Часть вторая О НАРОДОНАСЕЛЕНИИ ВСЕХ ЧАСТЕЙ СВЕТА

Часть вторая

О НАРОДОНАСЕЛЕНИИ ВСЕХ ЧАСТЕЙ СВЕТА

Геодезические измерения привели к тому выводу, что окружность земного экватора имеет длину, близкую к 40 077 км (откуда большая полуось земли, или радиус экватора, – около 6378,45 км), а окружность земного меридиана по своей длине близка к 40 008 км.³⁷ Отсюда получается величина всей земной поверхности, близкая к 510,08 млн кв. км, или к 448,20 млн кв. верст. Из этой общей поверхности Земли только примерно четвертая часть способна ныне³⁸ для поселения людей, т. е. для снискания на ней крова и пищи, для выращивания детей и для прогрессивного развития; остальные части земной поверхности лишены этой способности или потому, что покрыты льдами, или потому, что представляют водные поверхности, а для прочной жизни людей необходима суша и известная годовая сумма тепла, доставляемого поныне³⁹ лишь Солнцем.

Хотя в некотором отдаленном будущем люди и сумеют, быть может, устроить свою жизнь и на полюсах, как устраивают ее уже в Исландии и на других землях, соседних с полярными кругами, но в наше время, когда еще не достигнуты самые полюсы и когда в теплых странах есть еще многое множество пустующих земель, все полярные страны, начиная примерно с 70° широты, должно считать не только необитаемыми (оседло), но и не подходящими для населения прямо по причине стужи и льдов.⁴⁰ Оттого-то полярные страны, как океаны, не составляют доныне чьей-либо отдельной собственности, т. е. принадлежат человечеству в его совокупности.⁴¹

За исключением океанов, морей, больших озер и необитаемых островов полярных океанов, всей суши не более 130 млн кв. км. Из нее должно было бы отнять и счесть необитаемою ту часть суши, которая отвечает горным высям, подобным Гималайским и Кордильерским, потому что они во множестве отношений подобны полярным странам, а затем области сухих сыпучих песков и безводных каменистых пустынь, каких в Африке и Австралии немало; но, во-первых, таких частей земной поверхности, совершенно к жизни людей не пригодных, сравнительно все же немного, в сумме едва ли более 5 млн кв. км, во-вторых, не способные к жизни людей горы и пустыни часто не резко отделены от обитаемых мест и, в-третьих, большую часть бесплодных пустынь можно искусственным орошением⁴² приводить в состояние, пригодное для жизни, как болота могут становиться годными для людей чрез осушение. По этим причинам под названием «всей суши» подразумеваются и многие из земель, ныне не способных к населению, если ими владеет какое-либо государство.

Все отдельные государства и их части распределены в прилагаемой табл. 2 по географическим странам света и по различию верховной в них власти, а потому некоторые государства встречаются неоднократно, что означено ссылками на соответственные номера таблицы. В каждой же из пяти частей света отдельные страны расположены в порядке числа их жителей, начиная с наиболее населенных стран. Здесь-то и оказывается особое значение таких крупных государственных единиц, каковы Россия, Китай, Англия, Франция и С.-А. С. Штаты, а также сравнительная незначительность общего числа современных независимых или отдельных стран и государств. В Океании все страны относятся к европейским государствам, и почти то же должно сказать про Африку, так как в ней независимых стран немного: Абиссиния, Марокко, Либерия и независимое Конго, и в них живет лишь седьмая часть всех обитателей Африки. Даже в Азии число самостоятельных государств незначительно в сравнении с тем, что имеется в Европе и Америке. Эти две части света, по этому самому, и должно считать истинными представителями Старого и Нового Света. Их когда-то очень явное и существенное различие за истекшее столетие почти сгладилось, и «принцип Монро», поджигающий это различие, мне кажется, должен скоро потерять всю свою силу, особенно ввиду одинаковости интересов Европы и Америки в деле того оживления Азии, которое начато Японией и должно особо ярко выступить в Китае. Если в противоположении Старого Света с Новым роль России была незначительна, то в предстоящем противопоставлении «Востока» с «Западом» она громадна, и я полагаю, что при умелом, совершенно сознательном, т. е. заранее обдуманном и доброжелательном – в обоих направлениях – участии России в этом противопоставлении должны выясниться многие внутренние и сложиться многие внешние наши отношения, особенно потому, что желаемые всеми прогресс и мир между Востоком и Западом не могут упрочиться помимо деятельного участия России. Путями для этого считаю не столько военную организацию, сколько: а) тесный союз с Китаем и Англией, б) рост у нас просвещения не в сторону политических (преимущественно латинских) бредней, а в сторону изучения реальной природы и людских обществ и в) всемерное развитие у нас всех видов промышленности, потому что они одни могут содействовать как обогащению и просвещению нашего народа, так и увеличению его внешнего влияния. Всякое здесь промедление может быть пагубным для судеб и наших и всемирных. Не по славянофильскому самообожанию, а по причине явного различия Востока от Запада и по географическому положению России, ее и Великий, или Тихий, океан должно считать границами, на которых должны сойтись всемирные интересы Востока и Запада. Желательно, чтобы и нашему отечеству придано было со временем название Великого или Тихого. Первое название Россия уже заслужила всею прошлою своею историею, а второе ей предстоит еще заработать. Но заметим, что Китай и Япония – только для нас и Западной Европы лежат на востоке, а для Америки и Великого океана ведь это – западные страны. Объединить всех людей в общую семью без коренных противоположений – составляет задачу будущего, и дай Бог, чтобы при решении этой задачи России пришли разумные мысли и достались хорошие роли.

Сводя вместе данные табл. 2, получаем:

Остановим внимание на некоторых числах, заметив предварительно, что для важнейших данных (число жителей, вся поверхность и число гектаров на душу) степень точности достигается, вероятно, до 1 %, но только потому, что каждое из приведенных чисел представляет сумму многих; в отдельных же слагаемых погрешности могут быть очень значительными.⁴³ Наибольшую достоверность имеют, конечно, цифры двух последних столбцов. Числа же годового прироста и разности мужчин и женщин, особенно последние, представляют наименьшую достоверность и приведены лишь как первое приближение, по тому интересу, который, содержится в сведениях этих обоих родов.

В отношении к числу всех жителей обыкновенно встречаются цифры значительно меньшие, чем здесь, но различные по разным источникам. Это зависит преимущественно от того, что чаще всего берут числа последних переписей, а они, во-первых, меньше современной действительности, потому что относятся к протекшим годам, во-вторых, переписи разных стран относятся к разным годам, часто друг с другом не совпадающим, приведенные же у нас числа по возможности точно исправлены и приведены к одному сроку – к 1 января 1907 г. (нов. ст.). Такое приведение, конечно, сопряжено с предположениями, касающимися принятых данных для годичного прироста. Там, где этот последний не известен, или где данное для числа жителей не отнесено к определенному сроку, приходилось поступать более или менее наугад, но при этом я старался не увеличивать чисел, а либо сохранять ранее известные цифры без поправок, либо поправлять лишь немного, с округлением. Для стран с малым количеством жителей все это имеет лишь малое влияние на окончательные выводы, но для Китая величина велика и надо оговориться. Долгое время число жителей Китайской империи определялось цифрами, близкими к 250–300 млн, хотя китайские сведения дали еще в 1844 г. население, без Монголии, Маньчжурии и проч., 413 млн.

В конце XIX в. распространилась в Европе уверенность в том, что число жителей Китая никак не менее 360–370 млн. При распределении на провинции государственных уплат европейцам китайское правительство сочло население 18 внутренних провинций (без Маньчжурии, Монголии, Тибета и китайского Туркестана) равным 407 млн, а потому, считая в Маньчжурии 16 млн, в Тибете 6,5 млн, в Монголии 2,5 млн и в китайском Туркестане 1 ¹/₅ млн, для всего Китая стали считать около 433,5 млн жителей. В 1903 г. китайское правительство известило, что, по сведениям, полученным из всех провинций, общее число жителей (конечно, уже без Формозы и других отпавших частей) всего Китая равно 426 337 тыс. Это число, мне кажется, и должно ныне, до точной переписи, считать наиболее близким к истине. Полагая годовой прирост (за вычетом эмиграции) очень ограниченным и равным только 0,5 % и считая указанное число отвечающим концу 1903 г. (все это уменьшает, вероятно, окончательную цифру жителей), получится к 1907 г. 426,34 + 4,26 = 430,6 млн. Округляя это число, получаем 430 млн, что и дано в табл. 2. Считаю полезным обратить внимание на то, что для всей Европы общее число жителей к 1907 г. вышло почти такое же: 431 млн, и что поверхность всей Китайской империи, близкая к 11 млн кв. км, тоже очень близка к поверхности всей Европы, равной 10 млн кв. км. При таком современном положении вещей нет ни малейшего основания Европе или Китаю думать о взаимном занятии или переселении в ту или иную сторону, и если с пробуждением Китая, да еще при участии в нем Японии, чего можно опасаться, то это набегов и отнятия от нас южных и приморских частей Восточной Сибири. Тут содержится один из наиболее жгучих и чисто русских вопросов предстоящего времени, и мне кажется, что Россия предупредительно-дружественной к Китаю политикою может успеть тут более, чем какими бы то ни было союзами не только с одною Францией, но и с Германией, Англией и С.-А. С. Штатами, если эти союзы будут иметь целью в чем-либо противодействовать китайским успехам в самостоятельности. Союз России с Китаем мне представляется если не наилучшею, то вернейшею и простейшею гарантиею мирного прогресса не только этих стран, но и всего света, тем более что все остальные государства мира имеют более поводов как для взаимного соперничества, так и для явного или тайного противодействия успехам всякого рода, а особенно промышленно-торговым, как России, так и Китая, видя в их многолюдстве и недостаточном развитии сил – прочных потребителей своих товаров и источники своих общих выгод. По моему мнению, наилучший, т. е. надежнейший, путь для достижения прочного мира и успешного внутреннего совершенствования как для России, так и для Китая состоит в образовании четверного союза с Францией и Англией, потому что с Россией и Китаем они обеспечат не только им, но и себе уверенность в возможности спокойно смотреть на будущее и вести дело к общему объединению мирных усилий всех стран света. Как бы то ни было, в Азии не только по преданию – колыбель людей, но и их численное преобладание, о ней и надо более всего заботиться, когда принципиальное равенство людей и стран ставится во главу общераспространенных идеалов.

В отношении к числу жителей Азии (934 млн) заметим, что население это превосходит половину общего числа людей на Земле, хотя площадь Азии менее трети всей суши. Это определяется тем, что, кроме Сибири и Монголии, почти все части Азии заселены густо, а это зависит, по моему мнению, не столько от почвы и климата, которые в Африке, Америке и Австралии не менее благоприятны, сколько от того, что в Азии государства сыздавна были большими монархиями и держались, особенно в Китае, религиозных начал, ставящих не политические требования, а широкую семейственность (не индивидуализм) и постоянный труд (не личное наслаждение) на первый план в целях жизни. Ныне, когда, начиная с Японии, азиатский Восток начинает сознавать необходимость и пользу многого из того, что достигнуто Европою помимо Азии, весьма важно, особенно для нас, стоящих в средине, чтобы такие народы, как китайцы, получая европейские начала, имеющие латинские корни, не забыли тех благодушных, мудрецами внушенных начал, которые Китаю позволяют, постоянно размножаясь, сохраняться тысячелетиями. И для того-то, чтобы это могло произойти, очень полезно тесным союзом России с Китаем обеспечить этому последнему спокойствие начатых внутренних преобразований.

Такие громадные материки, как Африка, Америка и Австралия, поныне населены, сравнительно с Азией, очень слабо, а столетия за два, когда их мало знали и они были предоставлены своим силам и течениям жизни, число в них жителей, по всей вероятности, говоря вообще, было если не меньше, то уже никак не больше современного, хотя местами и были скопления, властвовавшие над всем соседним. Главною причиною малой населенности названных континентов, богатых дарами природы, служили, без сомнения, войны, везде господствовавшие, и ими вызванный деспотизм, по сравнению с которым европейский или азиатский деспотизм может быть назван благодетельным. Этим я не желаю обелить ни жадных испанцев, беспощадно истреблявших южноамериканские и другие народы, ни английских приемов истребления маори или североамериканских индейцев, ни истребления негров арабскими народами, а желаю только выяснить ту мысль, что роль европейцев в Африке, Америке и Австралии, несомненно, послужила к смягчению нравов и даже к увеличению числа жителей, если не во все время последних двух столетий, то, по крайней мере, за последние десятилетия XIX ст., и надо полагать, что так будет и впредь что должно послужить к быстрому росту числа жителей, особенно в Америке и Австралии, где при современной мере годового прироста (около 1,75 %) удваивание числа жителей должно совершаться примерно в 40 лет. А так как при годовом приросте в 6 млн на 934 млн, как в Азии, удваивание произойдет лишь в 120 лет, тогда лет чрез 150 Америка должна быть столь же тесно заселена, как и Азия. Для мальтусов тогда должны начаться гибель человечества и общие бедствия от недостатка продовольственных средств, но для современных мыслителей и наблюдателей– одним из каких стараюсь быть сам и каких желаю более всего видеть как в русской среде, так и всюду – увеличение числа жителей в Европе и Азии в 4 раза, а в Африке, Америке и Австралии раз в 10 или 12, т. е. население всей Земли 10 тыс. млн (10 млрд) людей: а) ничуть не страшно, б) обещает только хорошие результаты и в) не только возможно лет чрез 250–300, но и желательно, что я и постараюсь показать и доказать, хотя со всею возможною краткостью.

^{Томас Роберт Мальтус}

Прежде всего заметим, что при 10 млрд жителей на всем земном шаре на каждого жителя придется средним числом суши по 1,3 гектара, а за исключением полярных стран, пустынь, как Сахара и горные вершины, все же не менее 1 гектара на душу, что и теперь далеко превзойдено во множестве стран, т. е. тогда общей тесноты может быть на Земле не более, чем ныне на Яве или в Бельгии, где народ свободно умножается, инстинктивно постигая ложность выводов Мальтуса о близкой необходимости ограничения умножения числа людей. Найдется не только мест для жилья, но даже для лесов, не говоря о пашнях. Умением доставать много питательных веществ на малых площадях земли прежде всего отличились китайцы, но теперь это стало достоянием общим, и если англичане или голландцы предпочитают покупать хлеб, а не выводить его дома, то просто потому, что так дешевле, меньше трудов, легче заработать деньги на чем другом, а хлеб – купить, благо его предлагают страны кой в чем бедные, а землею богатые. Тогда не так будет, когда везде явится много народа и будет мало земли; земледелие тогда потребует не одного внешнего, физического труда, но и знаний, да будет давать доходы получше каких-либо домов или фабрик. Притом воспользуется и всем теплом тропических стран, откуда вывоз питательных начал должен со временем сделаться громадным, теперь же оттуда везут лишь очень немногое, так сказать, роскошное. Сверх того, ведь культивируют же моря-то для добычи из них не только рыбы, без нас там плодящейся, но и растений и животных, которые там станут разводить люди, как стали уже разводить устриц.⁴⁴ Словом, не то что 10 млрд, но и во много раз больше народу пропитание на земном шаре найдут, прилагая к делу этому не только труд, но и настойчивую изобретательность, руководимую знаниями.⁴⁵ Страшиться за пропитание, по мне, само по себе просто нелепость, если мирное и деятельное общение массы людей можно считать обеспеченным. Это обеспечение-то и возрастает при умножении не только общего числа людей, но и их тесной скученности именно по причине самой скученности, так как при ней неизбежно становится необходимым и возможным позаботиться о порядке, законности или устранении другим вредящего личного произвола и о широком просвещении, помогающем личным усилиям людей, стремящихся узнать или открыть новые полезности и новые доли истины, как это видим, например, в Англии, где люди, сделавшие что-либо новое в науке и промышленности, пользуются всеобщим уважением больше, чем воины, ораторы и богачи. Все, чем человечество может гордиться, добыто у народов, дошедших до тесноты жизни. Ни Рафаэля, ни Ньютона, ни Стефенсона или даже Гарибальди и Гамбетты нельзя и представить без народной скученности. Она одна может своими тысячами глаз не упустить из виду все то, что является достойным внимания и что при малолюдье, наиболее внушающем эгоистические стремления, редко возникает, а возникнув, легко может пропадать и зачастую пропадает. С внешней стороны народная скученность настолько сильна и велеречива, что явно и прочно выдаваться в ней внешнею личною силою и даже речью очень трудно, а для посредственности почти и невозможно. Поэтому эта самая скученность в конце концов невольно внушает мысли и направления более глубокие, внутренние, тесно связанные с общими людскими интересами. Словом, постоянная людская теснота жизни дает неизбежно много общих благ и способствует прогрессу, а потому и желательна, хотя при ней неизбежны некоторые новые недостатки, особенно же сухость или формальность многих общих законоположений, рядом со «свободой», которая совершенно отлична от начальной или анархической свободы животных.

Что же касается до вероятной возможности достижения 10-миллиардного населения земли в предстоящие 150–200 лет, то она, по моему разумению, вытекает из четырех современных начал: заселения пустынь, желания избегать войн, из усилившегося за последние годы стремления решать наиболее жгучие вопросы путем конференций и из развития всемирных торговых сношений, которыми усиливается обеспеченность в отыскании продовольствия и трудовых заработков по всем странам. Если бы надолго сохранился близкий к современному общий годовой прирост почти в 16 млн, или, общее, в 0,93 %, то из 1695 млн получилось бы 10 млрд в 192 года⁴⁶, принимаю же я больший срок – до 300 лет – преимущественно ввиду того, что скорый ход прироста в некоторых странах, наверное, родит временные замешательства, убавку прироста (например, как во Франции) и т. п.⁴⁷ […].

Но как бы ни возрастало население отдельной ли страны, или всего света, все же когда-нибудь возрастание это прекратиться непременно должно, а тогда годовой прирост (абсолютный и в процентах) станет нулевым. Отсюда очевидно, что в каждой стране, а потом и во всем свете, должно прийти время, когда годовой прирост сперва относительно, а потом и абсолютно, начнет в отдельных странах падать, т. е. приближаться к нулю⁴⁸, и это должно произойти гораздо ранее того времени, когда достигнется предельная, наибольшая скученность или теснота во всем свете. Хотя для отдельных народов и стран известны не только временные колебания годового прироста, особенно относительного (или в процентах), но и продолжительные падения величины прироста (Ирландия, Франция), однако для всей совокупности людей, т. е. для всего света, нет возможности сказать ничего определенного, судя по прямым данным переписей или вообще счета жителей, возрастает ли, или падает, или остается постоянным общий годовой прирост. Одно только можно сказать с полною уверенностью, что в прошлые века, вероятно начиная с очень древних времен, примерно до XIX ст., общий прирост людей был много-много меньше современного, так как будь он равен современному (около 0,93 %), ко времени начала нашей эры, т. е. за 1907 лет, на Земле жило бы только 37 тыс. людей. Болезни, особенно чума, переселения, голодовки, внутренние восстания и внешние войны в те старые, и ныне еще иным любезные, годы сильно уменьшали и число живущих и число рождающихся, увеличивая число умирающих, и много уменьшали годовой прирост. Таким образом, несомненно, что за несколько сот лет сему назад общий годовой прирост человечества был меньше того, какой стал известен – благодаря общему мировому успокоению, – скажем для примера, в середине XIX в. А что делается теперь: увеличивается ли, убавляется ли или сохраняется постоянным общий годовой прирост (абсолютный – в миллионах, и особенно относительный – в процентах) всего человечества – неизвестно совершенно, хотя это представляет, судя по сказанному выше, немалый общий интерес. За недостатком каких-либо сведений этого рода, остановимся над известными с начала XIX в. средними числами годового прироста трех стран: Англии, Франции и Германии, потому что уже здесь встречаются поучительные изменения годового прироста.

Для Англии (с Уэльсом) известны приводимые вслед за сим данные о числе всех жителей для одиннадцати переписей с начала XIX в. Не надо забывать, что в это время эмиграция (выселение) много превосходила иммиграцию (переселение) в Англии, т. е. естественный прирост, или перевес рождений над смертями, был больше того «действительного» прироста, какой выходит из данных переписей.

В 100 лет население возросло, значит, в 3,66 раза, что дает общий средний процент годового прироста, близкий к 1,25. Для того же, чтобы проследить изменения годового прироста в XIX в., берем средние года, для них принимаем среднее число жителей и к ним относим как абсолютный, так и процентный годовой прирост.⁴⁹

Отсюда видно, что в Англии в продолжение XIX ст. прибывало не только общее число жителей, но и годовой прирост, видный в абсолютных числах (тысяч жителей), а между тем годовой процент прироста все же падал, хотя не с полной непрерывностью, но все же очевидно, так как в первой половине столетия он близок к 1,4 %, тогда как в последней половине в среднем менее 1,2 %. Если наибольший процент прироста не отвечает началу прошлого столетия (1,65 % для 1816 г.), то он был еще ранее в XVIII или XVII ст., когда была развита сельскохозяйственная деятельность Англии, а не городская, ныне все более и более захватывающая всю страну, как видно из отчета врачей санитарных округов:

А так как с разных сторон известно, что естественный прирост в городах доныне меньше, чем в деревнях, то из одного увеличения городского населения становится совершенно понятным уменьшение в Англии процента годового прироста.⁵⁰

Для Англии расчет народонаселения очень прост по той причине, что переписи правильно велись чрез 10 лет, а территория нисколько не изменялась. Для Франции этого уже нет, но приведение к современной поверхности можно было сделать, а потому приводим как полученное число жителей Франции, так и приведенное к современной территории, изменившейся чрез прибавку (Савойи и Ниццы от Италии) после Итальянской войны 1860 г. и чрез убавку (Эльзаса и Лотарингии к Германии) после войны 1871 г.

Для расчета брал лишь цифры, относящиеся к современным размерам Франции. Крайние цифры (26 931 и 38 962 тыс. для 1801 и 1901 гг.) дают общий средний годовой прирост в 0,365 %, т. е. почти в 3,5 раза меньший, чем для Англии.

Это поучительно уже само по себе.⁵¹ Для разбора частностей составляем таблицу, подобную предшествующей:

При всей своеобразной беспорядочности полученных данных, все же из них видно: 1) что отрицательный прирост (уменьшение числа всех жителей) получился только для эпохи, когда совершилась губительная война 1870 г., вообще же, хоть и слабо, но все время в XIX ст. число жителей Франции на ее современной поверхности прибывало; 2) что не только относительный (в %), но абсолютный (в тысячах) годовой прирост представляет очень большие колебания, т. е. временные увеличения и уменьшения, чего ни для какой другой страны в такой мере не известно, и 3) что в первой четверти XIX в. процентный прирост колебался около ¹/₂ %, а в последней четверти спустился до ¹/₄ % и ниже, вообще же в общих чертах здесь, как в Англии, замечается настойчивое понижение процента прироста, а для Франции даже уменьшение и абсолютной величины годового прироста, зависящее от быстроты понижения процента прироста, что может доходить не только до нулевой, но и до отрицательных величин прироста. Из того, что дают Англия, Бельгия, Германия и другие страны Европы, с более густым населением и с менее благоприятными, чем во Франции, почвенными и климатическими условиями, очевидно, что здесь никакой роли не играет «количество пищевых средств», а быстрое абсолютное и относительное уменьшение прироста должно приписать иным причинам⁵², которые человечество не преминет отыскать, если дальнейшие явления покажут продолжение во Франции того же процесса, какой, несомненно, совершался в ней в XIX в.

В отношении к прибыли людей на земле Франция во всяком случае представляет одну из крайностей, а именно относительной малости прибыли; Англия же близка к общей средней норме всего света, наибольшая же годовая прибыль известна для России и других славянских стран, для Германии, С.-А. С. Штатов и для Явы. Хотя переписи (цензусы) С.-А. С. Штатов отличаются полнотою для всего XIX в., но в этой стране прирост населения⁵³ столь сильно зависит от переселений, что выводы мало назидательны для понимания того, что происходит во всем мире по отношению к возрастанию числа жителей. Поэтому избираем Германию, для которой числа известны с 1816 г. и при подробной разработке приведены к современной поверхности страны.⁵⁴

Из крайних данных (для 1816 и 1905 гг.) выводится общий средний годовой процент прироста = 0,94 %. Хотя современный прирост для Германии гораздо более, чем для Англии, но за все столетие средний английский прирост (1,25 %) более немецкого⁵⁵, а это дает уже явный намек на прибыль прироста, что и составляет главный интерес данных о народонаселении Германии, которые мы разочтем как предшествующие:

Из сравнения средних первой и последней половин сравниваемых лет видно, что при всей кажущейся неправильности⁵⁶ в изменении процент годового прироста Германии в последней половине столетия выше, чем в первой, т. е. прирост здесь, вообще говоря, еще возрастает. Это возрастание особенно ясно за последние лет 20, когда промышленное развитие Германии шло быстрыми шагами и когда городское население росло весьма быстро.

Думаю, что числа, сюда относящиеся, известны читателям из других источников, не привожу их, а останавливаю внимание именно на том, что здесь и города растут и прирост, показывая этим, что для умножения народонаселенности города не составляют препятствий, как думают и говорят довольно часто.

Из всего предшествующего в отношении к годовому приросту можно видеть, что ныне общий средний на всей земле прирост близок к 0,9 %, что в протекшие века, несомненно, общий средний прирост был меньше современного и что в ближайшем будущем можно ждать как убыли, так и прибыли в среднем общем приросте, а когда величина его начнет уменьшаться, она может достигнуть нуля и стать отрицательною. Уменьшение может происходить от множества причин, совершенно даже помимо недостатка в добыче пищи и других первичных условий жизни, чему примером может служить современная Франция, в которой уже давно годовой процент прироста менее общего мирового и европейского, а за последнее время стал еще более опускаться, хотя абсолютное число жителей все же продолжает еще возрастать.

Так как вопросы, касающиеся прироста, очень важны и определяются точнее всего повторяющимися переписями, то нельзя не высказать вновь желания, чтобы переписи производились правильно, повторяясь во всех странах, и их результаты подвергались систематической обработке. Недостаток точных переписей в большинстве стран Азии и Африки делает сомнительными многие общие выводы для этих частей света.⁵⁷

Недостаток статистических сведений для многих стран особо ощущается для данных об отношении между числом мужского и женского полов. Только для Европы сведения довольно полны; для Азии, Америки и Австралии они только отчасти известны, и на основании этого можно было предположительно перейти от части к целому, так как известные части все же значительны. Для Африки данных очень мало (для Египта, Алжира и некоторых английских колоний), и хотя то, что известно, по-видимому, указывает на недостаток числа женщин, но мне казалось наиболее осторожным принять для всей Африки равенство числа лиц обоих полов. Все же общая сумма жителей всего света сводится к следующему: мужского пола 855,3 млн душ, а женского пола 839,7 млн, в сумме 1695, а разность ж. – м. = 15,6 млн, или на 1000 мужчин в мире только 982 женщины.

Этот мировой недостаток лиц женского пола тем примечательнее, что в Европе, говоря вообще (т. е. за немногими исключениями, представляемыми соседними друг к другу Румынией, Болгарией, Сербией и Грецией), число женщин преобладает. Хотя отношение между мужчинами и женщинами должно иметь свое влияние на увеличение потомства, но доныне разность в обе стороны очень невелика, а потому особых опасений не внушает. Но достаточно вспомнить пресловутое «похищение сабинянок» из-за недостатка женщин, чтобы сделать очевидным будущее значение рассматриваемых численных отношений или указать на то, что счет числа лиц обоих полов представляет собой свой особый интерес. Если вообразить, что в будущем перевес женщин в Европе, а мужчин в Азии будет возрастать с быстротою, то можно опасаться особого напора азиатов на Европу или нового повторения старых исторических событий. Надо не забывать, что в Азии и ныне из 934 млн всех жителей должно признавать на 476 мужчин 458 женщин: это пока мало видно, но когда дело дойдет до того, что на 1000 лиц мужеского пола будет лишь 700–800 женщин, тогда и буддийские монастыри не вместят тех, которые захотят обзавестись семейством.

Для того, чтобы хоть сколько-нибудь посодействовать разработке едва затронутого вопроса о перевесе лиц того или другого пола, далее разбираются некоторые данные французских переписей⁵⁸ и русской переписи 1897 г.; полный же разбор (по времени и месту) существующих сведений ждет своих исследователей, благо статистика уже привлекла к себе общественное внимание.

Сперва приведем в более полном виде данные из переписи, произведенной во Франции в 1891 г., чтобы показать сложность основных данных и дать возможность видеть происхождение тех сокращенных таблиц, какие мы далее применяем для лучшей обозрительности и для сокращения размеров исходных данных:

В сокращенном виде эти данные дают, конечно, те же основные выводы:

Для обозрительности и сравнимости данных разных переписей, эти последние данные лучше всего выразить так:

Последний столбец отвечает тому, что принято в табл. 1 и 2, т. е. дает разность числа лиц женского пола без числа лиц мужского пола. Общий плюс показывает перевес лиц женского пола, но для начального возраста (0–20) перевес на стороне лиц мужского пола. То же обыкновенно повторяется и в других случаях – хотя не всегда.

Перейдем теперь к другим переписям Франции.

Сравнивая процентные числа пяти приведенных переписей Франции – от 1851 по 1891 г., можно заметить, что все они, несмотря на 50 протекших лет, представляют великое между собою сходство во многих отношениях. Так, например, всегда лиц мужского пола менее, чем лиц женского пола, примерно в отношении 49,8 к 50,2, но нельзя не заметить, что колебания в процентах и абсолютных цифрах довольно велики, а потому не должно удивляться, что в 1901 г. оказалось на 49,2 % лиц мужского пола уже 50,8 % женского:

В общих чертах за время первых 40 лет замечается падение, а в последние 30 лет возрастание перевеса лиц женского пола над мужским, но продолжительность отчетов недостаточна для уверенности в том, что возрастание будет увеличиваться. Общее, что дают предшествующие числа, состоит затем не только в том, что родится и во Франции все время мальчиков более, чем девочек, но и в том, что число всех детей и юношей до 20 лет всегда более для мужского пола сравнительно с женским, а для высших возрастов обратно, и притом процент перевеса увеличивается с возрастом, так что старух много более, чем стариков. Это показывает, что, взойдя в возраст возмужалости, лица мужского пола выбывают (смертью, а отчасти и выселением) в большем количестве, чем женщины. Хотя подобное этому замечается и в иных странах, но здесь оно выражено и резче и со своими особенностями, ясно видимыми в постоянстве (даже некоторой убыли) процентного числа лиц до 20-летнего возраста и в умножении числа старых людей, в 60 и более лет:

Отсюда уже можно заключить, что незначительность общего годового прироста во Франции определяется меньшим числом рождений, а прибыль числа жителей всецело зависит от увеличения числа стариков. Такой процесс, по-видимому, в конце концов ведет к увеличению перевеса в числе женщин. Этот перевес всегда изменяется около 20-летнего возраста.

Причину этого, по мне, нельзя искать в физическом различии обоих полов, а следует приписывать тем социальным соотношениям, которые заставляют в Европе юношу-мужчину напрягать в период около 20 лет свои силы гораздо более, чем то должны делать женщины близкого к указанному возраста, а усиленные напряжения и ведут к большему вымиранию созревших лиц мужского пола. Такое убеждение зарождается при знакомстве с тем, что в Азии, где роль женщины как человека сопряжена с большим, чем у нас, напряжением сил, женщины и вымирают в большей пропорции.⁶⁰ Для убедительности привожу здесь одно сопоставление для Франции в современной ее территории. В 1872 г. от 0 до 20 лет было всего лиц: мужского пола 6483 тыс. и женского пола 6325 тыс.

Эти самые лица при переписи 1891 г. имели возраст от 20 до 40 лет, и их тогда оказалось: мужского пола 5717 тыс. и женского пола 5743 тыс., т. е. из 100 чел. выжило 88,2 % мужчин и 90,8 % женщин, т. е. женщин в протекшие годы выбывало гораздо менее, чем мужчин.

Для дальнейшего выяснения перевеса в числе лиц того или другого пола, рассмотрим еще распределение по возрасту и полу жителей в двух наудачу взятых русских губерниях: Владимирской, где преобладает число женщин, и Сырдарьинской, представляющей, как в Азии вообще, преобладание числа лиц мужского пола.

Для Владимирской губернии по переписи 1897 г.:

Тут не только перевес числа женщин очень велик, но и начинается с самого раннего возраста, так как в возрасте менее одного года при переписи оказалось: 27,6 тыс. мальчиков и 28,2 тыс. девочек. В большинстве случаев, или почти повсюду, рождается мальчиков более, чем девочек, а из того, что здесь замечается обратное, очевидно, следует заметить, что весь вопрос об отношении числа жителей и разности полов очень сложен и отчасти определяется внешними или физическими обстоятельствами, отчасти социальными отношениями, подобными выселению и изнурению молодежи того или иного пола. Преобладание числа мужского пола в некоторых краях также видно в азиатских губерниях России.

По переписи 1897 г. в Сырдарьинской области оказалось следующее распределение почти 1,5 млн (точнее 1478 тыс., а известных по возрасту 1476 тыс.) жителей:

Начало таблицы

Продолжение таблицы

Здесь перевес в числе лиц мужского пола также замечается при всех возрастах, как во Владимирской губ. перевес лиц женского пола, и в обоих случаях перевес сравнительно огромный – более 8 %, много превосходящий все то, что дает Западная Европа.⁶¹ В России, взятой как одно целое, перевес числа женщин невелик, не более 0,55 %, менее чем во многих других странах Европы, но только оттого, что крайности друг друга уравновешивают или прикрывают, как видно уже из того, что в Европейской России преобладают женщины, а в Азиатской – лица мужского пола. Как это различие явно и резко, видно из сопоставления соседних пограничных губерний (1897):

Но из других сопоставлений становится очевидным, что главное влияние оказывает состав населения и род его занятий. Там, где преобладает чисто русское население и оседлый сельскохозяйственный образ жизни, как и в Европейской России, число женщин преобладает, например:

А там, где живут казаки, мужское население которых мало занимается сельским хозяйством, преобладают в числе лица мужского пола, например:

То же замечается в губерниях, считаемых европейскими, но где много кочевников азиатского образа жизни, например:

Из всего сказанного видно, что вопрос о причине перевеса полов очень сложен и не дает возможности предвидеть вероятное отношение в предстоящее время, когда общее число жителей Земли станет возрастать.

Обращаясь к последнему столбцу табл. 2, прежде всего считаю полезным заметить, что тот порядок, в котором мы привыкли перечислять страны света, начиная с Европы и кончая Австралией, не отвечает последовательности ни по числу жителей, ни по величине поверхности, но вполне отвечает последовательности как по густоте населенности, так и по времени начала тесных сближений со всем светом. В Европе теснее всех стран и на душу приходится лишь 2,3 гектара всей земли, включая и норвежские или мурманские тундры, в Австралии же – до 135 гектаров на душу. Отсюда очевиден уже переселенческий напор европейцев преимущественно на Америку и Африку, азиатов – на Австралию, Америку и Африку. Разность тесноты в Европе и Азии не столь велика, как показывают количества (2,3 и 4,4 гектара на душу) всей земли, приходящейся на жителя, потому что земель, к обработке неспособных, в Азии пропорционально больше, чем в Европе. В ней северные тундры, песчаные степи и горные вершины, надолго непригодные ни для какой хлебной культуры, едва ли занимают более 1,5 млн км, в Азии же (считая и Зондские острова) поверхность суши, ими занятой, не менее 15 млн кв. км. Если принять эти (лишь приближенные) числа, то окажется:

В XVIII ст., когда волна переселенческого выселения в заморские страны охватила весь крайний запад Европы, на жителя приходилось там не менее 4 гектаров «всей» земли, а подобное положение вещей во многих частях Азии, особенно в Индии и Центральной Азии (где немалую часть земель неразумным применением превратили в пустыни), по всей вероятности, наступило в те времена, когда происходили массовые нашествия азиатов на еще сравнительно свежую Европу. Ныне и в предстоящее – при развитии прироста в числе жителей – время ни о чем подобном не только «великому переселению народов», но даже и нашествию на Европу монголов или турок, по причине тесноты, нельзя и думать прежде всего по той причине, что в Европе еще теснее, чем в Азии, и азиатский избыток сперва будет искать свободных земель у себя, например в Монголии, Афганистане, Персии, на Борнео и т. п., а потом неизбежно двинется в Америку и Австралию. Военные преимущества европейцев при этом могут составить лишь временную поддержку […]. Мое личное мнение, однако, более всего склоняется к тому, что в Азии, при начавшемся оживлении духа китайцев и при готовящейся убыли пагубного влияния опиума, первенствующую роль должны занять не только миролюбивые, но и трудолюбивые, изобретательные и настойчивые китайцы, которые, вооружившись европейским развитием знаний, помогут мировой цивилизации в разыскании способов безбедного существования на ограниченнейших поверхностях Земли, а пошибы все выиграть развитием военной организации – приведут к должной норме.

Этой нормы в новых формах жизни, мне кажется, можно ждать именно опять из Азии, именно от китайцев, когда их озарит свет европейских знаний, потому что китайцы не только трудолюбивы, но семейственно миролюбивы, а в то же время очень склонны к высшим отвлеченностям и мудрецов, общему благу содействующих, привыкли почитать, следуя за их указаниями.

В заключение считаю необходимым, хоть в самых общих чертах высказать… (Здесь рукопись обрывается. – Ив. Менделеев).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.