Его величество жареный петух

Его величество жареный петух

В Интернете прочитал восклицание одного комментатора: «Страну спасет только катастрофа!» Увы, во многом справедливая реплика. Так нередко в истории страны и было. Лишь после поражения верхи начинали делать то, что обязаны были сделать десять-двадцать лет назад до обрушения крыши.

Символами России является медведь и двуглавый орел. Есть еще один, правда неофициальный, но многовековой. Это жареный петух, способный на удивительное действо.

Что такое эффект жареного петуха? В 2015 году вышел бодро-вдохновляющий документальный фильм «Сделано в России». В нем рассказывается об «индустриализации 2.0». Показали кадры изготовления клапана для одной из систем газовой промышленности. Диктор сообщил, что раньше они закупались в Нидерландах, но после введения санкций их стали изготавливать сами, причем голландскую технологию усовершенствовали: «Отечественная продукция оказалась дешевле, а главное, надежнее». «Время бездумного увлечения импортом прошло», — заверила диктор. Ну и славненько. Не прошло и пятнадцати лет, как озарило. Спрашивается, а чего раньше не раскачались? Ответ прост: не клевал жареный петух. Можно задать и другой вопрос: а без стимулирующего воздействия пинка под зад нельзя? Похоже, что нет. Не та, выражаясь научным языком, ментальность. Так, может, Путин, осознав сей факт, предпринял операцию «Щас завоюем Украину», чтобы встряхнуть правящий класс? Именно так: о желании «встряхнуть» управленцев говорил Путин, вспоминая о своем решении провести сочинскую Олимпиаду. И все же странное, согласимся, предположение насчет мотивов конфликта с Украиной. Прочитав такое умозаключение, нормальный человек подумает: «Какую только ахинею не пишут эти доморощенные мыслители». И был бы прав, если б пример сей был единичен, однако подобного рода фактов в истории России хватает. Возьмем знаменитую и перекликающуюся с нашими днями Крымскую войну 1854–1855 годов. Все слышали о ней, но мало кто знает, из-за чего она началась. А предыстория конфликта более чем удивительна и по большому счету малопонятна (если вообще понятна).

Война началась из-за спора… о ключах к воротам церкви!

Католики и православные в Палестине заспорили о том, кто должен хранить ключи от ворот Вифлеемской церкви. Султан выбрал сторону католиков, чем раздосадовал царя Николая I. В отместку он разорвал дипломатические отношения с Османской империей, и хотя султан согласился на уступки, но Николай потребовал заодно признания его гарантом прав православного мира в Османской империи, что делало султана зависимым от царя. На такой шаг султан, естественно, пойти не мог. Это все равно, если б султан захотел стать покровителем мусульман в Российской империи.

Получив отказ, Николай I приказал ввести войска в зависимые от Стамбула придунайские княжества. Турции ничего не оставалось, как объявить войну. Великие державы принялись увещевать царя. В январе 1854 года Наполеон III написал письмо Николаю I, в котором предлагал царю вывести войска, после чего вступить в переговоры с султаном с помощью держав, входивших в Священный союз — что-то вроде тогдашнего ООН. В ответ Николай отправил послание, которое заканчивалась словами: «Я смело отвечу нет… Я имею веру в Бога и в мое право, и я ручаюсь, что Россия в 1854 году та же, какой была в 1812-м». После чего разорвал дипломатические отношения, не оставив Англии и Франции выбора.

Так и осталось непонятным, чего хотел царь, упорно напрашиваясь на войну. Неужели дело было в ключах? Как-то мелко. Это предлог, а не причина войны. Может, Николай I хотел раздела Османской империи? Но его никто не поддержал, а в одиночку такие дела не делаются. Просчитался? Но для этого должен был расчет. В чем же он состоял? Что все его действия будут терпеливо сносить? Так это называется глупостью, а не политикой. А глупцом Николай I — в этом сходятся все историки — не был. Но что-то царь ведь хотел, настраивая против себя великие державы.

Показательно, как встрепенулись славянофилы, решив было, что Николай I затеял освобождение славян из-под турецкого владычества. Писались обнадеживающие статьи, и складывались стихи. Настроения были примерно теми же, что в 2014 году относительно «Русского мира». Но вскоре выяснилось — понять, что хотел Николай I, на самом деле совершенно невозможно (освобождать славян он точно не собирался). Остается строить версии. Например, такую.

Внешний конфликт нужен в том случае, когда решение некоей внутренней проблемы созрело, перезрело и стало фурункулом, дорого стоящим стране, но правительство никак не может найти средств вылечить болячку. Такой язвой было крепостное право. О необходимости его отмены задумывалась Екатерина II, мечтал Александр I, создавал секретные комиссии по изучению вопроса Николай I. Толку — ноль. Но как только прилетел жареный петух в виде проигрыша в Крымской войне, сразу выяснилось, что нерешаемая задача все же имеет решение. Но чтобы окончательно разделаться с остатками крепостничества, понадобились очередные внешние потрясения 1905 года. Так, может, этот «ключ» к решению «нерешаемых» проблем имел в виду Николай I?..

Идея об особом факторе развития, особом толчке появилась давно, и кто придумал термин «жареный петух», неизвестно. «Открытие» породило дискуссию о необходимости поражения государства как факторе прогресса. Например, если бы Российская империя проиграла войну 1812 года, то это, вероятнее всего, привело к падению крепостного права, а значит, изменился бы исторический вектор. И ничего необычного в таком факторе не было. Поражение от наполеоновской Франции привело к ликвидации крепостного права в Германии и Австрии. Внешнее давление заставило правящий класс Японии пойти на переформатирование общества («революция Мейдзи»). Только после поражений происходили реформы в Турции и Китае…

Как часто бывает в подобных неоднозначных вопросах, споры достигли крайних пределов. Одну из крайностей стал олицетворять персонаж романа Достоевского «Братья Карамазовы» Смердяков. Он говорил: «В двенадцатом году было на Россию великое нашествие императора Наполеона. и хорошо кабы нас тогда покорили эти самые французы: умная нация покорила бы весьма глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки-с».

Ленин тоже делал ставку на поражение царского правительства, но из принципиально иных соображений. Поражение для него было средством ускорить революцию, чтобы совершить цивилизационный рывок — построить новое общество. (Опять тот же «ключ»!) Ныне в роли пораженцев выступают московские либералы (называю их московскими, так как за пределами Москвы и Петербурга либералов найти весьма затруднительно). Проигрыш, по их мнению, помог бы свергнуть режим Путина.

В наше время проблемы вновь завязались в такой тугой узел, снова стали «нерешаемыми», а значит, объективно вновь потребовался очередной «золотой ключик» полууспеха-полупоражения. Успех нужен, чтобы руководству удержаться у власти, а полупоражение — чтобы сдвинуть увязшую телегу с места. И раз гром грянул, то правительство наконец перекрестилось. Стали сокращаться расходы на чемпионат мира по футболу, на бонусы госслужащим (ранее просто умопомрачительные — по миллиону рублей чистыми получали в виде 13-й зарплаты руководители городских служб — энергосетей и пр., а у менеджеров высшего звена счет шел на сотни миллионов). Сократили себе зарплату депутаты Думы и даже президент. Арестовали сахалинского губернатора за безумные бюджетные траты, которые еще недавно считались приемлемыми — денег было навалом. И (вот оно — главное) было объявлено, что займутся импортозамещением. Что означает это понятие?

Есть два вида импорта — дополняющий и замещающий. Ни одна страна не может производить всю номенклатуру товаров, и импорт заполняет существующие лакуны. Другая роль у замещающего импорта. Он вытесняет национальное производство. Сторонники свободного импорта объясняют это тем, что плохие изделия заменяются качественными, потому это благо. Под этим соусом шло уничтожение российского авиа-, автомобиле— и станкостроения, не говоря уже об отечественной электронике и бытовой технике. Во-первых, уничтожение этих отраслей как плохих — ложь, а во-вторых, деиндустриализация ставит крест на будущем России. В качестве «Саудовской Аравии» ей не выжить. Социальный паразитизм и интеллектуальная леность, мягко говоря, не есть благо. К тому же под видом «конкуренции» создана система, при которой выгодно привозить курятину в Москву из США, но невыгодно производить ее в Подмосковье. Везти картофель из Турции, но не производить самим. Тащить яблоки из Польши, но не из Курска. Причем объем импорта огромен. В 2013 году ввезли 1 миллион 200 тысяч тонн яблок. И это на родину Мичурина! Понятно (с точки зрения нашего правящего класса), что Россия, как богатая страна, обязана финансировать экономики других стран. Но и до 2014 года было ясно, что Польша — не дружественное государство. Так не лучше ли было направлять эти деньги на развитие садоводства в Беларуси и Киргизии, раз свое развивать противно?

Под видом «свободной торговли» уничтожаются не только высокотехнологичные отрасли. Промелькнуло сообщение, что 90 процентов семян, используемых в российском сельском хозяйстве, импортные. Причина столько баснословно высокой доли — в их высокой урожайности. Но эффективность таких семян часто достигается за счет их гомомодифицированности. Гомомодифицированные семена хороши за одной «маленькой» особенностью — они не дают потомства. Это семена-самоубийцы. Поэтому их нужно покупать каждый год. А теперь представим, что на их поставку введут запрет (их производство — монополия западных фирм). В этом случае стране будет грозить голод похлеще голодомора в 1933 году, особенно с учетом того, что большая часть мяса и фруктов тоже привозные. Оттого либерал-компрадоры так рьяно ратуют за «свободную торговлю» и ничем не ограниченный импорт «во имя интересов потребителей», что угроза удавки — лучший способ приструнить страну.

В свою очередь, потому столь благотворны для российской промышленности и сельского хозяйства оказались кризисы 1998 и 2008 годов, что они нарушали стройность политики разрушения производительных сил России из-за сокращения замещающего импорта. Таковым дождем на сухую почву должен был стать кризис 2014 года. Только в отличие от предыдущих кризисов взлета не произошло: совокупный экономический рост составил около 1 процента (величина статистической погрешности). Сказалась долговременная политика мягкого удушения российского производителя.

Замещающий импорт способствует не только свертыванию местного производства, но и вытравливанию желания заниматься таким неблагодарным делом, как реальное производство, и также деквалификации рабочей силы. Оборудование есть, а толковых работников нет. Обеспечить большие объемы роста становится невозможно, приходится самим искать импорт, чтобы заткнуть дыры, например, в обеспечении населения продовольствием. Об этом написал бывший «прораб» нынешней экономической модели А. Кох:

«…Без дураков, отбросив всю лирику и патриотические сопли: чего мы добиваемся? Ведь ясно же, что без импорта мы не проживем»[82].

Мог бы добавить: для того мы в свое время и старались.

Остановимся на реалиях «новой» политики, а точнее, возвращения к старой, политике былых времен, когда в СССР, подобно современному Китаю, ставшему «мастерской мира», старались производить как можно больший спектр товаров с высокой добавленной стоимостью.

Провозглашенное руководством импортозамещение включает развитие собственной электронной промышленности. Радостное известие. Однако это очень трудная задача, ведь доля иностранных устройств на отечественном рынке составляет от 90 до 100 процентов. Но смелость города берет, и Министерство промышленности и торговли заявило о желании постепенно заменить зарубежную электронику отечественной. Согласно представленному плану, к 2020 году в стране должны появиться собственные планшеты, смартфоны, ноутбуки, персональные компьютеры и так далее вплоть до СВЧ-печей. Всего, как сообщили СМИ, в список входит 534 наименования. Как говорится: в добрый путь, хотя цифра отдает фантастикой. Ну а что отстали на энное количество лет и придется догонять, причем в худших условиях, чем в «нулевых» 2000-х годов, так это понятно: догонять в спокойной обстановке совершенно неинтересно. Говоря современным языком — драйва нет. А вот когда сзади ударят пыльным мешком и клюнет пресловутый жареный петух, тогда да — кобыла резво переходит на рысь и показывает неплохие результаты в забеге. (Правда, ненадолго — пока положение не улучшится, и там снова можно перейти на тихий ход.)

На этой бодро-критической ноте можно было бы поставить точку, однако…

Те, кто скептически отнесся к подобным планам, правы: конкурировать с лучшими производителями США, Японии, Тайваня, Южной Кореи — затея почти маниловская. Запланировать можно все что угодно, но как реализовать планы? С 1986 года, когда впервые было заявлено о необходимости технического ускорения, ни одна задумка не удалась. Система «перестроечного» образца не приняла модели ускоренного развития. Она хотела совершенно другого — максимального и комфортного потребления за счет ресурсов страны. Рыночная модель лишь усугубила эту тенденцию. Вместо заявленной эффективности и роста производительности труда по сравнению с социализмом, загнивательные тенденции лишь усилились. Так с чего вдруг все должно чудесным образом измениться? Потому что так Минпромторгу захотелось? Несерьезно. Но расчеты ведь на чем-то строились?

Импортозамещением предстоит также заменить иностранную сельхозпродукцию отечественной. Звучит приятно. Если не обращаться к цифрам.

В 1990 году поголовье крупного рогатого скота в эпоху кризисного советского хозяйствования составляло 57 миллионов, к моменту политики импортозамещения в начале 2015 года — 19,5 миллиона. Число коров уменьшилось с 20,5 до 8,6 миллиона. Посевные площади сократились со 117,7 миллиона гектаров в 1990 году до 78 миллионов гектаров к 2014-му. Спрашивается: во сколько обойдется восстановление порушенного и где найти желающих ходить за коровами и пахать землю? Ведь народ ныне больше тяготеет к работе в офисах. Разве что вьетнамцев и китайцев пригласить? Всего несколько миллионов. Именно это предлагал бывший советник президента А. Илларионов — большой поклонник свободного движения рабочей силы, а ныне видный автор «шестой колонны». Впрочем, можно не заморачиваться: что-нибудь да импортозаместится. А так двойная выгода: сначала заработали на разрушении, теперь на восстановлении. А в целом надо иметь в виду, что как ни парадоксально это звучит, но ныне восстанавливать порушенное будет труднее, чем после Великой Отечественной войны. Тогда была система, заточенная под мощное развитие и соответствующие кадры, а теперь нет ни того ни другого, ибо 25 лет воспитывались менеджеры, «заточенные» под распил, доение и замещение импортом отечественного производства. Понятно, что есть отдельные люди, которые способны созидать. Но речь идет не о том, что где-то кто-то как-то что-то не без этого, а о всероссийском проекте для 100 миллионов человек. И не стоит забывать, что промышленность и сельское хозяйство страны (Украины тоже) никак не могут выйти даже на советский уровень! Российский бизнес с 1990 года ориентирован не на то, чтобы шибко сильно развивать экономику. У него были другие задачи, и он с честью их выполнил, отправив за рубеж на триллион долларов капиталов и опустив страну до категории «развивающейся». И если бы государство не вернулось в экономику и не спасло остатки авиа-, авто-, судо-, станкостроения, то Россия перешла бы в ранг «недоразвитых». А теперь надобно значительной части бизнеса отвергнуть свою спекулянтскую сущность и повернуть на 180 градусов… И как это ему, интересно, сделать?

Чтобы двинуться вперед всерьез, а не понарошке, надо предпринять нетривиальные ходы. Прежде всего — повторюсь — обмануть Систему, сбив ее настройки с потребления и доения имеющихся национальных богатств на подлинное развитие. Ясно, что с помощью доброго слова и ласкового увещевания этого не достичь. Но и прибегать к репрессиям тоже невозможно. Не те времена. Остается придумать нечто особое и в то же время апробированное в истории. И такой способ есть! Это ситуация внешней опасности; то, что в советское время называлось «сложной международной обстановкой». Многим памятен рывок 1930-х годов под лозунгом «Если не догоним развитые страны — нас сомнут» и те результаты, что были достигнуты. Но если угрозы надвигающейся войны нет, тогда как быть? Тогда ее можно создать искусственно. Что и было сделано. Отсюда странности в присоединении Крыма и маневры вокруг Донбасса. Разговоры про то, что Путину захотелось «имперских захватов», — ни о чем. Это как всерьез считать, что царю Николаю захотелось ключи от церкви… Сам по себе Донбасс был не нужен, нужны были санкции, чтобы вынудить российский бизнес вкладываться в страну не по остаточному принципу.

Санкции нужны были, чтобы отрезать иностранных конкурентов и дать российской промышленности спокойно начать массовое производство импортозамещающей продукции. В ином случае затея была бы сто процентов обречена на провал.

Получается, В.В. Путин мог прийти к тому, о чем безуспешно толковали национально ориентированные интеллектуалы с 1990-х годов, — экономике необходим разумный протекционизм. Выпускать на профессиональный рыночный ринг отечественных производителей с уровнем подготовки боксера-любителя — самонадеянно и глупо. Руководство же 25 лет реализовывало тезисы либералов про радости конкуренции, открытого рынка, перелива капиталов и глобализации, забывая, что Тайвань и Эквадор тоже встроены в систему глобализации. Но дело в разнице их «птичьих прав» на мировой арене — у одной страны орлиные, у другой — воробьиные. Под прикрытием «открытого рынка» угробили много отраслей, заблокировав развитие остальных.

Положение с бюджетными доходами временно смягчила нефтяная рента. В 2013 году обозначился конец банкета и вхождение в тяжелый кризис, из которого видимого выхода не виделось. Первой на очереди была Украина. Следующей неизбежно — Россия. Надо было предпринимать экстренные меры. Но обычные были невозможны. Нужен был кризис. Но кризис, подобный спасительным встряскам в 1998 и 2008 годах, в ближайшие годы не предвиделся. Оставалось сотворить искусственный. И когда в Киеве сверкнула молния, в Москве началось громоизвержение. Началось камлание про «фашистскую хунту», что однозначно вело к обострению обстановки не только с Киевом, но и с западным блоком. Затем последовало нарочито провокационное заявление от 1 марта, вызывающая операция по присоединению Крыма, «непродуманные» заявления президента и т. д. И о, счастье, санкции спасительным дождем пролились на иссыхающую российскую экономическую почву. Импорт резко сократился, и на продукцию отечественной промышленности и сельского хозяйства возник спрос.

Гипотеза, как видим, спорная (а понять умодействия наших правителей крайне сложно, ибо они всегда принципиально разновекторны и одна рука обязательно мешает другой), лишь дальнейшие события покажут уровень обоснованности приведенной версии. В ее пользу говорят разные факты, в том числе выгодность санкций для будущего страны. Они позволяют (при желании) перейти от политики колониального приспособления к нуждам мировой экономики (поставки сырья и обеспечение сбыта иностранным производителям той продукции, что может производить российская экономика) к самостоятельному развитию на национальной финансовой, информационной и технологической основе.

Какие аргументы могут быть против этой версии? Аргумент против напрашивается такой: не слишком ли большой там-тарарам произведен, не слишком ли дорогая цена уплачена за такой маневр? Это серьезное возражение, но спорная версия наполняет манипуляции с Украиной и Новороссией здравым смыслом. Иначе опять придется прибегать к спасительной, но ничего не объясняющей знаменитой формуле: «Хотели как лучше, получилось как всегда». К тому же российские правители из всех вариантов обычно предпочитают самые трудные и заковыристые. Маленький пример. В 1990-х годах тысячи детских садов были переделаны под офисы. И то: какие дети, когда бизнесменам не хватает помещений! Когда же темпы сокращения населения стали слишком велики и пришлось предпринять меры по увеличению рождаемости, то возникла острая нужда в детских садах. После чего была поставлена задача построить недостающие тысячи детских садов. И таких случаев масса.

Практически каждый российский правитель исповедует следующий алгоритм: сначала создаем стране проблемы, потом их решаем. История России — это во многом движение от одной искусственной сложности к другой. В результате получается движение от одного эксперимента к другому. Все эти 1917, 1941, 1991 года тому доказательство, подобно тому как 1854 год создал необходимые условия для 1861 года. Так было раньше и, что показывают события украинского конфликта, так будет всегда. Если не лбом об стену — то жить неинтересно.

Конечно, могут быть другие гипотезы. Только уровень их логического обоснования вряд ли будет сильнее выше-озвученной.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.