21.2. «Бабий аргумент»
21.2. «Бабий аргумент»
Подробное описание
Данная разновидность приема «искажение сказанного оппонентом» является классической и нередко употребляется в бытовых условиях. Чаще всего это используется женщинами, что и дало название приему. Суть его в том, что, в ответ на аргумент или обвинение, манипулятор утрирует аргумент оппонента КОЛИЧЕСТВЕННО до полного абсурда и тут же выдвигает «модифицированный» таким образом аргумент против самого оппонента.
Логической критики данный прием не выдерживает абсолютно. С точки зрения здравого смысла дезавуировать его не составляет никакого труда. Осознанно или интуитивно чувствуя это, манипулятор использует ярко-выраженные эмоциональные оттенки высказывания, имитируя (чаще — неосознанно) крайнюю нервозность и возбужденность. Расчет, опять же зачастую интуитивный, на то, что оппонент предпочтет «не связываться с дураком» и просто отступит со своей позиции, или же смолчит в ответ — что в глазах стороннего наблюдателя может быть расценено как слабость.
Именно благодаря своей явной алогичности прием нередко достигает цели и поэтому используется достаточно часто.
В роли реципиента может оказаться как оппонент (в этом случае ставится цель морально «задавить» его), так и сторонний наблюдатель (в этом случае задача манипулятора — продемонстрировать свое превосходство над оппонентом).
Наиболее эффективным средством противодействия этому приему является выдерживание твердой, непоколебимо-логичной линии, если прием применяется в дискуссии, и опять же строго логичного анализа сказанного, если прием применен в не-дискуссионном информационном носителе (например — при последующем анализе информационной установки манипулятора).
В любом случае необходимо помнить: использование такого приема — верный признак отсутствия у оппонента серьезных аргументов, то есть слабости его позиции.
В «классическом» виде прием «бабий аргумент» употребляется крайне редко. Он предельно груб; применяющий его манипулятор выглядит слишком истеричным и не способным на «интеллектуальную дискуссию» (именно под такой имидж чаще всего и рядятся манипуляторы). Выглядит это примерно следующим образом. Когда оппонент манипулятора начинает эффективно доказывать, к примеру, что демократические истории про «миллионы расстрелянных жертв сталинизма» есть не выдерживающие никакой критики байки, манипулятор восклицает: ну да, конечно, в СССР вообще никого никогда не расстреливали, да? Или, напомнив в дискуссии об эффективнейших системах образования, здравоохранения и социального обеспечения в СССР, можно получить в ответ от манипулятора: ну да, ну да, конечно, вас послушать — так в СССР вообще никаких проблем не было! Это — очевидный и бессмысленный, с точки зрения информационной войны, всплеск эмоций, когда манипулятор доводит сказанное оппонентом до явного гипертрофированного абсурда (такое обычно бывает у женщины, если она теряет самообладание в споре и, вместо информации, начинает применять преувеличенно-эмоциональные категории; отсюда и название — «бабий аргумент»). Главное в этом приеме — гипертрофированное увеличение какого-либо манипулятивного аргумента.
В более тонкой, профессиональной с точки зрения манипуляции, форме этот прием теряет его «классическую» резкость и бездумную гипертрофированную эмоциональность, приобретая черты других приемов манипуляции сознанием.
Пример — статья Л. Радзиховского «Пятая колонна», помещенная в «Российской Газете» 28 сентября 2004 года. Статья обсуждает знаменитое заявление В. Путина 4 сентября 2004 года после чудовищного преступления в Беслане. Напомним: в своем заявлении Путин дал понять, что против России ведется необъявленная война, в которой «международный терроризм» выступает как слепой инструмент неких сильных государств мира, «стремящихся отхватить от нас кусок пожирнее» (любому нормальному человеку понятно, о ком идет речь).
Подобная здравая и реалистичная позиция российского руководства настолько неприемлема для наднациональных финансово-политических элит, что они немедленно предприняли серию информационных атак на эту позицию российского руководства. Главная для них опасность — осознание Россией и ее властной элитой необходимости не подстраиваться под интересы «мирового сообщества» ради «борьбы с международным терроризмом», а действовать, строго исходя ИЗ СВОИХ СОБСТВЕННЫХ ИНТЕРЕСОВ.
И, следовательно, не бояться посылать куда подальше таких «цивилизованных» союзников, что готовы под болтовню о «демократических ценностях» заниматься международными агрессиями и терроризмом. Такое развитие событий для транснациональных сил очень опасно и совершенно неприемлемо. Рассматриваемая статья убеждает аудиторию, что необходимо все-таки ориентироваться не на свои интересы, а на союз с «цивилизованными» странами (которые, как правило, «международный терроризм» и создают): «Прошел уже почти месяц после того, как было официально объявлено, что против нас «ведется война» — но до сих пор нет никакой ясности, никакого согласия в обществе по главным вопросам: кто наш враг, кто наши союзники (хотя бы потенциальные). Иногда в этой связи любят ссылаться на афоризм Александра III о том, что у России есть два союзника — ее армия и флот. Не говоря уже о том, в каком состоянии находится наша армия, хотел бы напомнить, что именно Александр III заключил военно-политический союз с Францией, с которого и началась Антанта, — значит, все-таки искал союзников! Больше того. Если уж кто имел полную психологическую и человеческую аллергию к Западу, в особенности к Французской Республике, ко всему связанному с ненавистной ему буржуазно-демократической революцией — то это точно Александр. И, тем не менее, в силу государственных соображений, отошел от союза с родственными (в буквальном смысле слова!) монархиями Германии и Австро-Венгрии. Как говорится, его пример другим наука…» В данном случае манипулятор Радзиховский, пытаясь доказать недоказуемое, изворачивается аж «через голову», чтобы убедить аудиторию: России в любом случае нужно ориентироваться на ее западных «союзников». Используется и одновременная подмена понятий (1) с ложной альтернативой (5.2) — ориентация на свои собственные вооруженные силы против союза с западными державами. Нет нужды описывать, что противопоставлять две эти вещи нереально.
Государство обязательно должно укрепить свои оборонные структуры, параллельно выстраивая выгодные ему военнополитические и экономические союзы. С кем заключать эти союзы — с западом, востоком, севером, югом или с кем-то еще — есть личное дело такого сильного, укрепленного государства.
Тут же и ложь историческая (18.2) по поводу «выбора Александра III»: ориентация на Францию и Англию обуславливалась логикой развития тогдашней Германии (по принципу «враги моих врагов — мои друзья»), а отнюдь не политическими предпочтениями одного из величайших российских самодержцев. Кроме того, автор статьи недоговаривает: именно Британия способствовала сначала Февралю, а потом Октябрю. Социальные катаклизмы выбили Россию из числа победителей, деливших имущество побежденных.
Тут и «приведенный вывод», 9, по поводу нынешнего состояния российских Вооруженных сил («Не говоря уже о том, в каком состоянии находится наша армия…»): Радзиховский стремится убедить аудиторию, что нужно искать союзников, причем непременно на Западе, потому что армия и флот находятся в плачевном состоянии. На самом деле нужно, прежде всего, укрепить свои Вооруженные силы. К тому же, здесь имеется и замалчивание важных обстоятельств, 14.1: а кто, собственно говоря, так постарался, что у российских армии и флота сегодня такое бедственное положение? Ведь именно радзиховские всех мастей полтора десятилетия убеждали наше общество не тратить денег на армию, а «реформировать» (т. е. уничтожать — лукавый термин, 15.1) ее? Но главное не эти сопутствующие приемы. Основное в данном случае — что манипулятор гипертрофирует «исторический пример», доводя его до абсурда: вот, раз тогда царь Александр III пошел на союз с Антантой, то и теперь российской власти надлежит делать то же самое. Гипертрофированному увеличению подвергается описание исторического факта, хотя из-за определенной элегантности исполнения (Радзиховский вообще умелый и техничный манипулятор) прием становится похожим на «ассоциативную цепочку» (6) или «прицеп» (14.4).
Вот еще пример, уже из «живой» дискуссии. Передача на радиостанции «Эхо Москвы» «Особое мнение», эфир 22 декабря 2005. Ведущая О. Бычкова, принимаются звонки радиослушателей:
«Слушатель: Добрый день. Виталий. Я хочу сказать насчет… Ирана, что мы поставили туда наши комплексы [ПВО] или поставим по соглашению, которое заключили недавно. Это есть хорошо, и в этом нет ни абсолютного добра, ни абсолютного зла.
О. Бычкова: Это торговля.
Слушатель — [говорит спокойно, без апломба] Понимаете, потому что хотят бомбить, хотят запугать, нравится нам, не нравится этот режим, эта страна находится возле наших границ. Мы не хотим, чтобы возле наших границ появилась еще опять американская база или…
О. Бычкова: [перебивая его, начинает говорить очень резко, издевательским тоном, ерничая — показывая, какую «глупость сморозил» слушатель] Да, пускай там будет иранская атомная бомба. Логично… да, логично?… [ерничает]
Слушатель: Ну зачем иранская бомба?… Даже достаточно мирного атома. Представляете, напасть на страну, у которой есть мирный реактор, и разбомбить его нечаянно? Получится всем плохо. То есть нападать уже на эту страну нельзя… [Явно хочет что-то еще сказать].
О. Бычкова: Понятно. Спасибо [отключает слушателя от эфира]».
В этом случае гипертрофирование контраргумента до абсурда — утверждение об «иранской ядерной бомбе». Эта американо-израильская «страшилка» используется агентами влияния по всему миру для оправдания готовящейся агрессии против суверенного государства (информационный повод, 27). Таким же примерно образом США, Израиль и Великобритания обманывали весь мир, пугая «иракским оружием массового поражения». Выяснилось: никакого оружия нет и в помине.
Никто не говорит, что Иран НЕ СОБИРАЕТСЯ создавать собственное атомное оружие. Возможно, что и собирается.
Любой нормальный человек на месте иранского руководства, видя судьбу Ирака, поступил бы точно так же. Но возникает вопрос: почему то, что можно США, единственной стране, применявшей все виды ОМУ (ядерное, бактериологическое и химическое), Израилю, обзаведшемуся ядерным оружием втихаря и устраивавшему геноцид палестинцев, Великобритании, участвующей в бандитском нападении на Ирак, наконец, Пакистану, Индии, Бразилии, Франции, Китаю, России — нельзя Ирану? Только из-за того, что он поставил под сомнение истинные масштабы Холокоста? Но что страшнее: слова, во многом правдивые, или дела — террористические и кровавые (агрессия против суверенной страны и уничтожение ее жителей под прикрытием сказок «про демократию»)? Иран имеет не меньшее право на ядерные разработки, нежели США, Великобритания, Индия или Израиль. И использование ВОЗМОЖНОСТИ получения Ираном ЯО в качестве страшилки-жупела как минимум необъективно.
А уж доведение этого «довода» до уровня «абсолютной истины», или «высшей опасности», как это сделала ведущая, является чистой воды «бабьим аргументом». Ведь ведущая подозревает, что ничего страшнее такой возможности просто быть не может — поэтому, используя такой прием, стремится показать всю абсурдность утверждений, что Иран, МОЖЕТ БЫТЬ, проводит далее собственные ядерные разработки.
Кроме того, в указанном отрывке передачи использован прием «лишение оппонента возможности высказаться» (14.5) — говорившему не дают закончить мысль, отключив от эфира.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.