Три подвига Бориса Ельцина

Три подвига Бориса Ельцина

Честно сказать, меня сильно удивляет, что и сегодня, на исходе второго десятилетия XXI века и спустя десять лет после ухода из жизни первого президента России Бориса Ельцина (1931–2007) в российской политической литературе и прессе почти невозможно найти позитивных оценок ни его самого как личности, ни его деяний на протяжении 1990-х годов. Негативных публикаций сколько угодно, а вот чтобы обнаружить что-нибудь позитивное – надо очень сильно постараться.

Невозможно не обратить внимание на то, что даже в таком неординарном труде, каким является 815-страничный том «Эпоха Ельцина. Очерки политической истории», написанном ближайшим окружением Б. Ельцина через год после его добровольной отставки, авторы изо всех сил стараются сохранить, так сказать, объективность и тщательно избегают политических оценок деятельности президента Ельцина. Вся же остальная литература о первом президенте России изобилует негативными эскападами в его адрес. Даже такой взвешенный и осторожный в оценках, каким начиная с конца 1960-х годов зарекомендовал себя известный российский историк и политолог Рой Медведев, в своей 700-страничной монографии «Владимир Путин» (М.: Молодая гвардия, 2007) не нашел для первого президента России ни одного позитивного слова. Сравнивая Бориса Николаевича с Путиным, он раз за разом не может удержаться от воспроизведения таких, например, уничижительных в адрес Ельцина цитирований из западных газет, как: «клоунские ужимки Бориса Ельцина»; «примитивная и однобокая проамериканская политика»; «барин-самодур» и т. д. А завершает Р. А. Медведев свою характеристику Ельцина вообще довольно странным, на мой взгляд, выводом. «Нет никаких оснований, – пишет он, – включать Бориса Ельцина в список таких великих реформаторов ХХ века, как Дэн Сяопин, Франклин Рузвельт, Конрад Аденауэр, Нельсон Мандела». Выбор названных фигур возражений не вызывает, кроме того только, что для ХХ столетия он далеко не полный: в нем почему-то отсутствуют Иосиф Сталин, Мао Цзедун, Иосип Броз Тито, Ли Куан Ю. Но дело конечно же не в списке, а в оценке деяний первого президента новой России.

Что касается меня, то я всегда, и в 1990-х годах, наблюдая Бориса Ельцина лично, и сегодня, считал (и считаю), что Борис Ельцин за 10 лет нахождения на вершине исполнительной власти в России действительно совершил немало действий, сильно осложнивших внутреннее и внешнее положение страны. А иные его действия носили и просто преступный характер. Как англичане спустя века не могут простить предводителю английской революции Оливеру Кромвелю (1599–1658) казнь английского короля Карла I в 1649 году, так, я думаю и Борису Ельцину российское общественное мнение никогда не забудет расстрел из танковых пушек в октябре 1993 года законно избранного Верховного Совета России.

Думаю также, что ни ныне живущие россияне, ни последующие поколения не найдут оправдания таким действиям президента Б. Ельцина, как разрешение правительству Е. Гайдара отпустить в свободное плавание цены на все товары с 1 января 1992 года, моментально приведшие к обнищанию большинства трудового населения страны; грабительскую, а по сути бандитскую чубайсовскую приватизацию государственной собственности, потворство шаймиевскому национализму в Татарстане («Берите суверенитета столько, сколько сумеете проглотить»). Никогда не найдет у россиян одобрение бездумный и безусловный вывод российской Западной группы войск из ГДР, так же как и такое же разрешение Польше и другим странам-членам Варшавского договора уйти в НАТО без всякой политической компенсации для России, равно как и беспомощную нерешительность и даже потворство наглой агрессии США в отношении Югославии в 1999 году и еще многое другое.

Вместе с тем мой опыт историка давно уже убедил меня, что стерильных политических решений не бывает. Во всяком случае, история такого не знает. Как писали еще Макиавелли (1469–1527) в «Рассуждениях о первой декаде Тита Ливия» и Гегель (1770–1831) в «Лекции по философии истории», любой государственный деятель, принимая то или иное решение, рассчитывает только на планируемые им результаты, но при этом обязательно получает целую цепь таких последствий, которых он не планировал и на которые никак не рассчитывал. А они, эти последствия, имеют как позитивный, так и негативный характер. Б. Ельцин исключением из этого правила не был. Исходя из этого следует подходить и к оценке политических действий Ельцина.

При всех перечисленных выше деяниях, Ельцин, находясь на высшем государственном посту, сделал то, что никто другой в его ситуации сделать бы просто не смог, и тем оказал решающее воздействие на изменение истории России в 1989–1999 годах. Поэтому не стоит удивляться тому, что абсолютное большинство российских историков и политологов хоть и, что называется, сквозь зубы, но вынуждены признавать как заслугу тот непреложный факт, что «Борис Ельцин удержал власть в Кремле, когда все рушилось и могла разрушиться также Российская Федерация»[14]. А ведь есть еще и важное другое.

Невозможно не оценить по достоинству тот факт, что с именем Бориса Николаевича Ельцина связан вопрос о законодательном оформлении появления в политическом и идеологическом поле России и мира (см. приведенное в предисловии высказывание З. Бжезинского на этот счет) феномена национального самосознания русского народа[15]. На деле это вылилось в принятие 12 июня 1990 года на первом съезде народных депутатов Декларации о государственном суверенитете РСФСР (907 человек – за, 13 – против, 9 – воздержались. Это судьбоносное решение на многие годы (если не навсегда) изменило судьбу СССР, России, а также, как позже выяснилось, и всего остального мира за пределами России.

Далее. В исторической науке принято исходить из того, что сталинская эпоха в истории России (СССР) закончилась не 5 марта 1953 года (день смерти И. Сталина), а 25 февраля 1956 года, когда первый секретарь ЦК КПСС Н. С. Хрущев зачитал на ХХ съезде партии доклад «О культе личности». Но по-настоящему время сталинизма, а вместе с ним и вообще историческая эпоха, начатая 25 октября 1917 года, которую еще в 1927 году У. Черчилль охарактеризовал как «нечеловеческую систему власти, построенную на руинах христианской цивилизации группой безжалостных догматиков и интернационалистов»[16], закончилось 23 августа 1991 года. В этот день на заседании Верховного Совета России в присутствии генерального секретаря ЦК КПСС М. Горбачева Б. Ельцин в прямом телеэфире подписал указ о приостановлении деятельности Коммунистической партии. На следующий день Горбачев сложил с себя обязанности генсека КПСС и Российская коммунистическая партия большевиков на этом прекратила свое столетнее существование. Правда, потом КПРФ, после длительного судебного процесса, восстановила формальную легитимность своего существования, но именно всего лишь «существования». Ленинско-сталинская «нечеловеческая система власти» свое существование бесповоротно закончила, и способствовал этому Борис Ельцин.

Никто другой не смог бы этого сделать в то время. Когда В. Путину однажды, уже в ранге президента РФ, задали вопрос о том, смог ли бы он упразднить КПСС в качестве политического субъекта, то он без раздумий честно ответил: «Нет. Не смог бы». Как пишут в упомянутой выше книге «Эпоха Ельцина» ее авторы, «было бы большой несправедливостью связывать всю борьбу против КПСС исключительно с именем Б. Ельцина. С таким же правом можно признать первым ее «могильщиком» самого Генерального секретаря М. Горбачева». Но «несомненная заслуга Б. Ельцина состоит уже в том, что после августа 1991 года он открыто поставил вопрос о запрете коммунистической партии и принял меры, чтобы обрушить ее организационную и финансовую мощь».

И наконец, в-третьих, именно Ельцин, вопреки колоссальному психологическому давлению, оказываемому на него со стороны российского олигархического сообщества, американских политических кругов и своего собственного политического окружения во главе с А. Чубайсом и своей дочерью Татьяной, требовавшими от него не передавать верховную в России власть В. Путину, все же сделал это, сохраняя в полной тайне от всех свои мысли на этот счет. Как сейчас, после многолетних размышлений на этот счет, я понимаю, именно это решение первого президента новой России обеспечило национальное и международно значимое возрождение России после «лихих 90-х» и на многие десятилетия определило main stream нашего развития. Тут ни убавить, ни прибавить, как говорил незабвенный Александр Трифонович. И сколь бы интенсивной (а нередко и справедливой) ни была критика со стороны общественности в адрес политического режима, созданного в РФ за пятнадцать лет Владимиром Путиным, невозможно не признать того очевидного факта, что за этот период Путину удалось добиться стабильного и сбалансированного внутреннего развития России и восстановления ее международного авторитета. Я убежден, что после провальных 90-х годов никто другой не смог бы это проделать с таким минимумом издержек. Многие из нас между тем до сих пор еще не до конца отдают себе отчет в том, каких усилий стоило Ельцину продавить свое решение о передаче власти именно Путину. Как, впрочем, общественная оценка и самого Путина как политического деятеля, наверное, еще далеко впереди. Общественное сознание ведь никогда не идет вровень с политическим явлением, всегда плетется в хвосте времени. Как однажды меланхолично заметил Самуил Маршак по другому поводу, «старик Шекспир не сразу стал Шекспиром // Не сразу он из ряда вышел вон».

Наверное, не все согласятся с таким подходом к исторической оценке 10-летнего ельцинского правления Россией. И тем не менее я все же склонен считать три названных выше решения Бориса Ельцина подлинными подвигами, в конечном итоге совершенными во благо России и ее народа. Именно политическими подвигами, которые, на мой взгляд, перевешивают своим значением многие ельцинские ошибки.

Остается, однако, вопрос, который вот уже пятнадцать лет старательно обходят вниманием средства массовой информации, – почему именно Владимир Путин стал преемником Ельцина? Что это было на самом деле: случайность? Расчетливый шаг? Или же Борис Ельцин в очередной раз инстинктивно уловил, что называется, поймал за хвост, закономерность исторического развития России и сознательно выдвинул после себя на вершину исполнительной власти фигуру, которая только и могла обеспечить продолжение глубинной сути тех радикальных изменений советского строя, на которые пошел российский народ в 1989–1991 годах, очистив их (эти изменения) от либерально-демократической шелухи?

В политическом классе современной России до сегодняшнего дня актуальна нашумевшая в 2006 году книга Александра Смоленского и Эдуарда Краснянского «Заложник»[17]. Авторы сего опуса высказали мысль о том, что совсем не Ельцин, а российские олигархи, выступившие в тесном союзе с международным капиталом, поставили у власти В. Путина, якобы связав при этом Владимира Владимировича жесткими обязательствами, в случае нарушения которых Путин мог быть принужден оставить должность главы государства. Не верю ни на минуту этим басням, но знаю, что в неких московских «тусовках» книга эта обсуждается и сегодня. И хоть большой тайны об обстоятельствах прихода Путина к власти в России в общем-то не было, но еще остающиеся сегодня около власти остатки либерально-демократических сил нередко пытаются создать на этот счет видимость существования какой-то тайны. И потому есть смысл хотя бы вкратце изложить обстоятельства того процесса, которые на сегодня можно считать достоверными и в которых Борис Ельцин сыграл решающую роль, не поддавшись давлению американских партнеров, рекомендации которых до этого момента он чаще всего принимал как руководство к действию.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.