НАСТОЯЩИЙ КИТАЙСКИЙ СОН, УВИДЕННЫЙ В КИТАЕ

НАСТОЯЩИЙ КИТАЙСКИЙ СОН, УВИДЕННЫЙ В КИТАЕ

Старик, одетый в живописные грязные лохмотья, чинно сидел на корточках у подножия небольшой каменной лестницы, поднимающейся к пагоде, красовавшейся на пригорке. Казалось, что ему ни до чего нет дела – ни до протекавшей неподалеку реки с ее ароматами, ни до древних сооружений, ни до снующих вокруг людей.

Мой гид (и где только я успел им обзавестись?) прервал на полуслове свой рассказ об императоре, повелевшем возвести здесь пагоду.

– Прошу прощения за вид этого несчастного, которого мы зовем «хранитель пагоды», – сказал он.

– Разве это монах? – удивился я.

Старик был похож на воина, а не на монаха. Плечистый, с хорошо развитыми руками, с морщинистым лицом, которое перечеркивал глубокий шрам.

– Нет, монахи и послушники живут там. – Гид указал правой рукой на пагоду: – Он же целыми днями сидит здесь. Если спросить его, что он делает, он ответит, что…

– Пагода хранит нашу Вселенную, а я храню ее саму! – произнес старик.

Говорили мы, разумеется, на русском. Причем мы с гидом «акали» по-московски, а старик больше налегал на «о».

– Благое дело делаете, спасибо вам, уважаемый, – поблагодарил я.

– Ты вежлив, как и все твои соотечественники, – ответил старик.

Непонятно было, кого он имеет в виду.

– Послушай же мой рассказ! – потребовал старик.

Я присел на корточки рядом с ним. Неожиданно, сидеть в подобной позе оказалось очень удобно. Гид поколебался, но решил последовать моему примеру.

– «О, Учитель, в чем корни Спокойствия?» – спросил однажды пытливый ученик у Мудрейшего, – начал старик. – «Корни Спокойствия – в безопасности, – ответил тот. – Если человеку не грозят смерть или болезни – он спокоен».

Я внимательно слушал.

– «О, Учитель, из чего состоит ствол Спокойствия?» – спросил другой ученик, самый умный. «Ствол Спокойствия – это правильная картина мира, составленная из верных помыслов и лишенная страстей», – ответил Мудрейший. «О, Учитель, а куда простираются ветви Спокойствия?» – спросил самый любимый ученик. «Ветви Спокойствия простираются к близким по духу людям, – ответил Учитель, – ибо живущие со Спокойствием обретают Спокойствие»…

На этом самом месте я чихнул и проснулся.

А жаль – неплохо было бы досмотреть сон.

Вчера вечером я долго размышлял над словами Чжуан-цзы: «Пустота и покой, отсутствие образов и деяний – вот основа Неба и Земли, предел Пути и его жизненных свойств. Посему царственные предки и истинные мудрецы пребывают в покое. Будучи покойными, они пусты. Будучи пустыми, они наполнены»[11].

И вот вам результат.

Надо будет и сегодня перед сном поразмышлять над каким-нибудь мудрым изречением…

Кому: Елизавета Кузьмичева «llizzyk@posttmail.ru»

От кого: Денис Никитин «denisn@posttmail.ru»

Тема: Китайская сказка для Алисы.

Жил на свете один лентяй. Не любил он работать – и все тут. Целыми днями слонялся лентяй без дела с места на место, и ни в чем не мог он найти удовольствия, ничего ему не нравилось.

«Что же это такое – удовольствие?» – подумал он однажды и решил отправиться на поиски удовольствия.

Вышел лентяй из дома, пошел на восток и вскоре дошел до подножия высокой горы, преградившей ему путь. Здесь он увидел старого седого крестьянина, копавшего лопатой землю.

Поздоровался лентяй со стариком и спрашивает:

– Скажи-ка, дедушка, не знаешь ли ты, в чем можно найти удовольствие?

– Как не знать, знаю. И тебе объяснить могу, – ответил ему старик, не прерывая работы, – но если я буду с тобой болтать, то не смогу работать.

– Я пока поработаю за тебя, а ты говори, хорошо? – предложил юноша.

Очень уж ему хотелось узнать, что такое удовольствие.

– Будь по-твоему! – согласился старик. – Только я отдохну вначале.

Отдал лентяю лопату, а сам уселся в тенечке под деревом.

Копал лентяй час, копал другой. Трудно ему пришлось – взмок весь да перепачкался. Но делать нечего – сам захотел узнать, в чем можно найти удовольствие!

Через два часа старик воскликнул:

– Эй, парень, иди-ка сюда. Посиди рядом со мной да отдохни немного!

Лентяй бросил лопату и подсел к старику в манящую прохладную тень. Сел, потянулся, отер рукавом рубахи пот со лба и говорит:

– Ах, как хорошо! Как славно! Вот удовольствие так удовольствие!

– Твоя правда, – согласился старик, – отдых после работы – это и есть настоящее удовольствие! Запомни же – если ты станешь усердно трудиться, удовольствие само будет находить тебя.

Кому: Владимир Крашенинников

«vkr777@krambbler.ru»

От кого: Денис Никитин «denisn@posttmail.ru»

Тема: Стратегическое несекретное-2.

Здравствуй, Вова!

Вот обещанные цитаты из Сунь-цзы с моими комментариями.

Комментарии, если хочешь, можешь пропустить.

«Сунь-цзы сказал: война – это великое дело для государства, это почва жизни и смерти, это путь существования и гибели. Это нужно понять.

Поэтому в ее основу кладут пять явлений.

Первое – Путь, второе – Небо, третье – Земля, четвертое – Полководец, пятое – Закон.

Путь – это когда достигают того, что мысли народа одинаковы с мыслями правителя, когда народ готов вместе с ним умереть, готов вместе с ним жить, когда он не знает ни страха, ни сомнений.

Небо – это свет и мрак, холод и жар, это порядок времени.

Земля – это далекое и близкое, неровное и ровное, широкое и узкое, смерть и жизнь.

Полководец – это ум, беспристрастность, гуманность, мужество, строгость.

Закон – это воинский строй, командование и снабжение.

Нет полководца, который не слыхал бы об этих пяти явлениях, но побеждает тот, кто усвоил их; тот же, кто их не усвоил, не побеждает.

Поэтому войну взвешивают семью расчетами и таким путем определяют положение.

Кто из государей обладает Путем? У кого из полководцев есть таланты? Кто использовал Небо и Землю? У кого выполняются правила и приказы? У кого войско сильнее? У кого офицеры и солдаты лучше обучены? У кого правильно награждают и наказывают?

По этому всему я узнаю, кто одержит победу и кто потерпит поражение».

Немного выспренно, как и все у китайцев, но верно. Мужик определенно имел на плечах голову, а не кочан капусты.

«Война любит победу и не любит продолжительности».

И с этим изречением не поспоришь. Столетняя война – это не для гениальных стратегов…

«Сунь-цзы сказал: по правилам ведения войны наилучшее – сохранить государство противника в целости, на втором месте – сокрушить это государство. Наилучшее – сохранить армию противника в целости, на втором месте – разбить ее. Наилучшее – сохранить бригаду противника в целости, на втором месте – разбить ее. Наилучшее – сохранить батальон противника в целости, на втором месте – разбить его. Наилучшее – сохранить роту противника в целости, на втором месте – разбить ее. Наилучшее – сохранить взвод противника в целости, на втором месте – разбить его. Поэтому сто раз сразиться и сто раз победить – это не лучшее из лучшего; лучшее из лучшего – покорить чужую армию, не сражаясь.

Поэтому самая лучшая война – разбить замыслы противника; на следующем месте – разбить его союзы; на следующем месте – разбить его войска. Самое худшее – осаждать крепости. По правилам осады крепостей такая осада должна производиться лишь тогда, когда это неизбежно».

Судя по всему, старик Сунь-цзы не был кровожадным монстром, одержимым жаждой убийства. Стремление заплатить за победу как можно меньше – весьма ценное качество для полководца.

«Сунь-цзы сказал: в древности тот, кто хорошо сражался, прежде всего, делал себя непобедимым и в таком состоянии выжидал, когда можно будет победить противника.

Непобедимость заключена в себе самом, возможность победы заключена в противнике.

Поэтому тот, кто хорошо сражается, может сделать себя непобедимым, но не может заставить противника обязательно дать себя победить.

Поэтому и сказано: “Победу знать можно, сделать же ее нельзя”».

Да, самонадеянность – это не для полководцев. А вот без уверенности в своих силах – им никуда…

«Сунь-цзы сказал: управлять массами – все равно что управлять немногими: дело в частях и в числе.

Вести в бой массы – все равно что вести в бой немногих: дело в форме и названии.

То, что делает армию при встрече с противником непобедимой, это правильный бой и маневр.

Удар войска подобен тому, как если бы ударили камнем по яйцу: это есть полнота и пустота.

Вообще в бою схватываются с противником правильным боем, побеждают же маневром. Поэтому тот, кто хорошо пускает в ход маневр, безграничен подобно небу и земле…»

Как любит повторять мой коллега Сашка Сапожков: «Война – фигня, главное – маневры».

«У полководца есть пять опасностей: если он будет стремиться во что бы то ни стало умереть, он может быть убитым; если он будет стремиться во что бы то ни стало остаться в живых, он может попасть в плен; если он будет скор на гнев, его могут презирать; если он будет излишне щепетилен к себе, его могут оскорбить; если он будет любить людей, его могут обессилить».

Вижу старину Сунь-цзы, как наяву, – важный такой, сдержанный в словах и поступках, начисто лишенный эмоций. Интересно, бывают ли такие люди на самом деле? Я не про важных и сдержанных в словах и поступках, а про начисто лишенных эмоций. Мне за всю жизнь ни один не встретился.

«Для армии нет ничего более близкого, чем шпионы; нет больших наград, чем для шпионов; нет дел более секретных, чем шпионские. Не обладая совершенным знанием, не сможешь пользоваться шпионами; не обладая гуманностью и справедливостью, не сможешь применять шпионов; не обладая тонкостью и проницательностью, не сможешь получить от шпионов действительный результат. Тонкость! Тонкость! Нет ничего, в чем нельзя было бы пользоваться шпионами»[12].

Это изречение мне нравится настолько, что так и тянет написать какую-нибудь повесть из жизни китайских разведчиков тех лохматых времен. Может, когда и соберусь, кто меня знает? Но это пока секрет.

Хватит, пожалуй…

С дружеским приветом,

Денис

P.S. В другом известном древнекитайском трактате, посвященном «науке побеждать» – «Шесть искусств ведения войны», – я откопал весьма и весьма любопытные данные, касающиеся штабной структуры армии тех времен. Так вот – из семидесяти двух сотрудников штаба древней китайской армии, девятнадцать (четверть с небольшим) выполняли весьма интересные задачи, а именно – пять из них «пиарили» мощь собственной армии, четыре – расхваливали доблесть своих войск, восемь – разведывали намерения противника, а двое – способствовали возникновению чувства неуверенности среди его солдат, подрывая их веру в богов и духов.

Китайцы говорят: «В Поднебесной нет невыполнимых дел, но необходимо, чтобы каждый проявил старание».

Кому: Маргарита Бром «mabro@krambbler.ru»

От кого: Денис Никитин «denisn@posttmail.ru»

Тема: О Конфуции.

Добрый день, Маргарита Борисовна!

Раз уж вас заинтересовала личность Конфуция и его учение, то готовьтесь читать много букв!

Конфуций мечтал о возрождении «совершенных» отношений «золотого века». По его мнению, для этого надо было совершить следующие действия: «исправление имен» и моральное самосовершенствование.

«Исправление имен» означало не что иное, как приведение существующих жизненных реалий в соответствие с традиционными нормами, восстановление прежних понятий и представлений относительно взаимоотношений между людьми, в первую очередь между вышестоящими и нижестоящими. Существовавшие в то время понятия Конфуций считал искаженными. Почтенный старец вообще был очень упрям, дотошен и неутомим. Настоящий китаец!

«Если имена не исправлены, то речи не будут последовательными; если речи непоследовательны, то в делах не будет успехов; если в делах нет успехов, то церемониальные установления не будут процветать; если церемониальные установления не процветают, то и наказания не достигают своей цели; если наказания не достигают своей цели, то народ будет находиться в смятении», – говорил он.

Самосовершенствование личности Конфуций связывал с человеколюбием (гуманностью). Гуманность по-конфуциански означала «не делать другим того, чего сам себе не желаешь» или же «желать людям того, чего ты сам себе желаешь». Конфуций проповедовал верность, сыновнюю почтительность, уважение к «старшим братьям», великодушие и прочие благородные качества. Особое значение Конфуций придавал сыновней почтительности, в которой видел моральную опору своего учения.

Конфуций считал, что «почитание родителей и уважение к старшим являются сущностью гуманности». Исходя из этого, он требовал от каждой семьи соблюдения трехлетнего траура после смерти отца, сохранения в неизменном виде установленного усопшим порядка в семье, безусловного почитания старших. Поясняя слова Учителя, ученик Конфуция Ю-цзы говорил следующее: «Те, кто почитает родителей и уважает старших, редко не подчиняются вышестоящим. Когда все будут подчиняться вышестоящим, тогда не будет и смутьянов».

Конфуций в первую очередь требовал совершенства от правителей, поскольку именно от них зависело моральное состояние народа и благополучие в стране. Мыслитель сравнивал «добродетельного правителя с Полярной звездой, которая, «занимая почетное положение, объединяет вокруг себя множество других звезд». Правителей Конфуций сравнивал с ветром, а подданных – с травой, говоря: «Куда дует ветер, туда клонится и трава».

Именно в этом постулате особенно отчетливо просматривается классовая сущность этического учения Конфуция, который исходил из того, что люди делятся на две группы: «благородных мужей» – цзюньцзы и «низких», или «малых», людей – сяожэнь.

Конфуций считал, что «благородные мужи» обладают высокими врожденными моральными качествами, а «низкие люди» – таковых не имеют. Первые «знают свой долг», а вторые – «лишь одну выгоду». «Благородные мужи» благоговеют перед тремя вещами – велениями Неба, деяниями великих людей и словами мудрецов, «низкие» же люди не почитают всего этого.

Раз уж люди «близки друг другу по природе и отдаляются по привычкам», считал Конфуций, то посредством воспитания можно добиться нравственного возрождения личности, путь к которому лежит через овладение всей совокупностью морально-этических правил, именуемых «жэнь», и культурным наследием древности – «вэнь». Воспитание Конфуций неразрывно связывал с обучением. Вот как он делил людей: «Первое место занимают те, которые обладают врожденными знаниями; второе место – те, которые приобретают знания в ходе обучения; третье место – те, которые учатся трудом; на самой низкой ступени находятся те, которые, боясь трудностей, не учатся».

Именно благодаря старине Конфуцию и возникли основные черты китайского характера, дошедшие с древних времен до наших дней.

На этом прощаюсь.

В следующем письме продолжу.

Денис Никитин

P.S. Китайский классический анекдот:

«Принимая дела, новый судья спросил у своего предшественника:

– Как лучше всего вести себя на этой должности?

– Первый год, – ответил тот, – вам нужно быть честным, второй – наполовину честным, а уж на третий можно быть нечестным.

– Ох! – глубоко вздохнул бедолага. – Трудно мне будет дотерпеть до третьего года!»

Кому: Елизавета Кузьмичева «llizzyk@posttmail.ru»

От кого: Денис Никитин «denisn@posttmail.ru»

Тема: Китайская сказка для Алисы.

Жила в стародавние времена в одной деревне умная и красивая девушка. И случилось так, что полюбили ее сразу трое друзей.

Красавица долго думала, за кого же ей надо выходить замуж, но так и не смогла решить – очень уж хороши да пригожи были все три жениха! Тогда пошла она за советом к мудрецу.

Мудрец выслушал девушку, вручил ей три золотые монеты и велел дать их юношам, чтобы они купили ей подарки.

– Чей подарок окажется лучшим, за того тебе и следует выйти замуж, – сказал мудрец.

Красавица так и сделала. Вернулась она домой, пригласила к себе всех трех друзей, отдала им монеты и сказала:

– Купите на эти деньги мне по свадебному подарку. Чей подарок будет лучше, за того я и выйду замуж. Времени вам даю один год.

Ушли они все трое далеко-далеко, в разные стороны, условившись о том, где им ровно через год следует встретиться, чтобы всем вместе отправиться к девушке.

Один юноша купил чудесное зеркало. Если посмотреть в него, то увидишь, кого захочется, и узнаешь, что он делает.

«Всегда буду видеть в этом зеркале мою любимую, а после свадьбы и она будет всегда видеть меня, где бы я ни находился», – подумал юноша, будучи уверенным, что его подарок окажется лучшим из трех.

Второй друг купил у предводителя кочевников волшебного верблюда. Стоит только сесть на этого верблюда, как сразу очутишься там, где пожелаешь. Юноша решил, что лучшего подарка ему и не найти!

А третий юноша купил волшебное яблоко, что лечит от всех болезней на свете.

«Вдруг заболеет моя любимая, – подумал он. – Вот мой подарок кстати и придется».

Через год собрались все три друга в условленном месте и рассказали друг другу о своих подарках. Конечно же, они очень соскучились по красавице и решили поглядеть в зеркало, чтоб увидеть ее.

Посмотрели и ужаснулись – красавица тяжело болела и вот-вот должна была умереть.

Вскочили все трое на верблюда и в тот же миг очутились у дома красавицы. Вбежали в дом девушки и встали у ее постели.

Заплакала красавица.

– Принесли вы подарки, а зачем они мне теперь? – горько сказала она. – Вот-вот жизни моей конец наступит…

– Ешь скорее это яблоко! – вскричал третий юноша, подавая ей яблоко. – Как съешь его, так и поправишься!

Красавица послушалась – съела яблоко и сразу выздоровела.

Обрадовалась она и решила устроить пир. Накрыла стол, позвала музыкантов и попросила она каждого из трех друзей рассказать о своем подарке.

Выслушала их рассказы и спросила юношей:

– За кого же из вас мне выходить замуж? Не могу решить я. Все вы одинаково помогли мне своими подарками. Решайте уж сами.

Три дня и три ночи думали юноши. И тоже ничего не решили.

Ведь не будь яблока, как бы они спасли жизнь любимой?

Но не будь зеркала, как бы они узнали о болезни красавицы?

А не будь чудесного верблюда, как бы они успели вовремя?

Пришлось красавице все же решать самой.

– Если я сделаю выбор правильно, – сказала она, – то древний колокол, в который всегда звонили, когда надо было решать важное дело, зазвонит сам. Вы настоящие товарищи и надежные друзья, вы доказали это своими подарками, и лишь вместе вы смогли спасти меня. Но я выйду за того, кто подарил мне волшебное яблоко. И вот почему – вы, выбирая подарки, думали о себе, а владелец чудесного яблока думал только обо мне. Ваши подарки остались при вас, а он лишился своего яблока. Поэтому я должна выйти за него. Так будет справедливо и правильно!

И в тот же миг послышался в воздухе звон древнего колокола, выражавшего согласие со словами красавицы.

Вышла красавица замуж за юношу, подарившего ей яблоко, и зажили они счастливо.

А двум другим юношам, владельцу зеркала и хозяину верблюда, пришлось себе других невест искать.

Кому: Владимир Крашенинников

«vkr777@krambbler.ru»

От кого: Денис Никитин «denisn@posttmail.ru»

Тема: Из Борхеса. Аргентинец ведь, а как тему чувствовал!

«КИТАЙСКИЙ ДРАКОН

Китайская космогония гласит, что Десять Тысяч Существ (весь мир) рождаются от ритмичного чередования двух дополняющих вечных начал – инь и ян. Инь – сосредоточенность, мрак, пассивность, четные числа и холод; ян – рост, свет, порыв, нечетные числа и тепло. Символы инь – женщина, земля, оранжевый цвет, долины, русла рек и тигр; символы ян – мужчина, небо, голубой цвет, горы, столбы, дракон.

Китайский дракон “лунь” – одно из четырех волшебных животных. (Прочие – это единорог, Феникс и черепаха.) Западный дракон в лучшем случае страшен, в худшем – смешон; напротив, “лунь” китайских легенд наделен божественным достоинством и подобен ангелу, который вместе с тем лев. Так, в “Исторических хрониках” Сыма Цяня читаем, что Конфуций однажды пришел за советом к архивариусу, или библиотекарю, Лао Цзе и после встречи с ним заявил:

“Птицы летают, рыбы плавают, животные бегают. Бегающего можно поймать в западню, плавающего – сетью, а летающего – стрелой. Но как быть с драконом? Я не знаю, как он мчится верхом на ветре и как взмывает в небо. Нынче я видел Лао Цзе и могу сказать, что видел дракона”. Некогда дракон, или лошадь-дракон, вышел из Желтой реки и показал некоему императору знаменитый рисунок круга, в котором отражена взаимосвязь ян – инь; у одного царя были в конюшне драконы для верховой езды и для упряжек; другой питался драконами, и царствование его было успешным. Один великий поэт, желая обрисовать опасности высокого положения, написал: “Удел единорога – стать ветчиной, дракона – стать мясным пирогом”.

В “Ицзин” (“Книге перемен”) дракон обычно означает мудреца.

На протяжении веков дракон был символом императора. Трон императора именовался Троном Дракона; лицо императора – Лицом Дракона. Когда надо было оповестить о кончине императора, говорили, что он улетел на небо верхом на драконе.

Народное воображение связывает дракона с облаками, с желанным для земледельцев дождем и с большими реками. “Земля соединяется с драконом” – так обычно говорят о дожде. В VI веке Чжань Цынью изобразил в стенной росписи четырех драконов. Зрители стали его осуждать за то, что он сделал их безглазыми. Художник, осердясь, взялся снова за кисть и дорисовал две из этих извивающихся фигур. И тогда “грянули громы и молнии”, стена треснула и драконы унеслись в небо. Но другие два дракона, без глаз, остались на месте.

У китайского дракона есть рога, когти и чешуя, а на хребте – ряд острых зубцов. Обычно его изображают с жемчужиной, которую он либо глотает, либо выплевывает, – в этой жемчужине его сила. Если ее отнять, он – безвреден.

Чжуан Цзы повествует о человеке, который, упорно трудясь, за три года изучил колдовское искусство убивать драконов, но за всю оставшуюся жизнь не имел ни одного случая его применить»[13].

Здравствуй, Вова!

Что тут можно добавить? Да ровным счетом ничего.

Удивительно одно – почему изображения дракона нет ни на китайском флаге, ни на гербе Китая?

Ну а в быту, куда ни повернешься, – повсюду драконы. На вывесках, воздушных змеях, упаковках с продуктами, на картинах, на стенах домов (такой вот вариант китайского граффити). Сорта чая, пива, названия блюд – меню в китайском ресторане пестрит драконами. Периодически в земле находят «драконьи кости», правда, вот самих драконов никто не видел. Хорошо прячутся, наверное. Но вот предок, видевший дракона собственными глазами, есть практически у каждого китайца. Во всяком случае, стоит в разговоре с китайцем затронуть «драконью» тему, так сразу же услышишь какое-нибудь семейное «преданье старины глубокой».

В том, что драконы существуют в наше время, верят не все китайцы.

Но в то, что когда-то они существовали, верят все.

И, конечно же, каждый китаец в глубинах своей китайской души видит себя драконом – могучим, смелым, непобедимым!

Китай без драконов – это не Китай вовсе, а так, недоразумение.

Кому: Александр Никитин «nikitinal@posttmail.ru»

От кого: Денис Никитин «denisn@posttmail.ru»

Тема: Нефритовое.

Здравствуйте, дорогие родители!

Гляжу на четки, купленные в Пекине, и вспоминаю все, что знаю о нефрите.

Нефрит – один из символов Китая.

Императоры ценили украшения, письменные и столовые приборы из нефрита.

Камень и впрямь хорош – полупрозрачный, словно светящийся изнутри, имеющий множество цветов и оттенков – от светло-желтого, почти белого, до темно-коричневого, зеленого и черного, – неподвластен веяниям времени.

Китайцы называют нефрит «волшебным» камнем, считая, что он способен излечивать самые тяжелые недуги.

Из нефрита сделан трон Будды, на горе Куньлунь на берегу нефритового пруда растет Дерево бессмертия, небесного императора зовут Юй Хуан – «Нефритовый Владыка».

И Конфуций упоминал о нефрите: «Нефрит – как сила познания, ибо гладок и блестит. Он как справедливость, ибо у него острые края, но они не режут. Он как покорность, ибо стремится вниз, к земле. Он как музыка, ибо издает чистые, ясные звуки. Он как правдивость, ибо не скрывает изъянов, которые лишь усиливают его красоту. Он как земля, а его стойкость рождена горами и водой».

Нефрит – олицетворение китайского характера. Китайцы придают нефриту пять качеств, схожих с качествами человека:

Нефрит наполнен теплотой, что идентично доброте.

Нефрит обладает чистым блеском и неповторимым внутренним узором, что соотносится с чистотой помыслов и богатством внутреннего мира человека.

Нефрит при постукивании издает чистый и звонкий звук, что соответствует способности радоваться жизни.

Нефрит очень прочный, его очень трудно расколоть. Это показатель силы и доблести.

Острые грани нефрита не ранят – это свидетельствует о справедливости.

Разумеется, лучший защитный амулет – вырезанный из нефрита. Причем не кем попало, а мастером этого дела. Нефрит требует от обработчика умения, терпения и осторожности – одно неверное движение может испортить плоды недельного, а то и месячного труда.

А знаете, почему я столько рассказываю вам, дорогие родители, о нефрите?

Да потому что китайцы утверждают, что нефрит «исправляет неправильное».

Представляете – у вас есть шанс наконец-то увидеть меня, как любит выражаться папа, «состоявшейся личностью».

Так что, уверен, – ждать осталось недолго. Мои четки постепенно изменят меня в лучшую сторону, и я наконец начну соответствовать вашим чаяниям. Получу второе высшее образование, затем третье, четвертое, пятое… Ну вот, опять меня занесло.

Давайте прощаться.

Целую, обнимаю.

Ваш Денис

P.S. Плоские диски из нефрита с круглым отверстием в центре, именуемые «би», являлись в Древнем Китае символами могущества, олицетворявшими Небо, а также символами благословения этого самого Неба.

Кому: Владимир Крашенинников

«vkr777@krambbler.ru»

От кого: Денис Никитин «denisn@posttmail.ru»

Тема: Иероглифы.

Здравствуй, Вова!

Хотел бы написать тебе это письмо иероглифами, но, увы, не обучен.

А так хочется.

Буквы, сливающиеся в слова, слова, выстраивающиеся в предложения, все это так банально, так привычно. Никакой магии, никакого волшебства.

Другое дело – вязь этих мелких, непохожих друг на друга значков. Она не просто передает информацию, она завораживает, обдает ароматом древности, очаровывает своим многообразием. Начинаешь понимать, почему многие люди, не имеющие никакого отношения к Китаю и к китайцам, не прочь повесить у себя дома табличку с иероглифами.

Если текст, набранный буквами, – это просто текст, то текст, написанный иероглифами, – это картина, состоящая из множества маленьких рисунков.

Ну а надписи, выполненные корифеями каллиграфического письма, – это, скажу я тебе, настоящие шедевры. На работу мастеров кисти можно смотреть часами, любоваться, восхищаться и умирать от восторга.

Признаюсь тебе – вчера я купил тушечницу, две кисти – потолще и потоньше, тушь, стопочку рисовой бумаги и попробовал заняться каллиграфией. Урок скачал из Сети, там этого добра хватает. Не буду хвастаться, потому что, кроме испорченной бумаги и перепачканных пальцев, никакого результата не получил. Нет, вру, – получил: за время, проведенное за этим занятием, я превосходно отдохнул.

Ну, ладно – речь ведь не обо мне, а об иероглифах.

Кое-что об иероглифах знает каждый. И многим известно, что китайские иероглифы распространились чуть ли не на всю Юго-Восточную Азию вместе с Японией.

Данный факт может вызвать удивление – какой смысл в предпочтении столь сложного вида письменности?

Это обосновано универсальностью иероглифа и его фонетической самостоятельностью – один и тот же иероглиф на разных языках может читаться по-разному, а вот смысл его не меняется… Весьма удобно для общения – не надо учить язык своего собеседника, достаточно просто «переписываться», чтобы понять друг друга.

А знаешь ли ты, что первая знаковая система в истории китайской культуры состояла всего из двух элементарных знаков, из которых один представлял собой целую, а второй – прерванную прямую линию. Эти знаки объединялись в триграммы, называемые «гуа», с неповторяющейся комбинацией целых и прерванных линий. Таких триграмм получилось восемь. Каждая из них имела определенное значение, которое могло изменяться в зависимости от цели, с которой эти самые триграммы использовались. Триграммы могли сочетаться между собой попарно, что давало шестьдесят четыре неповторяющиеся гексаграммы.

Гексаграммы характеризовали ту или иную ситуацию, которую истолковывал прорицатель (вспомни гадание по «Книге перемен»). Так вот, эта простейшая знаковая система, конечно же, не могла быть использована для создания китайской письменности, но именно она натолкнула китайцев на мысль о том, что всякое сообщение может быть закодировано и передано с помощью письменных знаков.

В годы правления императора Хуан Ди (этот император был реальным историческим лицом и правил Китаем в двадцать шестом веке до нашей эры), его придворный историограф Цан Цзе создал нынешнюю иероглифическую письменность. Как утверждает легенда, на мысль об иероглифах Цан Цзе навели следы птичьих лап, оставленные на прибрежном песке. Созерцая их, он вдруг понял, что для создания графического знака, обозначающего предмет, совсем не обязательно дотошно рисовать сам предмет – хватит и некоего условного, в какой-то мере упрощенного, образа, отличного от другого условного образа. Иероглифы, созданные Цан Цзе, были достаточно условными изображениями предметов и потому назывались «вэнь» – изображение, орнамент. Позже появились более сложные знаки, состоящие из нескольких таких рисунков, которые получили название «цзы». В конце концов дело дошло до современных иероглифов, тех, которые я вижу здесь на каждом шагу. Кое-какие даже разбирать научился, правда, пока не больше трех десятков. «Окитаиваюсь» помаленьку, что поделать.

Кстати, грамотность в Китае начинается со знания пяти сотен иероглифов. Это местный «письменный минимум». Нормально – знать три тысячи иероглифов, и очень почетно – тысяч пятнадцать. Милосердная Гуаньинь, как им жизни хватает на то, чтобы выучить пятнадцать тысяч иероглифов? И еще успевать заниматься кроме этого другими делами.

Писать иероглифы надо красиво. В Китае распространена поговорка: «Почерк – картина души».

Сами китайцы сравнивают написание иероглифов с единством и противостоянием мужского начала ян и женского начала инь в китайской философии. Ведь при письме твердое – рука художника, и мягкое – рисовая бумага, взаимодействуя, рождают чудо.

Примерно такое же чудо написал я тебе при помощи клавиатуры, когда мои твердые сильные руки и податливые кнопки создали его.

Надеюсь, что читал ты это мое письмо с неослабевающим интересом, так же, как и все предыдущие.

Не то – гляди у меня!

Денис

P.S. Интересное дело – оказывается, слово (или понятие) «семья» в китайской грамоте обозначается иероглифом «цзя», который графически представляет собой сочетание двух более простых иероглифов: «крыша дома» и «свинья». Таким образом, письменность хорошо отражает экономическое и ритуальное значение семьи в Китае, где редкий крестьянин не держал в своем доме свиней, где свинья была у китайцев главным жертвенным животным, благодаря которому в дни семейных празднеств осуществлялось общение живых с умершими предками. Так в иероглифе «цзя» отобразились важнейшие, можно сказать – концептуальные, признаки семьи: родство по крови или браку, общность имущества, хозяйственная самостоятельность.

Вот оно как!

Кому: Маргарита Бром «mabro@krambbler.ru»

От кого: Денис Никитин «denisn@posttmail.ru»

Тема: О Конфуции, продолжение.

Добрый день, Маргарита Борисовна!

Конфуций рассматривал государство как одну большую семью. Он стремился разработать условия, при которых общество, организованное в государство, достигнет гармонии, а значит, и благополучия. «Ячейкой общества» и «образцом для подражания» для Конфуция служила семья, в которой младшие подчинялись старшим, нормы поведения и обязанности каждого были строго расписаны, старший в роду был ее главой. Всех членов семьи объединяли общие дела, единый культ предков, и, ясное дело, – кровные узы, ввиду чего такая семья была крепкой, можно сказать – монолитной.

Государство Конфуция являло собой пирамиду, на верхушке которой – Сын Неба, император, в середине – чиновники, а в основании – народ. Больше всего внимания Конфуций уделял чиновникам, реально управлявшим государством, призывая их воспитывать и развивать в себе благородные качества.

Придерживаясь ненасильственных методов правления, Конфуций призывал правителей, чиновников и подданных строить свои взаимоотношения на началах добродетели, увещевания. Он говорил: «Зачем, управляя государством, убивать людей? Если вы будете стремиться к добру, то и народ будет добрым».

Основными добродетелями подданных Конфуций считал преданность правителю, послушание и почтительность ко всем старшим. Усилия Конфуция были направлены на достижение внутреннего мира между верхами и низами общества и стабилизацию правления.

Конфуцианство наложило глубокую печать на все стороны жизни китайского общества, конфуцианский культ предков и культ сыновней почтительности способствовали расцвету культа семьи и клана в Китае. Семья и поныне считается стержнем общества, интересы семьи несравнимо важнее интересов ее отдельных членов.

Отсюда-то и пошла стойкая тенденция к росту семьи, приведшая к перенаселению Китая. Спасибо Конфуцию! Советую прочесть классический китайский роман «Сон в красном тереме», он как раз повествует о жизни одной «большой китайской семьи».

Семьи объединяются в кланы. Кланы у китайцев – это нечто! Клан, в котором сородичи крепко держатся друг за друга, – это сила! Даже власти в старину признавали авторитет этих кланов и позволяли им самостоятельно решать свои дела и разбирать мелкие тяжбы.

Суд родственников, надо сказать, был строг – его боялись. Строгие нормы культа предков и соответствующего традиционного воспитания приводили к тому, что эгоистические наклонности китайцев подавлялись в раннем детстве. Личное, эмоциональное, свое отступало на задний план, вперед выходило общее, семейное.

Если интересно – я продолжу.

Всего хорошего,

Преданный Вам сотрудник – Денис

P.S. Кстати, весьма специфична, если не сказать – хороша, водка «Конфуций» в глиняных кувшинчиках. Дороговата, правда, но определенно того стоит. Тяну рюмочку за рюмочкой и перечитываю Учителя:

«В пятнадцать лет я обратил свои помыслы к учению,

В тридцать лет я имел прочную опору.

В сорок лет у меня не осталось сомнений.

В пятьдесят лет я знал веленье небес.

В шестьдесят лет я настроил свой слух.

А теперь в свои семьдесят лет я следую зову сердца,

Не нарушая правил».

Жизнь, ставшая легендой…

Кому: Александр Никитин «nikitinal@posttmail.ru»

От кого: Денис Никитин «denisn@posttmail.ru»

Тема: Патриотическое, или «У удачливого сто отцов, а неудачник – всегда сирота».

Здравствуйте, дорогие родители!

У меня все нормально, можете не волноваться.

Сегодня я поделюсь моими наблюдениями, касающимися отношения китайцев к своему государству.

Одна из важнейших особенностей китайской культуры (и по совместительству – залог всех китайских успехов) – это коллективное видение мира, ощущение себя, родного, прежде всего частью общества, а потом уже отдельной личностью.

Соответственно китайцы в подавляющем большинстве относятся к государству с уважением и гордостью. Патриотизм китайца не криклив, он не бросается в глаза, патриотизм китайца – это такой спокойный, можно сказать, обыденный патриотизм.

Проявляется он в постоянной, ежечасной, ежеминутной, ежесекундной готовности быть частью единого целого – родной страны, отдавая этому единому целому все свои силы и подчиняя его интересам свои личные интересы и желания.

Подобное коллективное бытие не только лишь «порабощает» китайца, но в то же время дает ему уверенность и душевное спокойствие. К тому же китайцы верят, что в не столь уж и далеком будущем их страна выдвинется на первое место в мире.

Именно так – на первое место в мире. Мне неоднократно приходилось слышать такие заявления: «Девятнадцатый век был для нашей страны веком угнетения, двадцатый стал веком подъема, а нынешний, двадцать первый, век станет веком нашего расцвета!» Скажу честно – наблюдая за успехами китайской экономики, спорить с этим утверждением не станешь.

Современные китайцы намерены опередить всех – таков уж их внутренний настрой. Вместе с тем китайцы терпеливы, а государство уже успело обжечься на «больших скачках», поэтому Китай не торопится, он готов идти к намеченной цели столько, сколько понадобится. Здесь не знают проблемы времени, времени китайцам всегда достаточно. Их излюбленная поговорка – «Если долго тереть железный меч – получится иголка».

Некогда один из императоров (имени его история не сохранила) повелел перенести одну гору в провинции Шаньдун ближе к морю. Выполняя высочайшее повеление, шаньдунцы начали носить землю корзинами с одного места на другое. Когда один странник сказал им, что они за всю свою жизнь не перенесут таким образом гору, он услышал в ответ: «Ничего, если мы не доживем, то наши сыновья, внуки и правнуки довершат начатое». Услышав эти слова, гора сама поднялась и двинулась к морю. Сказка ложь, как говорится, да в ней намек, добрым молодцам урок.

Если мы стремимся сделать свое дело как можно быстрее (и не всегда при этом лучше), чтобы лично увидеть и оценить результат, то китайцы поступают совершенно иначе, ведь они – часть целого, которое было до них, есть сейчас и будет после них. Поэтому китайцы склонны получать удовольствие от сознания того, что они честно и как полагается делают свое дело, а не от результата работы как такового.

Должен заметить, что ощущение себя частью единого целого порождает небывалую, исключительную самодисциплину. Здесь, наверное, нетрудно руководить, ведь подчиненные «замотивированы» наилучшим образом.

Организация жизнедеятельности здесь и впрямь отличная. Огромная страна – колоссальная толпа людей функционирует как единый слаженный организм, причем делает это (во всяком случае, на первый взгляд) без какого-либо принуждения. Смотрю и дивлюсь – как им это удается?

Местные социологи выявили у современных молодых китайцев следующую иерархию моральных ценностей: честность, патриотизм, почитание родителей, цельность, выполнение обещаний, вежливость, скромность, чувство благодарности.

В «Суждениях и беседах» сказано, что когда кто-то спросил Конфуция, почему он не занимается управлением государством, то Конфуций ответил:

«В “Шу цзин” говорится: “Когда надо проявить сыновнюю почтительность, прояви сыновнюю почтительность; будь дружен со своими братьями, осуществление этого и есть управление”. Если это и есть управление, то к чему заниматься управлением государством?»

На этом прощаюсь.

Привет бабуле.

P.S. «Дин-гун спросил:

– Можно ли одним словом достичь процветания страны?

Кун-цзы ответил:

– Одно такое слово трудно найти, но сказано: «Быть правителем очень трудно, и сановником быть также нелегко». Если правитель понимает трудности управления и проявляет осмотрительность – не близко ли это к тому, когда одним словом можно достичь процветания страны?

Тогда Дин-гун вновь спросил:

– А можно ли одним словом погубить государство?

Кун-цзы ответил:

– Одно такое слово трудно найти, но сказано: “При управлении государством нет у меня радости, кроме той, что никто не перечит ни единому моему слову”. Если никто не перечит праведным словам, разве это плохо? Но если никто не перечит неправедным словам, не близко ли это к тому, когда одним словом можно погубить государство?»[14]

Кому: Елизавета Кузьмичева «llizzyk@posttmail.ru»

От кого: Денис Никитин «denisn@posttmail.ru»

Тема: Китайская сказка для Алисы.

Жил в старину один бедняк-угольщик по имени Лю. И был у него осел, на котором он развозил уголь по покупателям. Берег угольщик своего осла, как зеницу ока. Заботился о нем больше, чем о себе самом. Холил, лелеял, кормил хорошо, и был тот осел не осел, а просто загляденье.

Однажды навьючил бедняк, как обычно, на осла уголь и повез продавать. Приехал к одному из покупателей, осла у ворот привязал, а сам мешок с углем в дом понес. Воротился Лю спустя некоторое время, смотрит – нет его осла. Вместо него у ворот другой, тощий да старый, осел привязан. Всполошился бедняк, заметался, то на восток побежит, то на запад кинется, где только ни искал, но осла и след простыл. Взяла несчастного досада, рассердился он на неведомого вора и потащил чужого осла к самому судье Бао жаловаться!

Выслушал судья Бао жалобу угольщика, вознегодовал и принялся осла стыдить:

– Ты откуда такой взялся? Как только посмел чужое имя присваивать, себя за другого выдавать?! Отвечай своему судье!

А осел, знай себе молчит-помалкивает, ни словечка не вымолвит! Только хвостом машет.

Пуще прежнего рассвирепел судья Бао, как стукнет он колотушкой по столу, как закричит:

– Эй, стражники! А ну намордник на осла наденьте! Не кормите его, не поите! Крепко-накрепко в тюрьму на три дня заприте! После снова ему допрос учиним!

Едва не рассмеялись стражники, и те, что на возвышении подле судьи стояли, и те, что внизу в зале были, да не осмелились – крут нравом был судья Бао, дорого стражникам обошлась бы их непочтительность. Выполнили они приказ судьи – заперли осла в тюрьму и стали ждать, что судья дальше будет делать.

А судья Бао другими делами занялся и три дня об осле не вспоминал, будто его и не было.

На четвертый день, когда опять был суд назначен, стражники притащили осла из темницы и поставили перед судьей. Стукнул судья колотушкой по столу и приказал:

– Эй, стражники! Дайте-ка этому преступнику двадцать палок!

Стали стражники осла бить – все двадцать палок ему дали.

Затем судья Бао велел:

– Теперь отпустите его, пускай идет своей дорогой!

А сам потихоньку приказал одному стражнику проследить за ослом, поглядеть – в чей он дом забежит. Мол, хозяин этого дома и есть вор, который осла у Лю увел!

Так оно и вышло. В том доме, куда несчастный осел поспешил, нашли стражники и осла угольщика.

Пропажу вернули хозяину, а вора бросили в тюрьму.

Вот каков был судья Бао!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.