Необыкновенная мудрость

Необыкновенная мудрость

Кембридж, штат Массачусетс

(20 января 2012 года).

Давайте поговорим об экономическом кризисе в Европе и его влиянии на Соединенные Штаты. Евро имеет хождение в семнадцати странах — но ведь в Европейском союзе насчитывается двадцать семь государств.

Очень сложно объяснить, чем занимается Европейский центральный банк (ЕЦБ), если не называть его действия сознательной классовой войной. Довольно широкий круг экономистов, включая целый ряд консервативно мыслящих, отдают себе отчет в том, что наихудшим экономическим курсом из всех возможных во время рецессии является курс жесткой экономии. Необходимо стимулировать экономику во время рецессии, а не сталкивать ее в еще более глубокую яму. Но Европейский центральный банк строго придерживается курса жесткой экономии, а происходит это в основном под влиянием Германии. Федеральный резерв Соединенных Штатов, в отличие от Европейского центрального банка, исполняет — хотя бы теоретически — двойную задачу: сдерживает инфляцию и сохраняет определенный уровень занятости в США. Занимаются этим спустя рукава, но все же таковы официальные обязанности Федерального резерва. А вот Европейский центральный банк обязан лишь сдерживать инфляцию. Это банк для банкиров, не имеющий никакого отношения к народу. У ЕЦБ есть инфляционное таргетирование: 2 %, и не дозволено делать ничего, что могло бы поставить эту цифру под угрозу. На самом же деле инфляция просто не грозит Европе. Но руководство Европейского центрального банка продолжает настаивать на том, что стимулирующие экономику меры — скажем, количественное смягчение и т. п. — неприемлемы.

Результатом такой политики ЕЦБ является то, что более слабые экономически страны Европейского союза никогда не выйдут из долгового кризиса, в котором находятся ныне. Долговая нагрузка этих стран лишь увеличивается. Сокращается экономический рост — уменьшается возможность выплатить долг. И более слабые страны ЕС погружаются все глубже и глубже в долговую яму. При текущем курсе ЕЦБ такие страны, как Греция и Испания, пострадают, пожалуй, больше всех: экономика этих стран остается под серьезным давлением.

Трудно объяснить причину таких действий Европейского центрального банка чем-либо, если не самой настоящей классовой войной. Прямым итогом такой политики ЕЦБ является сокращение социальной помощи, оказываемой государством, и уменьшение влияния профсоюзов. Это поистине классовая война. Такая политика хороша для банков, финансовых учреждений, однако для народа ужасна.

Как же влияет политика Европейского центрального банка на Соединенные Штаты, основного торгового партнера Европы?

США не только крупнейший торговый партнер Европы — американские банки выступают крупнейшими вкладчиками европейских финансовых учреждений. И американские банки могут пострадать от нынешней политики ЕЦБ. На деле происходит приток инвестиций в Соединенные Штаты, которые в основном вкладываются в государственные облигации США, ибо их считают надежнейшими в мире. Это довольно противоречиво действует на экономику страны и со временем приведет к повышению курса доллара, что отрицательно повлияет на американский экспорт. Иными словами, это не очень хорошо для здоровой экономики. Как и всегда в таких случаях, один выигрывает, а другой теряет. Пока у банков дела идут хорошо.

Экономист Ричард Вольфф недавно посетил Европу. В интервью, которое Вольфф дал мне в Нью-Йорке, он сказал: политика Европейского центрального банка, проводимая под нажимом немецкого правительства, «дала Германии то, чего не удалось достичь даже Гитлеру, — Европу, которой нынче командуют из Берлина».

В этом есть доля правды. С тех дней, когда в послевоенный период началось восстановление Европы, континентальная экономика в основном находилась под влиянием Германии. Немецкая экономика — сильнейшая в Европе. Германия доныне остается крупнейшим промышленным государством, а также обладает большим экспортным потенциалом. Это поистине экономический локомотив Европы. И политика, проводимая сегодня ЕЦБ, добавляет Германии могущества. И в то же самое время они сами убивают курицу, несущую им золотые яйца, поскольку Германия зависит от экспорта своих товаров в страны еврозоны. Если экспорт уменьшится, немецкая промышленность получит сильный удар. Но если вернуться к мысли, высказанной Вольффом, необходимо согласиться: в принципе он прав. Всего изумительнее, что Греция, как я уже сказал, пострадала на сегодня, пожалуй, больше всех — притом что в свое время греки упорно боролись за свободу от гитлеровской оккупации.

Вспомним и Турцию, на протяжении многих лет безуспешно пытающуюся стать членом Европейского союза. В одной из передовиц газеты New York Times говорится: «Обвинения против журналистов бросают тень на слабый луч демократии в Турции». Турецкие активисты движения в защиту прав человека заявляют: преследования журналистов являются «частью зловещей тенденции… Аресты журналистов грозят нанести непоправимый урон имиджу Реджепа Тайипа Эрдогана, турецкого премьер-министра, который ныне приобрел на всем Ближнем Востоке славу сильного регионального предводителя, способного бросить вызов Израилю и западным странам». Если верить данным, приведенным в статье New York Times, то «в турецких тюрьмах сегодня находятся 97 представителей средств массовой информации страны, включая журналистов, издателей и распространителей. Эти данные были предоставлены Турецким союзом журналистов. По мнению различных правозащитных групп, такое количество заключенных в тюрьму представителей средств массовой информации превышает количество журналистов, арестованных в Китае». Одним из тех, кто оказался в тюрьме, стал известный турецкий журналист Недим Шенер, подвергшийся преследованиям властей из-за его расследования обстоятельств гибели Гранта Динка, одного из самых видных турецко-армянских журналистов, убитого в Стамбуле в январе 2007 года.

Поскольку в вашем вопросе сквозит ирония, замечу: сама статья в New York Times имела глубокий иронический подтекст. Творящееся ныне в Турции — очень плохо. Однако это даже отдаленно не напоминает того, что творилось в Турции на протяжении девяностых годов. Турецкое государство вело настоящую террористическую войну против собственного курдского населения: десятки тысяч людей погибли, тысячи городов и сел оказались разрушены; беженцев исчисляли миллионами. Процветали пытки; другие всевозможные зверства буквально сотрясали страну. В то время New York Times лишь вскользь упоминала обо всем этом на своих страницах. Газета благоразумно «забыла» написать о главном: 80 % всего оружия, поступавшего тогда в Турцию, поступало из Соединенных Штатов Америки. Вы не услышите в Америке ни единого слова о том, как президент Клинтон зашел настолько далеко в своей поддержке неистовствовавших турецких властей, что лишь за 1997 год — в разгаре турецких злодейств! — передал Турции больше оружия, чем за все годы холодной войны, вместе взятые. Тогдашние события в Турции — великая трагедия, но вы не отыщете рассказа о них в New York Times. Турецкий корреспондент этой благоразумной газеты Стивен Кинцер предпочитал помалкивать. Не то чтобы он этого не знал — все в Турции об этом знали, — он просто не писал об этом, и делу конец.

И если газета New York Times внезапно выразила озабоченность нарушениями прав человека в Турции, то глядите на человеколюбивое участие сие со здоровой долей скепсиса. Сегодня журналисты New York Times готовы освещать любые нарушения прав человека, творящиеся в стране: ведь сегодня Турция ведет политику, противоречащую интересам Соединенных Штатов, а это многим не нравится. Популярность Эрдогана на Ближнем Востоке не способствует его популярности в США. Эрдоган — один из самых почитаемых политических деятелей в арабском мире, в то время как арабское мнение о президенте Обаме гораздо хуже, нежели даже о президенте Буше-младшем. Честное слово, столь единодушную ненависть заслужить непросто!

Турция играет сегодня довольно независимую роль в мировой политике, что совсем не нравится Соединенным Штатам Америки. Страна увеличивает торговый оборот с Ираном. США зубами скрежещут: Турция вместе с Бразилией совершили вопиющее преступление — сумели договориться с Ираном о том, что исламская республика даст согласие на участие в программе по вывозу низкообогащенного урана из страны. А ведь принятое Ираном бразильско-турецкое предложение практически на 100 % совпадало с отвергнутым предложением президента Обамы! Расчетливый Барак Обама даже потрудился загодя написать письмо бразильскому президенту Луису Игнасио Лула да Силва, настаивая на том, чтобы тот продолжал переговоры по внедрению такого плана в жизнь, — Обама сделал это исключительно потому, что Белый дом был абсолютно уверен: Иран никогда не примет подобного предложения. Случись такое, США смогли бы использовать отказ Ирана в качестве дипломатического оружия, для того чтобы заручиться поддержкой мировой общественности в вопросе о применении санкций против Ирана. Да на беду, Иран взял и согласился. В Соединенных Штатах поднялась буря негодования по этому поводу, ибо любая иранская уступка и добрая воля сводили усилия президента Обамы на нет: санкции становились невозможны.

Но существуют и другие причины враждебности по отношению к Турции. Например, Турция, являясь членом НАТО, помешала началу бомбардировок Ливии силами НАТО в начальный период войны, что Вашингтону тоже не понравилось.

Итак, осуждать нарушения прав человека в Турции стало модой и хорошим тоном. Права человека там нарушались на самом деле. Правда, за последние десять лет положение с правами человека в Турции заметно улучшилось, но в последние два года замечаются тревожащие шаги в обратном направлении. Конечно, мой цинизм напускной, и, отбросив его, скажу, что протестовать против нарушения прав человека в Турции можно и должно.

В марте 2011 года Орхана Памука, видного турецкого писателя и лауреата Нобелевской премии, оштрафовали за то, что он заявил в интервью, данном швейцарской газете: «Мы убили 30 000 курдов и 1 000 000 армян».

Я был в Турции год тому назад на конференции, посвященной свободе слова. Большая часть конференции была посвящена выступлениям турецких журналистов, описывавших свою деятельность по расследованию убийства Гранта Динка, а также зверств, совершенных против армянского народа, и репрессий против курдов. Все эти журналисты очень мужественные люди и отличаются от того корреспондента New York Times, который также мог бы освещать все эти темы, если бы захотел. Ему за такие статьи ничто не грозило. Возможно, статьи подверглись бы редакционной цензуре — и только; но турецкие журналисты за свои статьи могут попасть в тюрьму, а в тюрьме их будут пытать. Это не шутка, но турки продолжают говорить о существующих в стране проблемах, и делают это открыто и поразительно точно.

Кстати, одним из самых интересных на сегодня фактов относительно Турции — это опять же очень забавно — является то, что Европейский союз заявляет о невозможности принять Турцию в свои ряды, поскольку она не удовлетворяет высоконравственным стандартам прав человека, якобы существующим в Евросоюзе. Турция же на сегодня, пожалуй, — единственная известная мне страна, где ведущие интеллигенты, издатели, журналисты, ученые, преподаватели не только постоянно протестуют против преступлений, совершаемых государством, но и регулярно проводят акции гражданского неповиновения. Я даже сам до некоторой степени участвовал в одном из таких протестов, когда посетил страну десять лет назад. Ничего подобного на Западе не существует. Турки легко могут посрамить своих западных коллег в их стремлении к демократии. У турок многому стоит поучиться — но думаю, учиться нужно у турецких борцов за демократию, а не у ее турецких противников. А что касается приема Турции в Европейский союз, то скажу без обиняков: я всегда считал, что этого не будет — и в основном по расовым причинам. Вряд ли жителям Западной Европы понравится, что турки будут свободно гулять по улицам их городов.

Как турецко-израильские отношения влияют на Вашингтон, после того как в 2010 году израильские коммандос напали на турецкое судно, находившееся в нейтральных водах, убив при этом девятерых граждан Турции, один из которых также был гражданином США?

Турция была единственным из крупных государств и единственным членом НАТО, резко протестовавшим против американо-израильского вторжения в сектор Газа в 2008–2009 годах. Это было именно американо-израильское вторжение. Израиль сбрасывал на сектор Газа бомбы, но Соединенные Штаты усердно помогали Израилю; все это происходило при полной поддержке президента Обамы. Турция выступила тогда с резким осуждением всего происходившего. Во время знаменитого инцидента, случившегося на Международном экономическом форуме в Давосе, Эрдоган сделал резкое заявление, осуждающее действия Израиля, в то время как он находился на трибуне форума рядом с Шимоном Пересом, президентом Израиля. Конечно, и это Соединенным Штатам не понравилось. Наличие добрососедских отношений с Ираном и осуждение преступлений Израиля не способствуют тому, чтобы стать фигурой, которую захотят видеть на вечерних коктейлях в Джорджтауне.

А кстати, появились сведения о том, что Израиль, на протяжении довольно долгого времени заявлявший, будто никакого армянского геноцида не было, рассматривает сегодня резолюцию, осуждающую чудовищное истребление миллиона турецких армян в 1915 году, но делает это главным образом для того, чтобы отомстить туркам, которые, как израильтяне хорошо знают, сверхчувствительны к любому упоминанию об армянском геноциде.

На самом деле это вредит обеим странам. Израиль и Турция были очень близкими партнерами. Турция была самым близким союзником Израиля после Соединенных Штатов. Такие тесные связи между двумя странами пытались держать в тайне, но с конца пятидесятых годов прошлого века они стали очевидны для всех, кто интересовался ближневосточной политикой. Для Израиля было очень важно иметь столь мощную неарабскую мусульманскую страну среди своих союзников. Пока Ираном правил шах, Турция и Иран имели очень близкие отношения с Израилем. В те времена Израиль не разрешал проводить какие-либо дискуссии относительно армянского геноцида.

В 1982 году Израэль Чарни[26], которого я знаю с детства, с тех дней, когда мы вместе отдыхали в еврейском летнем лагере, организовал в Израиле конференцию по холокосту. Он хотел пригласить на эту конференцию кого-нибудь, кто смог бы сделать доклад о турецких зверствах по отношению к армянскому народу, но израильское правительство попыталось воспрепятствовать этому. Оно чуть ли не силой заставило Эли Визеля, который должен был стать почетным председателем конференции, отказаться от участия в ней. И все же организаторы конференции своего добились, несмотря на сильное сопротивление израильского правительства.

В то время Турция была союзником Израиля, значит, никто в Израиле и не говорил об армянском геноциде. Сегодня, как вы понимаете, отношения между двумя странами довольно напряженные, и, следовательно, можно больно уколоть Турцию, поднимая вопрос о зверском истреблении армян. Уж теперь-то можно судачить об армянском геноциде! Честно говоря, отношение Израиля к Турции в последнее время просто поражает. Одним из недавних инцидентов, не получивших широкой огласки в Соединенных Штатах, но вызвавших бурю негодования в Турции, стала встреча турецкого посла в Израиле Ахмета Огуза Челликола с израильским заместителем министра иностранных дел Дани Аялоном. Аялон пригласил турка к себе, и в ходе их встречи состоялась фотосессия, во время которой Челликола посадили на очень низкий стул, а сам Аялон уселся на огромное кресло, как будто бы властно возвышаясь над турецким послом. Потом эти фотографии разошлись по всему миру. Уважающие себя государства так не поступают. Ну да, в конце концов, Аялон ведь не турка унизил, а себя самого…

Это лишь одно из целого ряда событий, даже с израильской точки зрения бывших не слишком полезными. Турецко-израильские стратегические, военные, торговые и коммерческие отношения были на протяжении всех этих лет очень серьезны. Мы, конечно, не знаем всех подробностей, однако на протяжении многих лет Израиль сотрудничал с Турцией в военных вопросах, использовал ее воздушное пространство для подготовки возможной агрессии на Ближнем Востоке. Если Израиль пожертвовал всем этим, то положение действительно серьезно.

Курды на сегодня, должно быть, являются крупнейшей этнической группой в мире, не имеющей своего государства. Им удалось добиться некой полуавтономии в Северном Ираке. Насколько эта автономия жизнеспособна?

Очень хрупкая автономия. В Северном Ираке процветает коррупция и бушуют репрессии. Кроме того, с экономической точки зрения Северный Ирак не совсем жизнеспособен. У него нет выхода к морю. Если курды не получат значительной поддержки извне, то долго не протянут. Отовсюду они окружены врагами: Иран — с одной стороны, Турция — с другой и арабский Ирак — с третьей. Существует, правда, некая связь с курдами в Сирии, но это не очень большая подмога. Полагаю, курдский анклав на севере Ирака существует только благодаря долготерпению великих держав — преимущественно Соединенных Штатов, — но все это может в одночасье измениться.

Соединенные Штаты Америки на протяжении многих лет неоднократно предавали курдов. США продали курдов Саддаму Хусейну в семидесятых и затем вновь в восьмидесятых годах прошлого века. В то время как режим Саддама Хусейна совершал преступления против курдов, правительство США всячески пыталось заставить курдскую оппозицию замолчать. Администрация президента Рейгана пыталась возложить вину за совершенные против курдов преступления на Иран. У курдов есть старая поговорка, гласящая: «Наши единственные друзья — горы». То есть им больше не на что положиться и не на кого рассчитывать. Оглянешься на историю курдов — и подумаешь: а ведь они правы.

Один из очень немногих американских журналистов, работавших в этом регионе, Кевин Маккирнан, однажды очень выразительно описал гору Кандиль, что на севере Ирака. У этой горы два главных склона. На одном якобы окопались курдские террористы, на другом — курдские борцы за свободу. Речь идет об одних и те же людях — курдских националистах. Но один горный склон спускается к Турции — значит, и курды тамошние считаются террористами, а другой склон тянется к Ирану — и тамошние курды числятся борцами за свободу.

Я как раз собирался задать вам вопрос об Иране. Воинственные речи по иранскому адресу подобны приливу — то прибывают, то убывают. Каждые несколько месяцев мы слышим новые заявления о возможном нападении США или Израиля на Иран.

О, звучат — и громогласно! И все же, насколько позволяют сделать такой вывод имеющиеся данные, ни разведывательные службы США и Израиля, ни высшее военное командование этих стран не горят желанием начать военную кампанию против Ирана. Однако если постоянно наращивать стратегическое напряжение — что-то может произойти, пускай даже случайно. Тому были неоднократные примеры в прошлом. Можно представить себе множество самых различных сценариев. Скажем, произойдет столкновение между маленьким иранским судном, на борту которого находится груз баллистических ракет, и американским авианосцем. Кто знает, чем это окончится?

Есть еще один фактор во всем происходящем. Против Ирана ведут войну, вскоре иранское долготерпение лопнет — и начнутся ответные соразмерные действия. К чему лукавить? — война против Ирана уже идет. Когда на ваших ученых устраивают успешные покушения, а экономические санкции доводят до грани, за которой они попросту душат вашу экономику, — речь идет об агрессии. Пускай об экономической и военной блокаде. Если бы аналогичные меры были направлены против Соединенных Штатов, то высшее военное командование США рассматривало бы их в качестве агрессии. Года два назад группа видных военных деятелей из разных стран мира — в том числе двое отставных генералов НАТО — подготовила тщательный анализ, рассматривая стратегические вопросы и определяя: какие именно угрозы для США можно расценивать как агрессию. Одной из таких угроз назвали использование финансовых учреждений для подрыва американской экономики. Это считается агрессией. И мы вправе ответить военным ударом. Анализ недвусмысленно говорит: в случае агрессии мы не должны сдерживаться и имеем право нанести ядерный удар первыми. А почему бы не распространить эти же принципы на всех? Тогда Иран окажется вправе ответить надлежащим образом. Если иранское руководство придет к заключению, что выхода нет и терять больше нечего — иранскую экономику задушили, политический контроль над страной, того гляди, рухнет, — Иран пойдет на крайние меры.

То, что Соединенные Штаты поддерживали Саддама Хусейна на протяжении всей ирано-иракской войны, забылось напрочь, «ухнуло в дыру человеческой памяти», как сказал бы Джордж Оруэлл. Вспоминается ваша реплика насчет исторической амнезии. Вы сказали: «Историческая амнезия — опаснейшее явление не только потому, что подрывает нравственную и умственную целостность человека, но и потому, что готовит почву для новых злодеяний, ожидающих нас в будущем».

Если не признавать собственных преступлений, вас ничто не остановит в грядущем, вы пребудете закоренелым преступником. Сегодня имеется довольно яркий пример. Разрешите напомнить: в этом году исполнилось пятьдесят лет со дня, когда президент Кеннеди приказал начать войну в Южном Вьетнаме. Забыть пятидесятую годовщину начала одного из самых жестоких вооруженных столкновений, произошедших после Второй мировой войны, — это, знаете ли, довольно сложно, и я не шучу. Но именно это и произошло — чего почти никто не заметил. Думаю, вряд ли мы услышим хоть слово о том из официальных источников. Именно такое поведение и мостит дорогу для будущих агрессивных войн.

Пресса и политические заправилы часто обсуждают нестабильность Пакистана и уязвимость его ядерного арсенала.

В Соединенных Штатах вся политическая дискуссия относительно Пакистана вертится вокруг одного: дескать, Пакистану доверять нельзя, Пакистан — весьма ненадежный союзник. В восьмидесятых годах эта страна была тем местом, где с помощью США вооружались и тренировались моджахеды, партизаны, воевавшие против русских в Афганистане. Крупнейшие эксперты по Пакистану, включая ведущих военных историков и страноведов, изучающих Южную Азию, говорят: нынешнее отношение Пакистана к движению Талибан очень похоже на его же отношение к моджахедам в восьмидесятых. Талибан пакистанцам не нравится, пакистанцы хотят, чтобы талибы не путались у них под ногами, но… Пакистан считает: эти люди воюют против иностранных завоевателей. Поэтому в стране существует сильнейшее противодействие всем попыткам заставить Пакистан участвовать в американской войне против людей, которые, как считают пакистанцы, защищают свою страну.

Соединенные Штаты постоянно проводят воздушные атаки на территорию Пакистана. Одно из таких нападений произошло вчера. Беспилотный летательный аппарат убил одного из предполагаемых лидеров Аль-Каиды: якобы тот планировал террористические акты против Соединенных Штатов Америки. Возможно, и на самом деле планировал, а возможно, и нет — но пакистанцы от подобных действий не в восторге. Извольте видеть, не нравится людям, когда их земли бомбят, — не важно где, даже если эти нападения происходят в районах, где живут приграничные племена пуштунов. Пакистанцы были глубоко оскорблены вторжением в их страну и убийством Усамы бен Ладена. А пакистанские пуштуны, постоянно кочующие из Пакистана в Афганистан и наоборот, по сути, никогда не признавали линию Дюрана — проведенную британцами границу меж двумя странами; рубеж этот проходит прямо через пуштунские края.

Линию Дюрана провели в 1893 году.

Эту линию ни одно независимое афганское правительство не признавало границей. Но мы требуем от Пакистана: пресеките все пуштунские попытки отменить непризнанную границу — которой, повторяю, изначально не признавали и не признают ни пуштуны, ни афганцы. Мы загоняем Пакистан в угол, ставим в очень опасное положение. Одним из интереснейших документов, раскрытых WikiLeaks, был отчет Анны Паттерсон, американского посла в Пакистане. Паттерсон поддерживает политику США по отношению к этой стране, и в то же время предупреждает: подобная политика несет в себе опасность «дестабилизации пакистанского государства», может привести к перевороту в стране, — а это, в свой черед, может вызвать утечку радиоактивных материалов в различные организации бойцов джихада. Сторонники джихада отнюдь не преобладающая политическая сила в Пакистане, и все же они есть, и они весьма активно действуют с той минуты, когда в стране началась радикальная исламизация (Америкой в то время правил Рейган). Администрация президента Рейгана и Саудовская Аравия всячески поддерживали наихудшего из всех пакистанских диктаторов — Мухаммеда Зия-уль-Хака. Одной из главных его целей была коренная исламизация всей страны, для чего Зия-уль-Хак строил новые медресе везде, где только мог. Именно из этих медресе и выходили будущие талибы.

Можно с уверенностью заявить: в Пакистане действуют исламские радикалы, и почти наверняка среди них есть люди, работающие в местной — отлично развитой — атомной промышленности. Вполне вероятно, что радиоактивные материалы попадают в руки бойцов джихада. И ядерная бомба однажды может взорваться в Лондоне или Нью-Йорке. Это вполне вероятно.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.