М и ф № 52. Никакого заговора оппозиции, тем более готовившей свержение Сталина, не было. Все это выдумки самого Сталина и НКВД.

М и ф № 52. Никакого заговора оппозиции, тем более готовившей свержение Сталина, не было. Все это выдумки самого Сталина и НКВД.

Один из главнейших, если не самый главный из мифов антисталинианы. Интенсивно используется для того, чтобы доказать, что-де Сталин от врожденной злобности да от скуки, встав как-то с левой ноги, решил, видите ли, перерезать всех своих соратников по партии. Именно так объяснял процессы 1930-х гг. Л.Д. Троцкий. Точно так же их объяснял XX съезду КПСС Н.С. Хрущев. Точно так же объясняют и поныне. Так вот, вопрос в том и состоит, была ли все-таки оппозиция Сталину, плела ли она свой заговор или нет, имела ли она контакты с реакционными кругами наиболее враждебных Советскому Союзу государств? Конечно, из-за ограниченности места в книге крайне затруднительно дать всеобъемлющий ответ во всех деталях и нюансах. И все же мы попробуем. Правда, пойдем, как говаривал «незабвенный» Ильич, «другим путем». А поможет нам в этом тот, кто более всех был причастен ко всем заговорам против России в первой половине XX века и кого 1937 г. сурово покарал. Это опытнейший мастер закулисных интриг, видный масон высокой степени посвящения, давний агент германской и австро-венгерской разведок, а впоследствии еще и британской разведки Христиан Георгиевич Раковский (1873–1941).

Более полувека в отечественной историографии царит табу на использование в исторических исследованиях показаний подследственных 1937–1938 гг. Во всем мире использование материалов уголовных и иных следственных дел — общепринятая практика. Только у нас все наоборот. Начисто отрицают даже саму возможность наличия хотя бы даже одного зернышка истины в таких источниках. Мол, все их показания выбиты силой. Между тем в этих материалах целые Клондайки истины. Но, упаси вас Господь полагать, что-де окаянные костоломы Лубянки резиновыми дубинками или просто пудовыми кулаками «освежали» память и красноречие, например того же Раковского, от чего он и стал раскрывать некие тайны. Это было бы в корне неверно.

Во-первых, потому, что подследственных по всем крупнейшим делам 1936–1938 гг. и пальцем-то не трогали во время следствия на Лубянке. Нам еще предстоит в этом убедиться. Это уже потом Хрущев, а вслед за ним Горбачев с Яковлевым выдумали сказки о нещадно избивавшихся «кристально честных и несгибаемых партийцах». Тех самых, которых тот же Хрущев в прямом смысле слова пачками сдавал в руки НКВД, причем нередко еще и письменно настаивая на самой крутой расправе с ними. Иначе он не смог бы обелить самого себя, парадоксальным образом прорвавшегося на вершину власти в громадной стране. Тем более затруднительно было вразумительно объяснить главное. Почему, угодив на Лубянку, они добровольно, без какого-либо принуждения сдавали не столько десятки своих же подельников (это-то как раз понятно), сколько прежде всего «закладывали» сотни и тысячи ни в чем не повинных людей, что в последнем случае и привело к крупномасштабным и действительно необоснованным репрессиям.

Во-вторых, потому, что допросы Раковского осуществлялись на французском языке. Конечно, непрошеный «борец за счастье» народов России, подданный царской Болгарии, а негласно еще и королевской Румынии, сохранявший их паспорта и гражданства вплоть до ареста, вполне сносно глаголил и по-русски. Однако полностью его незаурядный интеллект крупного интригана мирового масштаба раскрывался лишь тогда, когда он переходил на французский язык. Своеобразная дань «революционной моде». Но его откровения не должны были стать доступными другим сотрудникам Лубянки. Жесткая иерархия допуска к секретам разных уровней — не обсуждаемая реалия органов госбезопасности. Тем более что в процессе его допросов действительно затрагивались вопросы высшей мировой политики. Так что в данном случае французский язык и «дуэт» резиновой дубинки и пудовых кулаков — никак не совмещались.

И, в-третьих, потому, что как масон высокой степени посвящения, давний агент германской и австро-венгерской разведок, перевербованный в 1 9 2 0 — х гг. еще и британской разведкой, Раковский знал очень много такого, что относилось к высшим тайнам высшей мировой политики и геополитики. От такого чего-либо добиться дубинкой было невозможно. Так что хоть бей, хоть не бей. С таким возможно было только договариваться на условии — откровенность в обмен на жизнь. Потому и было решено его допросы вести не только на французском языке, но и с помощью сотрудника личной разведки Сталина. Их вел сотрудник, которого все знали только как Рене Дюваль, хотя это и было не настоящее его имя. Он владел французским языком лучше любого французского академика-филолога. Протоколы допросов подписывал как Гавриил Гавриилович Кузьмичев. Он же осуществлял и перевод протоколов допросов (они записывались на магнитную ленту) на русский язык. К ним никого не подпускали, даже Ежова. Кузьмичев-Дюваль лично докладывал их Сталину либо собственноручно запечатывал в особый конверт, вскрыть который имел право только Сталин.

Показания Раковского чрезвычайно содержательны и информативны. Что же до того, правду ли он говорил на этих допросах, то, смею вас уверить, подтверждение его показаниям имеется практически по всем пунктам. По ряду из них подтверждения были получены в одних случаях — почти за четверть века, в других и того ранее — за 32 года, а в некоторых и вовсе за полвека либо еще более лет до того, как он это сказал. Не говоря уже о подтверждениях, полученных из текущей информации спецслужб того времени. Практически по всем пунктам подтверждения были получены и в наши дни. Так что источник предлагается не только очень серьезный и солидный, но и достоверный, не говоря уже о том, что и очень интересный. Правда, в некоторых случаях еще и изящно лукавый. Но на то он и был масоном высокой степени посвящения. Однако на достоверности его показаний это не отразилось.

Раковский очень часто использовал местоимение «Они» и соответствующие его вариации в зависимости от падежа — «Им», «Ими», «Их». На масонском языке так обозначаются высшие иерархи мировой закулисы, чьи имена не принято упоминать всуе, особенно самими «вольными каменщиками» (масонами). То ли от незнания, во что не верится, то ли, что скорее всего и было, сознавая, что у «Них» руки очень длинные и потому опасаясь ответственности, — в одном месте своих показаний Раковский прямо говорит, что он хочет избежать всякой ответственности, — Христиан Георгиевич ни разу не обмолвился даже тенью намека на то, что под термином «Они» он подразумевает Комитет 300 и его членов! Не знать о нем он физически не мог. Если даже и не знал до 1917 г., что должно быть исключено по определению, то абсолютно точно знал о нем с середины 1922 г.

Во-первых, потому, что среди этих «Они» первым он назвал Вальтера Ратенау, причем с прямой ссылкой на Троцкого. Ратенау же действительно являлся членом Комитета 300. А, во-вторых, когда 24 июня 1922 г. было совершено покушение на Вальтера Ратенау, приведшее к его гибели, то за мгновение до смерти он произнес, что его убийство — дело рук членов Комитета 300. А незадолго до покушения Ратенау и вовсе разгласил секрет существования Комитета 300. Вот его подлинные слова, опубликованные 11 июня 1921 г. в «Plain English»: «Только 300 человек, все друг друга знающие, управляют Европой. Они избирают преемников из своих. Эти евреи имеют силу сломать любой строй, где и какой признают «неумным». Христианство, по их мнению, безумие и должно скоро сгинуть».[3] Все эти факты были известны еще тогда — средства массовой информации разнесли их по всему свету. Раковский физически не мог не знать о них. Как, впрочем, не мог он не обратить внимания и на то, что Ратенау был убит в Иоаннов день — «главный праздник» всех масонов. Кстати, как и Ратенау, Раковский тоже свел персоналии этих «Они» к евреям, что в корне неверно. Да, евреи там присутствуют, но не составляют большинства в Комитете 300 и к тому же выступают не с этнических позиций, а только как представители одного из отрядов высшего эшелона финансовой олигархии Запада. На таком уровне не принято руководствоваться этническими соображениями. Там мыслят и действуют только глобально. А вот когда дело доходит до реализации их задумок, то вот тут-то привлекаемые силы и средства могут быть совершенно разные, в том числе и евреи, и еврейский капитал, что, к слову сказать, имеет место быть уже не один век.

Итак, во время допроса в НКВД СССР 26 января 1938 г. Раковский показал: «"Они" в конце концов увидели, что Сталин не может быть свергнут путем государственного переворота, и их исторический опыт продиктовал им решение повторения со Сталиным того, что было сделано с царем»! Это уникальное заявление. Здесь каждое слово обозначает целый ряд важнейших обстоятельств и фактов. Не вдаваясь в подробный анализ его признания того, что свержение монархии в России было делом рук Запада, использовавшего против нее механизм тандема мировой войны и «революции»,[4] -просто это выходит за рамки темы книги — сразу же перейдем к главному. Из его слов однозначно вытекает следующее.

Вот совершенно независимые друг от друга подтверждения. В написанной в 1938 г. на смерть сына Льва Седова брошюре «Лев Седов: сын, друг борец» Троцкий отмечал:

«В 1923 году Лев с головой ушел в оппозиционную деятельность. Он быстро постиг искусство заговорщической деятельности, нелегальных собраний и тайного печатания и распространения оппозиционных документов». Кто бы объяснил, каким образом еще в 1923 г. сынок проклятого «беса мировой революции» смог бы «с головой уйти в оппозиционную деятельность», если бы его Богом и Россией проклятый папашка не инспирировал бы заранее оппозицию в стране?! В 1923 г. Ленин уже никакой роли не играл. Так что эта оппозиция изначально была направлена против Сталина. Кстати, тогда же, в 1923 г., на так называемом «пещерном совещании» оппозиция впервые приговорила Сталина к смертной казни.

Далее в своих показаниях Раковский прямо так и сказал:

«И даже были приняты меры для объявления смертного приговора Сталину. » На созванном в августе 1923 г. по инициативе Зиновьева и Бухарина, а в действительности-то с поданиТроцкого так называемом «пещерном совещании* — проходило водной из пещер близ Кисловодска, отсюда и такое название, — обсуждался вопрос якобы об ограничении власти Сталина, который всего-то без году неделя являлся генеральным секретарем партии. Такого поста в партии ранее не было. Сталин все начинал с нуля, в прямом смысле на голом месте. Какую власть он мог приобрести на этом посту, если, подчеркиваю это вновь, к августу месяцу 1923 г. он пребывал на этом посту без году неделя?! Тем не менее «ленинские гвардейцы * практически единогласно пришли к выводу о необходимости убийства Сталина «во имя ограничения его власти*!? Однако поскольку все они были патологические балаболки, то, кроме брызгания ядовитой слюной, дело дальше не пошло. А вот Сталин узнал об этом и сделал свои выводы. Их нетрудно было сделать, так как и раньше подручные Троцкого пытались организовать убийство Сталина. Первый такой случай имел место в 1919 г.

В свою очередь далекий от социалистических экспериментов, но стремившийся к объективному анализу событий в СССР французский писатель Анри Барбюс отмечал, что

«в 1927 г. оппозиционеры повели по всему фронту широкое наступление против руководства ВКПБ(б) и Коммунистического Интернационала. Оппозиция не раз выступала и прежде, активизируясь в различных обстоятельствах и никогда не переставала существовать в состоянии скрытого брожения, — но теперь она развертывалась методически и агрессивно, по определенному боевому плану».

Для сведения читателей: 1927 г. вошел в историю как год «военной тревоги» — оппозиция сладострастно ожидала нападения консолидированных вооруженных сил Запада на СССР и потому готовилась перехватить власть в условиях военного поражения. Троцкий по этому поводу вспомнил даже лозунг французского политического деятеля Клемансо времен Первой мировой войны — «власть надо брать тогда, когда враг находится в 80 км от столицы». Нападения, слава Богу, не случилось, хотя все шло к этому, но тем не менее оппозиция попыталась устроить антигосударственный переворот в ноябре 1927 г., правда, безуспешно.

2. Против Сталина неоднократно предпринимались череда заговоров, ориентированных на государственный переворот и его убийство, но все безуспешно.

Краткая хроника боевых действий.

Троцкистская оппозиция Сталину действовала уже в 1923 году, хотя возникла и того ранее. Выше была процитирована выдержка из брошюры Троцкого, которая наглядно свидетельствует о том, что это не выдумки Лубянки или того же Сталина. Уже осенью 1923 года в СССР были арестованы члены двух конспиративных групп «Рабочая группа» и «Рабочая правда». Осенью же 1923 года готовился и военный переворот в стране. Отчетливо понимая неминуемость скорой кончины Ленина, к чему, к слову сказать, Троцкий приложил немалые усилия, «бес мировой революции» отчаянно готовил военный переворот в стране, что в декабре того же 1923 г. подтвердил его ближайший соратник — пресловутый Антонов-Овсеенко, направивший в ЦК партии письмо, в котором открыто угрожал военным путчем.

Весной 1926 года различные течения оппозиции объединились, и возникла так называемая объединенная оппозиция, которая создала свой конспиративный центр. Центр имел свою агентуру в ЦК, ОГПУ, среди военных (в частности, будущие подельники Тухачевского — Примаков и Путна), располагал филиалами в Ленинграде, Киеве, Харькове, Свердловске и других городах СССР. Кроме того, центр поддерживал конспиративную связь со своими сторонниками в других компартиях, входивших в Коминтерн, для чего использовались единомышленники в аппарате Коминтерна, народных комиссариатов иностранных дел и внешней торговли, которые вывозили и привозили различные конспиративные материалы, а также финансовые средства.

В 1927 г. оппозиция решилась на более откровенный выпад против партии и руководства. Выпустила так называемый манифест, более известный как «платформа 83» (до этого была «платформа 46»). Вместо созидательной работы, партии вновь навязали бессмысленную дискуссию, которая завершилась оглушительным провалом оппозиции. 730 тысяч членов партии проголосовали за линию ЦК и Сталина и только 4 тысячи — за оппозицию. Воздержалось всего 2600 человек. В очередной раз проиграв на арене легальной борьбы, оппозиция решилась на антигосударственный переворот. В дни ноябрьских праздников 1927 г. оппозиция попыталась решить свои проблемы силовым путем. Пришлось выводить даже броневики на улицу, чтобы умерить пыл оппозиции. Столкновение завершилось тем, что к оппозиции стали применять уже меры карательного воздействия на основе закона. Кого-то посадили, правда, в основном за хулиганство, кого-то выслали в места, куда Макар телят не гонял. Того же Троцкого, к примеру, выслали в Алма-Ату — «поправлять здоровье». Естественно, что началась и серьезная чистка в рядах партии. Между прочим, оттуда он стал призывать к Гражданской войне и военному перевороту (имеется в виду его пресловутое письмо от 21 октября 1928 г.).

С этого момента деятельность оппозиции перестала быть только антипартийной — она резко трансформировалась не столько даже в антиправительственную, сколько в антигосударственную. Соответственно власть пошла на ужесточение мер воздействия против оппозиции. В конце концов Троцкого и его семью выслали за границу.

С 1929 г. впервые стали приговаривать оппозиционеров к различным срокам заключения, в основном по статье 58 Уголовного кодекса. Дело в том, что именно в это время оппозиция особо активно стала вмешиваться в процесс коллективизации на селе, провоцируя крестьян на различные выступления против властей. Впоследствии, уже после XX съезда КПСС, выжившие представители троцкистской оппозиции по собственной же воле открыто признали, что они и тогда, в конце 20-х гг., прекрасно понимали, что политика Сталина единственно правильная. И тем не менее специально провоцировали различные слои населения, особенно крестьянство, на выступления против властей, развязывая в ряде мест локальные гражданские войны, подготавливая даже террористические акции.

Начало 1930-х гг. ознаменовалось резким всплеском активности оппозиции. Стали возникать новые подпольные организации. Одна из наиболее известных — «Союз марксистов-ленинцев» во главе с кровавым палачом советского народа Мартемьяном Рютиным. Этот и вовсе опубликовал так называемую Рютинскую платформу, которая была расценена в руководстве страны как прямой призыв к восстанию. Главная идея этой «платформы» — все долой! Долой индустриализацию, долой коллективизацию, долой культурную революцию, долой ликвидацию безграмотности, долой подъем благосостояния советских людей, долой все, что возможно долой! На большее оппозиция была не способна. Тем более на созидание. Только на разрушение. Потому и требовали возврата к ленинским принципам, потому что именно они и позволяли только разрушать, грабить и терроризировать население. «Рютинская платформа» привела к тому, что, по данным органов госбезопасности, среди молодежи особенно усилились террористические настроения. Кстати говоря, вначале Сталин пытался, как говорится, в традиционной для себя манере мирными средствами образумить того же М. Рютина, словесно увещевать его. Ничего не помогло. После этого в ход пошли уже карательные меры. Из партии он был исключен и арестован, получил 10 лет.

На рубеже 1932–1933 гг. органами госбезопасности была вскрыта глубоко законспирированная организация во главе с ярым троцкистом, опытнейшим подпольщиком Иваном Никитовичем Смирновым. Это была не очень многочисленная, но сильная подпольная троцкистская организация, располагавшая серьезными позициями в партийно-государственном аппарате, ОГПУ, среди военных, а также филиалами во многих городах Советского Союза. Организация была ориентирована на государственный переворот в условиях войны. Более того, Смирнов действовал строго по указке Троцкого, с которым восстановил конспиративную связь. Во время следствия по делу Смирнова его единомышленники в ОГПУ сделали все, чтобы не была выявлена его истинная роль в создании глубоко и надежно законспирированного широкого антисталинского блока в стране. Об этом стало известно лишь в начале 80-х гг. прошлого века, когда в Америке открыли наконец архивы Троцкого. Кстати говоря, жена Смирнова — А.Н. Сафонова — также видная оппозиционерка, отсидевшая длительный срок в заключении, впоследствии, уже после XX съезда КПСС, написала Хрущеву письмо, в котором открыто признала, что обвинения в адрес ее мужа — правда.

Особенностью активизации оппозиции в начале 1930-х гг. стала координация действий с ею же инспирированной активизацией националистического подполья в стране. То есть, подготавливая антигосударственный переворот, троцкистская оппозиция, как в свое время Ленин, сделала ставку также и на националистический сепаратизм, чтобы в очередной раз угробить едва только состоявшееся государство. Были выявлены и разгромлены контрреволюционные организации буржуазных националистов на Украине, в мусульманских регионах страны, на Кавказе, в Закавказье и Средней Азии.

Несмотря на активные усилия оппозиции и невзирая на то, что в органах госбезопасности по-прежнему сохранялось большое количество сторонников Троцкого, оппозиция все-таки не смогла предпринять что-либо конкретное. Различные ее звенья, а также целые организации были разгромлены, хотя и не до конца, и далеко не все, как показали события 1937–1938 гг. Тем не менее в целом же попытки оппозиции свергнуть Сталина в тот период времени были сорваны. При всех трудностях первой пятилетки партия и население в подавляющем большинстве шли за Сталиным.

3. Именно поэтому-то «Они» и решили использовать имевшуюся в наличии внутреннюю оппозицию опять в рамках механизма тандема войны и «революции», то есть государственного переворота в условиях войны. Потому как ни «Они», ни сама эта оппозиция никогда не порывали тесной связи друг с другом. Исторический опыт мог быть востребован только при наличии такой тесной связи. Потому как для применения тандема войны и «революции» необходимо было располагать внутренней «когортой» негодяев. Иначе «революция» не получится.

Почему и чем все это важно? Да по очень простым причинам. Во-первых, Раковский признал подлинную суть феномена привода Гитлера к власти. Его ведь для того и привели к кормилу власти в Германии, чтобы теперь он, но уже военной силой расправился бы с ненавистным Западу Советским Союзом. Но привели именно тогда, когда «Они» убедились в том, что внутренняя оппозиция никак не может справиться со Сталиным собственными силами! Вот откуда это выражение Раковского: «"Они" в конце концов увидели, что Сталин не может быть низвергнут путем государственного переворота…»

За этим «в конце концов» стоит еще более феноменальное признание. На Западе давным-давно прекрасно поняли, почему Троцкий, а вместе с ним и сам Запад проиграли Сталину. Череда заговоров в догитлеровский период с целью осуществления государственного переворота для свержения Сталина в качестве исходной точки, как и любое иное политическое явление, обязана была иметь и действительно имела до крайности бесивший Запад и Троцкого вывод. Вывод о давно сложившемся, непобедимом обычными, бескровными политическими средствами преобладании Сталина, одолеть которое можно было только физическим его устранением, то есть свержением и убийством. Ведь вся так называемая русская революция 1 9 1 7 г. готовилась под Троцкого. Ленин был подставной и временной фигурой, которая должна была исчезнуть, как только в этом возникнет необходимость. Как, впрочем, и другие конкуренты Троцкого. И Раковский безоговорочно подтвердил это, четко указав в дальнейших показаниях на то, что смертный приговор Сталину был вынесен Троцким и его сторонниками еще при жизни Ленина — на рубеже 1922–1923 гг. Когда он без году неделю пребывал на посту генерального секретаря партии. Это не только напрямую связано с «завещанием» Ленина,[5] но и прежде всего с тем, что Троцкий одним из первых понял, что «русская революция» превращается в подлинно русскую.

Во- вторых, убедившись в полном бессилии внутренней антисталинской оппозиции, «Они» на основании своего «исторического опыта» приняли конкретное решение развязать войну против СССР, но по сценарию в тандеме с внутренним переворотом (то есть в тандеме с «революцией») — аналогичному тому, который был использован против царя! Для чего, как поведал Раковский, и привели Гитлера к власти в Германии. То есть внутренняя антисталинская оппозиция опять-таки оказалась востребована, но на роли второго плана — организация антигосударственного переворота («революции») в ситуации военного столкновения с Германией! А это означает, что то, что с давних пор вызывало неописуемое бешенство Запада и вследствие чего Троцкий неоднократно предпринимал попытки государственного переворота, есть суть свидетельства того, что Западу не давали покоя еще со времен Первой мировой войны не достигнутые им глобальные цели в отношении России.

Ведь на Западе никто и предположить не мог всего, что произошло в действительности. Например, того, что созданное только для уничтожения геополитических конкурентов «оружие массового поражения» в лице «научного коммунизма» или, проще говоря, марксизм, будет использовано, во-первых, для воссоздания практически по имперским лекалам столь ненавистной Западу России (хотя бы и в лице СССР) как могучего геополитического фактора всемирного масштаба.

На Западе, надо отдать ему должное, давно зафиксировали первые признаки грядущих перемен. Из содержания документов британского МИДа — Foreign Office

37/ 11779 № 319 и № 560/53/38 27 Jan. and 11 Feb. 1926 — видно, что уже в то время официальный Лондон обратил внимание на то, что советское партийно-государственное руководство стало переходить к политике (как внешней, так и внутренней) с использованием «национальных инструментов». Ничего удивительного в том не было. Чуть ли не сразу после похорон Ленина Сталин откровенно отринул курс на «мировую революцию» и открыто провозгласил курс на строительство социализма в отдельно взятой стране и в интересах всего народа. Кстати, он и до «октябрьского переворота» никогда не был сторонником «мировой революции» как таковой. Примечательно также и следующее. Если у Лондона (а, по сути-то, у всего Запада) тревогу вызвал переход советского партийно-государственного руководства к политике с использованием «национальных инструментов», то ведь это однозначно свидетельствует о том, что проводившаяся до этого политика базировалась на использовании «антинациональных инструментов». Учитывая же, что по времени тревога Лондона совпадает с началом постленинского периода в истории СССР, следовательно, базировавшаяся в ленинский период на использовании «антинациональных инструментов» политика явно устраивала Великобританию да и весь Запад тоже. И, к слову сказать, еще об одном. Чтобы в начале 1926 г. выразить обеспокоенность по такому «поводу», а этот вывод, между прочим, у британского МИДа был аналитический, необходимо было получение подобной информации на протяжении длительного времени. МИД Великобритании не та контора, что спешит с выводами.

Во-вторых, для интенсивного экономического развития России (СССР), что тем более не предусматривалось Западом. Исторически так сложилось, что привод Гитлера к власти объясняют, как правило, только геополитическими, политическими и идеологическими причинами. Однако в действительности колоссальнейшее, если не вообще первостепенное значение имели экономические причины. Дело в том, что до 1932 г. в мире было четыре крупных промышленных района:

Пенсильвания в США, Бирмингем в Великобритании, Рур в Германии и Донецкий (тогда находился в составе РСФСР) в Советском Союзе. В конце первой пятилетки к ним добавились Днепровский (на Украине) и Урало-Кузнецкий (в РСФСР). Сколько бы ни ругали за всякие перегибы первую пятилетку, но именно она стала причиной тектонического сдвига в расстановке глобальных экономических сил. А следовательно, обозначила и такой же по своей сути тектонический сдвиг в расстановке мировых геополитических сил. Ведь в мире стало не просто шесть промышленных районов. Просто шесть Запад как-нибудь да перенес. Ему стало невыносимо по иной причине.

До 1932 г. три четверти промышленных районов мирового значения дислоцировались на Западе. С 1932 г. ровно половина индустриальных районов мирового уровня уже находилась на территории СССР! Казалось бы, до последней нитки ограбленная страна в течение всего пяти лет, преимущественно собственными силами не только свергла абсолютное и также, казалось бы, незыблемое превосходство Запада с пьедестала мирового экономического Олимпа, но и принципиально сравнялась с ним. А ведь не являлось секретом, что в ранее неосвоенных регионах Советского Союза в ближайшем же будущем должны были появиться еще несколько крупных промышленных районов мирового уровня. Более чем одна треть самого крупного материка — Евразии — оказалась гигантской площадкой для создания, развития и успешной работы крупного индустриального производства. Ранее практически нетронутые богатства ее центральной части оказались не только доступны к разработке и использованию, но и попросту интенсивно вовлекались в активный хозяйственный оборот. Дотоле всего лишь географически, в основном посредством железнодорожного транспорта, осязавшийся потенциал геополитической силы Советского Союза стал стремительно наполняться небывалой и неведомой Западу экономической мощью, трансформация которой также и во внушительную военную мощь была делом небольшого времени да, как говорится, техники.

Те, кого Раковский называл «Они*, превосходно владели базисными принципами экономики. Потому прекрасно поняли, что столь быстро достигнутое фантастическое количество еще более быстрыми темпами трансформируется в такое фантастическое качество, что Западу и впрямь придется выносить всех святых и сдаваться на милость созидающего социализма. И ведь ни на йоту не ошиблись. Накануне, например, Мюнхенского сговора по объему товарной продукции СССР вышел с пятого места в мире и четвертого в Европе на второе в мире и первое в Европе. В 1938 г. СССР уже производил 13,7 % мировой продукции, в то время как Германия — 11,6 %, Англия — 9,3 %, Франция — 5,7 %!!! Впереди были только США — 41,9 %. А ведь начиналось-то все с отрицательных величин!

Вот почему «Они» и свернули «Ими» же устроенный мировой кризис, прозванный Великой депрессией. Дальнейшее его затягивание было уже опасно для самого Запада. И одновременно Гитлера привели к власти на рубеже завершения первой — начала второй пятилетки. Потому как с конца 1932 г. «Они» окончательно уяснили себе, что теперь «Им» и впрямь необходимо абсолютно гарантированное уничтожение России, хотя бы и Советской, причем и как государства, и особенно как страны, как единственной в мире единой трансконтинентальной евразийской державы. Дабы начисто исключить даже тень намека, даже иллюзию какого бы то ни было возрождения России, и ее влияния в будущем на Восточную Европу, контроль над которой Запад считал ключом к грезившемуся мировому господству. О Востоке уж и не говорю. Иначе давно запланированной глобальной перегруппировки сил было бы не достичь. А этого можно было достичь только путем тотального геополитического, прежде всего территориального ограбления и уничтожения России. О повторном финансово-экономическом ограблении при одновременном нанесении на этот раз невосполнимого демографического урона не говорю — и так должно быть понятно. Это автоматически входило в планы Запада. Перед Гитлером была поставлена не допускавшая двойного толкования задача: СССР (в том числе и лично Сталин), но особенно Россия как становой хребет советского государства, должны были быть начисто уничтожены вплоть до состояния «РУССКОЙ ПУСТЫНИ»! Принципиальный сговор между Западом и Гитлером накануне его привода к власти в том и заключался, что он был допущен к ее кормилу лишь тогда, когда поклялся всеми коричневыми «святыми», что на блюдечке преподнесет Западу «РУССКУЮ ПУСТЫНЮ»!

В- третьих, для эффективной защиты Советского Союза, особенно в период его военной слабости, путем создания едва ли не тотальной угрозы тылу всего Запада — собственно говоря, все догитлеровские планы нападения на СССР потому и были сорваны.

По мнению Запада, все это создавало исключительно заразительный пример, который угрожал самим его основам. Бешенству Запада не было предела. Ну, ведь не для того же там выдумывали весь этот «марксизм», чтобы самим же и угодить, если и не в могилу, то по крайней мере в глубокую яму, вылезти из которой было бы крайне трудно. Такое использование предназначенного только для разрушения «оружия массового поражения» в сталинском СССР буквально до осатанения бесило Запад. Тем более что за кулисами этого процесса в СССР постепенно подготавливались предпосылки для полной девестернизации и деленинизации страны и государства. Подготавливались и необходимые предпосылки для полной демократизации внутренней жизни в интересах всего народа, проведения внешней и внутренней политики, сообразуясь лишь с национальными интересами России (СССР). И в этом смысле интересы Запада и внутренней оппозиции тоже совпадали. Дело в том, что еще в первой половине 1930-х гг. в число первоочередных целей (силового) переворота вошла также и задача предотвращения разработки и принятия, а когда это сорвалось, то и на максимальное препятствование полномасштабному вхождению в силу новой Конституции СССР 1936 года. Именно против нее крайне резко были настроены практически все представители так называемой ленинской гвардии. И прежде всего потому, что впервые после 1917 года новая Конституция предоставляла равные права всем гражданам СССР вне какой-либо зависимости от социального происхождения и положения, национальной принадлежности и вероисповедания.

Особенно пугало «ленинскую гвардию» твердое намерение Сталина провести в жизнь одно из главнейших положений новой Конституции — реализовать положение о всеобщих, равных, прямых и тайных выборах. Оно именно тем было страшно для них, что с помощью всеобщих, равных, прямых и тайных выборов на альтернативной основе Сталин планировал мирным и демократическим путем осуществить давно назревшую ротацию правящей элиты, поскольку «ленинская гвардия» не желала заниматься созидательным трудом и беспрерывно ставила палки в колеса. Сталин не скрывал этого намерения и, в частности, в беседе с председателем американского газетного объединения «Скриппс-Говард Ньюспейперс» Р. Говардом 1 марта 1936 г. говорил, что «всеобщие, равные, прямые и тайные выборы в СССР будут хлыстом в руках населения против плохо работающих органов власти». Аналогичное он планировал сделать и в партии — избрание на выборные должности в партийные органы всех уровней планировалось также на основе всеобщих, равных, прямых и тайных выборов. Попросту говоря, в интересах всех народов СССР Сталин хотел начать подлинную демократизацию страны, провести свободные выборы на альтернативной основе и тем самым мирным путем удалить от власти сложившуюся партократию, продолжавшую жить беспочвенными иллюзия м и мировой революции, отстранить от управления экономикой дилетантов, заменяя их уже выросшими при Советской власти профессионалами. Он мечтал вернуть страну к спокойной жизни Й проводить внешнюю и внутреннюю политику, сообразуясь лишь с национальными интересами России (СССР).

Это вызвало дикое озверение партократии, основной костяк которой состоял тогда из «ленинских гвардейцев», ибо она поняла, что ее дни сочтены — сочтены самым мирным, самым демократическим путем. Именно поэтому-то и произошла тогда многоуровневая консолидация политической и военной оппозиции антисталинского характера. Первая, из-за своей чрезмерной склонности к болтологии, ничего сама не могла сделать — это были балаболки в самом прямом смысле этого слова, которые могли действовать только под руководством очень сильного вождя, а второй же была нужна более возвышенная цель, нежели просто предательство и измена. Объединение выдвинуло в повестку дня вопрос о необходимости срочного осуществления государственного переворота силами военных, у которых, к слову сказать, был свой, отличный от планов балаболок замысел.

По словам Молотова, тот же Тухачевский стал торопиться с реализацией заговора, начиная со второй половины 1936 года. Именно тогда и завершалась работа по созданию новой Конституции СССР. Это в точности совпадает и с выявленными на судебном процессе по делу правотроцкистского центра (март 1938 г.) данными. Выяснилось, что из-за резко осложнившейся к осени 1936 г. обстановки — завершалась работа над новой Конституцией, начались аресты видных деятелей антисоветского подполья, в том числе и военных, — внутренняя оппозиция стала торопиться с переворотом. Ее представители в срочном порядке довели до сведения Троцкого настоятельную просьбу о том, чтобы «соглашение, достигнутое троцкистами с германской национал-социалистической партией по вопросу о возможности ускорения войны, облегчающей приход троцкистов к власти, должно б ы т ь форсировано во что бы то ни стало». А помочь в этом вопросе — прежде всего конкретно в организации государственного переворота с целью захвата власти, — могли только военные.

Как видите, всего одной фразой Раковский очень даже смачно подтвердил вышесказанное, на что у нас ушло несколько страниц. Потому Запад и рискнул на привод Гитлера к власти — с помощью этого ублюдка он намеревался все-таки достигнуть этих целей.

Кстати говоря, ставки на Гитлера как на фактор войны не скрывал и Троцкий, который прекрасно знал, кто стоит за спиной фюрера. Дело в том, что, начиная с середины 1929 г., по всему свету поползли слухи о том, что Гитлера финансируют американские банкиры еврейского происхождения Уор-бурги. Чуть позже эти слухи полностью подтвердились. Однако Уорбурги всегда стояли и за спиной Троцкого, который был связан с ними, в том числе и кровнородственными узами. В это же самое время с только что изгнанным из СССР и еще пребывавшим в Турции Троцким встретился знаменитый немецкий писатель, видный представитель еврейской интеллигенции Германии Эмиль Людвиг (Эмиль Коэн). Явно обратив в свое время внимание на указанные слухи о финансировании Гитлера Уорбургами, Э. Людвиг в беседе с Троцким задал вопрос о том, когда сторонники «беса перманентной мировой революции» смогут собраться вместе. Получил весьма впечатляющий ответ: «Когда для этого представится какой-либо новый случай, например война или новое вмешательство Европы, которая смогла почерпнуть смелость из слабости правительства».

Э. Людвиг был очень опытным политическим публицистом и потому прекрасно понял, что означает протянувшаяся от Уорбургов связь к Гитлеру и Троцкому и что в этой связи означает такой ответ Троцкого. Для него было очевидным, что началась фактически прямая подготовка к войне против СССР. И именно в этой же ситуации и прозвучал ставший фактически приговором Троцкому окончательный вывод Э. Людвига: «Так отвечает Троцкий на вопрос о том, возможен ли договор между Троцким и фашистами»! Впоследствии вывод Э. Людвига процитировал и Л. Фейхтвангер. Два выдающихся, мирового уровня представителя зарубежной еврейской интеллигенции пришли совершенно к одинаковому выводу! А в сущности выходит, что за девять лет до цитируемых показаний Раковского Троцкий полностью подтвердил их.

В то же время, констатировав факт полного бессилия оппозиции в деле самостоятельного свержения Сталина путем только внутреннего государственного переворота, но в то же время обозначив факт новой ее востребованности в формально антисоветских, а в действительности-то антироссийских планах Запада, Раковский, сам того не подозревая, показал и первопричины провала оппозиции в 1936–1938 гг.

Дело в том, что согласно расчетам оппозиции, по словам Раковского, «Гитлер вторгнется в СССР, и подобно тому, как это было в 1917 году, когда поражение, которое потерпел в те времена царь, дало нам возможность его низвергнуть, поражения, нанесенные Сталину, послужат нам для его свержения… Опять пробьет час для мировой революции».

Обратите внимание на то, насколько точно это совпадает с тем, что говорил Троцкий еще в 1929 г. Однако состоявшая из б/у «ленинских гвардейцев» оппозиция к 1937 г. была изрядно ослабшей на голову. И потому самым естественным образом не поняла, что никакие «мировые революции» Западу более были не нужны. Ему просто надо было уничтожить СССР и Россию. И точка. Поэтому-то Запад и не нуждался в каких-либо сменщиках Сталина, тем более склонных к «мировой революции». В результате Западу стала крайне выгодной даже сама ликвидация всех этих трусливых и безмозглых «ленинских гвардейцев». Потому, что, во-первых, это делалось чужими руками — органами госбезопасности СССР. Соответственно не только вся ответственность легла бы на Сталина, но и появилась бы возможность использовать это обстоятельство для тотальной дискредитации Советского Союза. Что и имеем до сих пор. Во-вторых, по понятиям Запада, государство, где происходят широкомасштабные чистки оппозиции, представляет собой легкую добычу для агрессора, поскольку в обществе нет единства. А, следовательно, его моральный дух слаб для оказания серьезного сопротивления врагу. В какой-то, но очень незначительной мере это проявилось-таки в 1941 году.

Наконец, одновременно Раковский случайно показал и корни истоков происхождения обвинений многих оппозиционеров в сотрудничестве с рядом иностранных разведок. Дело в том, что едва только внутренняя оппозиция почувствовала востребованность самое себя в планах Запада по уничтожению России (хотя бы и Советской), она очень сильно переоценила свое значение в политическом и особенно геополитическом пасьянсах Запада. Начало чему, кстати сказать, в традиционной для него манере положил лично Троцкий. Естественно, по примеру 1917–1922 гг. оппозиция начала двойную игру: и с окоричневевшими тевтонами, и с западными демократиями тоже.

Во- первых, «многостаночничество» — распространенное явление в марксистских кругах. «Моду» на него завели еще К. Маркс и Ф. Энгельс. Являясь агентами стратегического интеллектуального влияния британской разведки и британского политического масонства, они умудрялись сотрудничать и с Бисмарком, и с германским масонством, и с австрийской полицией. Например, Парижская коммуна, в сущности, была предана именно ими. Правда, как «научно подкованные» организаторы «революционного» бандитизма, они нередко преднамеренно вступали в тайные контакты с рядом конфидентов, чтобы полученную от них информацию передавать британской разведке. Так, в частности, они проделали с Бисмарком, в окружении которого у них были свои агенты — Микеле Иоганне (1828–1901) и Адольф Лотар Бухер (1820–1878). Последний, к примеру, за десять дней до заключения франкфуртского мирного договора, коим якобы должна была закончиться франко-прусская война 1870–1871 гг., передал Марксу текст проекта этого договора, с которым «классик» ознакомил своего куратора из британской разведки Д. Эркар-та. Согласованию, в частности, подлежал пункт этого договора об условиях передачи Эльзас-Лотарингии Германии, на чем и должна была зиждиться перманентность мировой войны в Европе. С другой стороны, тот же К. Маркс не гнушался и таким приработком — сдавал своих же соратников австрийской полиции из расчета 40 шиллингов за голову. В их времена практически каждый второй член секретариат I Интернационала «стучал» на какую-нибудь европейскую спецслужбу, а нередко и на несколько спецслужб.

Во- вторых, как справедливо отмечают здравомыслящие современные историки и публицисты,

— «…в этих планах (планах оппозиции. — А. М.)не было ничего невероятного — это была всего лишь калька с истории 1917–1922 годов, включая путь большевиков к власти, Брестский мир, создание Дальневосточной республики».[6] А этот путь, между прочим, включал многосторонние шашни Ленина, Троцкого и К⁰ как с западными демократиями, так и с тевтонами».

(…) ториальных уступок остаться у власти, почему те же самые люди не могли повторить то же через шестнадцать лет? Это ведь были те же самые люди]»[7] Правильно, те же самые люди. Они-таки и устроили то же самое — многосторонние шашни как с западными демократиями, так и опять с тевтонами, на этот раз окоричневевшими.

Однако оппозиция явно не понимала, что двурушников и Запад тоже терпеть не может. Не говоря уже о том, что дважды в одну и ту же реку войти невозможно. В 1917–1922 гг. они могли служить нескольким западным «богам», потому как это было выгодно самим этим «богам». Но к середине 1930-х гг. не было даже и тени намека на это. Запад занял крайне жесткую позицию — СССР должен быть уничтожен. И никакие заигрывания внутренней оппозиции с тевтонами и одновременно с западными демократиями не могли окончиться добром. Потому-то в конце концов Запад собственноручно и завалил все заговоры оппозиции, в первую очередь, «естественно», заговор военных во главе с Тухачевским. Естественно, не из любви к Сталину, СССР или марксизму. Запад не руководствовался соображениями свержения лично Сталина. Ни СССР, ни Сталина в 1920-х — 1930-х годах Запад не считал ровней себе. И свой «исторический опыт» востребовал совершенно по иной причине, нежели просто в порядке удовлетворения собственного искуса проделать со Сталиным то, что однажды уже было проделано с царем. Западу была нужна война. И не просто война против Советского Союза. И даже не просто Вторая мировая война. Западу было нужно абсолютно гарантированное уничтожение России, хотя бы и Советской. Западу было нужно именно такое абсолютно гарантированное уничтожение России (СССР), которое начисто исключало бы даже тень намека на иллюзию какого-либо ее (тем более его) влияния на Восточную Европу, контроль над которой Запад считал ключом к грезившемуся мировому господству. Иначе запланированной на XX век глобальной перегруппировки сил было бы не достичь.

А для Сталина все это было очевидно. Он-то прекрасно понимал неизменный смысл геополитических устремлений Запада в отношении мира и России, как бы она при этом ни называлась. И для него вопрос из дилеммы немедленно перерос в трилемму — из двух зол необходимо было выбирать третье! Потому как уж что-что, но недавнюю-то историю о том, как в феврале 1917 г. русские генералы и в целом российская элита подлейшим образом предали царя и Отечество, Сталин прекрасно помнил. И повторять печальную участь Николая II не собирался. Тем более что заговор оппозиции, в том числе и его силовая часть в лице заговора Тухачевского, самым серьезным образом грозил государственной независимости, суверенитету и территориальной целостности самого СССР — ведь заговорщики планировали территориальные уступки Германии и Японии в обмен на их помощь в перевороте! Не говоря уже о том, что по их милости России была уготована участь «пушечного мяса» и «дойной коровы» для достижения совершенно враждебными ей странами совершенно чуждых ей целей! Да еще и с подставлением постСССР под удар объединенных сил англосаксонского Запада! Не говоря уже о смене не только режима, но и строя. Впрочем, аналогичные же переговоры оппозиция пыталась вести и с западными демократиями, также торгуя Советским Союзом оптом и в розницу.

Однако Сталин вовсе не намеревался отдать на поругание оппозиции те феерические, вызывавшие рукоплескания всего мира успехи СССР, которые были достигнуты к тому времени. Кровавый финал затянувшегося исторического спора стал абсолютно неминуем.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.