Феномен «Единой России»

Феномен «Единой России»

Феномен «Единства», а впоследствии и «Единой России» может быть объяснен, если рассматривать их создание в русле формирования новой идеологической платформы. Теперь уже совершенно ясно, что решение проблемы управления возможно лишь в двух направлениях:

1. Формирование управления самодержавно-диктаторского типа;

2. Формирование управления по принципу КПСС.

Безусловно, ни на момент создания, ни на сегодняшний день «медведи» на роль КПСС никак не тянут. Тем не менее, некоторые базовые принципы могли бы послужить основой для формирования некоей идеологической институции, отвечающей требованиям монопартийного государственного устройства. Массовое вступление в ряды единороссов публичных индивидуумов из самых разных областей деятельности отлично иллюстрирует устремления и дальние прицелы как самих индивидов, так и партии власти.

И действительно: вступать в ряды партии, не только не имеющей сколько-нибудь внятной программы, но и объединяющей в себе членов с совершенно различными взглядами и устремлениями, можно лишь с одной целью — засвидетельствовать свою лояльность в преддверии грядущих перемен. Безликая, послушная толпа, объединенная членством в партии любителей президента, вряд ли может представлять собою надежную опору режима. Она существует, пока существует режим, и ни в коей мере не наоборот. Тем самым определяется и место лидеров «Единой России» в иерархии режима. Среди них до последнего времени не было ни одной сколько-нибудь значимой и тем более самостоятельной фигуры.

Не так давно партия отметила свой десятилетний юбилей. Отец-основатель, или, что будет точнее, «крестный» (в рамках общепринятой мафиозной терминологии), уже давно пребывает в статусе «лондонского мечтателя», а его детище достигло масштабов, о которых он в те недалекие годы и мечтать не смел. Нынешние функционеры и лидеры всеми силами избегают каких бы то ни было упоминаний о тех недалеких годах в надежде, что персоналии и роли инициаторов постепенно изгладятся из памяти народной.

Между тем, происхождение этой весьма странной политической структуры — такая же неотъемлемая часть глобальной управленческой стратегии, как и вся масса вышеприведенной аналитической фактуры, а кроме того, она, ни много ни мало, — плод панического ужаса, обуявшего хунту в преддверии думских выборов. Стремительно набиравший силу блок ОВР представлял серьезную угрозу преемственности в лице Примакова и Лужкова. Структурная и персональная составляющие ОВР фактически грозили перерасти в альтернативный центр власти, перетягивая в свой лагерь значительную часть элит, а в совокупности со стабильным рейтингом КПРФ процентное соотношение в новой Думе гарантированно обеспечивало Кремлю полное фиаско. Время показало, что страх перед персоной Примакова был в значительной степени преувеличен, ниже мы еще коснемся этой темы, но пока вопрос стоял весьма остро, и формирование нового движения происходило в «пожарном» порядке. Таким образом, в составе депутатов от «Единства» оказалась разношерстная публика, включающая весь возможный спектр как политических, так и морально-психологических устремлений: от криминала до нетрадиционной сексуальной ориентации.

Метаморфозы политики поистине чудесны: кто бы мог подумать, что через несколько лет непримиримые оппоненты сольются в экстазе, образовав сегодняшний фундамент власти. Наверняка Березовского и по сей день душит жаба за потраченные в те годы деньги.

Все же надо признать, что он не является единственным мозговым центром

в той затее. Наряду с ним в список основоположников и идейных вдохновителей входили «знакомые все лица»: В. Юмашев, А. Волошин и даже В. Сурков при активной поддержке самого Ельцина. Пример «Единства» в современных условиях безоговорочно и единственно ценен тем, что еще раз со всей очевидностью демонстрирует: никакое, даже потенциально благое дело не может быть осуществлено, если в его основу положены порочные посылы и затевается оно с изначально корыстными целями. Иллюстрацией может послужить сопоставление Программы движения 1999 г. и достигнутых результатов сегодняшнего дня.

«ЕДИНСТВО готово разрушить бюрократическую систему и покончить со всевластием чиновников, которые обращаются с законами так, как это нужно им, а не так, как это нужно людям».

«ЕДИНСТВО выступает за расширение полномочий Думы — при наличии в ней ответственных депутатов и Правительства — при назначении в его состав добросовестных профессионалов».

«ЕДИНСТВО выступает за дальнейшее усовершенствование избирательной системы, в которой основу составят мажоритарные выборы, когда все депутаты избираются по одномандатным округам, а кандидаты в Думу находятся в абсолютно равных условиях».

«ЕДИНСТВО в новой Думе будет выступать за отмену большинства депутатских привилегий и депутатской неприкосновенности».

«ЕДИНСТВО выступает за эффективную борьбу с коррупцией путем устранения причин, ее порождающих. Количество чиновников следует резко сократить, а оставшимся установить достойную зарплату, освобождающую их от необходимости вымогать взятки у людей».

«В планах ЕДИНСТВА — мощная жилищная программа и радикальная коммунальная реформа. Мы добьемся организации в России адресной защиты малоимущих за счет тех, кто сейчас почти ничего не платит за содержание своих особняков и роскошных апартаментов».

Как видим, абсолютно все — с точностью до наоборот. Это ли не самый яркий пример откровенного цинизма и шельмования. Перефразируя известную цитату, можно сказать, что шельмование одного человека — это мошенничество, а шельмование миллионов — это политика.

 * * *

Что же касается опасения «семьи» относительно персоны Е. Примакова, то здесь во многом сохраняется некая интрига, и по сей день вызывающая немало противоречивых толкований. Совершенно справедливо мнение, что в честной борьбе выиграть выборы — и думские, и президентские — у Примакова на тот момент было нереально. Краткий период его премьерства, высокопрофессиональный вывод страны из дефолта, позиция по Югославии (знаменитая «петля Примакова») — все это наряду с незапятнанной репутацией в кратчайшие сроки подняло его рейтинг на уровень, не сопоставимый ни с одним политиком того периода.

Есть мнение, что его добровольный отказ от борьбы — это всего лишь следствие огромного отвращения и глубокого разочарования в ходе грязной предвыборной возни. Может быть. Но нельзя забывать, что этот многоопытный политический «зубр» отнюдь не девочка-гимназистка и на своем веку повидал еще и не то, а уж умению держать удар профессионалы такого калибра научены в совершенстве. Поэтому единственное объяснение его странного поведения в прямом эфире НТВ — это сознательная самодискредитация с целью снижения рейтинга. При всей парадоксальности действа становится понятным добровольный отказ от выборов с видимостью «сохранения лица».

Поверить, что этот человек элементарно сорвался перед телекамерой, невозможно в принципе. Скорее всего, была проведена предварительная разъяснительная работа, не исключающая шантаж компроматом либо примитивной «дезой» общественного мнения. Взамен предлагались гарантии синекуры в виде Торгово-промышленной палаты и других не менее теплых должностей по принципу «хорошая жена, хороший дом — что еще нужно, чтобы встретить старость». А если учесть, что Примаков является консультантом Совета по международным отношениям и Трехсторонней комиссии, членом Мальтийского ордена, то не исключено, что указания по снятию своей кандидатуры с выборов он получил и на глобальном уровне.

Несколькими месяцами позже почти похожая история произошла и со С. Степашиным, когда на встрече с Путиным ему было рекомендовано не выставляться на выборы в Питере, взамен чего был обещан пост, значительно более привлекательный, чем простое депутатство. Обещание свое, как, впрочем, и всегда, Путин выполнил, после чего Степашин стал председателем Счетной палаты.

Та легкость, с которой «народные избранники» меняют депутатские мандаты на государственные должности, лишний раз указывает на подлинное отношение как политиков, так и толпы к самой идее выборного парламентаризма, и это с учетом того, что основная масса электората в своем отношении руководствуется не научными выкладками из этой области, а абсолютно интуитивно, а также исходя из собственного более чем двадцатилетнего опыта, когда выборам в стране придали видимость «народного волеизъявления». Надо сказать, что искренними заблуждениями относительно различных форм парламентаризма грешили практически все великие умы в истории цивилизации, включая и Черчилля, и Солженицына. Главная же проблема состоит в том, что почти во всех суждениях и высказываниях присутствует терминологическая ловушка в виде добавления понятия «демос». Однако необходимо учитывать, что любые существующие сегодня формы государственного управления к собственно «демократии» не имеют ни малейшего отношения, а термин этот употребляется если толпой, то исключительно по инерции, а если элитой, то либо исключительно лицемерно, либо в силу отсутствия истинных терминов, определяющих современное государственное устройство большинства стран. Поэтому и в настоящем тексте употребление понятия «демократия» носит инерционный характер, даже если и обозначается без кавычек.

На сегодняшний день существуют две основные точки зрения на перспективы парламентаризма. Сторонники склонны считать, что за этой формой правления будущее и никакая иная форма не может отвечать запросам общества. Противники же считают, что парламентаризм окончательно выродился и превратился в некое подобие клуба по интересам. Все более явным представляется противоречие между парламентаризмом и тем, что представляет собой демократия в изначальном, подлинном значении. Как мы уже рассматривали ранее, толпа постоянно подвергается массированной обработке как в психологическом, так и в биоэнергетическом плане со стороны не только официально властных структур, но и различных политических партий и движений. Да и сами партии сегодня напоминают больше армейские подразделения со строго выстроенной иерархией и беспрекословным исполнением приказов. Одним словом, «парламент — не место для дискуссий» — точнее не скажешь. А ведь принцип дискуссии не только являлся основополагающим на заре становления парламентаризма в новой России, но и по определению считался базовым принципом любой демократии. Однако вместо этого мы получили, по характеристике А. Токвиля, примат посредственности, самоуправство которой всячески подкрепляется стараниями массмедиа, а преобладание корпоративных интересов и коррупция стали основой деятельности всех подразделений нынешнего парламента.

 * * *

Никого уже не удивляет, что в России (да и не только) уже давно нет оппозиционных партий. Весь этот фарс с привлечением «Правого дела» для создания якобы оппозиции — фокусы для полных идиотов. Более того, в современной России вообще не может быть никакой оппозиции. Этимология — противопоставление, но в русской транскрипции основу составляет «позиция», и позиция подразумевается гражданская. Поскольку гражданского общества в стране нет, граждан — в прямом понимании этого слова — считаные единицы, то и «оппозиция» — не более чем миф. Когда мы говорим о нелепости внедрения в сознание масс необходимости парламентаризма, то подразумевается именно то циничное действо, которое власть «втюхивает» толпе под фальшивой этикеткой демократии. Игнорирование выборов можно, конечно, трактовать как порицаемое отсутствие гражданской позиции, но участие в выборах с точки зрения здравой логики аналогично уличной игре в наперстки. Сколько бы людей ни предупреждали, что выиграть у предприимчивых молодчиков невозможно, все равно статистически определенный процент идиотов будет подходить, играть и надеяться на выигрыш.

Психотип этой категории сродни игрокам на «одноруких бандитах», у которых подсознание превалирует над сознанием. Они сознательно понимают, что выиграть маловероятно, но подсознание провоцирует их на некую призрачную надежду. Это болезнь. Следовательно, на выборы в современной России ходят глубоко больные люди. На них и делается ставка власти. Нынешняя Государственная Дума — это никакой не парламент, это также не конгломерат идеологических течений, это — мафиозная структура, состоящая из «семей» или кланов, которые в основном поделили между собой сферы деятельности в стране, а все вместе составляют заурядную раковую опухоль, которая постепенно пожирает оставшиеся еще здоровые клетки. Отсюда совершенно очевидно, что парламентаризм и демократия в современности абсолютно несовместимы.

Под влиянием повсеместно созерцаемого толпа окончательно и бесповоротно теряет интерес к проблемам государства и политической жизни, что порождает апатию и нигилизм. Демагогические лицемерные утверждения публичных деятелей об отсутствии гражданской позиции у людей, игнорирующих выборы, цинично дополняются решением об отмене графы «против всех». Представляется, что это решение направлено не столько на предотвращение размывания общей электоральной картины, сколько на сокрытие протестного процента. В этой ситуации обвинения в отсутствии гражданской позиции есть своеобразная форма психологического насилия. Единственный вывод, произрастающий из создавшейся ситуации: нынешняя форма парламентаризма на корню убивает всякую возможность гражданского общества, а в совокупности с разрастанием бюрократического аппарата порождает не что иное, как новую форму тоталитаризма, который, в свою очередь, низводит роль парламента до состояния абсолютно ненужного и по сути пустого института. Таким образом, змея сама себя пожирает с хвоста.

Главная и основная проблема парламентаризма заключается в том, что любой современный парламент абсолютно не способен к концептуальной деятельности. Это всего лишь машина голосования и изучения мнения толпы, хотя в последнее время и мнение это не представляет для парламентариев существенного интереса. Подлинная концептуальная деятельность не терпит ни толпы, ни пятиминутного регламента выступления в прениях. Давать же каждому толпарю по полтора часа на словоблудие с точки зрения предиктора нецелесообразно: дурь отдельных парламентариев, да и всего парламентаризма в целом, видна будет сразу. Опыт показывает, что при смене партийного состава правительства в парламентских странах меняются только высшие чиновники государственного аппарата, а основной штат министерств и департаментов, который, собственно, и занят управленческой (исполнительной по отношению к концепции) деятельностью, остается на своих постах, что и обеспечивает преемственность процесса управления в структурах государства после перевыборов. Вне структур государства преемственность политики на больших интервалах времени обеспечивается мозговыми трестами партий; а с образованием единого народнохозяйственного комплекса — взаимной зависимостью различных отраслей народного хозяйства друг от друга.

Это ведет к тому, что, приведя к власти «свою» партию, выигравшая группировка просто вынуждена учитывать и интересы группировки проигравшей. А поскольку весь национальный капитал в Евро-Американском конгломерате уже давно в зависимости от транснационального капитала, то в реальной политике правительства любого государства конгломерата отражаются, прежде всего, интересы глобального управляющего класса.

С формированием транснациональных корпораций государственные структуры в конгломерате вообще низводятся до уровня их слуг, призванных обеспечить несколько более, чем воспроизводство и обучение кадров для транснациональных производств. Отсюда и раскрытие границ для удешевления местной рабочей силы за счет пришлой и коктейлизация национальных культур, поскольку однородным рабочим стадом проще управлять.

 * * *

В точности соответствуя концепции Гегеля, второе пришествие парламентаризма в России отвечает понятию абсолютного фарса. Причем предварительная картина грядущего была ярко продемонстрирована в ходе первых перестроечных съездов народных депутатов. Метаморфозы гражданского самосознания мы можем рассмотреть на примере наиболее яркой фигуры того времени — А. А. Собчака.

Во второй половине восьмидесятых опальный профессор университета был уверен, что народ, к которому принадлежит и он сам (и эта принадлежность не вызывала у него ни малейшего сомнения), — страдалец, народ — многотерпимец; голодный, разутый, раздетый, изнывающий под гнетом тоталитаризма, нуждается в нем, как в свежем глотке кислорода. Исполненный самых чистых побуждений, Анатолий Александрович ринулся в бой на первом же съезде народных депутатов. На последующих съездах он все более укреплялся в своей убежденности. Но по мере накопления политического опыта он в силу недюжинного интеллекта убеждался в никчемности и тщетности всех этих словопрений и словоблудии. Все возможные предложения и выводы, политологические наработки подвергались неизменной обструкции со стороны депутатского корпуса, поэтому когда он получил предложение баллотироваться на пост мэра Санкт-Петербурга, то сразу же согласился, будучи совершенно чистосердечно уверен в полезности своей предстоящей миссии. Этот шаг требовал определенного мужества и самопожертвования, так как молодой перспективный политик виделся многим в достаточно солидных государственных ролях. Благие устремления новоиспеченного скоропостижного экс-коммуниста приобретали все более определенный, конкретный характер. Несчастный народ многострадальной колыбели революции жаждал очередного спасителя, и Анатолий Александрович был абсолютно уверен, что тяжелая и благодарная работа на благо родного города значительно более полезна, нежели протирание импортных брюк в мягких креслах союзных законодательных органов.

Он баллотировался, был избран.

И вот тут-то и произошло то, чего он никак не мог предположить в чистоте своих помыслов. Столкнувшись, быть может, впервые в жизни с тем самым многострадальным измученным народом лицом к лицу, он понял, что это на самом деле тупое и неблагодарное быдло, разевающее в дикой ненасытности миллионногорлую пасть в едином животном порыве: «Дай, дай, дай!» Тупой, ленивый скот, не желающий и палец о палец ударить ради своего же блага. Нетрудно представить, каким ударом явилось это открытие для благороднейшего Анатолия Александровича. Что может быть страшнее и печальнее рухнувшего идеала!

Трагедия Собчака (если таковая действительно имеет место) заключается в ошибочности изначальной посылки. Теоретическое представление о «своем народе» неизбежно разойдется с его практическим постижением. В этом смысле позиция того же Жириновского значительно тверже и надежнее. Он-то знал, что представляет собой «спасаемый» им народ, и говорил об этом открыто и цинично. Несмотря на это, именно те, кого он прямо называл «быдлом», смотрели ему в рот с гипнотическим трепетом. В этом была главная и весьма наглядная опасность момента. Собчаки приходят и уходят, сметенные серой массой, с воодушевлением делающей историю, а дети юристов подстерегают их за углом, чтобы вновь (уже в который раз!) продемонстрировать пещерный уровень цивилизации. Время от времени на длинных перегонах истории они улучают момент и мастерски вскакивают на подножку замедлившего ход состава, убеждая толпу собственной ловкостью и прямолинейностью в своей неизбежности. Каждый раз из века в век они указывают человечеству его место, обрушивают на тупоголовое стадо дубинки демагогических уверений, топчут хилые ростки достоинства, с трудом пробивающиеся из пустых желудков, и с легкостью доказывают необходимость кнута, любого — полицейского или экономического. Мы можем сколько угодно потешаться над негаданными шутами, но нельзя не признать: коль скоро они выскакивают из нашей среды, подобно сорнякам на невозделанном поле, значит, есть в их появлении жесткий философский смысл, значит, мало провозгласить с трибуны ту или иную доктрину, значит, Собчакам и тем, кто придет за ними, необходимо помнить обидную изначальную посылку, помнить и считаться с ней, и исходить именно из нее, потому что кем бы, в сущности, ни являлся народ, он имеет свое право, потому что именно он выдвигает и выбирает в меру своих способностей и возможностей, а потому вправе рассчитывать на боль к себе душевную своих избранников. Народ можно бить, держать в цепях, плевать ему в лицо — он все простит и забудет за кусок хлеба с толстым слоем масла, не простит он лишь одного — равнодушия. Он примет и поймет любой лик — святой или звериный оскал, не поймет и не простит лишь выражающей отстраненность спины. Вид спины всегда подталкивает его к удару.

Глупо было обвинять этого яркого представителя российской интеллигенции в шкурничестве или корысти, так же, как и другого исключительно яркого и заслуженного деятеля — Д. С. Лихачева, который после персонально назначенной Ельциным пенсии напрочь забыл обо всех личных невзгодах и трениях с режимом и до последних дней пел осанну новой компрадорской власти.

 * * *

Современная фарсовая составляющая концепции Гегеля становится все отчетливее от выборов к выборам. Облик нынешних политических партий совершенно карикатурен. Восприятие думающей части населения предвыборных теледебатов говорит само за себя. По данным ВЦИОМ осени 2011 г., 42% населения подобные программы вообще не смотрят, а из тех, кто смотрит, 46% делают это исключительно ради развлечения. Показателен и процент типичных зрителей: это сторонники ЛДПР — 54%, «Справедливой России» — 53%, люди предпенсионного и пенсионного возраста — 47-49%, в то время как молодежь до 35 лет не смотрит вообще.

Внедренная в сознание необходимость выборного парламентаризма как неотъемлемой части демократии — не что иное, как психологическая ловушка для толпы. Хотя задача в своей изначальной простоте доступна даже начинающему психологу-первокурснику: каждый из баллотирующихся, а главное — способных пройти предвыборное и выборное горнило, совершает свои титанические усилия с любой возможно допустимой целью, только не в стремлении принести пользу своему электорату. Электорат в данном случае — лишь инструмент, зачастую являющийся досадной помехой в достижении цели.

Примером можно считать состоявшуюся в марте 2007 г. отставку главы Центризбиркома А. Вешнякова. Факт свершился буквально накануне региональных выборов, на которых разгромно победила «Единая Россия». Весь предвыборный период партия власти вела странную иллюзорную войну со «Справедливой Россией» Сергея Миронова, приводя мозги электората в состояние постоянной перезагрузки файлов. Результат получился ожидаемый, тем более что вновь назначенный В. Чуров, как и предполагалось, не подкачал: с мест поступал огромный вал информации о массовых фальсификациях, но сами выборы, по оценке избиркома, прошли очень хорошо. Опять отдадим должное уже знакомым нам по концу девяностых умам: замена неудобного председателя была выверена с ювелирной точностью. Апробированного на региональном уровне Чурова теперь вполне можно было допускать и до думских выборов. Создание однородного законодательного органа в тот период было как никогда жизненно необходимо для власти. Заканчивался второй президентский срок, и в умах электората вызревала интрига с преемником.

Все-таки что бы ни говорили наши «демократически» ориентированные политики, социологи и правоведы, в российском человеке, судя по всему, генетически не убиваема монархическая составляющая. Мы можем иметь на внутриполитическом поле сколь угодно много партий и движений с их лидерами на любой вкус и цвет, мы можем декларировать любые взгляды и пристрастия, мы можем клясть тоталитаризм, деспотию и узурпацию, но!.. Представить себе объективно свободное от какого бы то ни было властно ангажированного предуказания собственное волеизъявление мы почему-то никак не можем. Подавай нам преемника, и все тут! Без этой персоналии, ставшей в новой истории неотъемлемой частью каждого предвыборного спектакля, мы чувствуем себя растерянными и как бы брошенными властью на произвол личной ответственности, и это самоощущение присуще абсолютно всем категориям отечественного электората, причем не только толпы, но и политического бомонда. Будь это не так, не тратили бы столько времени и интеллектуальной энергии наши политологи на свое любимое развлечение — решение традиционного «византийского» кроссворда, составляемого для них властью с периодичностью в четыре года.

С начала предвыборного 2006 г. концентрация Путина в СМИ превышала все разумные пределы. Подобного не наблюдалось даже в оголтелые ельцинские времена. Это и бурная внешнеполитическая деятельность, и мероприятия внутри страны. Как всегда, создавалось впечатление, что он одновременно присутствует везде, но уже с начала лета стали открыто поговаривать о Д. Медведеве как о преемнике. Однако в ответ на прямые вопросы Путин недвусмысленно намекал, что возможны сюрпризы. Опросы общественного мнения показывали, что уже 43% респондентов были готовы голосовать за преемника безотносительно личности. С середины года в СМИ наряду с высокой концентрацией Путина увеличивается присутствие еще двух персонажей — Дмитрия Медведева и Сергея Иванова, которые так же прочно занимают ведущие места в первых строках и кадрах. До сих пор не до конца остается ясной роль Иванова. Можно было бы предположить, что предварительное тестирование проходили два кандидата в преемники, но более реальным все-таки представляется вариант прикрытия, имевший целью до поры до времени не открывать полностью кандидатуру Д. Медведева, а Иванов был попросту ложной целью, подобно ракете, отстреливаемой для увода «стингера».

Всю первую половину 2007 г. Путин непрерывно колесит по Европе; например, в Австрии побывал трижды. Пресса отделывается сухими комментариями и общими фразами. Но наряду с этим заметна и смена акцентов. Массированный пиар тандема преемников постепенно вытесняет действующего президента с первых позиций. Массовое сознание толпы включили плавно и грамотно. 3 июня в СМИ растиражировано интервью Жириновского, где он в свойственной глубокомысленной и многозначительной манере заявляет совершенно парадоксальное: на роль преемника готовится А. Сердюков, так как ни Иванов, ни Медведев до этой чести харизматически не дотягивают, и в самый канун выборов весь административный ресурс обрушится на Сердюкова. Давно уже ни у кого не вызывает сомнений ни придворная осведомленность Жириновского, ни его талант аналитика, поэтому становится совершенно ясна истинная подоплека его заявления: доведение степени дезориентации толпы до абсолюта. Сделай подобное заявление кто-то другой — это вызвало бы лишь смех и вращение пальцев у висков. Выходящая же из уст Владимира Вольфовича любая нелепица моментально приобретает некий сакральный смысл и погружает сознание толпы в гипнотический ступор.

 * * *

12 сентября 2007 г. Путин отправляет в отставку правительство Михаила Фрадкова, и общественность замирает в ожидании нового назначенца. По уже выработанному рефлексу толпа чувствует: новый председатель правительства и есть преемник, мнения расходятся лишь в кандидатурах. Уже вечером того же дня Путин преподносит очередной сюрприз, внеся на рассмотрение Думы кандидатуру Виктора Зубкова. Такого поворота не мог ожидать никто. То, что кандидатура нового премьера никоим образом не могла соответствовать образу преемника, было ясно всем, но уж очень сильны были стереотипы, внедренные в сознание за последние годы. «Близкий друг» Путина когда-то стоял у истоков питерского «Единства», соответственно, и с президентом неизбежно имел какие-никакие деловые контакты, а кроме того, еще и «близкий друг» Чурова, а также тесть того самого Сердюкова, вброс которого в предвыборную шараду вызвал столько недоумения. На следующий день в эфире центральных телеканалов Путин дает пояснения. По его словам, смена кабинета направлена на то, чтобы в период выборов и после них правительство работало без сбоев. Получается, он уверен, что и с новым президентом будет работать все тот же кабинет министров. Телетрансляция заседания правительства фиксирует напряженные, угрюмые и растерянные лица. Создается впечатление, что для многих последние события неожиданны и неприятны. Для многих, кроме М. Фрадкова. По анализу психологов, он — единственный, кто удовлетворен происходящим. Многочисленные утечки свидетельствовали, что на протяжении всего периода премьерства он даже не вмешивался в деятельность кабинета, а все публичные разносы и выволочки демонстрировались исключительно для прессы. Впрочем, как и всегда. Таким образом, роль председателя правительства на протяжении трех с половиной лет была номинальной, а истинные функции председателя — тайна, покрытая мраком. 6 октября М. Фрадков назначен директором Службы внешней разведки.

25 октября состоялись некоторые назначения в новом правительстве. В рамках этих назначений Сердюков сделал вид, что подал в отставку ввиду родственных отношений с новым премьером, а президент сделал вид, что не видит в этом проблемы, таким образом, все остались при своих интересах и на своих местах. Во всех СМИ развернулась оголтелая показуха бурной деятельности Зубкова, его публичные разносы министров и популистские заявления мелькали на всех телеканалах. Здесь, пожалуй, был некоторый тактический прокол, так как всем своим поведением он демонстрировал исключительно примитивный, волюнтаристский подход и тупое администрирование, а учитывая непрекращающуюся концентрацию в СМИ двух главных персонажей, многим становится понятна его истинная роль в происходящем спектакле. При ближайшем рассмотрении Зубков — типичный руководитель-«совок». Он вполне мог быть сильным директором совхоза, так как жесток, туповат, требователен. В рамках плановой экономики — идеальный управленец. Вообще вся компания, выбравшаяся в тот период на первые роли, словно была призвана показать ужасающий вакуум, сконцентрировавшийся вокруг Путина. Нам попросту демонстрировали, что альтернативы ему нет.

Сам же Путин не прекращает колесить по миру: то он в Германии, а вот уже в Иране, на саммите государств Каспийского бассейна, и все время о чем-то договаривается и что-то подписывает. Каждый день его деятельности свидетельствует о том, что никуда он уходить не собирается и тем самым до предела закручивает интригу.

Второго декабря состоялись думские выборы, а уже 10-го четыре партии: «Единая Россия», «Справедливая Россия», «Аграрная партия» и «Гражданская сила» выдвинули Д. Медведева единым кандидатом в президенты. На следующий день Медведев выступил с обращением к Путину, предлагая возглавить правительство после выборов.

Так завершилась эта, без преувеличения, великолепная многоходовая комбинация, обеспечившая создание однородного законодательного органа, а затем и общего монолита власти. Предельно точную характеристику концептуального аспекта проблемы дал Гейдар Джемаль:

 «Основная цель глобальной мировой элиты — это исключить любые риски для преемственности своих династий. Россия же испокон веков была и остается поныне основным источником таких рисков. Как пример — убийство царской семьи, которое сохраняется в генетической памяти элиты вечно».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.