«В память о лучшем»
«В память о лучшем»
После романа «И переполнилась чаша» я написала «В память о лучшем». «Во всяком случае, это оригинально! – сказала мне Франсуаза Верни. – В Париже, говоря друг о друге, люди лишь сводят счеты». А я написала книгу о моих встречах с людьми, и восхищение стояло в ней во главе угла. Не знаю, было ли это открытием, но мои «лучшие воспоминания» заинтересовали многих читателей. Мне даже пришлось прочесть книгу в микрофон для «Эдисьон де Фам», и я вынуждена была приспособить свою речь к 33 оборотам, хотя обычно говорю на 45.
Это происходило на Елисейских Полях, точнее, на улице Понтье, там на первом этаже после полудня происходит запись. Окна студии, расположенной в провинциального вида домике, в ста метрах от Елисейских Полей, выходили во дворик, напоминающий картину Утрилло, и в этом дворике попеременно появлялись то ребенок, то кошка. Вопреки пессимистическим предсказаниям звукоинженера, а также помощницы, очаровательной Антуанетты Фульк, я довольно успешно справилась с задачей, не заикалась и за три дня, как профессионал, записала свой голос на диск. Во время перерывов, подтерев нос ребенку и поласкав кошку (или наоборот), я отправлялась выпить стакан яблочного или грейпфрутового сока в Галери де Лидо, находившуюся совсем рядом. Кажется, все это происходило летом, и, не знаю почему, в памяти моей эти три дня связаны с ощущением расслабленности и удачи: порой делаешь очень важные, блестящие вещи, требующие высочайшего напряжения, но они забываются, не оставляя никакого следа. А тут проводишь три дня после полудня в маленькой, слегка поблекшей студии и помнишь все до мельчайшей детали… дворик, пыль, кошку и вкус яблочного сока. Страшно сказать, но самые яркие и самые сладостные воспоминания всегда связаны с одиночеством. Моменты, проведенные вдвоем, скажут мне, по-своему удивительны, они настолько переполнены, что стираются самим мгновением, яркостью этого мгновения, ощущением быстротечности времени, небытия, внушаемым страстью. При этом замечаешь, видишь только то, что нравится. Находясь вдвоем, видишь лишь того, кто рядом.
Книга «В память о лучшем» очень понравилась. Немало людей распознали в ней знакомые им ощущения в описании скорости движения, игры и других, хотя и субъективных, событий; многие написали мне письма. Реакция читателей, конечно, доставила мне удовольствие, но вместе с тем вызвала раздражение. В этой книге воображение не играло никакой роли, только память. Памятью может воспользоваться кто угодно. Но воображение – вещь независимая, и оно бывает непокорным. Я могла бы в какой-то мере гордиться своей интуицией, проявившейся во время некоторых встреч, могла «мурлыкать» в привычном стиле, но все это было бы так далеко от «домашней сумасбродки», что моя интуиция, мое «сумасбродство» оказались как бы отвергнутыми, отброшенными, бесполезными. Эта книга, – впрочем, как и та, что я сейчас пишу, – опиралась лишь на искренность, и недостаток искренности оказался бы самоубийственным для автора. Я, разумеется, получила удовольствие от работы над этим эссе, но уже пришло время оживить мое воображение, позволить ему разыграться и вновь приступить к моим привычным играм с участием головы и тетради.
По правде говоря, я немного устала от самой себя. Я перечитала подряд пятнадцать своих романов, и не взбунтоваться слегка после такой работы было невозможно. Нельзя в течение двух месяцев читать романы одного и того же автора, даже если это ваши книги. Особенно, если ваши…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.