Москва ждет от альянса мудрых решений

Москва ждет от альянса мудрых решений

^{Источник: «Российская газета». 13.07. 2009.}

— Дмитрий Олегович, после состоявшегося на Корфу Совета Россия — НАТО на уровне министров иностранных дел Вы заметили какие-либо изменения в заявлениях натовских чиновников в Брюсселе?

— НАТО — это большая организация, которая сейчас находится на перепутье. Это связано, во-первых, со сменой генерального секретаря — приходит совершенно новый человек, с более высоким статусом, чем у нынешнего генсека. Если Схеффер пришел на эту должность с поста министра иностранных дел Нидерландов, то сейчас речь идет о бывшем премьере Дании. Глава правительства и министр иностранных дел — разница большая. Это означает, что новый генеральный секретарь, который заступит в свою должность с первого августа этого года, сможет быстрее решать любые политические проблемы, согласовывать их на равных с первыми лицами государств — участников НАТО и партнеров альянса. Естественно, у нового генерального секретаря, как человека амбициозного и еще достаточно молодого, есть понимание того, что должность генсека для него — это не отставка или почетная ссылка, а очень важная ступень в его политической карьере. Поэтому от него следует ожидать энергичных и качественно новых шагов.

Какие это будут шаги? На мой взгляд, это, прежде всего, концентрация нового руководства НАТО на выработке стратегической концепции альянса. И этому был посвящен семинар, который недавно прошел в Брюсселе с участием почти 600 видных брюссельских старожилов. Среди них послы, ведущие эксперты в области политики, крупные предприниматели, руководители неправительственных организаций с мировым именем. То есть шаг в этом направлении сделан достаточно серьезный.

Насколько я могу судить по последним моим контактам с окружением господина Расмуссена, его очень интересует российский вектор развития альянса. Судя по пока еще осторожным шагам нового генерального секретаря, он все таки хотел бы видеть Россию партнером, а не противником. Мы готовы ему в этом деле всячески помогать. Поэтому я считаю, что в перспективе новый генеральный секретарь сосредоточит свое внимание на выстраивании партнерских отношений с Российской Федерацией.

— В каком направлении, на ваш взгляд, отношения между Россией и НАТО должны развиваться?

— Прежде всего необходимо укрепление доверия через взаимопонимание. И здесь как раз крайне важно, чтобы работа над стратегической концепцией у НАТО велась не в отрыве от российских экспертных оценок, а наоборот с их учетом. И мы сейчас в штаб-квартире альянса ведем очень плотные консультации по этой теме.

Очевидно, что доверие и взаимопонимание невозможно без совместных действий, без какого-либо общего дела, как например совместное проведение операций и миссий по отражению новых угроз. Это может быть операция против сомалийских пиратов, это может быть содействие успеху операции коалиционных сил против Талибана в Афганистане, против талибанизации Пакистана, который является ядерным государством, где захват власти экстремистами может привести к их прямому доступу к ядерному оружию. Например, операция «Активные усилия» в Средиземном море по досмотру кораблей с подозрительным грузом — это тоже важная часть совместных дел.

Новый генеральный секретарь, очевидно, собирается заниматься и отношениями НАТО как организации с исламским миром. Сегодня многие штаб-квартиры экстремистских исламских организаций спокойно существуют в том же самом Лондоне, в других странах Европы. И если кому-то на Западе кажется, что можно приручить этот экстремизм, эти радикальные формы исламского фундаментализма, то они глубоко ошибаются.

В современной складывающейся мировой обстановке НАТО может найти для себя применение лишь в том случае, если она откажется от инерции холодной войны, если она прекратит рассматривать Россию в качестве своего экзистенциального врага, если она приструнит зарвавшихся в последнее время своих новобранцев, которые считают для себя крайне важным беспричинно осложнять отношения с Россией и вести себя хамски по отношению к нашим соотечественникам, русским людям, которые живут в этих странах. И если НАТО как военно-политический конгломерат Запада осознает это, станет мудрее, то в лице России приобретет партнера, а может даже союзника. А если не осознает, значит, нас ждут сложные времена.

— Возвращаясь к теме недавно состоявшегося в Брюсселе семинара экспертов. Как известно, российская сторона также была приглашена на него. Кто представлял нашу делегацию и каковы итоги этого форума?

— Семинар состоялся на днях на высоком уровне участия сторон. От России был приглашен постоянный представитель России при НАТО, то есть ваш покорный слуга. Меня сопровождал один дипломат, который работал на запись, да и я, собственно говоря, работал на прием. Это первый семинар подобного рода, где нам приходилось и нужно было больше слушать, чем реагировать. Реагировать пока еще рано. Хотя и эта работа уже началась.

Единственное, на что я хотел обратить внимание, этот семинар проходил в духе транспарентности, то есть он был максимально открыт. Это хорошо и плохо. С одной стороны хорошо, что НАТО демонстрирует свою открытость в процессе поиска новых идей, и даже приглашает к этому совместному разговору множество умных людей Запада, а также не выступает против того, чтобы российские представители также принимали участие. Было забавно смотреть, когда в ходе семинара ко мне подходили некоторые постпреды натовских стран и чуть ли не с болью в голосе говорили: «Вот видишь, Дмитрий, до чего мы дошли. Ты сидишь за этим главным овальным столом, а нам из-за нехватки места приходится сидеть на этих приставных стульчиках».

Но есть и обратная сторона медали. Она состоит в том, что когда НАТО вот так выворачивает душу наизнанку, и демонстрирует свою открытость при обсуждении собственного будущего, у кого-то может возникнуть подозрение, а может на самом деле истинная работа по поиску этого будущего ведется совсем не так открыто, а в какой-то лаборатории интеллектуалов, которые, организуя пиаровские акции на радость всем остальным, на самом деле работают над своей собственной концепцией достаточно закрыто от какого бы то ни было еще. Я предполагаю, что такого рода подозрения имеют место и допускаю, что так оно и есть. Но именно поэтому мы и предлагаем новому руководству НАТО все таки привлекать российских экспертов, российских интеллектуалов, дипломатов и политиков к процессу выработки своей собственной концепции и делаем шаг навстречу.

Наш шаг навстречу состоит в том, что 22 июля на заседании Совета Россия — НАТО будет рассмотрена российская концепция национальной безопасности, недавно одобренная Советом Безопасности России. И представлять ее по моему предложению будет не российский постпред, как обычно, а из Москвы приезжает первый заместитель секретаря Совета Безопасности России Владимир Назаров. Это будет крайне любопытный брифинг для натовцев, для представителей самой авторской группы, группы разработчиков этой концепции. Мы не только сможем представить эту концепцию, но и ответим на все вопросы, которые появятся у моих коллег, постпредов.

То есть Россия, со своей стороны готова выкладывать карты на стол, показывать результаты нашей интеллектуальной работы. Почему мы это делаем? По одной простой причине — понимая переломность настоящего момента, мы заинтересованы в том, чтобы два интеллектуальных процесса, работа над проектом будущего России и работа над проектом будущего Запада, в лице НАТО в том числе, шли параллельно и пересекались в определенных местах, кореллировались и соответствовали друг другу. Такого рода фундаментальные вещи и основополагающие принципы и взгляды на наше будущее должны вырабатываться в тесном контакте интеллектуалов друг с другом. Мы, Россия, делаем первый шаг. Соответственно рассчитываем, что если аналогичная работа будет вестись внутри альянса, в международном секретариате НАТО, мы хотим о ней знать. И мы хотим по возможности, в приемлемой для натовцев форме принимать в этой работе участие.

— Что, на ваш взгляд, должно измениться в новой концепции безопасности альянса, чтобы отношения между НАТО и Россией действительно смогли выйти на новый уровень?

— НАТО сейчас, в поисках своего собственного «я», пытается отказаться от инерции «холодной войны». Концепция прошлого противостояния между Востоком и Западом, между Варшавским договором и НАТО, себя изжила. Хотя бы потому, что уже нет Варшавского договора, нет всего восточного блока. Но и Россия не является идеологизированным государством, а является государством, которое развивается согласно своим национальным интересам.

Но растеряв тот мандат, который был в годы холодной войны, НАТО сегодня пытается хвататься за все. Борьба с пиратством — ну ладно, хорошо. Хотя и здесь есть странность. Целая натовская армада гоняется за пиратскими шлюпками с африканцами и не может ничего сделать. Количество нападений продолжает увеличиваться. Размеры выкупов за освобождение заложников становятся все более баснословными. Все это говорит об эффективности всей этой системы.

Война за пределами зоны ответственности — хорошо. Да, мы понимаем, что она вытекает из нынешнего желания Запада на дальних расстояниях бороться с теми угрозами, которые, как они считают, направлены против них. Впервые НАТО здесь вышла за пределы зоны своей ответственности в Боснии, потом в Косово, теперь Афганистан. Но есть темы абсолютно сомнительные с точки зрения того, чем следует НАТО заниматься. Энергобезопасность.

Что это такое? Они что, собираются высаживать воздушный десант в Уренгое или Нижневартовске для обеспечения своей энергобезопасности? Это смешно. Они говорят — ну что вы, конечно, это не так. Тогда что имеется ввиду? Если имеется в виду угроза использования военной силы для обеспечения устраивающих Запад цен на углеводороды из России, то нас это категорически не может устроить.

Если же понимать просто энергобезопасность как обеспечение безопасности трубопроводов, тогда надо так и говорить и делать это совместно с нами, поскольку мы тоже заинтересованы в безопасности энергетических коммуникаций, направленных на Запад. Вторая сомнительная тема — вопросы обеспечения киберобороны. Если раньше существовало понятие кибербезопасность, то теперь это кибероборона. Вот в чем смысл изменения терминологии? Если кибербезопасность — имеется в виду обеспечение безопасности компьютерных сетей крупных западных корпораций, в том числе военной инфраструктуры, то кибероборона, включающая слово «defense», означает возможность применения против обидчика пятой статьи Вашингтонского договора, а значит и военной силы? Нам надо объяснить, что имеется в виду. Сейчас в речи уходящего генерального секретаря появилось такое выражение «обеспечение безопасности питьевой воды». Мы знаем, что XXI век станет веком дефицита всего, в том числе и воды. Но уже сейчас этот дефицит резко омрачил отношения между центрально-азиатскими государствами: Узбекистаном, Таджикистаном, Киргизией. Если НАТО обращает на это внимание, означает ли это, что альянс собирается стать регулятором этого конфликта среди средне- и центральноазиатских государств? А это отношения государств, тесно связанных с Россией, которые находятся у нас в южном подбрюшье.

В каком-то смысле НАТО сейчас мечется в поиске, чем заняться, где применить себя, где быть полезной. И это может представлять общую угрозу. Когда плохо видящий носорог мечется, он может кого-нибудь нечаянно и затоптать. Поэтому мы считаем, что НАТО должна сосредоточиться на тех угрозах, которые в реальности существуют, которые в реальности угрожают жизни людей. Это международный терроризм, распространение оружия массового уничтожения, распространение технологий, которые могут угрожать человечеству, организованная преступность, террористическое подполье, сети транспортировки наркотиков, экстремизм в реальных формах, который расцветает и пытается получить доступ к оружию массового уничтожения и многое другое.

— В Москве президент США Барак Обама заявил, что НАТО должно начать сотрудничать с Россией. Насколько в Брюсселе станут прислушиваться к подобным пожеланиям хозяина Белого дома?

— Это фактически вопрос о степени влияния американцев в НАТО. Могу сказать так: не все, что хотят сделать американцы, может получиться в НАТО. Но ничего в НАТО также без воли американцев произойти не может. Они безусловно ограничены все более и более возрастающим влиянием своих европейских союзников, той же Германии, которая наращивает мышцы, той же Франции, вернувшейся в военную организацию альянса с новыми амбициями. Поэтому не все американцы могут продавить через альянс.

Даже бушевская администрация так и не смогла решить вопрос расширения НАТО за счет Украины и Грузии именно из-за европейского противодействия. Но при этом представить себе, что сгруппировавшись и снюхавшись европейские страны могут протащить какую-нибудь идею, которая противоречит воли Вашингтона, тоже невозможно. Влияние Америки достаточно велико. Я бы сказал, крайне велико в альянсе. Новый американский президент был крайне заинтересован в том, чтобы еще до своего визита в Москву снять наиболее яркие раздражители в наших отношениях.

Госсекретарь США Хиллари Клинтон звонила по телефону российскому министру иностранных дел Сергею Лаврову, убеждая российскую сторону в том, чтобы надо преодолеть некую аллергию и согласиться на проведение министерской встречи на Корфу. И в принципе, мы поняли, что если им это важно, и эта идея направлена на укрепление конструктивных начал в наших отношениях, то почему бы с этим не согласиться. Мы согласились. Это говорит о том, что НАТО находится до сих пор под существенным американским влиянием, и если американцы хотят действительно провести стратегический обзор отношений с Россией, называя это перезагрузкой, то скорее всего подобная перезагрузка коснется и отношений Россия — НАТО.

— На ваш взгляду когда все таки и Россия и НАТО смогут вернуться к детальному и профессиональному обсуждению ситуации на Кавказе?

— Она не просто отложена в сторону. Наша позиция такова — надо все-таки в этом деле хорошо разобраться. Мы считаем, что иметь таких союзников, как Саакашвили, это позор. И НАТО никогда не отмоет свою собственную репутацию, какие бы красивые пиаровские мероприятия она ни проводила, без анализа своего собственного места во всей этой неприглядной истории.

Я думаю, что с нашей стороны передавливать здесь тоже нельзя, так как это может вызвать ответную реакцию. Никто не любит признавать свои ошибки. И маловероятно, что эти ошибки смогут признать сразу 28 амбициозных государств. Но тем не менее, анализ того, что произошло в наших отношениях, необходим. Он должен быть без дополнительного пропагандистского треска. Но он должен произойти по существу. И я надеюсь на то, что начиная уже с сентября, когда новый генсек осуществит все свои первые поездки по штабам НАТО, по зонам операций НАТО, вернется в брюссельскую штаб-квартиру, мы сможем такого рода разговор с ним возобновить. И мне почему-то кажется, что этот молодой энергичный датчанин способен на более глубокий взгляд на то, что происходит в наших отношениях, чем его предшественник.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.