Анвар

Волею судьбы встретились мы не в том месте и совершенно при других обстоятельствах. Нас соединил Шарм. А началось все с грязных кружек. Или с запредельного педантизма и маниакальной любви к чистоте моего любимого. В тот день я мирно сидела за рабочим столом, печатая очередной отчет, пытаясь угодить начальству. Вдруг ко мне подлетел мой коллега Ахмед: Ахмед был единственным среди мужской части нашего дружного коллектива, у кого было две жены, чем он, похоже, безумно гордился.

– Пойдем, познакомлю тебя с мистером Анваром, – и заговорщически улыбнулся. Люблю египтян за их улыбчивость, честное слово.

– Кто такой мистер Анвар?

– Наш ночной менеджер. Очень хороший, приятный человек, в отличие от… Ну, ты знаешь. И захихикал. У нас все его здесь очень любят и уважают.

Я вошла в кабинет. На черном кожаном кресле сидел, развалившись и скрестив руки за головой, мужчина лет тридцати с небольшим с седыми волосами. Довольно привлекательный, если бы не высокомерное выражение лица и поза. Все это вкупе создавало эффект тотального превосходства над всем живым. После обмена дежурными приветствиями мужчина спросил:

– Вы откуда из России?

Вполне нормальный вопрос для того, кто знаком с географией. Египтяне ничего не знали о России. Только Москву. В лучшем случае Санкт-Петербург. Ну а при самой большой удаче может быть Ростов-на-Дону или Новосибирск, однако вероятность этого была так же мала, как подснежники летом. Я отреагировала довольно резко. Признаю, это было некорректно, но предательский темперамент сыграл свою роль, и слова сами сорвались с языка.

– Вы знаете какие-нибудь города, кроме Москвы? – выпалила я.

Мужчина такого не ожидал. Он изменился в лице и неуверенно покачал головой.

Дальнейшее содержание разговора я помню плохо, но ясно было одно: ни он, ни я друг другу в тот день не понравились. Он мне – за неизвестно откуда взявшуюся высокомерность, я ему, подозреваю, – за длинный язык. К счастью, по работе мы не пересекались. Я работала днем, а у мистера Анвара была ночная смена, что меня очень радовало.

В водовороте гостиничных будней дни мелькали один за другим. И все было отлично, пока однажды я не пришла на свое рабочее место и, по привычке открыв компьютер, не увидела послание, которое возмутило меня до предела. В нем значилось: «Дорогая Мисс Ксения. Вчера, придя на работу, я обнаружил на рабочем столе немытые кофейные чашки (любовь к кофе меня подвела тогда). Я уверен, они не ваши, и оставлены кем-то по недоразумению; думаю, вы бы не ушли, зная, что рабочий стол в таком состоянии».

Открыв рот, я молча смотрела на безразличный к написанному на нем монитор. Какая наглость! Оставить без внимания это я не могла, поэтому быстренько, прежде чем заняться привычными делами, написала ответ: «Уважаемый мистер Анвар. Это была, конечно, я, за что приношу извинения. Обещаю, это больше не повторится. Я более не сделаю ничего, что каким-либо образом помешает вашей рабочей смене». Написала и забыла.

Удивление возросло, когда на следующий день я увидела ответ на мое сообщение. Он был мягче, куда-то подевалось превосходство. Поняв, что мистер Совершенство может быть вполне земным человеком, я снова написала ему. Просто так. Маленькое незначительное послание. И снова получила ответ. Так завязалась наша легкая переписка. Мы болтали по-дружески, тень враждебности испарилась, как пустынный мираж. Обсуждали фильмы, книги, делились опытом, новостями, говорили обо всем, что приходило в голову. Лишенные возможности говорить друг с другом лицом к лицу, мы доверяли свои мысли бумаге. В этом была особенная такая ненавязчивая прелесть. Он любил аудиокниги, я же признавала только печатные. Он был патриотом своей страны, а я ему писала о том, какая она грязная и нищая. Ему нравились триллеры и научная фантастика, а я больше любила комедии. Я была неисправимым романтиком, он был прагматичен до мозга костей. Вот такой странный симбиоз. Нам было интересно друг с другом. Приходя на работу, каждый из нас первым делом бежал к компьютеру и проверял есть ли сообщение. Его маленькие письма делали мой день, а я своими заметками разбавляла его скучные рабочие ночи. Так продолжалось месяца два. Потом он уехал в отпуск в свою Александрию. И я поняла, что соскучилась. И вдруг в один из вечеров он позвонил. Его далекий и родной голос сломал все преграды, и мы стали наконец общаться лицом к лицу. Ночами он, скучая на работе, звонил мне в номер, и мы говорили, теперь уже свободно. На самом деле чаще говорил он, а я слушала его глубокий низкий голос, который убаюкивал, и засыпала прямо с трубкой у уха. За что на следующий день просила прощения, а он только смеялся. Помню, как мы начали встречаться. Как я долго собиралась, а потом, увидев его восхищенный взгляд, улыбалась, как ребенок. Нашу первую прогулку. Мое смущенное лицо: он был очень высокий и мне на его фоне было совсем неудобно. Да, я была влюблена, хотя в то время меньше, чем сейчас. Спокойный, умный, рассудительный, он не был похож на египтян, с которыми я привыкла работать. Даже внешне, благодаря своим белоснежным волосам, он не вписывался в стереотип арабского мужчины. Мне нравилось его серьезное отношение ко мне. Он не тратил слов, зря рассыпаясь в слащавых комплиментах. А если делал, то в их искренности я не сомневалась. С Анваром было просто. Когда я заболела, он просто пришел, просто принес мне мед с лимоном; помню, как он заботливо укладывал подушки и поправлял на мне одеяло. Сказал, что любит. Серьезно так сказал, будто экзамен сдавал. Что будет обо мне заботиться и лелеять. А потом приблизился и поцеловал. Ответного признания он не просил, и я не спешила с этим. Призналась лишь спустя месяц и то случайно – фраза буквально сорвалась с губ. А он сидел и не мог вымолвить ни слова, вел себя тогда, как ребенок.

Однажды он позвонил и серьезным голосом попросил о встрече. Была глубокая ночь, но я не спала. А он был, разумеется, на работе. Договорившись встретиться возле бассейна, я поспешно натянула кроссовки и вышла из номера. Он пришел следом.

– О чем ты хотел поговорить?

Я знала, что он собирается мне сказать. Не знаю почему, просто знала и все. Анвар помедлил, подбирая слова, взвешивая каждый шаг. В этом весь он.

– Милая, мы любим друг друга. Несмотря на то, что, возможно, это покажется поспешным, я хочу сделать тебе предложение. Я думаю, мы готовы к следующему шагу. Давай поженимся.

И все. Никакого тебе кольца, опускания на колено, цветов, целования рук и других прочих нежностей, которыми обычно сопровождаются такие особенные моменты. Это было, пожалуй, самое неромантичное предложение всех времен. Но слова и красивые жесты для меня и тогда и теперь мало что значат. В тот момент было важно лишь одно – он тот, кому я могу доверять. Он не предаст, несмотря на то, что арабских кровей. С их предательством я в свое время столкнулась на практике. Я согласилась. И свидетелем этого поворотного события была только густая кофейная египетская ночь.

Это были самые беззаботные дни. Самое начало отношений, сладкая розовая вата, прыжки на облаках. Мы гуляли по набережной в обнимку, строили планы, представляли реакции наших родных и влюбленно болтали. Шарм существовал только для нас двоих. Меня нисколько не огорчал тот факт, что по некоторым причинам пришлось оставить работу. Анвар был моим настоящим, он был будущим, которое маячило впереди гигантским радужным облаком и звало окунуться в него. В мой отъезд в Россию я до боли по нему скучала. Он писал мне коротенькие трогательные письма, неизменно полные нежности и заботы, которые я перечитывала раз по пятьдесят, звонил. Разлука наша продлилась полтора месяца. В феврале я уже сидела в самолете, держа билет в один конец в город, который стал мне родным и в котором находились друзья, самые теплые воспоминания и, конечно, он. Счастье протягивало мне свою гладкую безмятежную нить, и я ухватилась за нее, крепко держа обеими руками.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.