ПИЛАР РАХОЛА. ДОРОГА В АД

ПИЛАР РАХОЛА. ДОРОГА В АД

Pilar Rahola

«Было время, когда верили, что для людей, которые преднамеренно убивают детей, в глубинах ада отведено особое место. В наши дни преднамеренное убийство израильских детей узаконено как вооруженное сопротивление палестинцев. Не только узаконено, но даже поощряется, поскольку те, кто убивает детей, уже не попадают в ад — вместо того им обещаны райские кущи». Бриджит Габриэль, женщина из Ливана, которой пришлось семь лет провести в подземном убежище, питаться травой и ползать под обстрелом в поисках воды, произнесла эти скорбные слова, выступая в октябре 2004 года в Университете Дюка. Она говорила о саморазрушающем явлении, использующем религию и веру как алиби для всех видов насилия; насилия, ставшего частью эскалации терроризма, который не прекращается даже тогда, когда сталкивается с самым святым в жизни. Бриджит, в настоящее время — директор и основатель «Американского конгресса за истину», хоть и была «воспитана в духе антисемитской ненависти» говорит, что «различие между арабским миром и Израилем — это различие в ценностях и природе вещей. Это противопоставление варварства и цивилизованности, диктатуры и демократии, зла и добра».

Салман Рушди (Rushdie) называет сегодняшнюю деградацию ислама «прессом параноидального исламизма». Другие, например, марокканский журналист Али Ламбрэ, говорят о том, насколько ужасно для миллионов мусульман то, что у них практически нет собственной демократической точки отсчета. Однако такие комментаторы, разговаривающие на языке нравственности и этики, крайне малочисленны, их можно сравнить с экзотическими островками в океане узколобости, культурного отчуждения и, главное, официально узаконенного фанатизма. Именно это и делает их редкими исключениями из общего правила. Но, одновременно, это дает нам первый ключ к решению этой серьезной проблемы. Чтобы проанализировать новый всемирный антисемитизм, который как многоголовая гидра разговаривает на разных наречиях и пользуется различными формулировками, в зависимости от того, где он проявляется, нам пора очень серьезно задуматься над этим вопросом. Нам нужно проанализировать эту узколобость, этот нигилистический, тоталитарный менталитет, нацеленный на распространение своего легко проникающего яда в каждом уголке мира арабских стран. И, прежде всего, необходимо проанализировать коллективное сознание: наблюдается ли сейчас возрождение ксенофобской идеи, сформулированной Вильгельмом Марром в 1879 году (именно тогда появился термин «антисемитский»), которая в своих наиболее яростных проявлениях виновна в наихудших зверствах в истории человечества? Уже столько проведено исследований на эту тему — включая исследования европейских органов власти, — что излишне было бы здесь повторяться. День за днем и год за годом, в статье за статьей, в СМИ, на форумах, в телевизионных дискуссиях, политических заявлениях и во всем, что входит в .процесс коллективного мышления, присутствуют евреи. Их присутствие нелепо, неприятно; их обсуждают, очерняют или подвергают резким нападкам. Возникла такая большая путаница между словами «еврей» и «израильтянин», что эти два слова используются без разбора, но и то и другое — уничижительно. Не боясь ошибиться, можно сказать, что Израиль унаследовал всю историю очернительства евреев и стал причиной возникновения более престижной формы антисемитизма — антисионизма, равно как и сегодняшней ненависти к Израилю. Иными словами, также как евреев веками считали народом-изгоем, так же и сегодня к Израилю относятся как к «неприкасаемому» государству. Ну и, разумеется, его премьер министр — это «неприкасаемый» премьер. Как я написала в своей работе под заголовком «Евреи и мухи», подготовленной для Конференции ЮНЕСКО 2003 года, «зонт антисионизма намного легче держать в руке: он защищает от капель критики и создает фасад, который по душе интеллектуалам». Иначе говоря, антисионизм политически корректен, а это главное условие для того, чтобы эту тему можно было затрагивать на встречах интеллигенции, чтобы знаменитым писателям можно было писать о ней, а прогрессивным профессорам можно было на эту тему выступать. Это объясняет то явление, которое будет в центре моего внимания, — новый антисемитизм левых. Этот антисемитизм не соответствует классическим нормам ультраправых. Он соответствует современным критериям, идеологии левой направленности, чьи формулировки основываются не на ксенофобских ценностях, но, как ни странно, на идее солидарности. Основной вид сегодняшнего антисемитизма в ответе за яростно антиизраильское мышление, завоевавшее умы на Западе, поскольку он оказывает влияние на народные массы и им пропитаны сводки новостей. Он дышит политкорректностью; у него хорошая репутация, он — достаточно левый и его связывают со справедливостью, прогрессом и солидарностью. Вот отчего у него столько влияния, вот отчего он так опасен, так неуловим и, возможно, даже бессознателен.

Но перед тем, как вдаваться в более тщательный анализ данного явления, я считаю необходимым указать на два главных вида антисемитского мышления, которые в большей или меньшей степени влияют на общественное мнение. С одной стороны, существует классический антисемитизм, идеально вплетенный в ДНК коллективного сознания, побочный продукт христианства, которое учит нас любить Бога и одновременно научило ненавидеть евреев. Со времени важной декларации Nostra Aetate, принят во время Второго Ватиканского собора, католическая церковь сделала огромный шаг вперед в направлении самокритичности и просьбы о прощении. Но две тысячи лет антисемитской богословской культуры оставили после себя настолько глубоко укоренившееся предубеждение, что оно неизгладимо запечатлено в массовом мышлении. Это обстоятельство, а также живучесть понятия о народе-христоубийце, способствовало возникновению пресловутого фильма Мела Гибсо-на «Страсти Христовы». Не преуменьшая колоссальную символическую значимость поступков папы Иоанна Павла Второго, ни важность эмоционально окрашенного посещения папой Бенедиктом XVI синагоги в Германии, mea culpa (вина) католической церкви — это, скорее, катарсис церковного руководства, чем народных масс. Поэтому мы имеем, таким образом, историческую рану, которая продолжает жить в умах людей. Распространение христианства связано с победой этого предубеждения и с поразительной эффективностью процесса очернительства целого народа, цель которого якобы властвовать и обманывать и, вероятно, вырастить фанатиков. Этот антисемитизм с религиозным уклоном, на протяжении веков превратившийся в культурный антисемитизм, окончательно запечатлен в общественном сознании и, хотя и неосознанно, объясняет отчасти ту легкость, с которой граждане планеты одобряют клише, предубеждения и ложь о евреях. А евреи в уме современного обывателя — это израильтяне. Небольшое различие между образом крючконосого средневекового еврея, изощренно хитрого, таинственного, пьющего на Песах кровь христианских младенцев, и властного еврея со звездой Давида на танке, с помощью которого, если верить телеканалам всего мира, систематически убивающего палестинских детей. Если бы не многовековое созидание культурного стереотипа зла в сознании европейских народов, так что ни одно событие в истории Европы невозможно объяснить без антисемитизма, сегодня было бы не так просто распространять Мани-хейское видение действительности, извращенные новости или пересказывать исторические мифы. Это основной и часто бессознательный антисемитизм, укоренившийся в умах граждан, которые по-прежнему утверждают, что государство Израиль — это главная проблема на планете. Он преобладает в умах журналистов, чьи репортажи новостей всегда пишутся до того, как они узнают, что произошло. Этот же антисемитизм объясняет, почему просвещенные и теоретически начитанные люди могут вести себя по отношению к Израилю, как хорошо осведомленные глупцы. На уровне сознания антисемитизм христианской религии, преодолен, но бессознательный антисемитизм имеет достаточный заряд, чтобы взорвать бочонок с порохом.

Второе из основных проявлений антисемитизма, чрезвычайно легко воспламеняющееся и значительно более опасное,- это исламский антисемитизм — большое пятно на репутации всего мусульманского мира, в разных частях света, заражающий не только сознание фанатичных верующих, но и вполне миролюбивых людей. Надо признать, что эта разновидность антисемитизма родилась не вчера. Она связана с той ролью, которую некоторые из руководителей арабских стран сыграли, когда нацизм был на вершине своего расцвета. О чем свидетельствует «милая» песенка, которую пели в арабских странах в конце 1930-х годов: «Больше нет вам ни месье, ни сэра / Небо для Аллаха, а земля для Гитлера». Среди пронацистски настроенных деятелей пальмовую ветвь первенства за антисемитизм, за руководящую роль среди палестинских арабов заслужил своей активностью и искренностью бывший Великий муфтий Иерусалима Хадж Амин аль-Хуссейни, личный друг Риббентропа, Розенберга и Гиммлера. Аль-Хуссейни не только принадлежат «крылатые слова»: «Аллах нас удостоил особой чести завершить то, что Гитлер начал в одиночку. Да начнется джихад! Уничтожайте евреев! Уничтожайте их всех до последнего!». Он также с неослабевающей энергией трудился над тем, чтобы воплотить эти убеждения в жизнь. В результате — и еврейские погромы во время Британского мандата; и попытка государственного переворота в Ираке; и ссылка в Германию в 1941 году, где он жил в большом почете и горячо благословлял нацизм. Среди многих перлов, которые этот жутковатый персонаж оставил в наследство истории бесчестья, давление, оказанное им на Гитлера, чтобы не дать тысячам венгерских евреев покинуть страну. Ну а самым ярким его «подвигом», конечно, было его вмешательство в деятельность Адольфа Эйхмана, которого он уговорил не соглашаться на предложение английского правительства обменять немецких военнопленных на 5000 еврейских детей, которые должны были отплыть в Святую землю. Дети не попали в Палестину, вместо этого их отправили в газовые камеры в Польше. Во время посещения Освенцима он укорял охранников за то, что они слишком «мягко обходятся» с евреями. На его ответственности эскадрон Ханджар, рота боснийцев из Ваффен СС, которые уничтожили 90 % евреев Боснии. Генрих Гиммлер в знак благодарности создал школу мулл в Дрездене. Тем не менее, многие могут подумать, что аль-Хуссейни не является представителем арабского пронацистского антисемитизма, а лишь собственной разновидности зла и безумия. Но это не так, если принять во внимание, что он вплоть до своей смерти (в 1974 г.) оставался настоящим кумиром, что он сыграл значительную роль в арабо-израильском противостоянии, и, что даже сегодня его имя, имя ведущего представителя рода аль-Хуссейни (рода, чьи более скромные ветви произвели на свет еще одного известного в регионе человека, Яссира Арафата) вызывает уважение. В отличие от современной Германии, которая признала свое мрачное прошлое, свою вину и ответственность, в арабском мире никогда не начинали разоблачение поддержавших нацизм руководителей и никогда не считали нужным переосмыслить собственную историю. Сирия укрыла советника при правительстве Германии Алоиза Брукнера, правую руку Эйхмана в ведомстве Третьего рейха по делам евреев. Арабские страны интегрировали в свою систему предубеждений всю паутину лжи и вымыслов из пропаганды в стиле Геббельса, как будто нет ничего более естественного.

Тем не менее, будь исламская модель антисемитизма единственной в своей исторической приверженности нацизму, она не имела бы сегодня такого огромного успеха. Как раз напротив, исламский антисемитизм сумел сочетать все избитые выражения юдофобии, начиная с религиозной и заканчивая социальной и политической. Таким образом, он объединил в одно целое и инфантильные мифы средневекового христианского антисемитизма, и социально-политический вымысел «Протоколов», подаренных миру российской охранкой, и современный антисионизм (который обозначает борьбу с «империализмом»), и собственные мифы из Корана. Особенно заслужили любовь Суры, посвященные евреям («Евреи в этой жизни заслуживают только позор, а в Судный день их ждет приговор к самым тяжелым мучениям»). [2]. Как пишет в своем исследовании этого феномена Патрисио Бродски, «антииудаизм в арабских странах получает статус аксиомы, не требующей доказательств». «Он занимает центральное место в преобладающем на сегодня и не имеющем конкуренции «державном» менталитете во всех арабских странах и, благодаря государственной политике публичного повторения предубеждений, постепенно добивается согласия всех прослоек общества в том, что евреи не являются частью человечества. Таким образом, народные массы с легкостью учатся ( верить в предрассудки, клеймить и ненавидеть евреев». [3].

В большинстве случаев ненависть к евреям идет рука об руку) с ненавистью к представителям Запада. В конце концов, разве еврей — не типичный образец западных ценностей? Фильмы, телесериалы (подобные тому, что шел по египетскому государственному телеканалу в течение Рамадана), учебники, классические антисемитские книги, превратившиеся в бестселлеры, включая «Протоколы» и даже «Майн Кампф», статьи и газетные передовицы, проповеди и тому подобное — все это способствует наметившейся тенденции. Антисемитизм находится в основе современной культуры исламских стран. Он распространяется подобно эпидемии в школах и среди журналистов. Он — движущая сила политической риторики. И это происходит при безразличном безучастии Запада, при традиционном и легко предсказуемом бездействии ООН и при преступном соучастии интеллигенции демократических стран. Нас, похоже, не беспокоит тот факт, что 1 300 млн. детей в начальной школе учат антисемитской ненависти. И здесь хотелось бы подчеркнуть очевидный факт: учить ненавидеть евреев — то же, что просто учить ненавидеть. К тому же, такой антисемитизм существует не только в мусульманских странах. Он оказывает влияние на общественные, гражданские и религиозные организации исламской ориентации, работающие в демократических странах. В действительности, практически невозможно найти хотя бы одну исламскую неправительственную организацию (НПО), которая не является — по своему теоретическому мировоззрению — радикально антисемитской. Многие из этих НПО получают приглашения участвовать в съездах, создают объединенный фронт и пользуются признанием. Некоторые из них в ответе за антисемитский позор Форума в Дурбане. Я своими глазами видела подобное на последнем Всемирном социальном форуме в Порто Аллегро, где антисемитизм хорошо уживался с речами противников глобализации, панзарабским эпосом и напыщенной революционной риторикой. Речь идет не только о словесном антисемитизме. Большая часть антисемитского насилия, совершенного в последнее время в странах Европы, была делом рук молодых европейцев-мусульман. Философ Люк Ферри, бывший министр образования Франции при Жан-Пьерре Раффарене, инициатор вызвавшего споры, но при этом эффективного «закона о хиджабе», утверждал, что «90 процентов антисемитских нападений во Франции совершается арабской молодежью». Он добавил: «особенное беспокойство вызывает то, что именно этот факт является причиной большей терпимости к таким выходкам. Движения левого толка считают, что в этом случае у антисемитских нападений больше легитимности, чем если бы их совершали ультраправые».

Между  классическим  антисемитизмом  европейского  происхождения и современным арабо-мусульманским антисемитизмом практически негде укрыться. Если добавить сюда также современный, самодовольный нерелигиозный антисемитизм, вобравший в себя идеологию левых, ситуация становится куда более опасной, чем нам хотелось бы признать. Она тем более серьезна, поскольку в отличие от исповедующих другие разновидности антисемитизма, левые движения не признают своего антисемитизма и считают подобные обвинения совершенно неприемлемым оскорблением. Если левые, по определению, борцы с фашизмом, то как их можно обвинять в антисемитизме, ведь антисемитизм — это неотъемлемая составляющая фашизма? Но обвинять их можно и нужно, явление это, будучи сегодня особенно опасным, и не ново, и неудивительно. Оно уходит корнями в доктринальную враждебность большевиков по отношению к сионизму еще со времен дореволюционной России вопреки огромной численности евреев, которые либо возглавляли, либо участвовали в социалистической революции. В этой статье неуместно подробно писать о систематических гонениях на евреев в Советской России, но очевидно, что лозунги Коминтерна вскоре вобрали в себя понятия закоренелой российской юдофобии (сила гонений на евреев в России стала причиной самых первых требований основать еврейское государство; Франция в период «дела Дрейфуса» сделала остальное). Очень скоро большевики заклеймили сионизм как контрреволюционное мелкобуржуазное движение, пешку в руках британского империализма и злостного врага Советского Союза. Правда, имело место и любопытное отклонение от жесткого антиеврейского курса советской политики, которое является исторической вехой. Я имею в виду речь Андрея Громыко 14 мая 1947 года в штаб-квартире ООН, в которой провозглашалось право еврейского народа на собственное государство. «Не может быть оправдания для отказа еврейскому народу в таком праве, если иметь в виду все, что ему пришлось выстрадать в течение Второй мировой войны», торжественно сказал он в заключение. Это действительно был важный момент в истории, предшествовавший субботе, 20 ноября 1947 года, дню, когда во временной штаб-квартире Флашинг Медоуз в Лейк Саксесе тридцатью тремя голосами против тринадцати при десяти воздержавшихся Генеральная ассамблея ООН проголосовала за план разделения Палестины. Как утверждает видный историк Джоан Кулла, «весьма вероятно, что без советского покровительства — такого же важного, если не больше, чем североамериканское — государство Израиль не появилось бы на свет Божий». [4].

Но эта краткая идиллия объясняется не идеологическими убеждениями и не политической волей, а геополитическими интересами. СССР укрепил свои позиции после Второй мировой войны, но не имел поддержки на Ближнем Востоке; в наличии были арабские страны с традиционным укладом жизни, в которых коммунизм никого не впечатлял, находившиеся под властью феодалов-диктаторов при поддержке Великобритании; постоянно усиливающееся давление Соединенных Штатов против экспансии Советского Союза (это было начало эпохи доктрины Трумэна); а также еврейские общины в Палестине, борющиеся с британским империализмом, имеющие в своих рядах многочисленных выходцев из России, увлеченные идеей коллективных хозяйств и, в большинстве своем, сторонники марксизма. При таком раскладе и имея уверенность, что возникновение еврейского государства будет дестабилизирующим фактором для арабских стран и усугубит враждебность по отношению к Великобритании и США (а потому будет благоприятно для советского проникновения в регион), Сталин быстро решил, кого он поддерживает. С 1946 года по 1947 год, всемирный лидер левых превратился в «объективного союзника» евреев в Святой земле. Однако это ничуть не помешало Сталину проводить антисемитскую политику внутри СССР. Достаточно вспомнить заказное убийство председателя Еврейского антифашистского комитета (ЕАК), главного режиссера Государственного еврейского театра Соломона Михоэлса и лишение свободы более ста евреев, связанных с ЕАК, обвиненных в том, что они «безродные космополиты». Это произошло в 1948 году, в том же году, когда СССР и только что созданное государство Израиль обменялись посольствами. Затем последовали один антисемитский процесс за другим; безумное «дело врачей» в 1953 году; Вячеслава Молотова заставили развестись с женой-еврейкой; репрессировали писателей, поэтов, ученых и политиков еврейского происхождения. Среди расстрелянных — такие имена, как великий идишистский поэт Перец Маркиш, поэт Ицик Фефер, писатель Давид Бергельсон. Тем не менее, общее отношение европейских левых под прикрытием позиции Советского Союза, которую тот десятилетиями занимал по отношению к арабо-израильскому конфликту, идет не от векового российского антисемитизма, полностью усвоенного советским «новым человеком», а скорее от внешней политики, проводимой СССР с самого зарождения отношений с Израилем. Историки объясняют почти мгновенное «изменение курса» советской политики в отношении вхождения в политические альянсы двумя основными факторами. Один из них — внутренний: убеждение, что российские евреи являются своего рода пятой колонной на службе нового государства. В этом отношении имеет историческое значение чрезвычайно радушный прием, оказанный евреями-москвичами Голде Меир как новому послу в Москве. С другой, геостратегической точки зрения, это легко объяснимо. Расчет Сталина на нечто вроде «еврейского марксистского аванпоста» на Ближнем Востоке не оправдался. Израилю, случайному результату «холодной войны», созданному при объединенной поддержке СССР и США, было необходимо достичь хрупкого равновесия между американскими деньгами (5 млн. североамериканских евреев служили страховкой жизни) и легко ранимыми чувствами израильских избирателей, 18 % которых были настроены просоветски. Как говорит Дж. Кулла: «Отказ от принятия любой из двух сторон и занятие позиции на одинаковом расстоянии от Вашингтона и Москвы казались идеальной формулой». Эта формула и была использована Бен Гурионом. Затем разразилась война в Корее; Израиль проголосовал так же, как и западный блок; началась широко распространенная коммунистическая паранойя на предмет еврейского заговора, дошедшая до кульминации на прославившемся процессе против Слански, первом процессе в истории антисемитизма в эпоху после Катастрофы, на котором официально заявлялось о «международном еврейском заговоре», подверглись преследованию и осуждению несколько чешских евреев, включая генсека партии Рудольфа Слански, а Израиль обвинили в том, что он — «страна шпионов». Провозглашение, что сионизм — «враг рабочего класса номер один», сделанное вскоре после процесса, упало во время длительного клеветнического процесса, как созревший плод с дерева.

После смерти Сталина политика Хрущева определяла не только внешнюю политику стран Варшавского блока, но и отношение всех интеллектуалов левого толка во всем мире, вплоть до прихода Горбачева: безоговорочная поддержка арабских стран, которая включала и колоссальную военную помощь; противостояние Израилю в международных организациях; давление, оказываемое на зависимые страны, с требованием враждебно относиться к Израилю; несколько показных разрывов дипломатических отношений; навешивание на Израиль клейма «пешки американского империализма»; ходатайство в пользу арабских стран, которое приравнивалось к либерализму и борьбе за справедливость; а также более или менее откровенная поддержка палестинских террористических группировок, которые вскоре должны были появиться. Резолюция ООН под номером 3376, одобренная 10 ноября 1975 года, которая осудила сионизм как «одну из форм расизма и расовой дискриминации», должна была стать кульминацией процесса постепенной криминализации, которая столь же легко объяснима соображениями геополитики, сколько нездорова в смысле идеологии и нравственности. Разумеется, это было также ознаменованием полного провала миссии ООН как борца за фундаментальные права человека — провала, который начался за несколько месяцев до того, когда 13 ноября 1974 года ООН позволила Ясиру Арафату выступить с речью в Генеральной ассамблее с «винтовкой борца за свободу» в руках. Другими словами, ООН официально утвердила терроризм как средство сопротивления.

Сегодня источники всего — в печати, в университетах, в интеллектуальных кругах — это они информируют значительную часть общества. Это они превратили демократическое государство Израиль в самую опасную страну мира. Это они изображают демократически избранного премьер-министра, Ариэля Шарона зловещей фигурой, достойной сравнения лишь с нацистами, при этом никогда не судят ни одного исламского диктатора. Это они идеализируют палестинских террористов, но при этом презрительно игнорируют свои израильские жертвы. Это они превозносят коррумпированного, бесчеловечного и деспотичного руководителя Арафата в качестве лидера романтической и героической битвы (он занял место Че Гевары на плакатах повзрослевших бывших революционеров, ставших теперь уважаемыми интеллектуалами). Это они превращают лауреата нобелевской премии в области литературы, чей антисемитизм является неотъемлемой частью его закоренелого коммунизма, в своего духовного руководителя, в гуру, который выступает против израильской стены, сооруженной ради спасения жизней, но который всегда видел достоинства берлинской стены. Источники всей этой мощной струи политически правильного общественного мнения, облаченного в белые одежды солидарности и справедливости — это составляющие большого исторического явления, порожденного десятилетиями антисионистской риторики, очернительства евреев и покровительства всему арабскому миру. Хоть европейские левые движения и продолжали свой роман с Израилем в течение двух десятилетий, как пишет Ален Финкелькраут (Alain Finkielkraut), их отношения развернулись на 180 градусов с конца 1960-х. Во-первых, усилилась криминализация Израиля со стороны Советского Союза; во-вторых, в промежутке между демонстрациями против войны во Вьетнаме и маем 1968 года левые в Европе открыли для себя «третий мир» — последний утопический оплот сопротивления империализму; и, наконец, тысячи уцелевших в немецких гетто, концлагерях лагерях смерти узников, «будущих социалистов и колхозников», быстро превратили страну в научную, технически развитую и военную державу, тем самым преобразив Израиль из Давида в Голиафа. Как пишет Джоан Кул-ла: «с тех пор, после слияния третьего мира и классического коммунизма, на Западе появилась новая мифология, новая система символов и новая иконография: рядом с героическими вьетнамскими борцами за свободу, которые под мудрым руководством Дядюшки Хо и генерала Джиапа сопротивлялись американскому империализму в джунглях Индокитая, возникли федайины и Арафат, их предводитель, в неравной битве с Израилем — вашингтонским плацдармом на Ближнем Востоке». С тех пор страны коммунистического блока направили все свои силы на дипломатической арене против Израиля. СССР вновь и вновь поставлял оружие врагам Израиля. Ультралевые террористические группы устанавливали связи с целью сотрудничества с Организацией Освобождения Палестины, которой оказывалась организационная поддержка в обмен на возможность проходить подготовку в партизанских лагерях в Ливане. Само собой разумеется, что, например, активисты «Красной армии» из Германии участвовали в некоторых из самых скандально известных угонов самолетов; французское движение «Прямое воздействие» (Action Directe) стояло за преступлениями против Израиля в Париже в 1982 году; Фронт освобождения Палестины совместно совершал преступления и с итальянской «Красной бригадой», и с Нихон Секи Гунха, Красной армией Японии, когда они убили двадцать семь пассажиров в аэропорту г. Лод в 1972 г. Поскольку по-другому и быть не могло, в сфере идеологии также происходило укрепление связей между левыми в странах Запада и активистами палестинского освобождения. Эти связи, то улучшавшиеся, то ухудшавшиеся, сохранились до сих пор. Коммунизм потерпел поражение, а очернительство Израиля продолжилось.

Поэтому, несмотря на очевидное изменение факторов, которые влияли на прямые нападки левых на Израиль, в особенности с момента распада блока соцстран, они не только не прекратились, но в последнее время усилились. Они привлекли еще большее финансирование; приобрели еще больший престиж и распространились по всему земному шару. Надо признать, что были периоды, когда против Израиля было меньше агрессии, а также, что приход к власти Шарона совпал с пиком криминализации Израиля. Но Шарон был использован скорее как повод, а не причина этой криминализации. Левые, те же самые левые, что позволили диктаторам, «борцам за свободу», оставаться безнаказанными, те же левые, кто закрыл глаза на репрессии в лагерях утопического оплота сопротивления империализму и делил ложе со всевозможными чудовищами, так и не изменили своих антиизраильских воззрений. Скажут, что даже если этот анализ верен, что, если и существует непримиримая оппозиция к Израилю, это не обязательно антисемитизм. Возможно, это и так. Без сомнения, существует критика в адрес Израиля, которую нельзя назвать антисемитской. Но создание яростно воинствующего общественного мнения, принявшего манихейский взгляд на конфликт (когда еврей олицетворяет зло, а палестинец — добро) означает снисхождение к терроризму, избирательную солидарность и деградацию репортажей новостей До уровня, когда они становятся распространением лживых вымыслов, — все это означает нечто большее, чем просто критика в адрес правительства или государства. То, что происходит с арабо-израильским противостоянием, не происходит больше ни с каким другим конфликтом на планете; ни одну другую страну не подвергают такому жесткому давлению, какому подвергают Израиль, который считается виновным во всех существующих грехах. Ни одна другая разновидность терроризма не снискала такого покровительственного отношения, какое снискал палестинский терроризм. Никакие другие международные новости так не извращаются и не подвергаются такой манипуляции, как новости, имеющие отношение к Израилю. Знаменитые интеллектуалы, журналисты из прославленных и крупных информационных агентств теряют всю свою точность и надежность и вводят публику в заблуждение, стоит им только заговорить об Израиле. Примером того могут служить дело Эдгара Морена и судебный приговор по статье о расовой клевете, вынесенный престижной газете «Ле Монд» (Ье Monde). Некоторые из интеллектуалов, имеющих международное признание, стоит им заговорить об Израиле, говорят, будто думают не головой. Антисемитский предрассудок? В любом случае в этом отражается первичная демонизация, многие истоки которой являются бессознательными и в корне несправедливыми, тянущимися из далекого прошлого.

Симон Визенталь неустрашимо боролся с антисемитизмом ультраправых, который впился в самое сердце Европы и написал самую страшную главу в ее истории. Некоторые из нас, полностью соглашаясь с Эли Визелем, думали, что антисемитизм закончился вместе с Освенцимом. Теперь мы знаем, что это неправда. Начиная с отъявленного исламского антисемитизма, разрушительного нигилизма фундаменталистов, вплоть до высокообразованного, просвещенного и «корректного» антисемитизма «прогрессивного человечества» во всем мире — все эти явления вместе создают обновленную идеологию бесчестья для евреев. И, похоже, международная интеллектуальная элита нисколько этим не озабочена, поскольку многие ее представители активно участвуют в создании такой идеологии либо остаются равнодушными к ее материализации. Коварство намерений в отношении еврейского народа трехмерно: лишить сионизм идеологической корректности до такой степени, что подвергаются сомнению самые основы существования государства Израиль; исключить Израиль и его руководство из содружества легитимных стран, чтобы он потерял свою моральную легитимность, и, таким образом вывести евреев, и не только израильских, за рамки международного права. Что хуже всего в таком отношении, так это то, что, исходя из «солидарности» с палестинским народом, это не способно помочь палестинцам построить мир. Главный враг палестинцев — терроризм, убивающий именем палестинцев. А если учесть, как извращенно арабские страны используют палестинский вопрос, возможно, единственным другом, который у них может быть, является Израиль. Тем не менее, движения левого толка и политизированные мыслители всего мира были настолько безответственны в своем снисходительном покровительстве терроризму и так яростно зациклены на критике в адрес Израиля, что не только не создали пути выхода из конфликта, а напротив, укрепили и «вскормили» все тупики в этом конфликте.

И в заключение, продолжая мысль Бриджит Габриэль, с которой я начала, хотелось бы подчеркнуть преступную безответственность людей, придерживающихся левых воззрений, в своем безразличии к идеологическому феномену исламского фундаментализма и в своей озабоченности только противостоянием США и Израиля. Безнаказанность, которой пользуется исламский нигилизм со дня возникновения и до его экспансии и претворения в жизнь, — это отчасти результат недостатка коллективного осознания той опасности, которую он представляет. И снова интеллектуалы ошиблись. Доказывать это слишком долго и в данной статье было бы неуместно, но отчасти их ошибка имеет отношение к тому факту, что левые всегда были противниками Запада, а потому недалеко ушли от навязчивых идей современного исламского фундаментализма. Кто-то отметил, что убийства в Израиле во имя исламского нигилизма умножились от возрастающей безнаказанности и все израильские жертвы, осыпанные бранью, не замеченные или презираемые интеллигенцией на Западе, вымостили дорогу для терактов в Аточе и Лондоне. Оправдание этой идеологии, обоснованное высокой целью, нисколько не помогло достижению этой цели, а, напротив, скомпрометировало саму идеологию. Поэтому дело не только в антисемитизме. Дело еще в безответственности. «Как и Фауст, я бы продал свою душу, чтобы построить шедевр. И вот я встретился со своим Мефистофелем. Он не уступал во властолюбии Мефистофелю Гете», — говорил известный архитектор, Альберт Шпеер, имея в виду Гитлера. Так придумали миф о добром нацисте, невиновном, хоть и принадлежащим к узкому кругу приближенных диктатора; и, несмотря на то, что его назначили министром вооружения и военного снаряжения. «Прежде всего я был архитектором», — снова и снова повторял Шпеер, многократно заявляя, что ничего не подозревал о Холокосте. Много лет спустя Симон Визенталь как-то в разговоре с ним с глазу на глаз внезапно произнес: «если бы мы тогда знали то, что нам известно сегодня, мы бы казнили Вас в Нюрнберге в 1946-м». Шпеер неловко замолчал, а Визенталь добавил: «Я всегда знал, что был прав». [5]. Теперь, как печальное совпадение, пока я дописывала последние страницы этой статьи, от нас навсегда ушел Симон Визенталь. Его жизненное кредо «без справедливости нет свободы», вдохновляло его на труд, борьбу и успех в течение десятилетий. Думаю, что будет уместно напомнить здесь в память о нем, о некоторых плодах его труда: это и составленный им документ, идентифицирующий Карла Зильбербауэра, офицера гестапо, отдавшего приказ арестовать Анну Франк; и заключение под стражу коменданта концлагеря в Треблинке Франца Штангля, и идентификация и лишение свободы Термине Браунштайнер, которая вела счастливую жизнь домохозяйки в Нью-Йорке (она руководила убийством многих сотен детей во время войны); и, разумеется, его выдающаяся работа по идентификации, аресту и последовавшему суду над прилежным работником, стоявшим за претворением в жизнь «окончательного решения», Адольфом Эйхманом. Наблюдая из Израиля за судебным процессом по делу Эйхмана, Ханна Арендт написала свои прославившиеся рассуждения об «обыденности зла»; ее поразила посредственность и недалекость этой зловещей фигуры. И на этом я завершаю статью, посвященную памяти смелого еврейского борца, посвятившего свою жизнь разоблачению зла, зла столь «обыденного».

Антисемитизм — это школа нетерпимости, это предубеждение, так эффективно научившее огромное число людей ненавидеть и убивать. Потворствовать ему значит совершать преступление. Превращать его в обыденность — быть его соучастником. Не противостоять ему — вести себя безответственно.

Примечания

1.   Из речи Бриджит Габриэль (Briggite Gabriel) в Университете Дюка 14 октября 2004 «Послание ливанской женщины в защиту Израиля».

2.   Сура, 2, 85

3.   Цитаты из Бродского и из неопубликованного «Эссе в связи с современной слепотой (к вопросу об исламофобии и юдофобии)», переданного частным порядком автору.

4.   Joan В. Culla, La tierra mas disputada: El sionismo, Israel у el conflicto de Palestina (Madrid: Alianza, 2005).

5.   Из беседы между Симоном Визенталем и Шпеером в конце , 1970-х гг., пересказанной Визенталем историку Грегору Янссену t в 1998 г. и процитированной в немецком телевизионном документальном фильме Хайнриха Брелора о Шпеере.