — антигосударственным.

Аналогичный случай — убийство премьер-министра Израиля Рабина. По версии, поступившей, естественно, от израильских спецслужб, они выявили фанатика, замыслившего убить Рабина. Чтобы взять его с поличным, они через своего агента передали фанатику пистолет с якобы негодными патронами и подвели фанатика к премьеру. Однако ушлый террорист заподозрил подвох, сам заменил патроны на боевые, и Рабина похоронили.[56] В такой интерпретации событий кажется, что фанатик оказался умнее и «переиграл» спецслужбы. Может быть. Смущает только одно: насколько искренне спецслужбы хотели защитить Рабина? Не было ли у них самих желания от него избавиться? А этот вопрос лейтмотивом возникает при рассмотрении буквально всех подобных случаев.

Возьмем убийство в 1911 г. премьер-министра России П. Столыпина. Как бы к нему ни относиться, но это был человек идеи — тот, кто шел в должность не во имя славы или денег, а для осуществления комплекса своих идей. А такие люди весьма требовательны и к подчиненным, и к окружающим — такие люди требуют от всех работы, результатов, а не имитирования полезной деятельности. Соответственно те, кто по лени и тупости результата дать был не способен, имели все основания Столыпина опасаться и не любить.

И вот в киевском театре, в котором царь и Столыпин присутствовали на спектакле, к Столыпину в антракте подходит киевский адвокат Богров, стреляет из браунинга и смертельно ранит главу правительства России. Причем к этому моменту Богров уже два года был штатным тайным сотрудником киевской охранки, именно она выдала ему билет и пропуск на этот спектакль якобы для того, чтобы он мог выявить террористов, если они попадут в театр. Исходя из этого абзаца, можно сделать вывод, что фанатик Богров «переиграл» спецслужбу и использовал ее в своих целях. Но опять все не так просто.

Во-первых, уж очень много «элиты» в России обрадовал Богров. Затем, уж как-то очень быстро его повесили, так спешили, что и по сей день непонятно, к какой партии он принадлежал. Далее, Богров безусловно знал, что его повесят либо убьют сразу же. Поэтому перед ним стояла задача продать свою жизнь подороже, т. е. от него следовало бы ожидать, что он попробует убить находившегося здесь же царя. Но Богров целенаправленно шел убивать Столыпина. Почему? Не потому ли, что охранка использовала его, а не он ее? Вернее — не потому ли, что только убийство Столыпина было выгодно обеим сторонам?

Вопрос о том, как сотрудники охранки сумели убедить фанатика-смертника выбрать не самую выдающуюся цель, а второстепенную, не вопрос. От всех работников спецслужб, во всех странах и всегда требуется, чтобы они устанавливали со своими тайными агентами доверительно-товарищеские отношения. Требуется это для того, чтобы агент, даже понимая свою роль, хотя бы не чувствовал, что его нагло используют. То есть, поняв, что Богров хочет перехитрить Охранное отделение, сотрудник охранки, в плане установления с Богровым доверительных отношений, мог рассказывать ему в нигде не фиксируемых беседах различные сплетни из «высшего света», ненавязчиво подводя Богрова к мысли, что царь в принципе очень хорошо относится к евреям и уже давно бы эмансипировал их, но, к сожалению, у него не хватает воли, а ярый антисемит Столыпин буквально подавил царя и парализовал его. И т. д. и т. п. Учитывая, что Богров еврей, такой ненавязчивый обмен мнениями мог дать 100 % гарантию того, кого он выберет в жертвы покушения.

Как видите, и в этом примере вопрос, кто кого использовал, остается неразрешенным, и наиболее вероятным ответом является вывод о единении целей спецслужбы и преступника, причем цель спецслужбы была, как водится, откровенно грязной и антигосударственной.

Еще пример. В истории царской России не остался незамеченным граф С. Витте, фигура чрезвычайно одиозная. Чуть ли не по единодушному мнению современников, Витте был очень умным человеком, но крайне беспринципным, воровавшим всегда и очень крупно. Именно ему Россия обязана неуклонным и устойчивым разорением, поскольку именно он сделал рубль свободно-конвертируемым и обеспечивал его золотой паритет массой кабальных иностранных займов. К 1903 г. Витте уже невозможно было терпеть, он был снят с должности министра финансов России и отрешен от дел. В Министерстве внутренних дел начали накапливать улики для предания Витте суду.

Упомянутая мною жена заместителя министра внутренних дел А. Богданович, помимо и так неплохой информированности, содержала еще и очень популярный салон в Петербурге, в котором петербургская знать келейно обсуждала свои проблемы. В своем дневнике, который я начал цитировать выше, А. Богданович сделала запись: «Толь (губернатор Петербурга. — Ю. М.) говорил, что Плеве (убитый накануне эсером Сазоновым министр внутренних дел России. — Ю. М.) не терпел Витте, собирал материалы о его вредности и в день, когда был убит, вез царю документальные данные об изменнике Витте. Со смертью Плеве главный враг Витте был уничтожен, но остаются еще два человека, которые для Витте являются тормозами для его планов, это вел. кн. Сергей Александрович, который его не терпит, и Муравьев (министр юстиции России и прокурор Судебной палаты. — Ю.М.), про которого Витте пустил анонимное пасквильное письмо, в котором затрагивается честь Муравьева, и уже идет слух, что Муравьев уходит и его заместителем называют Нольде, креатуру Витте, который таким образом спускает тоже опасного врага».

Как видите, против бывшего министра финансов Витте единым строем выступали чиновники, к которым царю было трудно не прислушаться: министр внутренних дел, министр юстиции и родной дядя царя — генерал-губернатор Москвы.

И тут наступает неожиданная развязка: от Муравьева Витте избавляется сам, а вот Плеве убивает человек Азефа. Богданович сделала эту запись 27 ноября 1904 г., когда великий князь Сергей Александрович был еще жив, но уже через два месяца эсер Каляев убивает и его. Таким образом Азеф организовал убийство основных противников Витте, и Витте сразу же прыгает «из грязи в князи».

Летом 1905 г. его, бывшего министра путей сообщения и бывшего министра финансов, посылают заключать мирный договор с Японией (05.09.1905 г.), по которому Витте передает ей, помимо огромной контрибуции, не только Порт-Артур, который японцы, по крайней мере, в ходе войны взяли, но и половину Сахалина. За такой договор Витте получает от царя титул графа (разозленные русские называли его «графом Полусахалинским»), а уже в октябре 1905 г. царь назначает его главой правительства России. Правда, граф Витте продержался на этом посту всего лишь до апреля 1906 г.

Если взглянуть на дело с этой стороны, то получается, что беспринципный прощелыга Витте использовал и Охранное отделение, и Азефа, чтобы добраться до вожделенного кресла премьер-министра. О том, что Витте абсолютно был лишен принципов, свидетельствует признание бывшего начальника Департамента полиции России А. Лопухина, который сообщил в мемуарах, что после того, как царь убрал в 1903 г. Витте с должности министра финансов, тот предлагал Лопухину организовать покушение на царя. Но и здесь не все однозначно.

Дело в том, что, лишившись должности, министр финансов Витте устанавливает энергичные контакты не только с Лопухиным, но и со всеми революционерами. (Есть сведения, что он успел профинансировать даже ленинскую газету «Искра» — в то время возглавляемая В.И. Лениным партия была весьма незначительной на имперском горизонте.) А когда Витте стал премьером, то именно он подготовил октябрьский манифест царя, в котором Николай II признавал свое поражение и победу революции: объявлял «свободу», Думу и Конституцию. Таким образом, опять непонятно, кто кого использовал: судя по всему, именно Азеф использовал стремление прощелыги Витте занять пост главы страны с тем, чтобы с его помощью достичь своей, Азефа, революционной цели. И опять следует наиболее вероятный вывод, что и в данном случае речь идет о совпадении преступных целей самой спецслужбы с целями преступников, для борьбы с которыми спецслужба и предназначена.

Поскольку я в этой книге поставил себе конкретной целью расследование преступной деятельности спецслужб США, то, разумеется, были бы более интересны примеры из американской истории. американские примеры. К сожалению, я русский и мне ближе и понятнее русские дела. Но некоторые теракты в США и раньше все же бросались в глаза своим явным несоответствием тому, как это вроде бы должно быть, и большим наличием явно неслучайных «случайностей».

Возьмем один пример — убийство президента Джона Кеннеди. В памяти остался этот день: нам в школе об убийстве Кеннеди объявили точно так, как до этого объявляли о полете в космос Ю. Гагарина и Г. Титова — прервав уроки и сообщив об объявленном трауре. Я, помнится, немедленно выразил радость по поводу того, что наш противник понес потери — ведь у меня уже было за плечами 14 лет и уверенность в правильности собственных суждений. Однако учительница не разделила моего ликования, она была искренне опечалена и сказала, что Кеннеди был очень хорошим президентом, поскольку выступал против войны с нами, а вот президент, который сменит Кеннеди, еще неизвестно какой будет. С годами пришлось согласиться с учительницей — действительно, у СССР, может, и были веские причины убить любого американского президента, за исключением разве Ф. Рузвельта, но не Кеннеди. После Карибского кризиса Кеннеди попытался перестроить политику США в более реалистическом направлении — в направлении мирного сосуществования и борьбы СССР и США только в сфере экономики. Безусловно, что он был бы избран президентом и на второй срок, но был убит.

И вот первая случайность в этом деле — объявленный убийцей Кеннеди Ли Харви Освальд оказался бывшим гражданином СССР! Конечно, интересно было бы от него узнать больше подробностей, но Освальд не успел никому сказать ни слова: некий владелец бара Д. Руби, платонически любящий вдову Кеннеди, «случайно» прошел через все кордоны ФБР в полицейское управление и застрелил Освальда. Потом «случайности» начали нарастать снежным комом: выяснилось, что пули, убившие Кеннеди, прилетели не с того места, с которого якобы стрелял Освальд и т. д., и т. п. Об убийстве Кеннеди сделано много журналистских расследований, и кто их читал или видел, тот знает, что в деле убийства Кеннеди «случайность» на «случайности» нагорожены так, что и дураку видно, что в этом убийстве нет ничего случайного. Поэтому давайте посмотрим на дело Кеннеди с другой стороны.

Его убийство — это громаднейший провал не только спецслужб США, но и вообще всех силовых структур Америки — ведь по уму охраной президента в стране должны заниматься все — от постового полицейского до министра обороны: все обязаны устранять причины, которые так или иначе могут привести к гибели главы страны. Следовательно, по идее эти причины должны были бы быть объявлены всем работникам силовых ведомств США, их должны были бы изучать во всех полицейских академиях, во всех школах ЦРУ с тем, чтобы не допустить нового покушения на президента. Но Конгресс США засекретил все материалы расследования убийства Кеннеди навсегда, т. е. Конгресс умышленно нанес огромный ущерб государственной безопасности страны. Почему?

Думаю, что не только потому, что участие спецслужб США в этом убийстве очевидно: они либо прямо его организовали, либо сокрыли истинных убийц. И из материалов засекреченного расследования это, безусловно, становилось ясным. Но думаю, что не это главное. В данном случае речь шла о компрометации всей политической системы США.

Вот о чем речь. Сегодня путем тайного голосования население США выбирает членов Конгресса и президента США, последний пожизненно назначает судей Верховного суда. Все эти лица считаются и считают себя сами высшей властью страны, властью, олицетворяющей правление народа. И они, и пресса захлебываются соплями от восторга при виде такого народовластия, такой демократии, и насильно, подкрепляя при случае свои доводы бомбовыми ударами, навязывают эту политическую систему как образец всему миру. А что показало бы рассекречивание материалов следствия по делу об убийстве Кеннеди? Оно бы показало, что в США нет не только власти собственно народа США, но там нет и власти официальных его правителей — президентов и конгрессменов. Что там любая мало-мальски богатая организация способна не только привести к любым органам власти своего ставленника и заставить его служить не народу, а своим интересам (что, собственно, самими американцами не сильно и скрывается), но и то, что такая организация способна подчинить себе спецслужбы и с их помощью убить любого члена официальной власти, если он вздумает служить народу, а не ей. Обратите на это внимание!

Только этим можно объяснить то, почему Конгресс засекретил результаты расследования убийства Кеннеди, и, особо подчеркну, только этим можно и объяснить, что нынешний Конгресс, который так дружно, так долго и так ретиво расследовал сексуальные похождения Клинтона (государственное дело, однако!), не проявляет ни малейшего интереса к расследованию теракта 11 сентября. Даже обычной по такому поводу комиссии не создал! И понятно почему — это было бы такое расследование, в результате которого конгрессмены убедительно доказали бы, что они — это никто и что народу США от них нет ни малейшей пользы.

Такая ситуация и называется подрывом устоев политической системы. Но вернемся к спецслужбам.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.