3.5. Монархический “Сергиевский проект” — явная неадекватность

3.5. Монархический “Сергиевский проект” — явная неадекватность

В 1990-е годы не были реализованы и монархические сценарии. Их можно разделить на два класса:

· интернационал-монархические, в которых легитимными претендентами на престол России признаются зарубежные потомки Романовых разных поколений [39] и отпрыски иных “владетельных домов”;

· национал-монархические, в которых:

O признаётся правомочным воцарение новой династии на основе решения Собора, аналогично тому, как это имело место при воцарении Романовых;

O либо утверждается, что император Николай II или кто-то из его детей не погибли в 1918 г., как об этом сообщает официальная версия истории, и потому их прямые потомки имеют если не неоспоримое, то преимущественное право на престол [40].

Основные причины того, что монархические сценарии не были реализованы в 1990-е гг. (хотя, как утверждали некоторые СМИ в то время, соответствующие указы, которые Б.Н.Ельцин должен был подписать, уже были подготовлены), состоят в том, что, во-первых, слишком много претендентов на престол Российской империи и слишком много сценариев воцарения нового монарха, вследствие чего малочисленные монархисты не могут объединиться; и во-вторых, общество мировоззренчески было не готово к тому, чтобы принять власть над собой той или иной династии и поддерживающей её корпорации монархистов.

Однако 1990-е гг. остались в прошлом, и в России снова «пиарятся» “православно”-монархические идеи, выразители которых убеждены, что общество мировоззренчески «зреет» и идёт к тому, чтобы принять власть над собой нового монарха и обновившейся имперской “элиты”, и если этому процессу немного посодействовать, то всё свершится как бы само собой и Российская империя возобновится.

3 июня 2005 г. сайт “Консервативного пресс-клуба” опубликовал следующее сообщение:

«В Москве разрабатывается Русская доктрина (Сергиевский проект)

31 мая в ходе Консервативной Генеральной Ассамблеи было объявлено об инициативе Центра динамического консерватизма по созданию Русской доктрины (Сергиевский проект). Учредителями центра выступили два участника Консервативного пресс-клуба: экономист, главный редактор журнала «Русский предприниматель» Андрей Кобяков, философ и идеолог Виталий Аверьянов, а также известный писатель Максим Калашников [41] (псевдоним, подлинное имя — Владимир Кучеренко).

В течение трёх месяцев предварительной разработки Сергиевского проекта был организован цикл семинаров, в ходе которых создана концепция Русской доктрины а также сложился круг соавторов и экспертов, участвующих в её создании. При этом разработчики Русской доктрины открыты к сотрудничеству с другими заинтересованными организациями и экспертами. Перед участниками Сергиевского проекта поставлена амбициозная цель: описание мировоззрения и первоначальная проработка программы консервативных преобразований в современной России. При этом решается двуединая задача: дать точный анализ нынешней ситуации и предложить комплексное видение того, каким образом Россия может сохранить свою цивилизационную идентичность и стать в XXI в. мировым лидером.

Доктрина впоследствии может быть взята на вооружение здоровыми национально ориентированными государственными и общественно-политическими силами. При этом Сергиевский проект является независимым по отношению к каким-либо сложившимся политическим группам.

Инициаторы и организаторы проекта решили дать ему личное имя и остановили свой выбор на имени преподобного Сергия Радонежского — вечного защитника и покровителя России в самые трудные для неё времена. Публикация и презентация Русской доктрины планируются в сентябре — октябре 2005 года» (http://www.conservative.ru/news/index.html?nId=88).

Т.е. ещё ничего нет кроме “декларации о благих намерениях”, а рекламная кампания уже началась.

Прошло несколько месяцев. На острове Корфу (Ионические острова, Греция, место одной из побед адмирала Ф.Ф.Ушакова, которая вызвала удивление в военных кругах всего мира в те годы [42]) проходила Русская неделя. 12 октября 2005 г. православно-аналитический сайт “ПРАВАЯ.RU” в статье “Русская доктрина на острове русской славы” сообщил следующее:

«Главным событием “Русской недели” на Корфу стала презентация „Русской доктрины“. В день рождения Путина [43] на остров высадился десант бизнесменов, священников, консервативных идеологов, политологов и журналистов»

(http://www.pravaya.ru/dailynews/5181).

И далее после описания торжеств на Корфу “ПРАВАЯ.RU” сообщает о самoм проекте во многом повторяя приведённую выше публикацию

http://www.conservative.ru/news/index.html?nId=88.

Газета “Русский курьер” (№ 77, 2005 г.) тоже сообщила о презентации «Русской доктрины» в ходе проведения Русской недели на острое Корфу в статье “Станет ли «Доктрина» панацеей?” с подзаголовком “В России появился первый документ о национальной идее”. В ней сообщается:

«ПОКА ЕЩЁ ТАЙНАЯ „ДОКТРИНА“. Больше всего во время „Русской недели“ журналистов и политологов заинтересовала презентация необычного издания под пафосным названием „Русская доктрина“. Монументальный труд, над которым несколько месяцев трудился огромный авторский коллектив, грозит стать бестселлером среди мыслящей российской публики.

Руководители проекта экономист Андрей Кобяков и философ Виталий Аверьянов возложили на себя непростую задачу — на 363 страницах изложить ни много ни мало национальную идею России, некий концептуальный план развития страны на ближайшие 50 лет.

Впрочем, если руководство страны не спешит поделиться с гражданами своими соображениями на тему «Что делать», то рано или поздно сами граждане проявляют инициативу, ибо свято место пусто не бывает.

Даже червяк знает, куда ему ползти, чтобы добыть свежий листок. А Россия уже 15 лет топчется на одном месте, не решаясь сделать внятное телодвижение. Вот что пишут авторы доктрины в предисловии к своей работе: «Россия — это система стропил, поддерживающих свод над всеми народами мира, дарующая мировому целому равновесие и стабильность.

Когда в голосе нашего государства послышатся узнаваемые ноты тысячелетней России — Запад и Восток не удивятся, более того, они вздохнут с облегчением». Звучит красиво и по-мессиански, но уж лучше так, чем затянувшаяся идеологическая молчанка, в которую тупо играет уже не первое поколение кремлёвских обитателей.

В «Доктрине» очень оригинально и образно изложен взгляд на самые жгучие проблемы современной России: что такое русская цивилизация, дух нации, государственность, военная доктрина, принципы хозяйствования, социальная политика, культура, демография… Создавая «Доктрину», авторы исходили из трёх сценариев нашего будущего: «1) развал России, распад её на части, провозглашение местных суверенитетов; 2) стагнация на условиях, близких нынешним, сохранение неустойчивого равновесия; 3) глубочайший кризис, граничащий с катаклизмом, в результате которого власть путём скачка перейдёт к идеологии, отвечающей традиционным, проверенным веками принципам русской цивилизации». Вывод авторов довольно оптимистичен: несмотря на все обрушившиеся на нашу страну беды, именно сейчас у неё есть потрясающий шанс вырваться, подняться и ещё не раз удивить мир. Завораживает терминология, которая используется на страницах «Доктрины», — «смыслократия», «динамический консерватизм»… На фоне навязших в зубах «измов» [44] за этими чувствуется что-то действительно новое, мощное и давно ожидаемое.

Любопытно, что среди совершенно разных участников презентации не было слышно ни слова против самого проекта. Во время обсуждения «Доктрины» главный редактор журнала «Политический класс» Виталий Третьяков, политический обозреватель «Литературной газеты» Александр Ципко, глава ВЦИОМа Валерий Федоров, писатель-экономист Андрей Паршев и другие высоко оценили коллективный труд авторов «Доктрины», высказали ряд критических замечаний. Авторов упрекали в смешивании религии и политики, излишнем мистицизме и романтизации государственной власти и т.п. Однако практически во всех выступлениях рефреном звучала обеспокоенность за дальнейшую судьбу документа: «Удастся ли донести его смысл до власти? Насколько продуманы механизмы его практической реализации?» Тем не менее появление такого документа обнадёживает: наша страна выздоравливает, она ищет свой путь и не согласна с той ролью, которую ей готовит «новый мировой порядок» (http://www.ruscourier.ru/archive/641).

Теперь вернёмся к ранее цитированной публикации на сайте “ПРАВАЯ.RU”:

«PRIVATE „TYPE=PICT;ALT=“На другой день после презентации в Corfu Imperial прошёл круглый стол с обсуждением текста Доктрины. Главный редактор журнала „Политический класс“ Виталий Третьяков, политический обозреватель „Литературной газеты“ Александр Ципко, глава ВЦИОМа Валерий Федоров, писатель-экономист Андрей Паршев и другие выступавшие, высоко оценив коллективный труд авторов доктрины, высказали ряд критических замечаний. Авторов упрекали в „неизвестности“, в смешивании религии и политики, в романтизации государственной власти и т.п. Однако практически во всех выступлениях рефреном звучала обеспокоенность за дальнейшую судьбу документа: „Не постигнет ли его маргинализация, свойственная для патриотических начинаний?“ „Удастся ли донести его смысл до власти?“ „Насколько продуманы механизмы практической реализации рекомендаций доктрины?“ Отвечая на вопрос о возможных „фигурах умолчания“, соруководитель проекта Андрей Кобяков заметил, что часть разделов доктрины, создававшихся с учётом мнения специалистов из спецслужб, несёт конфиденциальную информацию, а потому не подлежит обнародованию.

PRIVATE «TYPE=PICT;ALT=»Обсуждение доктрины продолжилось в неформальной обстановке на борту боевого десантного корабля [45] «Азов», офицеры которого на собственные средства организовали торжественный ужин для участников «Русской недели». Русская водка с салом, вкусный корабельный плов и лёгкие фрукты быстро сломали барьер между греческой и русской делегациями. По слухам из дипломатических источников, присутствие русских моряков побудило греков просить ВМС НАТО приостановить военно-разведывательную активность в районе Ионических островов на время «Русской недели» (http://www.pravaya.ru/dailynews/5181).

Хотя описания презентации “Сергиевого проекта” в ходе Русской недели на Корфу мы взяли из разных источников, но они во многом текстуально повторяются, поскольку явно «сляпаны» на основе одного и того же прототипа — некоего заготовленного «пресс-релиза», происхождение которого остаётся неизвестным [46]: т.е. если не знать о существовании единого для всех публикаций прототипа и не видеть всех публикаций, то можно подумать, что каждая из них выражает независимое восторженное мнение её автора о событиях, очевидцем которых ему привалило счастье быть. Однако после того, как наличие единого прототипа — пресс-релиза — выявлено, становится очевидным, что в обществе проводится очередная «пиар-кампания» на тему «Русская доктрина — Сергиевский проект — основа светлого будущего России»; причём проводится довольно неумело, поскольку наружу «торчат» не только «уши».

Дальше — больше. Сайт Агентства политических новостей (АПН) [47] 7 декабря 2005 г. в статье “Аверьянов: нужно стать зависимым от будущего России” сообщил следующее:

«30 ноября на 3-й консервативной Генеральной Ассамблее была представлена “Русская доктрина” (Сергиевский проект) — при этом сам труд, вышедший пока небольшим предварительным тиражом в 500 экз., уже малодоступен. Один из выступавших на Ассамблее руководителей проекта Андрей Кобяков отметил, что основной тираж должен выйти и поступить в продажу в начале 2006 года. Аудитория имела возможность познакомиться с кратким тезисным изложением Русской доктрины. На следующий день 1 декабря Сергиевский проект обсуждали уже в Союзе писателей, председатель которого В.Н.Ганичев назвал [48] Доктрину сочинением “необычайно важным и знаковым”. Митрополит Кирилл (Гундяев [49]) охарактеризовал Доктрину как основу для “общенационального дебата [50] о ценностях” и подчеркнул, что это новое, эпохальное событие в общественной мысли России: “Это не просто “Вехи”, это не “Из глубины”, это не “Из-под глыб”. Это именно “Русская доктрина”, — сказал он. Корреспондент АПН обратился к другому руководителю и соавтору РД Виталию Аверьянову, который в своё время анонсировал [51] начало работы над этим проектом»

(http://www.apn.ru/?chapter_name=events amp;data_id=2694 amp;do=view_single).

А 11 декабря В.Т.Третьяков пригласил авторов “Сергиевского проекта” в свою программу “Что делать?” на канале “Культура”, которая была полностью посвящена ему.

Т.е. хотя основной тираж обещают начать продавать публике только в начале 2006 г., пиар-кампания на тему «Русская доктрина — Сергиевский проект — основа светлого будущего России» уже идёт полным ходом на протяжении нескольких месяцев, хотя затрагивает до настоящего времени только “элитарные” круги.

Пока же “Русская доктрина” недоступна никому (кроме «осчастливленных» владельцев предварительного тиража в 500 экземпляров и самих авторов проекта) даже в полноте её незасекреченной («с учётом мнений спецслужб») части. Однако всё тот же В.Т.Третьяков опубликовал две, как он оценивает, «ключевые главы» “Сергиевского проекта” в ноябрьском номере возглавляемого им журнала “Политический класс”, и с его публикацией можно ознакомиться в интернете на сайте журнала (http://www.politklass.ru/cgi-bin/issue.pl?id=336) [52].

Но прежде, чем обратиться к публикации в журнале В.Т.Третьякова, продолжим чтение интервью АПН с Виталием Аверьяновым:

«— Расскажите, пожалуйста, что такое “Русская доктрина”?

— Самое краткое определение нашего труда — новое “оружие сознания”. Русская доктрина, как она видится нам, в своём дальнейшем развитии должна защищать национальный менталитет от разрушительных воздействий. Достигается этот эффект несколькими средствами. Во-первых, Русская доктрина задает смысловой вектор: “Россия, какой она может и должна быть”. Это само по себе сообщает определенную суверенность сознания, если хотите, уверенность в себе, которой так не хватает русской нации в последние десятилетия. Во-вторых, Русская доктрина содержит в себе масштабную, разветвленную и местами даже подробно прописанную программу консервативных преобразований — в этом её важное отличие от многих проектов описания “национальной идеи”. В-третьих, наша Доктрина нацелена на формирование русского глобального проекта. Исторически наша цивилизация вырабатывает в себе самобытный нравственный мир, несёт в себе идеал совместного противостояния злу и варварству, противостояния мародёрству (к чему сводится антисоциальная этика новейших транснациональных сетевых сообществ и корпораций, извлекающих прибыль и политический капитал из хаоса). Образ России будущего для всего мира — это образ воинствующей цивилизации справедливости и милосердия. В связи с этим встаёт задача создать русский стандарт многополярной глобализации, одной из главных составляющих которого должна стать новая концепция качества жизни, принципиально не совпадающая с аналогичными индексами ООН.

Главное же свойство Сергиевского проекта, на мой взгляд, в том, что он предлагает платформу для широкой коалиции общественных патриотических сил, не предвыборной, не политтехнологической — а нацеленной на долгосрочное сотрудничество и содружество людей независимых от режиссёров политического спектакля. В этом смысле мы впадаем в иную зависимость — зависимость от будущего России. Зависимость от этого будущего, сознание такой зависимости способно сделать людей ответственными и сплотить нацию вопреки тем силам, которые мыслят себя свободными и независимыми от России.

Уже сейчас на Доктрину и её идеи поступают отклики читателей и критиков. Из публикаций на эту тему я бы отметил очерки [53] Владимира Хомякова и Сергея Фролова. Несколько глав из Доктрины опубликованы [54] в журнале “Политический класс” В.Третьякова, а в готовящемся к печати выпуске “Главной темы” М.Леонтьева можно будет ознакомиться с подробными тезисами Русской доктрины.

— Почему вы решили делать этот проект?

— Русская доктрина помогла собрать команду экспертов и соавторов (более 70 авторов, учёных, аналитиков). Все мы, каждый по-своему, шли к Русской доктрине давно. В начале 2005 года, когда принималось решение о создании Сергиевского проекта, многие из приглашенных экспертов почувствовали, что нас объединяет не только идейная близость, но и ощущение близкого “великого перелома” в обществе. Русская доктрина пронизана этим чувством переломности исторического момента.

В организационном плане Сергиевский проект можно свести к трём главным составляющим. Во-первых, это Фонд “Русский предприниматель” [55], благодаря которому стала возможной столь интенсивная работа (за полгода был собран коллектив, затем создан труд, объём и квалификация которого в обычных условиях требуют нескольких лет и усилий целого научного института). Во-вторых, сам круг соавторов, экспертов и консультантов, сотрудничавших по сетевому принципу — большинство из них принимали участие в семинарах, предоставляли материалы по кругу вопросов своей компетенции. В-третьих, в этой среде сформировалось концептуальное и организационное ядро из 10 человек — так возник Центр динамического консерватизма.

— Авторы РД предлагают, по сути дела, глобальную программу экономических и политических реформ России. В чём кардинальное отличие предлагаемого вами политического строя от ныне существующего?

— Поскольку эту тему невозможно исчерпать в интервью, очерчу её несколькими тезисами:

1. Наши сверхценности, политические идеалы — это идеал духовной суверенности и идеал социальной правды.

2. Нынешней хаосократии необходимо противопоставить смыслократию. Смыслократы [56] (учёные, предприниматели, общественные деятели) должны стянуться в сети, завязать в них новые узлы, сшить разорванные куски русского духовного и смыслового пространства.

3. Русская “гражданская нация” мыслится нами как сверхнационально-русский союз, в котором переплетаются и дополняют друг друга две идентичности: малая родина сочетается с родиной большой, семья и предки — с духовными и историческими родоначальниками великой нации. Русский сверхнационализм нацелен на сочетание принципиально различных, устойчивых в себе, духовных, культурных, этнических миров. При этом все они объединяются в единый имеющий свое уникальное лицо большой мир России, не федералистский, не распадающийся на этнократические анклавы, не беззащитный перед волнами нового “великого переселения”.

4. Без ложной стыдливости перед защитниками политкорректности мы рассматриваем православие как основной прообраз русской цивилизации. При этом, что особенно важно, православие выступает для нас как знамя для национально-культурной идентичности. Знамя, хоругвь — в этом нет никакого принижения веры. Это своего рода минимум религиозной традиции.

— Чем ваша экономическая программа отличается от программы нынешней власти?

— Экономический суверенитет России должен быть восстановлен, приоритетом должна стать антикризисная программа, направленная на наращивание экономической массы, воспроизводство населения и повышение его качественных характеристик. Ни о каком глобальном рынке, контролируемом западной элитой, не может быть и речи; место глобальной интеграции заняла региональная интеграция. По мнению экономических экспертов Доктрины, продолжение неолиберальной деградации резко увеличит шансы экономической абсорбции России Китаем.

Перед русской цивилизацией стоит задача выстроить новые отношения на евразийском континенте: уравновесить растущий Китай через создание новой мировой конструкции — интеграции в единую систему безопасности помимо Китая Японии, Индии, исламского мира. Пути экономического развития России во многом связаны с осознанием её места в активно растущем евразиатском макрорегионе. С этим связана нужда в переориентации с идеалов потребительского общества на идеалы “человека меры”. Русская доктрина считает ключевой идеей экономической философии XXI века “домостроительство” — не сверхпотребление, а преуспеяние и служение, достаток для семьи.

Русская доктрина объявляет ключевой общественно-политической задачей нации выстраивание триады Бизнес — Общество — Власть. Эта неклассовая коалиция “своих”, патриотических сил позволит быстрее сплотиться вокруг программы консервативных преобразований, вытащить страну из тупика. Для реализации этих амбициозных целей нам нужен “атакующий класс”, предпринимательский и управленческий (иерархически-сетевой) “мотор” нового пути развития. Сегодня “чужой” бизнес на территории России заинтересован в создании конфликтов между местными и мигрантами, между представителями коренных народов и иноэтничных диаспор, между православными и мусульманами, культивирует “классовую нетерпимость” в обществе (раскол на “своих” бедных и “чужих” богатых). Раскалывая общество, этот враждебный национальным интересам России паразитический слой стремится отсрочить перспективу объединения снизу патриотической волны с национально ориентированным бизнесом. Между тем, сегодняшние условия фактически благоприятствуют иностранным производителям и международному финансово-торговому капиталу, способствуют их конкурентной победе над отечественным предпринимателем и посредником» (http://www.apn.ru/?chapter_name=events amp;data_id=2694 amp;do=view_single).

Не искушённый в политическом «разводняке» доверчивый благонамеренный патриот, прочитав эти рекламные анонсы, может подумать: “Ну, наконец-таки: в стране проявились умные знающие люди, которые приняли на себя ответственность за её будущие судьбы, кто выразил «национальную идею» так, что в соответствии с нею можно будет строить политику и контролировать деятельность бизнеса и политиков на предмет соответствия их деятельности «Русской доктрине»”.

Действительно, заявленная разработчиками цель «описание мировоззрения и первоначальная проработка программы [консервативных] [57] преобразований в современной России» актуальна. Также актуальна и «двуединая задача: дать точный анализ нынешней ситуации и предложить комплексное видение того, каким образом Россия может сохранить свою цивилизационную идентичность и стать в XXI в. мировым лидером». Поскольку глобализация — это объективная данность, а характер глобализации в её исторически сложившемся виде не сулит в будущем ничего хорошего, то «формирование русского глобального проекта», альтернативного к ныне осуществляемому проекту глобализации необходимо. Тем более невозможно оспорить тот факт, что «исторически наша цивилизация вырабатывает в себе самобытный нравственный мир, несёт в себе идеал совместного противостояния злу и варварству, противостояния мародёрству (к чему сводится антисоциальная этика новейших транснациональных сетевых сообществ и корпораций, извлекающих прибыль и политический капитал из хаоса)». Поэтому действительно «встаёт задача создать русский стандарт многополярной глобализации, одной из главных составляющих которого должна стать новая концепция качества жизни, принципиально не совпадающая с аналогичными индексами ООН». И это должна быть открытая система миропонимания, которая может быть основой «для широкой коалиции общественных патриотических сил, не предвыборной, не политтехнологической — а нацеленной на долгосрочное сотрудничество и содружество людей независимых от режиссёров политического спектакля».

Т.е. авторы “Русской доктрины” по существу заявили, что они возлагают на свои плечи бремя концептуальной власти [58] в концептуально безвластном Российском обществе и призывают стать концептуально властными всех, кому дороги справедливость и светлое будущее России и человечества.

Но мы не в праве слепо верить подобным декларациям, тем более, что такого рода декларации о благонамеренности — не первый прецедент в истории, а кроме того, такая слепая вера противоречила бы заявленному самими авторами “Русской доктрины” принципу смыслократии — власти смысла как объективной данности. Поэтому, чтобы ответить на вопрос: “Насколько эти декларации и анонсы соответствуют действительности и какие перспективы они открывают и закрывают?” — обратимся к главам “Русской доктрины”, опубликованным В.Т.Третьяковым в ноябрьском номере журнала “Политический класс”.

Высказанный в приведённом выше интервью В.Аверьянова тезис: «мы рассматриваем православие как основной прообраз русской цивилизации», — в опубликованных В.Т.Третьяковым главах нашёл свое конкретно-политическое выражение. Представляя архитектуру будущей государственности, авторы “Русской доктрины” сообщают следующее:

«Сенат мыслится как несменяемое учреждение, самостоятельно следящее за соответствием своих членов их высокой должности. Сенат формируется на одну четверть из представителей военно-служилого сословия, на одну четверть из представителей духовного сословия с решительным преобладанием представителей Русской Православной Церкви, (в этой фразе всё выделено нами при цитировании) на одну четверть из представителей академических и университетских корпораций и на одну четверть пополняется по назначению главы государства. В Cенат могут входить также лица, занимающие или занимавшие чётко определённые законом государственные должности. Члены Сената не состоят в политических партиях. Члены Сената несменяемы, их ротация осуществляется по мере выбытия по причинам физического характера или в соответствии с внутренними решениями Сената на основании решений службы нравственного самоконтроля Сената».

И несколько далее:

«… глава государства должен выступать безусловным национальным лидером. Его избрание на этот пост должно осуществляться не столько количественным всенародным голосованием, сколько качественной общенациональной поддержкой — голосованием народных советов, одобрением Сената, Военного совета и Православной Церкви и — по возможности — мнением (завещанием или рекомендацией) прошлого главы государства. Лишь при согласии всех этих инстанций глава государства может считаться избранным» (В этом абзаце всё выделено нами при цитировании).

И ещё:

«Помимо канонических органов Православной Церкви — Архиерейского собора, Священного Синода — значительным влиянием должен пользоваться Совет традиционных религий (в настоящее время его прототипом является Межрелигиозный совет России). Этот совет должен включать религиозные структуры только российской юрисдикции, представляющие традиционные для России вероисповедания пропорционально численности верующих граждан (выделено нами при цитировании) [59]. В него также могут входить и иметь статус наблюдателей представители ряда вероисповеданий, не включенных законодательством в число традиционных, однако имеющих значительное духовное и нравственное влияние в обществе и важных для построения сбалансированных отношений России с другими государствами и международными организациями».

Т.е. “Русская доктрина” предполагает предоставить некие особо преимущественные права и полномочия иерархии РПЦ в жизни общества и государства.

Дело не в том, что в результате этого государственность перестаёт быть светской, а в предельном случае становится одной из «епархий» РПЦ — в результате чего она может обрести и гестапо-инквизиторский характер.

Дело в том, что всё приведённое выше о предполагаемой роли в жизни будущей России исторически сложившейся православной традиции означает, что Сергиевский проект — вовсе не Русская доктрина, а версия библейского проекта порабощения всех, но адаптированная к условиям постсоветской Россионии и тем перспективам, которые наметили для себя авторы “Русской” доктрины и разводящие их и иерархию РПЦ оставшиеся за кулисами кукловоды.

Выше в подборке цитат из Библии мы привели социально-экономическую составляющую библейского проекта порабощения всех.

Иерархии всех якобы-Христианских Церквей, включая и иерархию “русского” “православия”, настаивают на священности этой мерзости, а канон Нового Завета, прошедший цензуру и редактирование ещё до Никейского собора (325 г. н.э.), провозглашает её от имени Христа, безо всяких к тому оснований, до скончания веков в качестве благого Божьего Промысла:

«Не думайте, что Я пришёл нарушить закон или пророков [60] . Не нарушить пришёл Я, но исполнить. Истинно говорю вам: доколе не прейдёт небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдёт из закона, пока не исполнится всё»,— Матфей, 5:17, 18.

Это — фашизм, но это и конкретная «смыслократия» Библии (если пользоваться терминологией авторов “Сергиевского проекта”), под властью которой возникла и которым управляется вся библейская цивилизация — так называемый «Запад» и отчасти Россия. Всё остальное в Библии — мелочи и сопутствующие этому обстоятельства, направленные на расстройство ума и порабощение воли людей.

Если видеть это информационно-алгоритмическое наполнение библейской культуры за ширмой действительно благих, но не исполняемых РПЦ заповедей Нагорной проповеди, то роль иерархии РПЦ по сути аналогична роли полицайских подразделений, которые гитлеровские оккупанты на временно оккупированной территории СССР создавали из представителей местного населения для решения их руками своих задач.

Разница только в том, что гитлеровский фашизм Россия 60 лет как победила, а с более чем тысячелетним владычеством библейского фашизма люди ещё не разобрались, вследствие чего многие «россионцы» воспринимают РПЦ и её иерархию как своё привычно-родное и неоспоримо благостное, а не как инструмент их порабощения, созданный транснациональными оккупантами.

В.Аверьянову был задан вопрос: “Чем ваша экономическая программа отличается от программы нынешней власти?” — И он на него дал декларативно-благонамеренный ответ. Но деклараций о благих намерениях было много, и для того, чтобы судить о том, насколько они осуществимы либо представляют собой «базар», надо бы заглянуть в учебник экономики “Сергиевского проекта”. Но среди ключевых глав “проекта”, опубликованных В.Т.Третьяковым, нет «ликбеза» по организации управления народным хозяйством. Поэтому мы бы задали В.Аверьянову другой по существу вопрос: “Чем ваша экономическая НАУКА отличается от НАУКИ западной цивилизации, господствующей в России?” — И вряд ли бы он на него ответил.

И поставленный нами вопрос не столь наивен, как может кому-то показаться. Признание авторами “Сергиевского проекта” состоятельности исторически сложившейся экономической науки открывает возможности для проведения в жизнь на территории России экономической политики в соответствии с доктриной Второзакония-Исаии скупки мира на основе иудейской транснациональной корпоративной монополии на ростовщичество, приведённой выше в подборках цитат из Библии. Это так, поскольку экономическая наука в её ныне господствующем виде сложилась в лоне библейской культуры и изначально предназначена для обслуживания политики проведения в жизнь библейского проекта глобализации. То обстоятельство, что эта экономическая наука принята безо всякой критики в культуре России, Китая, Японии, мусульманских стран — результат того, что «аборигены» бездумно перенимали у «передового» Запада многие истинные и мнимые достижения его культуры, после чего как-то приспосабливали их к своим нуждам и развивали далее.

Если эту экономическую науку разобрать на составные части, то в ней можно выделить следующие компоненты:

1. Бухгалтерский учёт — средство выявления управленчески значимой информации в процессе хозяйственной деятельности как на микро-, так и на макро— (на основе статистики бухгалтерской отчётности) уровнях;

2. Математика — средство моделирования хозяйственной и финансовой деятельности и последствий принятия и осуществления тех или иных управленческих решений;

3. Профессиональный «жаргон», на котором выражается содержание собственно экономического знания, представляет собой не более чем специфическую терминологию, понятную лишь «причастным», и в этом смысле аналогичную блатной «фене»;

4. Знания (осмысленные описания экономической составляющей жизни), относимые к предметной области экономической науки.

Первое и второе — неотъемлемые атрибуты любой школы экономической науки, поскольку без них она не может быть связана с реальной жизнью общества и его экономической деятельностью (примером чему служит оторванная от жизни политэкономия марксизма).

Их общность для всех школ экономической науки и их объективный характер порождают иллюзию объективности экономической науки в целом.

Третье — профессиональный жаргон — в исторически сложившейся экономической науке Запада — затмевает всё. Но сам по себе он — пуст, однако позволяет на публике, не владеющий этим жаргоном, изображать из себя выдающегося экономического «гуру», единственно понимающего что и как происходит в экономике и что надо делать, чтобы она работала лучше.

И хуже всего дело обстоит с четвёртым: его практически нет. Если бы оно было в экономической науке СССР, то Госплан не привёл бы СССР к экономическому краху; если бы оно было в либерал-буржуазных научных школах Запада, то нобелевскому лауреату по экономике В.Леонтьеву не пришло бы в голову написать следующие слова:

«Финансовую и техническую поддержку они (речь идёт о помощи со стороны США и СССР развивающимся странам: — наше пояснение при цитировании.) получают как от русских, так и от нас. Но, что касается помощи в методах экономического планирования, то до сих пор ни одна из сторон не смогла оказать её в достаточных размерах. Мы можем дать им много мудрых советов, но мало методов, которым легко обучить и научиться, однако последнее и есть то, что им надо (всё в тексте цитаты выделено нами при цитировании); мудрость не так легко передаётся, и, кроме того, до сих пор ни один уважающий себя политик не признался в её отсутствии. От русских естественно ожидать, что они могут научить планированию, но по причинам, изложенным выше, пока им нечего предложить, кроме балансового метода, который хотя и ставит важные вопросы, но не даёт на них ответа» (Леонтьев В. “Экономическое эссе”. М. «Политиздат», 1990 г., стр. 229).

И он не одинок в своих оценках:

«… достижения экономической теории за последние два десятилетия как впечатляющи, так и красивы. Но нельзя отрицать, что есть что-то скандальное в зрелище такого количества людей, совершенствующих анализ состояния экономики, и при этом никак не объясняющих, почему та или иная ситуация возникает или должна была возникнуть… (выделено нами при цитировании: по существу это — признание в управленческой несостоятельности Это положение дел нужно признать неудовлетворительным и несколько нечестным» (там же, стр. 268) — эти слова принадлежат председателю Экономического (научного) общества США.

Но такого рода оценки положения дел в экономической науке высказываются только в «своём кругу» и не выносятся за пределы профессиональной корпорации «заклинателей» финансово-экономической «стихии», членом которой является и один из соавторов “Сергиевского проекта” — “экономист” Андрей Кобяков, который возможно и не понимает того, что было очевидно для В.Леонтьева.

На публику изливается только трёп на околоэкономические темы, который ведётся на специфическом профессиональном жаргоне, не зная которого, люди, чья психика не покалечена экономическим образованием, не могут обличить экономическую науку и её представителей в некомпетентности.

В.Леонтьев, опубликовав приведённые оценки, «вынес сор из избы»:

Современные экономические школы, пользующиеся легитимностью в культуре Запада, России, Востока, — это только профессиональный жаргон при почти полном отсутствии какого-либо содержания — управленческого смысла особенно в вопросах макроэкономического управления. Уличные «напёрсточники» о таком «бизнесе» и социальном статусе, которым обладают светила экономической науки, могут только мечтать [61].

Но объективный показатель того, что экономическая наука и её представители некомпетентны в своей предметной области — экономическое положение большинства населения России, затянувшийся социально-экономический кризис: не все же политики — рвачи и мерзавцы; среди них преобладает искренне благонамеренная некомпетентность и неспособность выявить управленческую несостоятельность экономической науки.

Однако вопрос о качестве экономической науки “Сергиевского проекта” как адаптированной к условиям постсоветской Россионии ветви глобального библейского проекта порабощения всего человечества — с одной стороны, и с другой стороны — человечной альтернативы библейскому проекту во всех его разновидностях это — только один из ликов вопроса о познаваемости Жизни и адекватной осмысленности процесса и результатов познания.

Гносеология — теория познания, один из разделов философии. Поскольку один из соавторов “Сергиевского проекта” — Виталий Аверьяновзаявлен как философ и идеолог [62], то “невнятность” “Сергиевского проекта” по вопросу о содержании потребной экономической науки и бессодержательности наличествующей науки заставляет предположить, что в “ключевых” главах, ничего не говорится о методологии познания и её роли в системе осуществления концептуальной властисмыслократии (если пользоваться их терминологией) потому, что соавторы “Русской” доктрины не имеют представления о процессе познания в силу того, что этим никогда серьёзно не занимались, хотя (как явствует из опубликованных В.Т.Третьяковым глав) люди они начитанные: но быть многознающим и уметь открывать новое знание в темпе возникновения в нём потребностей в жизни — это разные качества. Каждое из них результат прохождения сквозь одну из двух систем образования:

· быть многознающим — в реальности наших дней в большинстве случаев это успех системы «зомбирующей» педагогики, которая «грузит» в психику личности под видом неоспоримой истины готовые к употреблению мнения по всем вопросам, блокируя развитие его собственных творчески-познавательных способностей;

· быть открывателем знания в темпе возникновения в нём потребности в реальности наших дней — это выражение краха системы «зомбирующей» педагогики, которая не смогла произвести «зомби», поскольку творчество протекает на основе демонического типа строя психики или если человек живёт непосредственно под Божьим водительством. [63]

Одно другому — быть многознающим и быть открывателем нового знания в темпе возникновения в нём потребностей — в жизни нормального общества не альтернативы, но развитость творчески-познавательных способностей и умение ими пользоваться более значимы, нежели многознайство, поскольку, если навыки есть, то неизвестное человеку или забытое знание в каких-то формах может быть воспроизведено заново; а вот если известные знания не позволяют выявлять объективно наличествующие проблемы и решать задачи, то это уже беда безнадёжная, если творчески-познавательные способности не развиты или заблокированы, например, идеологией, в истинность которой верит субъект, а также и его нравственностью, определяющей всю алгоритмику его психической деятельности.

Между тем “Сергиевский проект” подаётся как «новое “оружие сознания”. Русская доктрина, как она видится нам, в своём дальнейшем развитии должна защищать национальный менталитет от разрушительных воздействий» (интервью В.Аверьянова).

Но если изложение методология познания отсутствует в “ключевых” главах, опубликованных В.Т.Третьякоым под ярлыком самых важных, то “Сергиевский проект” не может быть «оружием сознания» в заявленном качестве, поскольку только освоение индивидом методологии познания позволяет защитить адекватность Промыслу его собственного осмысления Жизни от разрушительных воздействий — всевозможных наваждений извне и принятия за истину мнений, почитаемых истинными на основе некритичного принятия традиционной культуры.

А вот без выражения в нём методологии познания, которую люди могли бы понять, освоить и развивать далее, “Сергиевский проект” неизбежно будет оружием, разрушающим адекватность Жизни любого индивидуального или национального менталитета, который некритично примет его за истину. Если это может быть непонятно обывателю, то это обязан понимать не только профессиональный философ и идеолог (в каком качестве представлен В.Аверьянов), но и всякий человек получивший высшее образование в СССР и тем более — защитивший в СССР диссертацию в какой-либо области: Философии в СССР учили во всех вузах и аспирантурах. И при всех пороках собственно философии диалектического материализма, при всех пороках системы обучения главное для осмысленной жизни человека было в системе философского образования в СССР доступно всем и каждому, кто с нею имел дело. И это главное состоит в том, что:

Методология познания в её развитии и совершенствовании — ключ ко всему, даже при всех ошибках, унаследованных от прошлого (в том числе и в самой методологии), поскольку свободное познание, открывая новое знание без оглядки на авторитетные мнения, устраняет ошибки — как текущие, так и унаследованные от прошлого [64].

Соответственно, кроме вопроса о качестве экономической науки “Сергиевского проекта” встаёт ещё более значимый вопрос — вопрос о качестве философии, лежащей в основе этого проекта.

Если к человеку приходит пусть даже не чёткая формулировка, а всего лишь его собственное некое ощущение «всеобъемлющего закона бытия», то он, если он — [65], оказывается на распутье, за которым лежат два взаимоисключающих друг друга пути, по прохождении каждого из которых на выходе в сознании оказывается:

· либо библиотечно-кабинетная нежить — чудовищный монстр — призрак философии, составленный из множества специфических терминов и соединяющих их конструкций логических процедур (которые обособляют философов-словесников от остального общества [66]), но с помощью которого невозможно разрешать реальные жизненные проблемы ни самим философам-основоположникам, ни последователям начатой ими философской традиции [67];

· либо инструмент, с ОПОСРЕДОВАННОЙ помощью которого объективно разрешимы мелкие и большие проблемы, с коими людей сводит Жизнь,

O и этот инструмент может быть передан другим людям,

O и освоить его может всякий более или менее физически и психически здоровый человек, если посчитает это для себя полезным.

«Философские» традиции первого рода, — если они не умирают сразу «в тиши кабинетов» (или в палатах психбольниц) вместе с породившими их подчас много знающими и разносторонне начитанными графоманами, а становятся культовыми в обществе, то — создают множество проблем, которые разрешать приходится на основе иной мудрости, действительно жизнелюбящей [68].

И такого рода неспособность разрешать проблемы в реальной жизни, свойственную победившей на Западе традиции «научной философии», подметили в России давно:

«Философ легко торжествует над будущею и минувшею скорбями, но он же легко побеждается настоящею [69]» (К.Прутков, “Плоды раздумья. Мысли и афоризмы”, № 112).

Всякая философия, не являясь по своему характеру непосредственно прикладной наукой, тем не менее представляет собой некий инструмент, с ОПОСРЕДОВАННОЙ помощью которого, — если этот инструмент адекватен, — объективно возможно выявлять и разрешать личные и общественные мелкие и большие проблемы в повседневной настоящей жизни, развивать адекватные Жизни фундаментальные и прикладные науки. Но для этого необходимо правильно определить функциональное предназначение этого инструмента, а также границы области деятельности, за пределами которых обращение к нему неуместно.

Этот инструмент создаётся в мире человеческой психики всяким . Но если искать ему аналог среди предметов овеществлённой культуры, то это — камертон.

в исторически сложившейся культуре человечества задаёт базу для настройки высоты звучания музыкальных инструментов, а также задаёт общий строй в пении: это нота «ля» первой октавы [70].

Но в камертоне нет потребности для тех, у кого — абсолютный музыкальный слух. То же касается и «научной философии»: в ней нет потребности у тех, у кого развито чувство мhры и другие чувства, личностная культура мышления и навыки осмысленного пользования разнородными языками общества.

Камертон нужен тем, у кого музыкальный слух «относительный»: т.е. ноты различимы попарно в смысле «выше — ниже — одна и та же», но способность к соотнесению с абсолютной шкалой высоты звуков — отсутствует. Эту способность замещает стандартный камертон, задавая эталонную высоту звука «ля» первой октавы, что позволяет настроить для совместной игры в оркестре различные инструменты, а участникам хора, обладающим относительным слухом, — петь в лад на несколько голосов, в том числе и «а капелла» [71].

Однако камертон не может подменить собой ни один инструмент, хотя в качестве камертона иногда используют фортепиано или другие инструменты, которые, будучи настроенными, способны сохранять настройку длительное время в меняющихся условиях воздействия на них окружающей среды. Именно вследствие этого философия как наука необходима обществу, но в качестве непосредственно прикладной научной дисциплины она бесполезна каждому человеку.

Тот, кто изготавливает камертон, не имея под руками эталонного экземпляра, — обязан нести в себе самом эталонное звучание чистого «ля».

Также и всякая научная философия — вне зависимости от намерений её основоположников и осознания философами-профессионалами и приверженцами-любителями этого объективного факта - берёт на себя роль камертона (точнее — системы камертонов), на соответствие с которым её приверженцы могут настроить алгоритмику своей психики (а могут только декларировать настройку, не произведя её по неумению или нежеланию).