Олигархическая угроза «Монополия» Ходорковского

Олигархическая угроза

«Монополия» Ходорковского

Выборы в Госдуму 2003 года оказались для архитекторов «Единой России» настоящим испытанием на прочность. Именно эта партия, созданная по принципу «я его слепила из того, что было», должна была стать ключевым элементом в установлении кремлевского контроля над Госдумой. «При Ельцине было так: нужно Кремлю что-то провести через Думу, чиновники приходили к нам, и именно от нас зависело, сработает та или иная комбинация или нет», – объяснял представитель крупной сырьевой компании одному из авторов книги. К 2003 году ситуация изменилась с точностью до наоборот: теперь уже предприниматели должны были идти на поклон к чиновникам. Непуганых капитанов российского бизнеса это не устраивало, а аморфность «Единой России» позволяла надеяться на пересмотр правил игры. В конце концов, они зарабатывали деньги для страны и, по-хорошему, имели право принимать участие в управлении ею.

«Задача-максимум – получить контрольный пакет в Госдуме. Здесь важен любой голос: СПС, «Яблоко», КПРФ, ЛДПР. Главное, чтобы в случае необходимости депутаты проголосовали как нужно бизнесу», – так формулировал цели предпринимательского сообщества один из его видных представителей в преддверии думской кампании 2003 года. По его словам, авторство этой стратегии исходило из окружения тогдашнего главы ЮКОСа, а ныне – самого известного зэка России Михаила Ходорковского. Действительно, на брифингах для журналистов, где присутствовал один из авторов книги, Ходорковский охотно распространялся на тему формирования правительства по партийному принципу: кто победит на парламентских выборах, тот и будет определять политику в Белом доме. Эта история дополнялась намерением самого Ходорковского в 2007 году (накануне окончания второго президентского срока Путина) уйти из ЮКОСа и «податься в политику». Правда, сам он никогда не утверждал, что хочет быть премьером или президентом, но отвечал в стиле: поживем – увидим. Таким образом, ставки в получении контроля над Думой возрастали как для бизнеса, так и для Кремля.

Смогла бы бизнес-фракция получить большинство голосов в Госдуме – вопрос. Сам Ходорковский публично заявлял, что убежденные сторонники частной собственности должны иметь 30 % мест в нижней палате. Глава ЮКОСа и еще несколько акционеров из личных средств финансировали СПС и «Яблоко», а еще двое – КПРФ. Впрочем, так поступали даже те компании, которые публично открещивались от «дружбы» с партиями.

По-тихому идею Ходорковского поддерживали многие. Например, в докладе Совета национальной стратегии под названием «В России готовится олигархический переворот» упоминались имена Абрамовича, Дерипаски и Фридмана. Именно этот текст, созданный под руководством Станислава Белковского, лег на стол Путину. Из доклада выходило, что крупный капитал во главе с Ходорковским желает захватить власть: получить контроль над парламентом, изменить Конституцию, превратить Россию в парламентскую республику и, наконец, назначить своего премьера.

«Этот доклад прозвучал, “силовики” стали его правильно подавать, и он зацепил Путина», – рассказывает кремлевский собеседник. Правильная подача заключалась в расстановке акцентов, по сути – смеси фактов и вымысла. Например, осенью Путину показали список кандидатов в депутаты с галочками напротив фамилий. «Вот это люди ЮКОСа, – сказали ему», – вспоминает бывший замглавы администрации Александр Волошин. Этих людей там было чуть ли не 200 человек, хотя непосредственно к ЮКОСу имели отношение лишь 9. «На самом деле в списке были вообще все кандидаты, которых финансировал бизнес: и «ЛУКОЙЛ», и «Альфа-групп». У ЮКОСа было не больше, чем у других», – говорит Волошин. Едва ли они смогли бы выступить единым фронтом. Так, по словам одного из руководителей РСПП того времени, олигархи не стали активно выступать в защиту Ходорковского, опасаясь, что, победив, тот станет диктовать им правила игры. Возможно, Путин почувствовал угрозу. Быстрая и жесткая расправа над Ходорковским должна была показать – монополия на политические игры принадлежит только одной команде. 25 октября глава ЮКОСа был арестован в Новосибирске прямо в разгар поездки по регионам России.

Ходорковского действительно испугались в Кремле. «Всем было понятно, что «Единая Россия» – конструкция крайне неустойчивая, и если бы в Думе появился новый центр силы, «медведи» не задумываясь пополнили бы его ряды. Ведь точно по такой же схеме сложилось и их собственное большинство», – рассказывал человек, который лично вел с некоторыми «единороссами» переговоры о возможности их перехода в «бизнес-фракцию». Большинство из тех, к кому обращались, отвечало: «Вы создайте, а мы к вам по ходу подтянемся».

Летом 2003 года слабость партийной дисциплины «Единой России» стала очевидна для Путина. На помощь президент призвал своих друзей-силовиков. Председателем генсовета ЕР стал бывший третий секретарь посольства СССР в ФРГ Валерий Богомолов. Именно он должен был определять политику партии власти, хотя еще полутора годами раньше работал корреспондентом газеты «Трибуна» в Венгрии. Ответственным за партийную повседневность, включая имущество и бюджет, стал человек, которого до этого дважды выдвигали сенатором, но оба раза досрочно отзывали: сначала из-за проигрыша вносившего его кандидатуру губернатора, а затем – «в связи с недостаточно активной защитой интересов региона». Это – новый глава исполкома ЕР Юрий Волков, бывший сотрудник управления КГБ по Ленинграду и области. В мэрии Собчака он работал под началом Виктора Иванова, который позже стал олицетворением питерских силовиков в путинской администрации. Журналистов Волков впечатлил стилем общения – это были даже не вошедшие в моду закрытые брифинги (какие уж там интервью), а факсы, которые партийный босс за своей подписью рассылал в ведущие СМИ.

Возвращаясь к излюбленной Путиным системе «дублеров»: очень похоже, что впечатленный заговором олигархов президент хотел лично проконтролировать не только дела в партии, но и ее куратора в собственной администрации Владислава Суркова – выходца из структур ЮКОСа. Некоторые политологи, правда, предлагают другую трактовку: позвав своих оставшихся не у дел друзей в руководство партии, Путин на самом деле отправил их «на кормление». Впрочем, одно не исключает другого.

Волков и Богомолов даже научились произносить слова об уменьшении вмешательства администрации президента в управление партией. Но контролировать себя самостоятельно у партии под их руководством так и не получилось. Серия региональных выборов 2004 – начала 2005 годов показала, что практически нигде «Единая Россия» не смогла ни повторить, ни превзойти результаты думских выборов, за которые отвечал Кремль. В четырех регионах (Сахалин, Корякский и Ненецкий округа, Алтайский край) она и вовсе проиграла парламентские выборы, а в трех (в том же Алтайском крае, Магаданской и Рязанской областях) – еще и губернаторские.

Только в 2005 году, когда «заговор олигархов» будет пугать Путина меньше, чем угроза оранжевых революций, кремлевские технологи обратят его внимание на то, что «единороссы» все чаще занимаются самодеятельностью: требуют отставки то вице-спикера от ЛДПР Владимира Жириновского за драку в парламенте, то оскандалившегося с монетизацией льгот главы Минздрава Михаила Зурабова. Послушное большинство на глазах превращалось в буйнопомешанное, и это было совсем не то, чего ждал от своей партии Путин. Лишь тогда в руководстве партии Богомолова и Волкова сменят протеже Суркова: Вячеслав Володин – выходец из «Отечества», возглавивший генсовет, и Андрей Воробьев – сын тогдашнего заместителя Шойгу в МЧС, вставший во главе исполкома. А одну из ключевых должностей в исполкоме – ответственного за партийный пиар – получил советник Суркова, его бывший сослуживец по ЮКОСу Константин Костин.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.