Сражение в Панджшере

Сражение в Панджшере

19 апреля 1984 г. над Панджшерской долиной Афганистана разверзся ад.

Такого числа боевых самолетов СССР еще не бросал в бой с 1945 г. Над долиной появились громадные бомбардировщики Ту-16 двухсотого Бобруйского тяжелобомбардировочного полка. С них посыпались 25-тонные фугасные бомбы ОФАБ-250. Бобруйцы работали вместе с бомбардировщиками Ту-22М и фронтовой авиацией 40-й армии. Ревели моторы истребителейбомбардировщиков Су-24 двух полков: 149-го гвардейского Краснознаменного БАП из Николаевки под Алма-Атой и 143-го БАП из грузинского Копитнари (аэродром «Кутаиси-1»).

«…149-й БАП был единственным в Средней Азии, имевшим новые бомбардировщики, а привлечение 143-го БАП обосновывалось тем, что именно на базе этого полка проводились войсковые испытания по боевому применению Су-24 в горной местности. „Грузинский“ полк перебросили на авиабазу Ханабад под Карши, а николаевцев разместили на истребительном аэродроме в Кокайты»,

— пишет известный военно-технический историк авиации Виктор Марковский (www.air-http://www.air-war.ru/history/locwar/afgan/su24/su24.html).

Читаем у него же:

«… Операция началась на рассвете 19 апреля массированным бомбовым ударом пяти полков, длившимся два часа. Такого Афганистан еще не видел: на Панджшерскую долину шириной 12 км и протяженностью около 70 км волна за волной накатывались подходившие с севера самолеты. Не все складывалось по плану — пустить в ход авиацию 40-й армии не дала погода, но на экранах РЛС баграмской авиабазы и без того рябило от меток. Из Кокайты поднялись все Су-24. Машины 1-й эскадрильи несли по четыре „пятисотки“, а 2-й и 3-й — по двенадцать ФАБ-250 (такой вариант вооружения сохранялся и в последующих вылетах). Все задания выполнялись с двумя ПТБ. Экипажи работали с высоты 5000 м по площадям, накрывая бомбовым „ковром“ оборонительные рубежи в районах Обдарах, Тавах, Чимальварда, Хисарак и Гуват, а то и просто подозрительные горные узости, пещерные города и древние крепости, где могли разместиться вражеские подразделения.

В течение всего вылета связь с базой координировал с борта Ан— 26РТ прикомандированный из штаба ВВС САВО главный штурман полковник Н. В. Косицын. Когда рев авиадвигателей над Панджшером стих, разрывы бомб сменил артналет, за время которого самолеты подготовили к повторной атаке (следование по маршруту к месту работы занимало у Су-24 менее получаса). После нового авиаудара в долине были высажены вертолетные десанты, а следом за ними вошли войска. Серьезного сопротивления они не встретили, но бомбовые удары по пути продвигавшихся частей продолжались…»

Так началась знаменитая операция по уничтожению в Панджшере формирований знаменитого полевого главаря Ахмад-Шаха Масуда. И я очень хорошо помню, читатель, как в те весенние дни ловил известия о ней в передачах Би-би-си, настраивая огромный черный приемник «Ленинград-010». С дизайном армейской рации, со множеством светящихся шкал и стрелочными индикаторами.

Ахмад-Шах Масуд, прирожденный командир, называл себя командующим «Панджшерским фронтом». Сидя в долине, он угрожал главным транспортным артериям, питавшим русские войска в Афганистане: перевалу Саланг и шоссе Хайратон — Кабул. Понимая, что СССР завяз в войне, наши пытались заключить с Масудом перемирие. «Лев Панджшера» на него пошел — чтобы накопить силы. Есть интереснейшие мемуары боевого генерала Виктора Аркадьевича Меримского, участника войн с Финляндией, с Гитлером и Афганской (В. А. Меримский. В погоне за «львом Панджшера». http://lib.web-malina.com/getbook.php?bid=3222&page=1).

«… После разгрома отрядов под его командованием в ходе крупномасштабной операции наших войск в долине Панджшер в мае 1982 г. Ахмад-Шах Масуд пошел на переговоры с советской стороной. В результате этого весной 1983 г. удалось достигнуть соглашения о прекращении ведения боевых действий его отрядами с советскими и афганскими войсками. От заключения соглашения с органами государственной власти он отказался. Продолжительность соглашения была определена в один год.

Для осуществления контроля за выполнением условий соглашения в долине Панджшер в кишлаке снова был размещен гарнизон в составе одного батальона 345-го парашютно-десантного полка и одного батальона 444-го полка «коммандос» афганской армии.

Заключение такого соглашения было взаимовыгодным, хотя, на мой взгляд, больше выгод из него извлек А. Ш. Масуд, так как:

— прекращение боевых действий позволило ему вначале сохранить изрядно потрепанные в боях с советской армией отряды, а затем и восстановить их боеспособность;

— он получил свободу передвижения в районах, прилегающих к долине Панджшер, что позволило вступать в контакты с действующими там отрядами мятежников, а через них оказывать влияния на местные органы власти и пополняться личным составом;

— в долине Панджшер имелись большие залежи лазурита, являющиеся национальным богатством страны. Обладая такими ценностями, А. Ш. Масуд имел возможность переправлять его через подставных лиц в Пакистан для продажи и закупки необходимого вооружения, боеприпасов и снаряжения;

— заключение такого соглашения позволило ему возвысить себя из малоизвестного полевого командира в лидера общегосударственного масштаба, национального героя Афганистана, известного за рубежом под кличкой «лев Панджшера».

Для нас выгода такого соглашения заключалась не только в некоторой стабилизации обстановки на определенный срок в районе столицы страны города Кабул, но и главным образом в том, что мы показали свою готовность прекратить боевые действия с любой вооруженной группировкой оппозиции на определенных условиях, а в последующем перейти к решению военного конфликта только путем переговоров в масштабе государства…»

— пишет Меримский.

Масуд вскоре обнаглел, начал нападать на колонны, шедшие по дороге Термез — Кабул. И потому наши решили разгромить его отряды, не дожидаясь конца перемирия. Вернее, Меримский, работавший в составе оперативной группы Минобороны СССР, предложил своему начальнику, маршалу Сергею Соколову, покончить со «львом». Соколов, получив добро из Москвы, дал отмашку. Меримский стал планировщиком операции. Но проблемы начались буквально с ходу: из Москвы дали команду сообщить о готовящейся акции просоветскому главе Афганистана Бабраку Кармалю и его министру обороны. Наши опешили: как так? Ведь окружение Кармаля и его госструктуры буквально кишат душманскими шпионами. Сообщить об операции им — все равно что написать лично Масуду. Но Москва ничего не хотела слушать. Увы, случилось то, чего боялись наши командиры: «лев Панджшера» узнал о готовящемся ударе заранее и успел предпринять необходимые меры.

«… Мне не раз приходилось ранее бывать в долине Панджшер, когда здесь велись боевые действия. Тем не менее каждый раз и теперь я молча рассматривал нависшие над пропастями утесы, редкие далекие кишлаки, лепившиеся по уступам гор. Грозное величие захватывало. Я подумал, что самой природой создана эта крепость, где нам придется еще хлебнуть горя.

Войскам предстояло штурмовать крутые горы, доходившие высотой до 4000–5000 м, где противник был укрыт и хорошо замаскирован. Его позиции были оборудованы инженерными укреплениями и надежно прикрыты минными полями и хорошо организованной многоярусной системой огня. В этих условиях добиться успеха можно было только при надежном подавлении обороны противника огнем и проявлении личным составом неустрашимости и изобретательности.

При входе в долину высоты по обе стороны дороги как бы образовывали узкий проход, который прикрывался надежной охраной. Для успешного начала наступления следовало заблаговременно овладеть этим проходом. Разведывательная информация, полученная из различных источников, позволила составить более полное представление о противнике.

Группировка мятежников в Панджшерской долине насчитывала около четырех тысяч человек, которой управлял через командиров отрядов военный комитет во главе с Ахмад-Шахом Масудом. Каждый отряд состоял из групп, численность которых колебалась от двух до десяти. Группы комплектовались местными жителями в количестве 10–30 человек. На вооружении мятежников кроме стрелкового оружия имелись зенитные горные установки, крупнокалиберные пулеметы, минометы и безоткатные орудия, ручные противотанковые гранатометы. Связь внутри отрядов и с военным комитетом осуществлялась по радио… — вспоминает Меримский. — .… Вся Панджшерская группировка условно делилась на три части:

— первая, численностью 500–600 человек, обороняла вход в долину, чтобы не допустить советские войска в Панджшер;

— вторая — главные силы, численностью 2100–2200 человек, располагались в юго-западной и центральной частях долины с задачей уничтожить советско-афганский гарнизон в населенном пункте Анава и упорным сопротивлением на занимаемых рубежах не допустить прорыва советских и афганских войск в глубину долины. С этой целью предусматривалось нанесение удара по наступающим с тыла.

В случае прорыва обороны отойти в северно-восточном направлении и путем организации засад и упорным сопротивлением на подготовленных рубежах задержать наступление. Наиболее подготовленным для оказания ожесточенного сопротивления был район населенных пунктов Руха, Базарак и прилегающих к ним ущелий;

— третья — численностью 1000–1100 человек, в северо-восточной части долины, предназначалась для противодействия высадке десанта и его действиям в юго-западном направлении. При неблагоприятном исходе боя в долине обеспечить отход главной группировки в северную часть и долину Андараб через перевалы Ховак и Зурна.

Таким образом, общая идея обороны Панджшерской долины сводилась к сосредоточению основных усилий на удержании ущелий, прилегающих к речной долине, опираясь на созданные узлы сопротивления с многоярусной системой огня, в сочетании с внезапными нападениями на советско-афганские войска с тыла и флангов, установкой минно-взрывных заграждений и устройством завалов на дорогах, нанести наступающему большие потери и заставить его отказаться от дальнейших активных действий…»

К сожалению, сил у нас оказалось маловато: сказалось то, что русские войска были разбросаны по стране и немало сил тратили на собственную охрану. Потому удалось собрать лишь 33 батальона: 20 советских и 13 афганских. Но зато бандитов решили подавить огромной воздушной и артиллерийской мощью. Она же должна была свести к минимуму потери наших бойцов. В бой решили бросить 194 самолета (из коих 96 — бомбардировщики), 154 вертолета и 39 артиллерийских батарей (из них 13 батарей установок залпового огня).

Сначала работали летчики и артиллеристы. Потом в наступление навстречу друг другу шли сухопутные силы с юго-запада и высадившийся воздушный десант с северо-востока в направлении на Базарак. Сходящиеся «челюсти», как планировалось, сокрушат основную группировку душманов. Одновременно нужно было изолировать долину от проникновения в нее караванов с оружием и мелких отрядов боевиков из соседнего Пакистана. Для этого предназначались специальные подразделения, которые сажали в засады. Темп наступления войск планировался медленным. Горы все-таки. И потому возможные пути отхода боевиков Меримский приказал перекрыть дистанционным минированием и выставлением засад.

Казалось, предусмотрено все. Операцию запланировали на март 1984-го. И тут началась, как говорит генерал, чехарда.

«… Министр госбезопасности Наджиб ‹…› обратился с просьбой отсрочить начало на несколько дней. Его доводы сводились к тому, что подготовлено совершение террористического акта против АхмадШах Масуда, а для его реализации необходимо время. В случае удачи нарушится управление группировкой мятежников, что скажется на их способности к сопротивлению. Такие доводы показались С. Л. Соколову достаточно вескими, и он перенес начало операции на 8 апреля.

Любая остановка перед началом или в ходе боевых действий отрицательно влияет на войска. Но это учтено не было…

‹…› Профессия у Наджиба была самой мирной — врач. Но кто его знал с мягкой, вкрадчивой жестикуляцией и какой-то обволакивающей собеседника манерой говорить, тот не сомневался, что Наджиб при своей невоинственной профессии представляет собой человека, которого следует остерегаться. Для своего утверждения он старался показать, что для него не существует невозможного. Нужно отдать должное его высоким административным способностям.

Я внимательно следил за беседой С. Л. Соколова с Наджибом. Мне не раз приходилось наблюдать за такими словесными дуэлями, что позволило сразу определить — Наджиб не столько слушал С. Л. Соколова, сколько прикидывал, как бы половчее и правдоподобнее уйти от прямого ответа на поставленные вопросы. Чем дольше длилась беседа, тем яснее становилось, что Наджиб не откровенен и что-то недоговаривает. Хотя когда Сергей Леонидович замолчал, то Наджиб выразил свое полное согласие с высказанным и заверил, что будет совершенно откровенным.

Разговор вновь касался переноса срока начала операции. Наджиб, ссылаясь на постигшую неудачу проведенной акции в основном ссылался на не зависящие от него причины, не признавал своей вины в ее недостаточной подготовке и продуманности и перекладывал вину за ее срыв на второстепенных лиц. Затем он доложил в общих чертах новый план совершения террористического акта, указав, что причины срыва предыдущего акта глубоко проанализированы и учтены, а поэтому уверен в успехе, но для этого нужно 8-10 дней.

Я позволил себе вмешаться в разговор и задал Наджибу вопрос: «Вы знаете, что Ахмад-Шах Масуд не задерживается на одном месте? Сколько вам известно возможных мест его пребывания?»

— Мы располагаем данными о пяти местах. Но дело не в этом, — продолжал Наджиб, — мы посылаем своих агентов почти легально и не ставим задачи, чтобы они разыскали местонахождение Масуда и скрытно пробрались туда. Их к нему привести должен кто-либо из его ближайшего окружения.

— Но подозрительность Ахмад-Шаха после раскрытия попыток терактов против него очевидно усилится? — спросил я.

Наджиб внимательно посмотрел на меня и ответил:

— Конечно, вы в этом правы. Но агентов снабдили такой информацией, которая должна его лично заинтересовать.

После нашего диалога Сергей Леонидович отметил, что поскольку сроки операции согласованы с министром обороны и Б. Кармалем, то он должен доложить ему о просьбе Наджиба. О результатах этого разговора он сообщит в ближайшее время.

После ухода Наджиба Сергей Леонидович обратился ко мне:

— Что ты думаешь об этом, Виктор Аркадьевич?

— Сергей Леонидович, он сам, мне кажется, не верит в осуществление своего плана.

— Почему ты так считаешь? Чем можешь это подтвердить? — спросил С. Л. Соколов.

— Вам ведь известна скрытность и осторожность Ахмад-Шаха. Тем более после провала предыдущей акции. Да он не доверяет даже своему ближайшему окружению. А тут появляются не известные никому люди, и он сразу же их принимает. Если он даже и согласится это сделать, то только после тщательной проверки. А проверять они умеют. Вот поэтому я и не уверен в успехе.

— С твоими доводами согласиться можно… — сказал С. Л. Соколов, закуривая сигарету. — Но, наверное, и Наджиб все это учитывал, раз он так уверенно убеждает в благополучном исходе. Если бы он не верил в успех акции, то, наверное, не предлагал бы проводить ее.

— Сергей Леонидович, я уже как-то высказывал вам, что Наджиб с нами темнит. Для чего он это делает? Тут, мне кажется, арифметика простая. Наджиб не хочет полного разгрома АхмадШаха. Тогда в случае победы мятежников после ухода наших войск у него перед ним будут некоторые заслуги, — отвечал я.

— Тут я с тобой не согласен, — возразил С. Л. Соколов. — Я далек от мысли, что они как-то связаны между собой. Наши товарищи из госбезопасности наверное уже что-либо заметили бы. А от них я имею в основном положительную информацию о нем. Мне кажется, что нужно использовать еще один шанс. Ведь если акция удастся, то степень сопротивления мятежников значительно понизится, а следовательно, и наши потери сократятся. Ты, наверное, возражаешь и по-своему, конечно, прав, но я буду докладывать министру обороны просьбу о переносе сроков…»

— пишет Меримский.

Словом, начало операции перенесли на 19 апреля. Увы, это сыграло свою пагубную роль. Масуд успел подготовиться.

В назначенный окончательно срок войска заняли позиции. Меримский, назначенный в помощники командующему операцией генерал-лейтенанту Л. Генералову, побеседовал со спецназовцами, коим предстояло ночью захватить вход в долину: с командиром второго батальона СН капитаном Костынбаевым, командирами групп, лейтенантами Стройновым и Лапановым. Побеседовал с бойцами — рядовыми и сержантами. Они еще раз на карте «проиграли» порядок действий. Меримский вспоминает, что его поразили спокойствие и твердость советских спецназовцев. Тогда же командиры русского и афганского батальонов, дислоцированных в кишлаке Анава прямо в долине, получили приказ занять рубежи обороны.

Спецназ ушел в ночь. И скоро доложил: противника на входе в долину нет! Он оставил выгодные позиции и куда-то ушел. Это вызвало замешательство в советском командовании. Однако первоначальных планов решили не менять, и наутро в воздухе появилась авиация. Земля затряслась от взрывов мощных бомб.

В тот, самый первый, день наши ВВС нанесли удары по пяти точкам, где по данным разведки мог пребывать Ахмад-Шах Масуд. Однако, как выяснилось вскоре, судьба хранила душманского командира.

Пока авиация обрабатывала цели, 108-я мотострелковая дивизия, 395-й и 191-й мотострелковые полки, 8-я и 20-я пехотные дивизии из исходного положения выдвинулись на рубеж перехода в атак у, развернулись в боевой порядок и спешились, 181-й мотострелковый полк подполковника В. И. Мичурина занял рубеж фронтом на юго-запад, обеспечивая главную группировку наших войск от возможного удара мятежников с тыла — из зеленой зоны Чарикар.

После авиации в дело вступила артиллерия. Высоты в долине окутались дымами разрывов. Чуть в стороне прошла пара «грачей» — штурмовиков Су-25. Они летели засыпать минами возможные пути отхода боевиков Масуда. Замолкли орудия и установки залпового огня, и вновь начался авиационный налет. Затем вновь заработала артиллерия…

«… Мотострелки перешли в наступление и начали медленно взбираться на крутые скаты высот. Сквозь грохот артиллерийских выстрелов до слуха начала доходить вначале робкая, а затем все усиливавшаяся „дробь“ пулеметов и автоматов. Бой начался. Мотострелки поднимались по очень крутым скатам. Растительности на высотах не было, и поэтому укрытием могли служить только валуны, изредка разбросанные на этих пустынных скалах. Затруднялось дыхание и учащалось сердцебиение. Казалось, что уже нет больше сил, но нужно было идти вперед, и люди шли. Подъемы высот были настолько крутыми, что исключали использование бронетанковой техники…»

— говорится в воспоминаниях В. Меримского.

Русским бойцам приходилось брать с боем высоту, спускаться с нее и идти в атаку на новую вершину. Страшно тяжело и кроваво… Вскоре изгибы горных проходов скрыли движения войск от глаз командования. Теперь приходилось ждать докладов.

На левом фланге наступал 191-й полк подполковника Льва Рохлина — будущего героя Первой Чеченской кампании, будущего генерала, трагически погибшего в 1998-м от пули наемного убийцы. К концу дня 19 апреля 1984 г. рохлинский полк овладел господствующими высотами и отрезал пути отхода душманов через ущелье Штуль на перевал Саланг. Увы, бойцы полка оказались слабо подготовленными к преодолению минных полей. Не помогло даже придание взвода саперов каждому батальону: в первый же день подорвался двадцать один человек…

На следующее утро вертолеты высадили десант у города Базарак, с тем чтобы он наступал навстречу войскам, двигавшимся с юго-запада.

«… С утра следующего дня после артиллерийской и авиационной подготовки войска, наступавшие с юго-запада, а со второй половины дня и высадившийся тактический воздушный десант наступали навстречу друг другу в общем направлении на г. Базарак — крупный узел сопротивления противника.

108-я мотострелковая дивизия вместе с 8-й пехотной дивизией, преодолевая упорное сопротивление противника, вели бои за овладение господствующими высотами и ущельями, прилегающими к долине. Встречая на своем пути сплошные минные поля, завалы из камней, разрушенные карнизы и подпорные стенки на единственной, прижатой к горам дороге, медленно продвигались вперед. Тактический воздушный десант после высадки атаковал противника с трех сторон и после его уничтожения продвинулся в направлении г. Базарак на 5–7 км.

В поступивших разведывательных данных сообщалось, что противник сумел частью своих сил выйти в долину Андараб и к перевалу Саланг с целью овладения им. В создавшейся обстановке 66-я мотострелковая бригада подполковника А. К. Посохова, находившаяся в резерве, решением командарма-40 Генералова была направлена к перевалу Саланг с задачей во взаимодействии с 209-й пехотной дивизией афганской армии разгромить отряды мятежников и обеспечить нормальное функционирование автомагистрали.

Командиру 201-й дивизии А. А. Шаповалову было приказано начать движение из района Кундуз в район Чаугани (120 км) в готовности к действиям по разгрому мятежников, отошедших в долину Андараб. 395-й мотострелковый полк выводился из боя и направлялся в район Чаугани, где должен был войти в состав своей 201-й дивизии.

Уточнив задачи, войска приступили к их выполнению и, наступая навстречу друг другу, после непродолжительного, но упорного боя овладели крупным узлом сопротивления противника: населенным пунктом Базарак и прилегающими к нему высотами, тем самым нанеся поражение его основной группировке в юго-западной и центральной части долины Панджшер.

С подходом бронегрупп 108-я мотострелковая дивизия во взаимодействии со 191-м мотострелковым полком 103-й воздушно-десантной дивизии, 8-й пехотной дивизией и 37-й бригадой «коммандос» афганской армии продолжали боевые действия по очистке ущелий, высот и пещер в Панджшере в своих зонах ответственности, которые им были определены…»

— читаем у Меримского.

Начались и первые разочарования. В самый первый день авиация нанесла удары по пяти точкам, в которых, по данным разведки, мог находиться Масуд. Но уничтожить его не удалось. Однако разведка доложила: в долине Андараб концентрируются несколько душманских отрядов, отступивших под ударами наших войск.

Внезапно появился шанс покончить с Масудом. Разведка донесла, что он намеревается провести совещание с главарями банд в Андарабе (вернее, в селении Бану). Наши решили бросить на место предполагаемой сходки истребители-бомбардировщики и боевые вертолеты. А для полного успеха разгромить стекающиеся в Андараб отряды мятежников, высадив в долине крупный десант 103-й дивизии ВДВ. Навстречу ему с запада должна была наступать 201-я дивизия Анатолия Шаповалова.

Легко сказать! Десант шел на вертолетах, которым, чтобы добраться до трех точек высадки вокруг Бану, приходилось преодолевать горную цепь Гиндукуш, чьи вершины вздымаются на 5–5, 5 км. Винтокрылые машины преодолевали эти горы с трудом, за счет облегчения нагрузки. Генерал Меримский вылетел вослед за десантом. Грудь ломило от нехватки воздуха, в глазах шли красные круги, уши закладывало…

Десантники 103-й дивизии сработали четко. Высадились. Два местных отряда душманов сложили оружие и согласились поработать проводниками: показать, где прячутся другие банды.

Но и на сей раз Масуду повезло! Он действительно приехал в Андараб и провел совещание, но за полчаса до удара с воздуха вышел вместе с личной охраной, сел на коня и был таков. Чутье у душманского главаря было будь здоров! А бомбы и ракеты накрыли дом, где сгрудились 100–120 душманских командиров. Меримский увидел только дымящиеся развалины, среди которых лежали обезображенные тела. Но куда ушел «лев Панджшера»? Местные сказали: он улизнул в село Нахрин. В ту сторону выслали пару вертолетов Ми-24. Но им так и не удалось обнаружить группу всадников. Скорее всего они укрылись в пещере.

А наши тем временем мощными ударами очистили долину Андараб от пришлых отрядов. Местные же, как пишет генерал, заключили с представителями власти провинции Баглан соглашение о прекращении вооруженной борьбы с правительством.

Правда, толку от того договора было, как говорится, с гулькин нос…

Пленные говорили: Масуд приказал всем уцелевшим бандам идти на сбор в долину Хуст-о-Ферент в полусотне километров севернее Андараба. Началась грязная и кровавая работа.

66-я мотострелковая бригада во взаимодействии с 8-й пехотной дивизией активными действиями в районе перевала Саланг, совмещенными с ударами авиации и артиллерии, нанесла тяжелые потери отрядам мятежников, отошедшим из Панджшера и действовавшим на автомагистрали и в зеленой зоне Чарикар (в 60 км севернее Кабула). Тем самым удалось снять напряженность на основном участке автомагистрали Термез — Кабул. 108-я мотострелковая дивизия и 191-й мотострелковый полк продолжали поиск складов и тайников, вели уничтожение укрывшихся и подходящих боевиков.

Началась тяжелая «пещерная война». На высотах в 4–5 тысяч метров, среди скал и ледников, где воздух так разрежен, что сердце бьется судорожными толчками и люди задыхаются от нехватки кислорода. Весь тот дикий край был в этих пещерах, прекрасно оборудованных под склады, штабы и жилые схроны. Душманы выбирали пещеры на средних и высших уровнях труднодоступных гор. Маскировали входы в них. Минировали подступы. Артиллерия и авиация против таких гнезд оказывались бессильными. Приходилось выкуривать боевиков из пещер, бросая в бой русских солдат. Вот как пишет об этом генерал Меримский:

«Для захвата одной из пещер в районе населенного пункта Базарак была выделена мотострелковая рота под командованием капитана В. Н. Глушкова, усиленная расчетом противотанковых управляемых ракет, отделением огнеметов и автоматических гранатометов, саперами с подрывными зарядами, средствами разведки и разминирования.

В. Н. Глушков уже имел некоторый опыт овладения пещерами и поэтому знал, что успех захвата пещеры во многом зависит от своевременного обнаружения входа в нее, заграждений и разведки системы огня. Готовя роту к боевым действиям, ее командир эту задачу возложил на второй взвод, усиленный расчетом автоматического гранатомета и саперами, который и составил группу поиска. Для захвата пещеры и уничтожения ее гарнизона была выделена группа захвата в составе двух взводов без одного отделения, которое составляло группу обеспечения, предназначенную для блокирования запасных выходов из пещеры.

В назначенное время рота начала выдвижение. Впереди двигалась группа поиска, за ней на удалении, позволяющем поддержать ее огнем, следовала группа захвата, а замыкала колонну группа обеспечения. Группа поиска, скрытно перемещаясь и ведя наблюдение, обнаружила основной и один запасной выходы из пещеры. Группа захвата при подходе к ней рассредоточилась и скрытно заняла рубеж. Расчет переносного ракетного комплекса, огнеметов и снайпера тщательно замаскировывались и отыскивали наиболее важные цели (крупнокалиберные пулеметы, снайперов и др.).

По команде капитана В. Н. Глушкова был открыт огонь и уничтожены мятежники, оборонявшие вход. Решительной атакой рота овладела пещерой. Попытку гарнизона оставить пещеру через запасной выход пресекла группа обеспечения.

При осмотре пещеры обнаружились списки агентуры Ахмад-Шаха Масуда, которая действовала в Кабуле и его окрестностях. Эти списки насчитывали около пятисот человек, внедренных в различные учреждения, вплоть до высших органов власти. Списки передали в ведомство Наджибулы (госбезопасность). Как мне позже стало известно, реализованы они были частично, так как многих агентов разыскать не удалось.

Для завершения разгрома противника на этот раз вновь был высажен воздушный десант в долину Хуст-о-Ференг.

В течение нескольких дней долина и прилегающие к ней ущелья были очищены от разрозненных групп мятежников, отошедших из Панджшера.

По показаниям пленных, они видели А. — Ш. Масуда в Нахрине, где он приказал собираться здесь и отсюда идти в Пакистан. Куда он сам поехал, они точно не знали, но был разговор, что в горы провинции Бадахшан, ближе к границе с Пакистаном.

Высланные в Нахрин на вертолетах разведывательные группы следов Ахмад-Шаха Масуда не обнаружили, хотя местные жители говорили, что видели его.

И на этот раз «Льву Панджшера» удалось уйти от преследования. Следы его затерялись…»

Таким образом, советским войскам удалось нанести поражение основной группировке мятежников в долине Панджшер, и тяжелые потери отошедшим отрядам и разрозненным группам в долинах Андараб и Хост-о-Ференг. Связь между группами боевиков разорвалась, их отряды стали действовать разрозненно, на свой страх и риск. А русские части продолжали действовать в долине Панджшер, прилегающих к ней ущельях и в зеленой зоне Чарикар.

Теперь наши работали по наводке разведки, опираясь на те обрывки сведений, что удавалось выжать из пленных. Уничтожались банды, которые норовили вернуться в Панджшер. Русские отыскивали небольшие душманские гарнизоны, охранявшие многочисленные склады в пещерах, и вступали с ними в бои. Шла трудная, изнурительная зачистка местности. И здесь нашим приходилось биться не на жизнь, а на смерть.

Меримский с большой теплотой пишет о старшем лейтенанте Игоре Запоражане, командире одной из рот десантноштурмового батальона 70-й мотострелковой бригады. В Панджшере рота высаживалась двенадцать раз, захватывая под жестоким огнем врага господствующие высоты и склады в пещерах, устраивая засады на путях отхода душманов. Так, разведка сообщила, что в поселок Номак вернулся отряд мятежников. Роте поставили задачу: блокировать его и при отказе сложить оружие — уничтожить. Мятежники оказали упорное сопротивление и пытались вырваться из блокированного кишлака. Старший лейтенант И. В. Запоражан первый бросился на врага, увлекая за собой подчиненных. Завязался рукопашный бой, где старший лейтенант лично уничтожил трех боевиков, в том числе и главаря. Противник, пытавшийся вырваться, был полностью уничтожен…

А до того рота Запорожана успешно воевала в «зеленке» близ Кандагара. На счету офицера было 38 боев, когда ему присвоили звание Героя Советского Союза.

Локальные схватки происходили по всей долине и близлежащим к ней ущельям в течение всего мая 1984-го. Почему мятежники возвращались в долину Панджшер, которая полностью контролировалась нашими войсками, для советского командования вначале было загадкой. Но когда наши взяли в плен бывшего коменданта гарнизона противника в населенном пункте Анава — Азорголя, картина несколько прояснилась.

Пленный поведал, что Масуд узнал о готовящейся на него охоте еще 9 апреля от своего агента в Кабуле. Вначале он хотел увести главные силы в долину Андараб и там переждать, пока окончатся боевые действия в долине Панджшер. А потом, пополнив силы, вернуться в Панджшер и разгромить оставшиеся там гарнизоны советских и правительственных войск. Он рассчитывал, что советские войска дальше Панджшера не пойдут. Если его сил для этого будет недостаточно, он рассчитывал отсидеться в долине Андараб или уйти в Пакистан, где пройти подготовку в учебных центрах, пополнить вооружение и снаряжение, а потом вернуться обратно. Всего в долине Панджшер было 5000–6000 человек, из которых вооруженных — около 4000.

9-11 апреля Ахмад-Шах Масуд провел совещание с муллами, где обсуждалась сложившаяся ситуация. Решили: из долины не уходить, а воевать с русскими. Все вооруженные отряды выводились на позиции, а невооруженные отправляли в Андараб. Была запрошена помощь от отрядов других провинций.

После первого авиационного удара Масуд скомандовал: оставить сильное прикрытие, спрятать тяжелое оружие и отходить по ущельям. Поскольку управление уже было нарушено, то его распоряжение не дошло до отрядов в южной части долины, и они оставались на своих позициях.

Настроение моджахедов было подавленным — большие потери в отрядах. Масуд, мол, нас бросил на произвол судьбы. Много убитых. Никто не знал, куда им идти. Местное население стало изгонять боевиков из своих кишлаков.

Поскольку конкретных сроков возвращения отрядов в Панджшер не устанавливалось, то каждый действовал по-своему. Обстановку в долине боевики не знали.

А наши уже подводили итоги операции: 2800 душманов уничтожено, взято в плен 130 мятежников, захвачено 40 различных складов, 400 т продовольствия и других материальных средств.

Однако, как признает Меримский, главного достичь не удалось: всё новые и новые отряды продолжали прибывать из Пакистана, а советские войска не могли прикрыть границу. Для этого нужно было утроить численность нашего контингента, доведя его до 150 тысяч. Но Москва на это не шла из боязни внешнеполитических осложнений. В зачищенных районах просоветская власть не закреплялась, и потому вскоре там снова хозяйничали душманы.

Американцы могли бы потирать руки: они действительно заставили русских дорого платить за войну. Но в Америке не видели повода для веселья.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.