Первый друг
Первый друг
11 марта 2000 года в Мариинском театре давали премьеру. Все здесь было впервые и очень символично.
Впервые в этом зале собрались люди, которые станут политической элитой России ближайших десятилетий. Театральные работники взирали на них с изумлением: впервые они видели такое количество людей с мобильными телефонами.
Премьера была роскошной. Опера Сергея Прокофьева «Война и мир» в постановке вернувшегося из Голливуда российского кинорежиссера Андрона Кончаловского.
Но в тот вечер в Мариинском главным героем был не Кончаловский и не его родной брат, обладатель «Оскара» режиссер Никита Михалков, они оба сидели в партере. Ключевые персоны сидели в царской ложе: это были два премьера, глава британского правительства Тони Блэр и председатель правительства России Владимир Путин. Уже полтора месяца Путин являлся и. о. президента, и это была его полноценная мировая премьера, впервые он принимал лидера зарубежного государства, да еще с такой помпой.
Двумя месяцами ранее, на Давосском экономическом форуме, американская журналистка Труди Рубин поразила делегацию из России прямым вопросом на пресс-конференции: Who is Mr. Putin? Никто в мире не знал преемника Бориса Ельцина, не понимал, каковы его шансы, каков его политический бэкграунд, насколько он самостоятелен или, наоборот, несамостоятелен, во что верит и чего боится, хочет реформ или реванша. Этого не знала и российская публика. Ей был предложен очень простой образ — tough guy, «сильная рука», полная противоположность старому и ослабевшему Борису Ельцину. Для внешней, западной, аудитории Путин и его команда подобрали другой имидж — smart guy, молодой, энергичный юрист, компетентный и самоуверенный, но открытый и дружелюбный. Фактически его ролевой моделью стал Тони Блэр. Именно с ним Путин решил установить первые дружеские отношения. А с кем еще? Клинтон и Ширак были дружны с Ельциным, слишком ассоциировались с ним, к тому же Клинтон через год должен был уйти в отставку.
Вспоминали еще и то, что 16 годами ранее Маргарет Тэтчер открыла миру Михаила Горбачева, заявив: «Я могу иметь с ним дело». Путин не хотел становиться вторым Горбачевым, но рассчитывал иметь такой же внешний пиар, какой был у президента СССР. В конце концов, Путину очень хотелось понравиться. Он стал ухаживать за Тони Блэром со всей тщательностью — ну, или вербовать его.
Британского премьера пригласили в Петербург, родной город Путина, где тот выглядел более выигрышно и куда более по-европейски, чем в Москве. Сначала Путин встретился с Блэром в Петергофе, летней императорской резиденции. Потом поводил британского премьера по Эрмитажу. И наконец, вечером они с женами отправились на премьеру в Мариинском.
Около входа в театр лидеров ожидала небольшая демонстрация с лозунгами «Путин — это война» (имелась в виду война в Чечне). По иронии в театре слушали оперу «Война и мир», рассказывавшую о ярком периоде в истории России и Британии, когда две империи были союзниками и победили общего врага. В первом действии на сцене появлялся император Александр I, внешне напоминавший Путина, с карликовым пуделем в руках — в нем публика в зале немедленно признала путинского домашнего той-пуделя Тосю[2].
Император Александр I — одна из самых загадочных фигур в российской истории. Победив Наполеона, он заявил, что «у нас земли хватает», и почти не стал увеличивать территорию России. Все прочие руководители вели себя иначе. А еще, по легенде (впрочем, немного сомнительной), он сам отказался от власти, инсценировал собственную смерть и уехал в Сибирь под именем старца Федора Кузьмича. В 2014 году, уже после присоединения Крыма и начала войны на Украине, Владимир Путин откроет памятник Александру I прямо у стен Кремля. Но это будет намного позже.
А в 2000 году поистине царский прием в Мариинском театре приятно поразил Тони Блэра. Об этом он напишет через десять лет в своих воспоминаниях: в аналогичной ситуации в Лондоне перед театральной премьерой ему пришлось бы улыбаться и пожимать руки. Но в Мариинском все было иначе. Зрители расступались, почтительно склонив головы. «Путин в России — как царь», — удивлялся Блэр в своей книге «Странствие»[3]. Парадокс налицо: Путин думал, что, принимая Блэра в Петербурге, будет выглядеть европейцем, а британскому премьеру царская роскошь, наоборот, показалась азиатчиной.
Но в 2000 году Блэр, конечно, говорил по-другому. «Путин — высокоинтеллектуальный человек с четким представлением о том, чего он хочет достичь в России. Его Россия — это сильная держава, где царит закон и порядок, это еще демократическая и либеральная страна», — рассказывал он в интервью, вернувшись домой в Лондон. Первый экзамен Путин сдал — впечатление на Блэра он произвел неизгладимое. В тот же день пресс-служба Блэра сообщила, что, вернувшись на Даунинг-стрит, премьер обзвонил всех своих коллег по «Семерке» и поделился приятными впечатлениями от общения с Путиным.
Через две недели Путин успешно выиграл выборы и назначил свое правительство и администрацию президента. Глава администрации остался прежним — Александр Волошин. Осуществив успешную передачу власти от Ельцина Путину, он стал идеологом первого срока и проводником всех реформ, с которых Путин начал свое правление.
Путин начинал свое президентство в полной уверенности, что с Западом, и в частности с Америкой, можно выстроить хорошие отношения. Он считал, что они просто не понимают российских особенностей. Надо встречаться, убеждать, объяснять: где мы находимся, какие у нас проблемы. Путин принимал каждого западного лидера, каждого министра иностранных дел и сидел с ними значительно дольше, чем велели протокол и здравый смысл.
С Блэром у Путина, кажется, все получалось. Британский премьер и прежде не отличался особенной критикой военных действий в Чечне, а объяснения Путина, похоже, его устраивали. Путин внимательно и подолгу рассказывал английскому другу, что вторая чеченская война началась с вторжения боевиков в Дагестан, что лозунг ваххабитов: «Аллах над нами, козлы под нами». «А козлы — это все мы!» — горячился Путин. Блэр не понимал, поскольку в английском слово «козел» не является ругательством, а Путин объяснял, что по-русски это очень, очень обидно.
В 2000 году Путин и Блэр виделись пять раз. В апреле, после выборов, но еще не вступив в должность, с первым зарубежным визитом Путин полетел к другу в Лондон. Английская пресса встречала его неласково. «Единственная известная собственность 48-летнего президента за пределами Москвы — это небольшой деревянный дом… с выгребным туалетом во дворе. Отель Royal Garden, из которого господин Путин так и не вышел вчера вечером, несомненно, роскошнее. В его номере есть спутниковое телевидение, круглосуточный киноканал, массажный душ, бесчисленные сорта мыла, шампуней, полотенец, мазей, телефон с голосовой почтой, факсовая связь, подключение к Интернету и огромный рабочий кабинет, соединенный с роскошной спальней “для гостя, нуждающегося в дополнительном просторе”… Будем надеяться, что он устоит перед соблазном прихватить из своего номера фирменный банный халат отеля Royal Garden», — писала Daily Mail. Путин читал, обижался, но терпел.
В Лондоне, кстати, он дал свою первую пресс-конференцию после избрания президентом, совместную с Блэром. Они называли друг друга «Владимир» и «Тони».
В ноябре уже британский премьер приехал в Россию, на этот раз в Москву. Путин повел его в ресторан «Пивнушка». Там они пили водку (Путин уже выяснил, что Блэр любит крепкие напитки), закусывали картошкой, селедкой и маринованными грибами и обсуждали, как выстраивать отношения с США при новой администрации. За две недели до их встречи в Америке состоялись президентские выборы, но их результат был по-прежнему неизвестен. Продолжался пересчет голосов в штате Флорида, и было неясно, станет ли имя нового президента известно к Новому году. Путин и Блэр, популярные политики, уверенно выигрывавшие свои выборы, посмеивались над этой ситуацией.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.