15. Грабитель банков «Коба» Джугашвили

15. Грабитель банков «Коба» Джугашвили

Пожалуй, самой охраняемой тайной в истории Советского Союза была тайна личной жизни руководителей Коммунистической партии и Советского правительства. Особенно это касалось подробностей биографий – тех периодов жизни, когда вожди еще не стали вождями, а занимали весьма скромное положение в обществе. Лишь сегодня завеса этой тайны приоткрывается перед нами, и то, что ранее считалось слухами, вдруг обретает реальность факта.

Революционная молодость товарища Сталина

Существует очень мало достоверной информации о деятельности и жизни Сталина в период с мая 1899 года, когда он ушел из семинарии, до декабря 1905 года, когда Иосиф Джугашвили присутствовал на конференции в Таммерфорсе и впервые встретился с Владимиром Ильичем Ульяновым-Лениным. Советские историки писали, что в эти годы он развернул подпольное революционное движение на Кавказе. Их оппоненты, наоборот, пытались доказать, что он не был способен внести большой вклад в развитие этого движения.

Тем не менее этот период сыграл важную роль в становлении будущего диктатора. Джугашвили начал учиться у других профессиональных революционеров премудростям борьбы с властью. Жил в «подполье», вне общества – преследуемый полицией. Время от времени появлялся, а затем снова исчезал. Однако Коба, так его называли тогда, был хорошо подготовлен к подобной жизни – храбр, дисциплинирован, терпелив. У него был острый ум и обостренное чувство опасности, позволяющее выжить и уцелеть.

После ухода из семинарии некоторое время Иосиф провел у матери, поправляя здоровье. Давал уроки детям из богатых семей в Тифлисе. Среди его учеников был и Симон Тер-Петросян, впоследствии получивший известность как террорист по кличке Камо.

11 ноября 1901 года Иосифа избрали в состав Тифлисского комитета РСДРП. Через две недели Коба уехал в Батум по поручению Тифлисского комитета для проведения революционной пропаганды среди фабричных рабочих. Прибыв на место, Коба сразу же развернул агитационную работу, создал нелегальную типографию, издавал листовки и прокламации.

27 февраля 1902 года началась забастовка на заводе Ротшильда. Более шести тысяч рабочих приняли участие в марше протеста у здания военного губернатора. Войска открыли огонь. Пятнадцать человек были убиты, пятьдесят четыре ранены, более пятисот арестованы. Весть о кровопролитии распространилась очень быстро.

Сталин считал эту демонстрацию великим революционным достижением. Ленин также приветствовал ее как событие большой важности.

Полицейские приложили все усилия, чтобы обнаружить подпольную типографию. Коба перевез ее в пригородную деревню, заселенную абхазцами. Рабочие, переодетые в женскую одежду, приходили сюда и забирали напечатанные листовки. Соседи думали, что печатаются фальшивые деньги, и требовали свою долю. Лишь с трудом удалось переубедить их.

Демонстрация 9 марта, неповиновение и стачки вынудили полицию действовать более решительно.

5 апреля 1902 года Джугашвили арестовали в первый раз.

Через шесть недель после ареста полиция завела на Кобу криминальное дело. В нем были фотографии анфас и в профиль и следующая запись: «Рост два аршина полтора вершка (приблизительно – 163 см); телосложение среднее; возраст 23 года. Второй и третий пальцы левой ноги сросшиеся. Волосы, борода и усы темные. Нос прямой и длинный. Лоб прямой и низкий. Лицо удлиненное, смуглое, с оспинами».

Такой облик обычно свидетельствует о заурядности и посредственности. Полиция знала Кобу как «Рябого» и не проявляла к нему интереса. Чиновники даже не записали, что левая рука у него короче правой. Как и многие другие в разные времена, они недооценили этого невысокого спокойного человека.

Спец по экспроприациям

Отбыв наказание в тюрьме и ссылке, Коба вернулся к революционной деятельности. В декабре 1905 года он отправился в Финляндию на первую большевистскую конференцию в Таммерфорсе. Для него это была очень важная поездка. Молодой социал-демократ впервые лично встретился с Лениным и был вовлечен в основной поток революционного движения.

Но это была его первая конференция за пределами Кавказа, и он осторожно пытался найти свое место, предпочитая больше слушать, нежели говорить. Однако четыре месяца спустя на съезде в Стокгольме Коба уже не молчал, заняв вполне определенную позицию.

IV съезд партии, известный как Объединительный, состоялся в апреле и мае 1906 года. Основные вопросы, рассматривавшиеся съездом: поддержка крестьянства, выборы в Думу и экспроприация.

Жаркие споры на съезде вызвал вопрос об отношении к экспроприации (под этим термином тогда подразумевалось пополнение партийной кассы за счет ограбления частных и государственных банков). В Стокгольме подавляющим большинством была принята резолюция, запрещающая практически все формы экспроприации. Ленин открыто не выступил против резолюции, но тайно стал создавать Большевистский центр, основной задачей которого явилось «обеспечение партии фондами».

Дело в том, что будущий вождь коммунистов еще в первых своих теоретических трудах указывал на необходимость осуществления криминально-террористической деятельности против властей, противодействующих революции. Так, например, критикуя виднейшего теоретика либерального народничества, философа Николая Константиновича Михайловского, Ленин призывал социал-демократов объединить все национальные рабочие организации «в одну международную рабочую армию для борьбы против международного капитала». В стремлении узурпировать власть в российском государстве молодой Ульянов предлагал социал-демократам подумать о программе, которая, по его мнению, должна сводиться к тому, чтобы помочь рабочему классу «подняться на прямую политическую борьбу против современного режима и втянуть в эту борьбу весь русский пролетариат». Развивая свою мысль, он ставил перед ними преступную задачу: «Политическая деятельность социал-демократов состоит в том, чтобы содействовать развитию и организации рабочего движения в России, преобразованию его из теперешнего состояния разрозненных, лишенных руководящей идеи попыток протеста, “бунтов” и стачек в организованную борьбу ВСЕГО русского рабочего КЛАССА, направленную против буржуазного режима и стремящуюся (?!) к экспроприации экспроприаторов». Фактически перед нами – призыв к массовым грабежам!

Ленин знал, что путь к власти будет нелегким, для ее насильственного захвата необходимы значительные материальные средства и особые методы борьбы.

В политической жизни Ульянова-Ленина прослеживается любопытная деталь: чем больше он взрослеет, тем конкретнее его теоретические выкладки и «обоснования», касающиеся методов применения террора в целях захвата политической власти.

К примеру, в № 23 газеты «Искра» от 1 августа 1902 года он писал: «Нисколько не отрицая в принципе насилия и террора, мы требовали работы над подготовкой таких форм насилия, которые бы рассчитывали на непосредственное участие массы и обеспечивали бы это участие».

Иными словами, Ленин требовал от социал-демократов вовлечения в террористические акции всех без исключения рабочих, участвующих в антиправительственных выступлениях!

Позднее в статье «Новые задачи и новые силы» вождь уточнял: «Необходимо слияние на деле террора с восстанием массы».

При этом, что характерно, Ленин принципиально осуждал индивидуальный «мелкий» террор, который, по его убеждению, мог бы «лишь раздробить силы и расхитить их».

Определяя целью «революционных сил» в России низвержение самодержавия, Ленин особенное внимание уделял вопросу их материального и финансового обеспечения и, прежде всего, политического органа, осуществляющего руководство переворотом. Так, к важнейшим средствам, материально обеспечивающим жизнедеятельность партии, Ленин относил грабежи правительственных и частных казначейств. Фактически он был организатором и идейным вдохновителем «эксов» (грабежей).

Вот что было записано в инструкции «Задачи отрядов революционной армии», разработанной Лениным еще осенью 1905 года. В ней подробно определяются обязанности каждого члена партии:

«Отряды должны вооружаться сами, кто чем может (ружье, револьвер, бомба, нож, кастет, палка, тряпка с керосином для поджога, веревка или веревочная лестница, лопата для стройки баррикад, пироксилиновая шашка, колючая проволока, гвозди (против кавалерии) <...> Даже и без оружия отряды могут сыграть серьезную роль: <...> забираясь на верх домов, в верхние этажи и т.д. и осыпая войско камнями, обливая кипятком <...> К подготовительным [работам] относится раздобывание всякого оружия и всяких снарядов, подыскание удобно расположенных квартир для уличной битвы (удобных для борьбы сверху, для складов бомб или камней и т.д. или кислот для обливания полицейских...). <...> Отряды революционной армии должны как можно скорее переходить и к военным действиям в целях 1) упражнения боевых сил; 2) разведки слабых мест врага; 3) нанесения врагу частичных поражений; 4) освобождения пленных (арестованных); 5) добычи оружия; 6) добычи средств на восстание (конфискации правительственных средств) <...> Начинать нападения, при благоприятных условиях, не только право, но прямая обязанность всякого революционера. Убийство шпионов, полицейских, жандармов, взрывы полицейских участков, освобождение арестованных, отнятие правительственных денежных средств и обращение их на нужды восстания <...> немедленное разжигание революционной страсти толпы...»

Именно эти задачи прежде всего должен был решать Большевистский центр, созданный Лениным после того, как его программа «экспроприации экспроприаторов» была отвергнута.

Понятно, что Коба Джугашвили, по большинству вопросов поддерживавший Ленина, сразу же согласился стать агентом центра на Кавказе.

С 1905 по 1908 годы именно на Кавказе было зарегистрировано 1150 актов терроризма. Коба, возможно, имел отношение ко многим из них. Наибольший резонанс вызвала акция, осуществленная под непосредственным контролем Сталина и вошедшая в историю как ограбление на Эриванской площади.

Ограбление Тифлисского банка

В июне 1907 года Коба разработал план ограбления Государственного банка, расположенного на Эриванской площади в Тифлисе. Непосредственными исполнителями акции стала группа Камо, к тому времени хорошо известного не только Кобе, но и Ленину, который добродушно называл Тер-Петросяна «кавказским разбойником».

Группа Камо состояла из воров-рецидивистов: Бочуа Куприашвили, Степко Инцкирвели, Илико Чичиашвили, Вано Каландадзе, Бесо Голенидзе, Датико Чиабрешвили, Нодар Ломинадзе, Котэ Цинцадзе и других.

25 июня группа совершила дерзкий налет на фаэтон с инкассатором, привезшим в банк дневную выручку тифлисских магазинов. Чтобы обезвредить охрану фаэтона, боевики Камо бросили восемь бомб (!).

Из показаний полицейского: «Злоумышленники среди дыма и удушающих газов схватили мешок с деньгами <...> открыли в разных концах площади револьверную стрельбу и скрылись».

На площади остались убитые – казаки, полицейские и солдаты, в клочья разорванные бомбами. И... стонущие изуродованные прохожие, валявшиеся среди разнесенных в щепки экипажей.

«Личное участие Кобы в этой кровавой операции считалось в партийных кругах несомненным», – напишет в книге воспоминаний Лев Троцкий.

Экспроприация в Тифлисе принесла партийной кассе большевиков 250 тысяч рублей. Камо лично отвез эти деньги в штаб-квартиру Большевистского центра в Куоккала (Финляндия).

150 тысяч этих денег были в мелких купюрах и немедленно поступили в распоряжение «финансового отдела» центра.

Остальные 100 тысяч оказались в крупных купюрах по 500 рублей. Разумеется, номера этих банкнот были сообщены русским правительством во все финансовые учреждения, и размен их в Российской империи представлял большие трудности. Зашив деньги в жилет, большевик Лядов вывез купюры за границу, где их предполагалось без труда разменять в заграничных банках. Поскольку было очевидно, что после первого же размена русское правительство разошлет списки украденных номеров еще и за рубеж, решено было произвести обмен одновременно в нескольких городах Европы.

В первых числах января 1908 года такая операция действительно была проведена в Париже, Женеве, Стокгольме, Мюнхене и других городах. Однако она закончилась полным провалом: все большевики, явившиеся в банки для размена, были арестованы.

Причина провала разъяснилась лишь после революции. Среди привлеченных к разработке плана размена был большевик Житомирский (Отцов) – доверенный человек Ленина по делам большевистских групп в эмиграции, являвшийся одновременно главным осведомителем парижского отделения Охранки. Через Житомирского Департамент полиции был в курсе всех приготовлений большевиков к размену тифлисских купюр и заблаговременно договорился с полициями европейских государств.

«Социально близкие»

После сенсационного ограбления Тифлисского банка кавказские меньшевики через партийный суд пытались привлечь Кобу к ответственности за нарушение запрета на экспроприацию. Суд, однако, не состоялся, а Коба уехал из Тифлиса в Баку, где 25 марта 1908 года вновь был арестован. В тюрьме он и другие политические заключенные создали дискуссионные группы, соблюдая при этом осторожность. Полиция внедряла в их ряды своих агентов, что усиливало подозрительность революционеров. С заключенными, заподозренными в связях с полицией, жестоко расправлялись.

Коба быстро привык к таким условиям жизни. Они закалили в нем самоконтроль и беспощадность. Именно тогда в Сталине впервые проступили черты будущего тирана, не жалеющего ни себя, ни других.

Много позже Александр Исаевич Солженицын в своей книге «Архипелаг ГУЛАГ» отметит, что в период сталинского единовластия органы правопорядка гораздо благожелательнее и мягче относились к так называемым «блатарям» – то есть к уголовникам-рецидивистам, отбывавшим наказание по уголовным, а не по «политическим» статьям. Был даже придуман соответствующий термин: «социально-близкие». Возможно, пишет Солженицын, в том проявилась ностальгия Сталина по тем временам, когда он сам скрывался от полиции и «громил» банки, а «блатари» были ему ближе и понятнее, чем высоколобые товарищи по революционной борьбе...

Данный текст является ознакомительным фрагментом.