Вкус крысы, или Котлетки из российской истории

Вкус крысы, или Котлетки из российской истории

Когда на кораблях XVI–XVII веков заканчивалась провизия, команда начинала есть трюмных крыс. Для матросов их просто отваривали, но на офицерские столы они подавались жареными, тушеными или в виде котлеток.

Судовые повара давали этим блюдам игривые имена: «крошечные барашки», «морские индейки» или «перепела океана». Эти «перепела», «зайчики» и «барашки» щедро приправлялись гвоздикой и кориандром, но неизменно сохраняли специфический запах и вкус крысы.

Увы!

Примерно такая же ситуация сложилась сегодня с национальной историей.

Любая попытка приготовить из ее персон и событий идеологическое блюдо гарантирует неизбежность появления в нем привкуса запредельной лжи и абсурда. А традиционные пропагандистские пряности и соусы (пафос, приторность и однозначность) только подчеркивают «крысиный» вкус.

По всей вероятности, сегодня лучше вообще не преподавать в школах историю России. Ее сусально-патриотический вариант неизбежно будет разоблачен при первом соприкосновении со злой информационной средой и станет объектом издевательств. А вариант реалистический чересчур сложен для детского восприятия, да и технически «непреподавабелен».

Следует признать, что, к сожалению, произошло необратимое.

Из мемуаров, дневников, документов и летописей было извлечено огромное количество фактов, подробностей и нюансов, почти полностью девальвировавших «величавость русской старины».

Конечно, всю эту информацию было бы лучше затолкать обратно в архивы, запереть и опломбировать. Но это невозможно. Джинн исторического знания уже выпущен. И он настолько велик, зол и зубаст, что в состоянии пожрать любой патриотический миф.

Более того, джинну явно нравится вкус невских, кутузовых, суворовых и жуковых, косточками которых он весело поплевывает последние двадцать лет.

Что называется, недоглядели.

Теперь понятно, что свои историко-идеологические секреты русским надо было хранить строже, чем чертежи «Курска» и методики запуска «Протонов».

Прекрасной иллюстрацией к данной драме служит растерянность и лицемерие современной номенклатуры, иногда вынужденной нести с трибун военно-патриотическую чушь. Номенклатура, конечно, забавна в такие минуты, но ее следует пожалеть. Раньше ей было гораздо комфортнее. Каждое поколение власти заново обдирало с истории кожу, чтобы переплести в нее свои партийные удостоверения. А сегодня это почти невозможно, так как кожа радикально попорчена.

Рассмотрим вопрос на самом простом примере.

Стоит кремлевцам затянуть гимн войне 1812 года, так тут же либералы предъявляют сотни документов, из которых становится ясно, что «Бородино» – это не «день славы русского оружия», а позорное поражение русской армии, повлекшее отступление, бросание знамен, артиллерии, десятков тысяч своих раненых, сдачу и уничтожение столицы.

Это очень печально, но русофобы уже докопались до записок генерала А.?П. Ермолова, который, отступая из Москвы, писал: «Душу мою раздирал стон раненых, оставляемых во власти неприятеля». Стон Ермолова был вполне уместен: несколько тысяч русских раненых сгорели заживо в том пожаре Москвы, что устроил православный активист и патриот Ростопчин.

Стоит кремлевцам козырнуть величавостью Кутузова, как коварные либералы, ухмыляясь, достают с архивных полок свидетельства о специфике этого персонажа, который прославился лишь тем, что, будучи фронтовым главнокомандующим, ухитрялся спать по 18 часов в сутки, а оставшееся время тратил на девочек-малолеток (переодетых в казачью униформу), которых он повсюду возил с собой. Кутузов (подло напоминают документы), имея колоссальное численное, фуражное, снабженческое преимущество, сумел проиграть все главные сражения «отечественной войны».

Возникает ли вопрос об удали и роли казаков в 1812 году – джинн исторического знания вдребезги разбивает и этот миф, лукаво напомнив об их алкоголизме, апофеозом которого стал образ атамана Платова. Как теперь известно из записок Н.?Н. Муравьева (участника Бородинской битвы), «от дурных распоряжений и нетрезвого состояния графа Платова войска сии, которые могли бы принести пользу, ничего не сделали».

Отметим, что Муравьев деликатно излагает то, что другие источники преподносят с куда большей прямотой. В частности, то, что «в знаменательный бородинский день казачьего главнокомандующего Платова целых три адъютанта так и не смогли усадить на лошадь по причине мертвецкости его опьянения».

А важнейший миф о «всенародном подвиге» окончательно рассыпается, когда становится ясно, что формальная победа в той войне осталась за русскими благодаря лишь рыцарственности Наполеона, который пощадил Россию, не объявив «прекращение крепостного права». Он писал: «Я хотел избавить Россию от тех зол, которые она сама себе причиняла. Я мог бы вооружить против нее часть ее собственного населения, провозгласив освобождение крестьян. Множество деревень меня об этом просило. Но когда я узнал грубость нравов этого многочисленного класса русского народа, я отказался от этой меры, которая предала бы смерти, разграблению и самым страшным мукам много семейств».

Какую бы пафосную конструкцию из исторических камней ни предложили кремлевцы, джинн с одинаковой ловкостью разгрызает любую, обнажая скандальную правду об А. Невском, Суворове, «дубине народной войны», Ермогене или Куликовской битве.

Отметим, что против этого джинна бессильны ФСБ и ОМОН. Он неуязвим для установок «Град» и «святой» воды. Он царствует и побеждает, лишая исторические события приятной однозначности, вносит во все раздор, сумятицу и тот самый «вкус крысы». Вероятно, по причине прогрессирующей и неостановимой девальвации истории, русским все же придется изыскивать какие-то иные основания для национальной гордости.

Говоря о бессмысленности преподавания русской истории в школах, следует помнить и о специфическом уровне конструкторов госидеологии и педагогических программ; об их умении все перевирать, забывать и путать.

Вспомним прекрасную идею: национальным, «родным» праздником нейтрализовать праздник сюжетно похожий, но навязанный Западом.

Для этого из «житийных сундуков» был извлечен день Петра и Февронии Муромских. Извлечь-то его извлекли, но по какой-то загадочной причине противопоставили Дню св. Валентина, а не Хэллоуину.

Напомню, что история Петра и Февронии – это история брака, который был заключен вследствие грубого шантажа со стороны невесты. Брак оказался бездетным и закончился разводом, так как супруги, постригшись в монашество, разбрелись по разным монастырям (М и Ж).

Но вот после смерти (как свидетельствует «житие») они устроили блистательное «зомби-шоу», перед которым меркнут всякие там тыквы, упыри и даже говорящая кукуруза. Захороненные в разных местах, уже тронутые естественным разложением, бывшие супруги вылезли из могил и бродили по улочкам Мурома, чтобы встретиться и зачем-то улечься вдвоем в один гроб. Их трижды растаскивали по их законным могилам, но они трижды повторяли свой завораживающий «данс макабр».

Понятно, что с объявлением этой истории символом российской «любви, семьи и верности» вышла накладочка.

Вероятно, перепутались документы.

Но как бы то ни было, Хэллоуин, которого муромские зомби враз уложили бы на обе лопатки, лишился конкурента и своим тыквенным оскалом продолжает ввергать россиян в бездуховность.

Понятно, что осрамившиеся даже в таком пустяке кремлевцы никогда не сумеют создать сбалансированный педагогический продукт и со временем превратят все патриотические мифы в посмешище.

Впрочем, избавиться от зуда «прививать традиционные ценности» власть РФ пока не в состоянии. По всей вероятности, у нее остался один путь – в режиме реалити-шоу, с прямой трансляцией по всем каналам повторить те подвиги духовности, что были совершены христианскими святыми.

Благодаря «житиям святых» мы знаем, как выглядят «симптомы» религиозной веры, как именно она меняет поведение своего носителя. Считается, что эти деяния когда-то изменили нравственную картину мира.

Напомним, что отец церкви Ориген, вдохновленный евангельскими текстами, публично отрезал себе пенис, а преподобный Павел Фивейский почти 90 лет воровал финики у ворон и не знал «пищи иной».

Преподобный Феофил 12 лет непрерывно плакал, а Симеон Столпник разводил червей «в язвах тела своего», возникших от привычки святого натираться экскрементами.

Нил Столбенский спал исключительно стоя (опершись на два костыля), а св. Роза пила только желчь.

Никита Столпник Переяславский «неснимаемо» носил огромную каменную шапку, а преподобный Макарий, во избавление от неблагочестивых мыслей, надолго погружал в муравейник свой зад и гениталии.

Есть надежда, что прямая ТВ-трансляция этих подвигов в реальном времени могла бы изменить моральный облик нашего юношества и вернула бы беспутному обществу те духовные скрепы, о которых мечтает Кремль.

Не должно возникнуть проблемы и с исполнителями.

РФ сегодня переполнена благочестивцами, епископами, протодьяконами, православными активистами, депутатами ГД и хоругвеносцами. Пока они лишь разглагольствуют в комфортных ТВ-студиях, меняют наряды и бижутерию, но, несомненно, готовы перейти и к делу, предъявив доказательства своей веры и всепобеждающей духовности. Будем надеяться, что для них всех хватит фиников, муравейников и каменных шапок.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.