Князь Владимир

Ольга стала первой русской святой, но ей не удалось вырастить сына христианином. «Жила же Ольга вместе с сыном своим Святославом и учила его принять крещение, но он и не думал прислушаться к этому; но если кто собирался креститься, то не запрещал, а только насмехался над тем, ? рассказывает летописец. По его словам мать долго пыталась оторвать Святослава от языческих богов. ? Так Ольга часто говорила:

– Я познала Бога, сын мой, и радуюсь; если и ты познаешь ? тоже станешь радоваться.

Он же не внимал тому, говоря:

– Как мне одному принять иную веру? А дружина моя станет насмехаться.

Она же сказала ему:

– Если ты крестишься, то все сделают то же.

Он же не послушался матери, продолжая жить по языческим обычаям…»

Не взирая на упорство Святослава, христианство постепенно проникало на Русь. Этому способствовал даже сам великий язычник. Однажды в плен к Святославу попала греческая монахиня. Она очень понравилась его сыну, и «Святослав и выдал ее за Ярополка, красоты ради лица ее». По словам летописи, Ярополк был кроток и милостив, любил христиан и если сам не крестился, то никому не препятствовал делать это. Ярополк мог взять на себя миссию крестителя Руси, но вспыхнувшая между сыновьями Святослава вражда прервала естественный ход событий.

Погиб сначала Олег, затем Владимир уничтожил Ярополка. И лишь красивая гречанка выжила в междоусобной бойне и даже осталась в княжеском доме. «Владимир же стал жить с женою своего брата ? гречанкой, и была она беременна, и родился от нее Святополк, ? рассказывает летописец. ? От греховного же корня зол плод бывает: во-первых, была его мать монахиней, а во-вторых, Владимир жил с ней не в браке, а как прелюбодей. Потому-то и не любил Святополка отец его, что был он от двух отцов: от Ярополка и от Владимира».

Несмотря на свое не блестящее положение, греческая монашка все же общалась с князем и видимо оказывала на него определенное влияние. Правда, летописец утверждает, что у Владимира был 4 жены и 800 наложниц, но этому вряд ли можно верить: представить язычника в самом худшем свете, чтобы затем показать чудодейственную силу крещения, ? было обычным приемом.

Летописец рассказывает, что в гости к Владимиру прибывали посольства от иудеев, мусульман, католиков и православных, ? и все стремились склонить к своей вере повелителя многих земель. В этом нет ничего удивительного; миссионеры появлялись практически в каждой языческой земле. В свою очередь, русские пытались выяснить преимущества той или иной религии. Еще в правление княгини Ольги в Киев пожаловал католический епископ Адальберт с вполне определенной целью. Более того, Кведлинбургские анналы, рассказывая о событиях 960 г., утверждают, что отнюдь не Рим и католическая церковь были инициаторами подобных контактов:

«К королю Оттону прибыли послы от русского народа, умоляя его отправить к ним кого-нибудь из епископов, который показал бы им путь истины; они признались, что хотят отойти от язычества и принять христианское имя и религию. Тот согласился с их просьбой и отправил Адальберта, епископа католической веры». Однако русским его проповеди пришлись не по душе, и епископа прогнали. «Названный епископ едва избежал смертельной опасности от их коварства».

Владимир не случайно склонился к православию; ведь оно, в отличие от остальных религий, делало князя верховным владыкой не только над телами подданных, но и над их душами. В Византии власть императора стояла над церковью, тогда как папа римский стремился подчинить своему влиянию светскую власть. Впрочем, у Константинополя имелось много убедительных средств и огромный опыт в деле христианизации языческих народов.

Византийцы видели, что привлечь в православие русских моральными аспектами невозможно – в силу того, что им они были просто непонятны. Константинополь сделал беспроигрышную ставку на умозрительное постижение христианства. Послы князя Владимира рассказывают о своих впечатлениях от посещения Софийского собора в Константинополе:

«Они привели нас туда, где служат Богу своему, и мы не знали, на небе ли были или на земле: ибо нет на земле красоты такой, и не знаем, как ее описать, только знаем, что там Бог с людьми пребывает».

В общем, от русских требовалось только одно ? смотреть, а красота и истинность веры постигались на уровне подсознания ? интуитивно.

Владимир был готов принять христианскую веру, но, как и болгарский царь, желал иметь кое-какую выгоду. Русский князь потребовал от Константинополя самое дорогое; то, что византийцы отправляли в чужие земли лишь в случае крайней нужды. Владимир захотел себе в жены единственную сестру византийского императора Василия II ? Анну.

Невеста была обещана Владимиру, но исполнять обязательство братья Анны не спешили. Слишком многие сильные мира сего добивались руки принцессы; Титмар Мерзебургский утверждает, что она «была просватана на Оттона III (германского императора), но коварным образом отнята у него». Есть сведения, что в 988 г. французский король Гуго Капет обращался к византийскому императору с просьбой о невесте для своего сына Роберта. Армянский историк сообщает, что болгарский царь также просил в жены Анну. Так что Владимир был одним из многих претендентов.

Однако русский князь был не из тех, кто умел ждать и терпеливо надеяться на лучшее, ? это лучшее он привык добывать своими руками и немедленно. В 988 г. войско Владимира осаждает Корсунь (Херсонес) ? крупнейший византийский город на Крымском полуострове. Город был сильно укреплен, корсунцы мужественно сражались, но Владимир отличался редкостным упорством. Князь заявил, что если горожане не сдадутся, то он будет стоять под стенами Корсуни три года.

Такого срока не понадобилось, в городе нашелся предатель. Некий Анастас пустил в русский лагерь стрелу с запиской: «Перекопай и перейми воду, идет она по трубам из колодцев, которые за тобой с востока». Владимир, ознакомившись с посланием и, подняв очи к небу, произнес:

– Если это сбудется, я крещусь!

Владимир ? не первый языческий князь, который обещал креститься, если новое божество дарует ему победу.

Томимым жаждой корсунцам пришлось сдаться. Теперь Владимир имел больше шансов быть услышанным в Константинополе. Тотчас после вступления в город он отправил послов к византийским императорам Василию и Константину ? они правили совместно. Князь уже не просил у них сестру, но требовал, обещая в случае отказа захватить и Константинополь.

«И услышав это, опечалились цари, ? рассказывает Повесть временных лет, ?и послали ему весть такую:

«Не пристало христианам выдавать жен за язычников. Если крестишься, то и ее получишь, и царство небесное воспримешь, и с нами единоверен будешь. Если же не сделаешь этого, то не сможем выдать сестру за тебя».

Услышав это, сказал Владимир посланным к нему от царей:

«Скажите царям вашим так: я крещусь, ибо еще прежде испытал закон ваш и люба мне вера ваша и богослужение, о котором рассказали мне посланные нами мужи».

И рады были цари, услышав это, и упросили сестру свою, именем Анну, и отправили (послов) к Владимиру, говоря:

«Крестись, и тогда пошлем сестру свою к тебе».

Ответил же Владимир:

«Пусть пришедшие с сестрою вашею и крестят меня».

И послушались цари, и послали сестру свою, сановников и пресвитеров. Она же не хотела идти, говоря:

«Иду, как в полон, лучше бы мне здесь умереть».

И сказали ей братья:

«Может быть, обратит тобою Бог Русскую землю к покаянию, а Греческую землю избавишь от ужасной войны. Видишь ли, сколько зла наделала грекам Русь? Теперь же, если не пойдешь, то сделают и нам то же».

И едва принудили ее. Она же села в корабль, попрощалась с ближними своими с плачем и отправилась через море. И пришла в Корсунь, и вышли корсунцы навстречу ей с поклоном, и ввели ее в город, и посадили ее в палате».

Источники сохранили точную дату рождения Анны ? 13 марта 963 г., следовательно, в момент знакомства с Владимиром ей было 25 лет.

К приезду Анны Владимир так разболелся глазами, что не смог оценить ее красоту, он «не видел ничего, и скорбел сильно, и не знал, что делать».

Принцесса дала рецепт избавления от недуга:

– Если хочешь исцелиться от болезни, то крестись поскорей.

Владимиру ничего не оставалось, как согласиться:

– Если вправду исполнится это, то поистине велик Бог христианский.

Крестил Владимира корсунский епископ вместе со священниками, прибывшими из Константинополя. «И когда возложил руку на него, тот тотчас же прозрел».

Многие из его дружинников, увидев это, немедленно крестились. Затем был заключен долгожданный брак, а Византия получила обратно Корсунь.

Вернувшись в Киев, Владимир «повелел опрокинуть идолы ? одних изрубить, а других сжечь. Перуна же приказал привязать к хвосту коня и волочить… и приставил 12 мужей колотить его палками. Делалось это не потому, что дерево что-нибудь чувствует, но для поругания беса, который обманывал людей в этом образе, ? чтобы принял он возмездие от людей».

Киев крестился без особых трудностей; киевляне давно было знакомы с христианством, и немалое их число исповедовало православие. Наиболее сомневающиеся, согласно византийской хронике, «хотели бы, однако, какое-нибудь чудо. Когда император послал туда епископа, они сказали, чтобы он бросил евангелие в огонь. Как велики твои, Христос, чудеса! Огонь был зажжен. Епископ поднял ладони к небу, устремил взгляд туда и молвил: «Яви, Христос, Боже ты, имени своему славу». Он положил святое евангелие в огонь, оно же, хоть и пролежало некоторое время в огне, осталось невредимым».

Было бы наивно надеяться, что смена религии произойдет мирно на огромном пространстве. Второй крупнейший город Руси ? Новгород ? упорно не желал отказываться от язычества:

«Когда в Новгороде узнали, что Добрыня идет крестить, то собрали вече и поклялись все не пускать его в город, не давать идолов на ниспровержение; и точно, когда Добрыня пришел, то новгородцы разметали большой мост и вышли против него с оружием». Война началась нешуточная: новгородцы разграбили и сожгли имение Добрыни, убили его жену и некоторых родственников. Тогда в город вошел тысяцкий князя Владимира ? Путята, и началась злая сеча. С другой стороны Добрыня поджег город; новгородцы бросились тушить свои дома, и в результате поле битвы осталось за Путятой. «Тогда самые знатные люди пришли к Добрыне просить мира. Добрыня собрал войско, запретил грабеж; но тотчас велел сокрушить идолов, деревянных сжечь, а каменных, изломав, побросать в реку». Новгородцам было приказано креститься, а кто не хотел, тех воины силой тащили к реке: мужчин крестили по одну сторону моста, женщин ? по другую. С тех пор в памяти народа осталась поговорка: «Путята крестил мечом, а Добрыня ? огнем».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.