Вьетнам и две Кореи: как закалялась сталь

Вьетнам и две Кореи: как закалялась сталь

Пожалуй, если и есть в мире страны, которые могут служить эталонным полем битвы между США и СССР 50-х — 70-х годов ХХ-го столетия, так это две Кореи и Вьетнам. Их современная история демонстрирует тактику и соотношение сил ядерных сверхдержав, боровшихся за гегемонию на чужой земле: Вторая мировая война продемонстрировала, что лобовое столкновение ни для кого из его участников не окончится благополучно.

Соединённые Штаты боролись с наступлением коммунизма — в полном соответствии с тем, как американцы с чем-то борются. То есть с демонизацией придуманного противника и использованием всей имеющейся у них военной и экономической мощи. Они добились ничьей в Корее ценой увековечения раскола этой страны и проиграли во Вьетнаме, с немалыми потерями для собственного имиджа.

При этом если северокорейский режим по сию пору демонстрирует, какой может быть азиатская версия сталинизма, усугублённая длительной самоизоляцией, то южнокорейский и южновьетнамский в принципе ничем не отличались от других милитаризированных и коррумпированных правящих группировок третьего мира. И те же Штаты не имели по поводу местных союзников никаких иллюзий.

Геополитика геополитикой, но СССР, особенно в ходе Вьетнамской войны, смотрелся с общечеловеческой точки зрения куда симпатичней. Мирное население дефолиантами не травил и не бомбил. Хотя советских военных специалистов и лётчиков во Вьетнаме было много.

Партизаны, которых Москва поддерживала, особой гуманностью не отличались, но понять их было легко: это в Штатах сенатор Маккейн почтенный ветеран и герой войны. А во Вьетнаме он обычный военный преступник. Не самый страшный — были там и совсем палачи. Но потому его в конце концов домой из плена и отпустили.

Дело давнее. Советского Союза больше нет. В том числе потому, что его руководство, взбодрённое победой во Вьетнаме, погрузилось в латиноамериканские, африканские и ближневосточные авантюры, по результатам которых страна надорвалась в Афганистане. Настолько испортив отношения со всем внешним миром, что обанкротилась и разошлась по составлявшим её республикам.

Поскольку высшее партийное начальство ни во внешней экспансии, ни во внутренней политике меры не знало. Демонстрируя сначала, со времён Никиты Хрущёва конца 50-х, такую готовность обустраивать кого ни попадя. На чёрт знает какой экзотической периферии и исключительно за счёт собственной страны. Лишь бы сказали начальству, что надо, насчёт своей социалистической ориентации.

А во второй половине 80-х, при Михаиле Горбачёве, напротив, возобладало стремление сдавать завоёванное всеми предшествующими поколениями ни за понюх табаку. Лишь бы услышать про себя добрые слова. Добром этот волюнтаризм кончиться никак не мог. Он и не кончился.

Северная Корея в итоге советско-американского перетягивания каната превратилась в вооружённую до зубов осаждённую крепость. Режим не то чтобы совсем уж людоедский: красные кхмеры в Камбодже были хуже и Мугабе в Зимбабве не подарок. Но вообще-то диктатура.

Тирана своего любят, в идеи чучхе верят. Причём тирания наследственная, восточная. Квазимонархия Кимов с немыслимыми реверансами в адрес вождя, которого непрерывно и публично облизывают до неприличия. Что называется, до самых гланд. С придыханием.

На что уж Сталин в СССР и Мао в Китае были крупные фигуры по части тирании, но таких восхвалений за гранью маразма в отношении себя не допускали. Да и власть по наследству не передавали. Не те традиции. Возможно, сын и внук в качестве «великих вождей» и «любимых руководителей» — чисто национальная северокорейская специфика.

Как бы то ни было, для СССР времён позднего застоя именно эта несчастная страна являлась образцово-показательным примером запредельного идиотизма социализма вообще и социалистической пропаганды в частности. Крайностью, которая желающим из числа советской интеллигенции демонстрировала, что собственной стране не так уж и досталось. И в ней, хотя и с раздражением по поводу дедушек с трибуны Мавзолея, вполне можно жить.

Капля камень долбит, и в описываемой резервации запредельной веры в национальных лидеров, голода, идеологического догматизма и фанатичной надежды на светлое будущее на текущий момент есть многое, чего от неё никто не ждёт и ждать не может. То есть не может на взгляд стороннего человека.

Вроде северокорейского джаза. Который автор как-то в радиоэфире привёл в качестве абстрактного примера чего-либо совсем фантастического. И немедленно по возвращении в офис был пристыжен дотошным директором Института Ближнего Востока Ефимом Жигуном. Который ему этот северокорейский джаз продемонстрировал, без особого труда отыскав соответствующий ролик в Интернете.

То есть ничто человеческое северокорейскому начальству не чуждо. Буржуазный образ жизни оно любит, детей своих воспитывает на Западе и разлагается не менее охотно, чем руководство советское или китайское. Лет через тридцать-пятьдесят и остальной стране, наверное, кое-что достанется.

Особенно с учётом наличия по соседству Южной Кореи, объединение с которой остаётся основой национальной идеи наряду с чучхе и прочими странными для сторонних наблюдателей изысками. А также памятью об американской агрессии. И острой местной капустой кимчи.

Кстати, ядерная программа Пхеньяна продемонстрировала, что для получения атомной бомбы нужна не свобода, демократия и государство всеобщего благосостояния (хотя и это не мешает), а диктатор, в которого верят его многочисленные, талантливые и работящие нищие подданные. Ну и вера в собственную исключительность, а также в непрерывные вражеские происки извне и светлое будущее своей страны.

Южная Корея, отбившаяся с помощью США от Кореи Северной не менее успешно, чем та от неё с помощью СССР и Китая, достигла немыслимых экономических высот. И на сегодня демонстрирует, что может представлять собой объединённое корейское государство, если вечный процесс этого объединения когда-нибудь закончится.

Даже и в сегодняшнем уполовиненном виде она достойно соревнуется с Японией и Китаем, притом что ядерное оружие сделать может, не особенно напрягаясь. Все нужные для этого технологии у Сеула есть. Нужды в нём пока, имея за спиной США с их ядерными и обычными арсеналами, нет. А так чего ж его не сделать, если очень уж припрёт?

Как и все её соседи, эта страна добилась успеха за счёт готовности населения работать на износ при уровне потребления, который в Европе сочли бы нищенским, а в США или Канаде не обеспечивающим даже простое выживание. Плюс полномасштабное использование потенциала корейской диаспоры.

Южная Корея настолько же открыта окружающему миру, насколько Северная Корея закрыта. Что ей, как и Китаю, Японии, Италии, Ирландии, Турции, Армении или Израилю, в огромной мере помогло построить всё то, что эта страна построила. Связи, технологии, инвестиции, а также прямое и косвенное лоббирование во всём мире превратили эту страну в одного из «Тихоокеанских тигров».

Последнее означает, что даже очень бедную страну, управляемую коррумпированной военной хунтой, можно превратить в развитое демократическое государство. Было бы желание. Ну и те факторы, которые перечислены выше. Включая время, нужное Золушке на превращение в принцессу.

Причём вопрос воссоединения двух Корей для богатого юга не менее, а скорее более важен, чем для бедного севера. Тем более что властям севера есть чего бояться: такого статуса, как сегодня, у них в объединённой Корее явно не будет. И с этой точки зрения пример объединения двух Германий неоптимистичен. Где та «Штази», где тот генералитет. О руководстве СЕПГ и не говорим.

Однако в отличие от Кипра, разделённого по этническому принципу, объединение которого на сегодня волнует в основном чиновников ООН, Корея знает, что была единой, хочет быть единой и наверняка будет единой. Это желание и есть решающий фактор, гарантирующий будущее объединение. Вопреки всему, что мешало двум корейским государствам объединиться на протяжении двух поколений и мешает в настоящее время. Что в 70-е годы и продемонстрировал Вьетнам.

Кто помнит, Сайгон в своё время был такой же столицей независимого государства, как Ханой. Однако вести серьёзную войну на два фронта не могла даже нацистская Германия, куда более милитаризованная, чем послевоенные Соединённые Штаты. В итоге в 1973-м, с началом на Ближнем Востоке Войны Йом-Кипура, Вашингтон вынужден был выбирать, какого именно союзника поддерживать. И как следствие, проиграл войну во Вьетнаме.

Израильтяне воевали сами, и им необходима была только техническая и политическая поддержка. Плюс, как честно сказал в своё время Генри Киссинджер, в США были евреи-избиратели и, что более важно, спонсоры действовавшей администрации. А интересы южновьетнамской хунты лоббировали только несколько генералов Пентагона и кое-кто из руководства ЦРУ, имевшие личные интересы в Сайгоне.

Потери американской армии во Вьетнаме были запредельны. Антивоенное движение усиливалось. Вьетнамских избирателей и лоббистов соответствующего уровня в Штатах практически не было. Итог: бегство из Южного Вьетнама американцев и их местных союзников, объединение страны и всё, что последовало потом.

Потом, как помнят все московские студенты конца 70-х — начала 80-х годов, была там ещё и попытка китайской экспансии. Благо Китай тысячу лет подряд Вьетнам завоёвывал, а вьетнамцы от него тысячу лет отбивались. С перерывами на французов и американцев.

От первых из которых в этой стране остались католические монастыри и приюты для сирот, круассаны, виноградные плантации, элитные бордели, рикши и идеальный сервис на правительственных виллах. А от вторых тоже много чего, хотя преимущественно на юге. Аэродромы, военные базы, морские порты, нефтяные разработки, джинсы, дешёвые гостиницы с девочками… Ну что ещё от американцев обычно остаётся?

Китай, который Вьетнаму от колонизаторов отбиваться помогал, хотя и не так, как СССР, на всё это не претендовал. Но изрядный кусок севера страны откусить попытался. Что у него не получилось, хотя Пекин это сильно удивило. Вьетнамцам после нескольких десятилетий бомбёжек и боёв воевать было привычно и, в общем, всё равно с кем. Так что разгромить их на узком фронте, большая часть которого пролегала в горах и джунглях, было просто нереально.

Опять-таки международные симпатии были исключительно на их стороне. Если не считать маоистских группировок и партий. Но сколько тех партий в совокупности было на планете? И сколько их могло воевать на стороне китайцев против Вьетнама? Разве что помянутые красные кхмеры. Да и то…

Соответственно, в разгар провальной для Китая вьетнамской кампании московские студенты были мобилизованы комсомольскими органами и дружными рядами пошли на демонстрацию к зданию китайского посольства с чернильницами-непроливайками и тушечницами наперевес. Были тогда ещё в стране такие предметы канцелярского обихода.

Каковые, в соответствии с данными студентам предварительными инструкциями, и полетели в несчастное посольство. Раскрасив его во все мыслимые оттенки и цвета чернил и туши, бывшие в продаже в отечественных магазинах. Преимущественно фиолетовые, синие и чёрные. С отдельными подтёками красного и зелёного, стильно и гармонично контрастировавшими с тёмным фоном.

На тот исторический момент классическая формула «русский с китайцем братья навек» в своём развитии от исходного «Сталин и Мао слушают нас» дошла как раз до состояния, когда собраться большой толпой и грохнуть о стену посольства КНР в Москве несколько сотен пузырьков с плохо смываемой жидкостью для молодёжи было самое оно.

Тем более что было это не только коллективно, но даже с одобрения начальства. Благо хунвэйбинов в СССР не было и бесчинств в отношении китайских дипломатов, кроме указанного мелкого хулиганства, никто не творил. Что есть пример для нынешней шпаны. Санкт-Петербуржских казаков. Православных активистов. И прочей самоорганизующейся гопы.

Напали на братьев-вьетнамцев, только что победивших буржуинов-империалистов, их новые враги — китайские гегемонисты, так и получи же ты в своё посольство, гегемонист, чернильницу от нашего студента. Раззудись рука, размахнись, плечо. С предварительным указанием, чтобы по окнам специально ни в коем разе не целились. Мало ли что бывает. Не дай Б-г разобьются окна — плати потом, в соответствии с конвенциями.

Ну и в итоге всё как по нотам. Н-на. Хрясь. Хлюп. В жизни своей серое бетонное здание китайского посольства в Москве, скучное до рефлекторной зевоты и эстетически привлекательное, как коробка из-под обуви, не выглядело таким красочным и сказочно прекрасным. Как индонезийский батик, ей-же-ей. Даже жалко было, когда его отмыли.

Сегодняшний Вьетнам мало-помалу наладил отношения и с Францией, и с США. Да и с Китаем, несмотря на всё то, что было между ними, по большому счёту как-то утряслось. Ну, острова Спратли — это понятно. Нефть, рыба, территориальные воды, морские пути.

Погромы вьетнамских этнических китайцев — хуацяо — тоже понятно. Там их по всей Юго-Восточной Азии громят, дай только местным какой-нибудь повод. Да и без повода громят. Однако же прокитайских красных кхмеров из Камбоджи, она же Кампучия, вьетнамцы погнали взашей.

Чем только и спасли остатки населения этой страны, за что удостоились выволочки от нобелевского лауреата премии мира президента США Джимми Картера. Того самого, который отметился в истории как самый глупый американский президент в ХХ-м веке. Что убедительно доказывают его достижения на ниве ближневосточного урегулирования и запрет иранскому шаху трогать аятоллу Хомейни.

Однако оставим в стороне Картера с его советами и наставлениями, которыми ветхий, но ничуть не поумневший и ничему не научившийся старец продолжает морочить голову всем тем, кто готов его слушать. Отметим, что объединённый Вьетнам, хоть и оставшийся социалистическим, успешно поднимает не только свою экономику, но и остаётся мотором и гарантом стабильности всего бывшего французского Индокитая. Именно он — ключ к Лаосу и Камбодже.

Нет сомнений, что если бы из этой страны в рамках внутрипартийных интриг, а также борьбы с потенциальной «пятой колонной» Китая и буржуазными пережитками не изгнали местных китайцев, сегодняшнее положение Вьетнама на мировой политической и экономической карте было бы ещё более заметным. Страны, в которых китайцев много, в этом регионе добиваются куда большего, чем те, где этого торгового и промышленного народа нет. Такая уж закономерность.

Повторим: опыт Вьетнама и Кореи — борьба с завоевателями до победы. Преодоление бедности и отсталости — если не мешает идеология. Воссоединение страны вопреки всему, что этому препятствует. Включая не только внешнюю агрессию и внутренние расколы, но и все прочие привходящие обстоятельства.

Причём если Вьетнам ещё может выступать в качестве региональной сверхдержавы, то зажатой мировыми гигантами Корее, соседей у которой тоже три, но это Китай, Россия и Япония, абсолютно негде развернуться. Просто некуда. Одна бывшая сверхдержава. Одна будущая. И одна экономическая. А ты живи между ними, как шпротина в банке.

И ведь ничего. И не объединилась страна, в отличие от Вьетнама. И социализм в той её части, где он пока есть, по сравнению с вьетнамскими идеями дедушки Хо чёрт знает какой. И ресурсов никаких нет. Кто-нибудь слышал о корейской нефти? Или газе? Но результат…

Нам бы такие результаты. Пока же торговлей в России всё больше заняты китайцы. Мелким швейным промыслом и крупным панельным домостроением — вьетнамцы. А лук, морковь и баклажаны лучше всех в стране выращивают те же корейцы. Северные. И свои.

Последние на этом не останавливаются. И с возрастающей скоростью пополняют ряды отечественных музыкантов, банкиров, медицинских работников и математиков. Не говоря о многочисленных деятелях русской культуры. Самым известным из которых является Юлий Черсанович Ким. Не зря их всё-таки называют евреями Дальнего Востока.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.