Письма к Татьяне Ивановне (Клименко)[19]

Письма к Татьяне Ивановне (Клименко)[19]

16/VIII–44 г.

Дорогой Сережа![20] Приехал я благополучно, багаж также в целости прибыл через 4 дня. Дом (большой по размерам), где помещается моя «семья», претерпел очень много невзгод. Требует и ремонта, и чистки, и утепления. Кроме того, большие беспорядки, как в материальном отношении, так и в прочем. Надо будет потрудиться, чтобы достичь мира и проч. Нужно было приехать со стороны и не знать никого, чтобы иметь свободные руки для действия без лицеприятия.

Дух местности все же сказывается на отдельных лицах. Встречаем дорогие портреты дедушек [Оптинских старцев] и воспоминания о них. Городишко худенький, хотя очень живописный, т. к. расположен на многих холмах, разрезанных оврагами. Есть речка [Другузна] и река [Жиздра]. Много патриархального во всем. Все мягче, легче дышать. Зданий очень много попорчено [войной]. Квартиры свободные заняты военными, так что трудно найти комнату с удобствами.

Жалею, что не взял лампы. Здесь их нет. В доме, где я поселился, электричества нет, лампы нет, да и керосина пока нет. Если так будет, то придется сидеть с коптилочкой, и в Фиваиде [в своем сердце] больше сидеть.

Прочел о дедушке Иосифе [Оптинском старце]. Очень умилительные воспоминания.

Проезд сюда пока очень труден и нужно ехать только через Москву или, если через Вязьму, то в Калугу, Тулу, Плеханово, Козельск. Потому что из Калуги в Сухиничи никогда не попасть на поезд. Я проехал на тамбуре, поломал чемодан, но все же благополучно пробрался… Три раза уже был на службе. Может ли уже быть более желанной обязанность [священнослужение], чем моя?..

Цены на продукты здесь очень мало разнятся пока от ваших.

Как Вы себя чувствуете и как мама? Немножко тоскую по Вас, по Евл. и прочих старушках, особенно во время службы ощущается желание, чтобы друзья были здесь.

Могу похвастать, что меня уже многие очень полюбили. Кто, думаете? – Блохи и клопы, так и льнут. Жаль, что не догадался взять с собой пиретрума. Все белье в пятнах. Попробую собрать полыни, говорят, помогает. Пишу урывками, что видно по почерку. Простите.

Желаю Вам мира, превосходящего всякое разумение.

Как адресовать Вам письма?

Дайте прочесть Е., чтобы отдельно не писать.

Пока сообщать больше нечего.

Нельзя ли при случае бандеролью прислать греческий словарь? Н.

* * *

17/IX–44

Пока с Вами мама, живите по-прежнему, к внешнему не привязывайтесь ни к чему, освобождайтесь понемногу от всего… Путь в Фиваиду [Царство Божие] силою берется. Стучите… глаголы многократного вида. Постоянство, сознание своего недостоинства и чистота совести скоро помогут все преодолеть и добраться до места. Так говорят наши опытные «деды» [св. отцы]. Все это Вам известно, и я лишь напоминаю, вернее, празднословлю, кидаю с колокольни камешки.

* * *

18/9–44

О смерти думать не надо с тем настроением, с каким Вы думали, а совсем с другим, как думали об этом «египетские мудрецы» [св. отцы]. Вы знаете, как они желали еще немного пожить, чтобы подготовиться. У Вас просто малодушие. Не упрекаю, ибо и сам таков, но это так. Сильные боялись, а мы храбримся, потому что в нас нет смирения. Найдите-ка в изречениях «египетских мудрецов», что говорил авва Пимен, а мы думаем или надеемся на обратное.

Быт у меня наладился. Питаюсь достаточно, даже хватает на мух и блох. Я к ним привык. Лампу и керосин приобрел. Словом, пока все обстоит во всех отношениях благополучно.

* * *

2/I–45

Боюсь, что мое «жестокое» письмо обидело Вас. Ответа от Вас еще нет. Однако я надеюсь на вашу духовную мудрость и горячее желание пройти общий наш путь по следам св. отцов, а не новыми самочинными путями, чтобы достичь желанного «здоровья». Не может врач гладить по головке, когда больной не выполняет диеты и не видит, что это расстраивает его. С самого начала знакомства с Вами я считал, что нужно Вам в первую очередь обратить внимание на отношение к окружающим. Через ближних идти к центру или так: два шага к ближнему и один шаг к центру. Это правильный и безопасный путь. Шагать же прямо к центру, думая, что этим мы сами собой приблизимся и к ближним – не нашей меры и не нашего времени дело.

Только не посылайте письма, написанного сгоряча. Сначала «подумайте», потом напишите, затем пусть денек или два полежит. Наверное, тогда напишете иначе. А если еще полежит, то и еще иначе напишете. Поменьше будет «крови и нервов», а больше духа.

* * *

18/II–45 г.

Всем нам необходимо понемногу (а кому и много) болеть. Необходимо также, чтобы ктолибо и оскорблял нас, но не без всякого основания, а так, чтобы вскрывался, хотя бы и преувеличенно, какой-либо недостаток. Говорю не из теории, а на себе испытал не раз благотворность этого и совершенно убежденно говорю, что оскорбители – наши лучшие учителя.

О Ваших добродетелях я знаю хорошо, по крайней мере, о тех, про которые Вы пишете. Но, увы, цена их пред Богом может быть не очень высока. Точно узнаем об этом, лишь перейдя к Нему. Лучше, как Вам хорошо известно, не знать о своих добрых делах, а помнить, что мы их обязаны делать и, даже все исполнив, считать себя неключимыми… Простите, что пишу Вам такие элементарные вещи. К сожалению, они элементарны в разуме, а на практике далеко не таковы.

Наш долг перед Богом таков, что никакими делами не отплатить. Остается смиряться и «молиться и плакать». А как часто настоящие, даже добрые дела делаются для нас камнем преткновения и даже падения!

Скажу Вам по секрету, как другу своему, что известный Вам N, прожив 51 год только теперь пришел к сознанию (к со-знанию, con-science, знанию не умом только, а и сердцем, всем существом), как он открыл мне, что нет у него ни страха и благоговения к Богу, нет никакой добродетели, нет должных благодарения и веры, нет терпения. Как это Вам покажется? Нет ничего… Но эта пустота должна бы заполняться тем нечто, которое дороже всяких сомнительных добродетелей, но чего еще у нас нет… «Наг и обнажен предстою пред Тобою. Сердцеведче, помилуй…». Вот плач сердца, глубокий, постоянный, потрясающий всего человека, омывающий и смягчающий все наши суетные добродетели и недостатки. Дай Бог и нам с Вами достичь этого плача. А пока его нет – все суета, внешность, ветхость, тщеславие и прочие прелести. Вот вам ответ на ряд ваших вопросов; сами судите, какие именно. Сегодня день рождения любимого нами Игнатия Брянчанинова. Как я благодарен ему за его писания! Не понять и не оценить его – значит, ничего не понимать в духовной жизни. Смею сказать, что сочинения епископа Феофана Говорова (да простит мне св. владыка) работы школьника по сравнению с творениями профессора – епископа Игнатия (Брянчанинова).

Вот что самое дорогое хотел бы я Вам пожелать, если бы Вы спросили меня – постоянно вникайте в Игнатия Брянчанинова и идите указанным им путем. Это – путь всех древних отцов, путь, пройденный и самим Игнатием, проверенный им, как человеком нашего времени, развития, человеком наших недостатков и слабостей, нашего почти окружения. Это-то и делает его писания особенно ценными. Прибавьте к этому силу благодати Божией, явно в них ощутимую, ибо писались они не по произволу, а о особому внушению.

Вот Вам пожелания на новый – 45-й год. Простите. Вы, говорят, часто ездите в командировки. Нужно ли это? Развлечение, суета дорожная и проч. – не слишком ли подавляют то, что вы добудете для здоровья души? Смотрите сами. Не перегружайте себя телесными трудами. Лучший путь – средний. Слишком здоровое и слишком слабое тело, одинаково мешают.

Не ищите на стороне радостей и утешений, они внутри Вас есть. Вне – или обман или мимолетно, не прочно. Блажени: 1) нищии духом; 2) плачущии. Плакать везде можно. Лучше всего дома.

* * *

22/5–45

Мы неправильно относимся к самим себе, не сознаем своих «художеств», которых достаточно у всех. Без полного обнажения себя до конца пред Богом мы никогда не сможем избавиться от них. Это аксиома внутренней жизни. Это обнажение и плач пред Богом – вот делание для каждого до самой смерти. Простите, что пишу Вам о том, что Вы знаете лучше меня.

* * *

29/6–45

Дрянной «мальчишка», чего тебе надо, наконец! Хвалить тебя, ласкать, так ведь это хуже в тысячу раз. Мы не можем этого выносить никто. Слишком мы все испорчены. На небе будем вполне тем, чем должны быть, будем открыты друг другу. А здесь мы по окаянству своему умеем все исказить и испакостить. На что природа, и ту человек сумел загадить так, что и здесь на всем лежит печать человеческого падения.

Не будьте откровенны, пока не съедите пуд соли вместе. Не все то золото, что блестит. Простите за все.

* * *

17/7–45

Что ты нос вешаешь? Какая радость, какая слава ожидает нас в ближайшем будущем, неужели не потерпим себя и других как бы ни было тяжело. Нет же иного пути, кроме терпения. Все достигшие цели шли этим путем. Иные пути ведут знаете куда.

Я совершенно убежден, что когда Вам по внутреннему устроению нужна будет бо?льшая свобода – Вы ее получите. Очевидно, или из-за себя, или может быть из-за матери Вам еще надо повариться в котле.

Что значит: «все разбито, раздроблено вдребезги». Не совсем это мне понятно, пожалуй, и вовсе не понятно. Ведь все мы испорчены, делаем, думаем, говорим не то, что надо. Но есть и лекарство от этого – покаяние. Что под силу, то надо делать, а в недостаточности, в ошибках и прочем искренне каяться, с ближними мириться, Богу молиться. А требовать от себя больше, чем мы можем, есть признак или гордости, или неведения. Две лепты бывают дороже иногда больших сокровищ. Ин суд человеческий, ин суд Божий.

* * *

5/XII–45

Получил от Вас короткую записочку унылую. «Вскую прискорбна еси», родная душа? Что есть, то есть и внутри в себе, и во вне. Немного лучше, немного хуже, переночевали в «гостинице» и айда дальше, домой… Слава Богу за все. Помните совет Игнатия Брянчанинова: твердите эту фразу [ «cлава Богу за все»], сначала хотя с большим принуждением, а потом сердце согреется и будет легче. Как бы ни было тяжело, а могло бы, и многим именно и есть, гораздо тяжелее, чем Вам в данное время. Не всегда осень, бывает и весна, а главное – все умрем и забудем все тяготы. Не унывайте, друже! Что воздам Тебе, Господи, о всех, яже воздаде ми? – Терпя, потерплю и понесу без ропота свой крест, не теряя веры на лучшее будущее. Долг наш все равно неоплатен, а любовь [Божия] бесконечна и все может покрыть и покрывает нас, если желаем этого. «Се Аз с вами есмь до скончания века», как воздух, как свет: открой легкие – войдет воздух, раскрой глаза – увидишь свет. Иго бо Мое благо и бремя Мое легко, хотя несколько и надо потерпеть. Любовь всегда исправляет любимого.

В современных условиях изменить ход дел, переменить людей почти нет возможности. Только сегодня узнал, что в храм в верстах 30 от нас на службу даже утром священник приходит чуть не пьяный. В соседних больших и малых городишках слышишь только плохое. А как исправить, даже имея некую власть? Не верю я в возрождение, а можно только каждому выполнять свой долг на своем месте. Искренне желаю сидеть на месте и делать свое маленькое и нужное дело. Иначе будут одни скорби во вред себе, а может быть даже и другим.

* * *

4/VI–46

Рад за Вашу маму, что она занимается полезным делом. В ночных видениях и кошмарах ее нет ли физиологической причины, которую можно устранить, или причина исключительно психическая? Помогите ей в этом, разъясняя эти состояния, указывая на бессилие врагов что-либо сделать. Если бы они могли что сделать, то и не устрашали бы видениями. Руки у них связаны, поэтому злобу свою изливают в ругани, видениях и проч.

К Вашей характеристике, я полагаю, следует еще добавить: горда, тщеславна, осуждает ближних и проч. Стишок [молитва Иисусова] твердится лучше после поездки просто потому, что о. Стефан [иеросхимонах в Кисловодске] помог и помогает, а Вашего тут нет ничего.

О [монахине] Серафиме [Елене Ефимовне] то, что Вы написали – верно. Но относительно ее могу сказать, что новое в ее голову, а тем более в сердце вбивается трудно, и наоборот, выкинуть дурь – еще трудней. Да и сделать это можно с ней, лишь имея большое терпение и любовь. Всякое даже небольшое “навязывание” встречает сопротивление. Дуги гнут с терпеньем, а не вдруг. А действия микробов [бесов]? Они пользуются естественными свойствами и греховными привычками, чтобы мешать и тормозить в пути. Вы не принимайте горячо к сердцу, что она не слушает. Говорите слегка то, что считаете нужным, и достаточно. Действенность слов не увеличивается от настойчивости или физической силы произношения… Тем более упреки ослабляют действие слов. Предоставьте это Богу. Всякий сеятель знает, что много семян пропадает зря, но все же сеет.

Вы напоминайте ей, что все мы, не имея внешних подвигов, должны компенсировать внутренними, которые, несомненно, от нее потребуют: любовь и любовь, терпение, смирение, и проч. и проч., а за легкое (чтобы не сказать легкомысленное) отношение к взятым обязанностям [монашеским обетам] не погладят по головке. Если за всякое слово праздное дадим ответ, то что же сказать о всем устроении, о всей устремленности не вперед, а назад. За оборачивание назад некто превратилась в соляной столб (Быт. 19, 26). И еще сказано: не благонадежен взявшийся за плуг и оглядывающийся назад… (Лк. 9, 62); и еще: пес возвращается… и вымытая… (2 Пет. 2, 22). Увы, я первый повинен в этом. Поэтому иногда с горечью наблюдаю и других, но осуждать не могу, ибо все это на мне исполнялось неоднократно. Не осудите меня.

* * *

Самое важное в Вашем письме – о состоянии здоровья Т. [самой Татьяны Ивановны, которая была больна туберкулезом]. Если бы я имел право и силу, то я категорически потребовал бы от нее, чтобы она сделала все возможное в человеческих силах для поправления здоровья, хотя и предоставив результат воле Божией. Нужно, чтобы тело не мешало душе. Мы и так мало способны, а если еще здоровья телесного не будет, то и вовсе можем ослабеть душой. Ведь и молитва при болезни не может быть интенсивной, а без нее трудно стяжать и смирение, которое одно смогло бы все заменить.

Поздравляю Вас и маму с юбилейными днями, желаю достичь такого же возраста и духовного, что вполне возможно, как видно из биографий многих лиц. Да придут на вас всяческие благословения… Рад, что мама Ваша занимается «рукоделием» [молитвой Иисусовой], очень хорошо, если в этом участвует ум и сердце. Это ей очень пригодится в день лют [при кончине и на суде Божьем].

Прошу Вашей любовью покрыть мои недостатки. Простите. Пишите. Ваш друг.

* * *

25/X–46

Отец [Рафаил] вчера и сегодня сильно нападал на меня. Даже решительно заявил, что когда приедет начальство, то он сделает, что я должен буду уйти отсюда «куда угодно». Если придется мне уходить, то у меня есть в мыслях устроиться около Москвы, хотя и не очень-то хочется отсюда удаляться. Дух Оптиной и Шамордина еще несколько чувствуется здесь, а что ожидает в другом месте? Как Вы посоветуете? Смолчать и принять, что пошлет Господь, без возражений? Я давно заметил, что когда у меня особенно хорошее устроение, тогда Отец обязательно начинает сильно нападать и вызывает во время молитвы наплыв помыслов, что и требуется «приятелю». Зато в борьбе крепнут силы.

Спасибо ему искреннее. Я ощутимо получаю от него большую пользу. Пусть вознаградит его Господь всеми благами. Он человек опасный для многих женщин. Теперь мало людей, которые могут раскусить его душевное устроение. Все его превозносят и губят его и часто себя.

Не унывайте, не падайте духом. Бог ближе к нам, чем мы думаем. Не будем продавать Его за чечевичную похлебку…

* * *

28/Х–46

Хотя для меня будет большая скорбь, если С. вновь поддастся своей слабости, но прошу его быть откровенным и не скрывать ничего, тогда скорее поборет. Очень поможет, ко всему прочему, чтение страстных Евангелий, да и вообще всей этой Книги, хотя и очень трудно заставить во время припадков болезни, но надо заставить. Имейте в виду, что дьявол может возбудить в П. ту же болезнь, и тогда борьба будет еще трудней. Уготовихся и не смутихся. Обышедше, обыдоша мя и именем Господним противляхся им. Пусть также попробует читать гимны Симеона Нового Богослова, некоторые из них могут и мертвого разбудить (VI, с. 2).

* * *

19/XI–46 г.

Прежде всего хотелось бы от души сказать: милая, бедная, родная душа, все мы находимся в области падших духов, у всех нас испорчены, искажены грехом и ум, и сердце, и воля, всеми нами через падшую природу нашу владеют эти духи, омрачают ум, внушают разные мысли, уводящие от Бога, ослабляющие веру, оскверняют сердце, подавляют волю к добру, к деланию заповедей евангельских и усиливают, разжигают влечение ко греху. Был только Один, кто мог сказать: Грядет сего мира князь и во Мне не имать ничесоже. А во всех нас он имеет очень много своего, и через это свое неустанно нам всякие пакости деет. В этом мы легко можем убедиться, если присмотримся к себе. Нужно ли из-за этого смущаться, унывать, падать духом, нам, получившим от самого Бога завет: в мире скорбни будете, но мужайтесь, Я победил мир. Мир и диавол побеждены, с нами Бог!

Своею силою, конечно, мы ничего не сможем сделать, не можем изгнать врагов, избавиться от их действия на нас. Но есть у нас великая сила – имя Господа нашего Iисуса Xриста. Постоянное, по возможности, призывание этого страшного для падших духов имени разгоняет их, делает бессильными, а в нас укрепляет веру, очищает сердце, вселяет надежду на освобождение от греха, укрепляет волю к добру, восстанавливает зарытый греховной суетной жизнью образ Божий, словом, растит нового человека. Имя Iисуса Xриста, особенно при частом причащении, является той закваской, которая заставляет бродить ветхого человека и переквашивает в нового. Пусть вся наша жизнь прошла в суете и в работе врагу, но если мы хоть в единонадесятый час осознали это, сокрушаемся об этом и решили вернуться в дом отчий, то нас встретит бесконечная любовь Божественная, обымет нас, очистит, оденет в одежду славы и исполнит радостью навеки. Грядущего ко Мне не изжену вон. Еще же ему далече сущу, узре его Отец его, и мил ему бысть, и тек нападе на выю его, и облобыза его.

Если и мы еще далеко, далеко находимся от Господа по своим свойствам, по греховности своей, но раз решились идти к Нему, то Он Сам идет навстречу грешнику, все прощает ему и вводит его в Свое Царство любви и радости…

Милая, родная сестра! Не будем унывать, имея такого Господа. Смотрите на крест: тако возлюби Бог мир, что отдал Сына Своего Единороднаго, да всяк веруяй в Него не погибнет, но имать живот вечный. Бог есть Любовь. Может ли Любовь быть равнодушной к погибели, к страданиям любимого? Не сказано, что Бог имеет любовь к людям, хотя бы и божественную любовь, а сказано: «Бог ЕСТЬ любовь». Итак, если враги будут всевать сомнение, страх, безнадежие и проч., – не беседуйте с ними, повернитесь к ним спиною, смотрите на распятие, вспоминайте все слова евангельские, где особенно ярко выражена любовь Божия, призывайте имя Господа Iисуса Xриста – и враги исчезнут.

Нет греха непростительного, кроме греха нераскаянного. Все наши грехи большие и малые – камень, брошенный в море милосердной любви Божией. Погибнет лишь тот, кто сам хочет погибели.

* * *

10/X–46

Я очень сожалею, что и у Вас много неприятностей внешних и внутренних. Но что же делать! Таков путь к звездам. Ученик не больше своего учителя. В мире скорбни будете, но мужайтесь…

Относительно дружбы скажу, что ее ценили высоко и древние народы и Св. Писание. Она имеет (мне так кажется) свои степени, как и вера и любовь; от еле тлеющей искры до силы, способной передвигать горы, нагроможденные нашим себялюбием, и топить их в море милосердия и терпения (ношения) недостатков другого «я». Страсть [влюбленность] не видит недостатков другого, поэтому (и по многому другому) она и называется слепою, дружба и любовь видят все, но покрывают их и помогают другу избавиться от них, преодолеть, подниматься со ступени на ступень. Дружбе так же присущ элемент любви, как свету – тепло. Потому-то «филео» (греч.) и означает любить и дружить. А в пределе, в Царстве Божием и любовь и дружба исчезают или сливаются в беспредельность любви Божией, как светильники при ярком солнце.

* * *

16/I–47

Дорогая бабушка!

Очень жалею, что Вы болеете. Надеюсь, что Вы уже побывали у врача [отца] Стефана и рассказали ему все свои болячки и получили облегчение. Как бы велики ни были болезни и отдельных личностей, и всего человечества, они конечны, а милосердию и любви Божию нет конца. Малейшее обращение к Господу, решение идти к Нему – уже вызывает радость на Небе и всяческую помощь, и… прощение всех преступлений. У распятого разбойника оставалась возможность только языком выразить сердечный вопль: Достойное по делам нашим приемлем, помяни мя Господи во Царствии Твоем. И что же он услышал? Упрек ли какой, или напоминание о совершенных преступлениях? Руки и ноги пригвождены, ничего доброго больше нельзя сделать и Любовь принимает единый вздох сердечный и открывает врата Эдема. Не сказано: Бог имеет любовь, а Бог ЕСТЬ Любовь. Как непостижимо величие Божие, так непостижимо Его уничижение, непостижима Его Любовь, приведшая ко Кресту. Всякое другое средство спасения человечества не было бы так убедительно для сердца падшего человека, как воплощение и распятие. Слава Тебе, Боже! Слава Тебе, Боже! Слава Тебе, Боже!

Не поддавайтесь вражьим внушениям и мыслям, что нет нам прощения, что слишком мы негодны и т. п. Негодны-то мы негодны, а только мы на свою годность и не надеемся, а надеемся на милосердие Божие. Господь пришел спасти погибшее, призвать грешников на покаяние. Не здоровые, а больные вызвали приход Врача с неба.

* * *

30/I–47

Ваши отношения к Елене Ефимовне [мон. Серафиме] не отчуждят Вас от меня. Я слишком хорошо знаю слабость людскую и хитрость бесовскую. Люди воображают, что они очень хороши, и какое-либо отрицательное качество или поступок сделанный стараются скрыть от глаз людей, которых они ценят. Но я считаю, что мы все дурны. Одни несколько получше, другие похуже, но эти различия слишком ничтожны перед тем, чем мы должны быть. Аще сотворите вся повеленная вам, глаголите, яко раби неключимы есмы. Каковы же мы, не сделавшие ничего? И как нам осуждать друг друга? Серафима, конечно, не права, и кроме того многократно не права тем, что, видя Вашу болезненность, не пожалела Вас, не сдержала себя ради спокойствия, необходимого для Вашего здоровья, а Вы не правы в том, что требуете от Серафимы того, чего она не может дать. По-моему, к людям надо относиться так, как врач к больным. Мы все больны всеми болезнями, только у одних выпирает одна, у других другая болезнь. Родная моя, не придавай значения ни ссоре, ни тем недостаткам Серафимы, которые вызывают нежелательные отношения ее к Вам. Что делать? Когда придет чувство неприязни и осуждения, надо говорить себе: а я-то с этим чувством какова буду пред Богом? Да и кроме этого разве я – совершенство? И молитвой чистой гнать, бороться с неприязнью. Ведь ясно, что это дело злых «микробов». Все, что от Бога, – дает мир, любовь, долготерпение и прочее. А от противной стороны лишь вражда, неприязнь и прочее, и подобное.

Я искренне жалею Вас, что будучи достаточно опытны, не усматриваете козней вражьих и поддаетесь им. Разве личность Елены вся в этом только и состоит? У йогов я помню такой случай: шел гуру со своими учениками. Им попалась дохлая собака и ученики с омерзением отвернулись, а гуру и говорит: посмотрите, какие у нее прекрасные зубы. Нам дана заповедь видеть хорошее в ближнем, тогда всем будет лучше. Старайтесь видеть в Елене хорошее и это фиксировать и ценить, а от дурного внимание отводить.

Мне лично такое отношение всегда помогало, особенно мысль, что перед лицем Господа я, может быть, в тысячу раз хуже моего ближнего. Попробуйте и Вы так делать.

2/II–47

P.S. Личность человека, его суть – в его направлении воли. Если человек стремится к Богу и хочет избавиться от недостатков, то уже этим желанием отсекает все дурное. Некогда развить эту мысль. Ну да Вы сами понимаете.

Живите дружней. Терпите друг друга.

* * *

Козельск. 23/XII–47

…Везде одна и та же история. Хорошо бы уйти во внутреннюю Фиваиду. Сколько лет толкусь нищий и прокаженный около храма и нет одежды, чтобы впустили туда, чтобы хоть около дверей постоять внутри, а не снаружи! Будет ли это когда-либо? Не имам человека, который бы опустил в купель. Где эти люди?

* * *

Относительно язв душевных – мне думается, что Господь будет взыскивать главным образом за то, что мы не вполне, не на чистоту, не без лукавства открываем свои язвы перед Ним, что мы скрываем их, оправдываем разными обстоятельствами, а главное, что не делаем достаточных усилий (по нашим средствам, способностям, силам) для избежания и исцеления их. Говорю это по себе. Я всегда чувствую, что мог бы принудить себя на большее, а себялюбие и проч. мешают этому. Говорю не о физическом делании, а о духовном. Впрочем, будем помнить о Том, Кто есть Сама Любовь. А любовь покрывает все, лишь бы не перестать стремиться к Ней.

* * *

31/V – Б/г.

…Вы неоднократно указываете, что «самое ценное в жизненных отношениях взаимное понимание». Очевидно, у Вас слово «понимание» имеет особое, специфическое значение. Невозможно прекрасно понимать другого и использовать это понимание как угодно. Кроме понимания нужна общность взглядов, сочувствие, «симпатия» или, одним словом, любовь, которая рождает «понимание». Просто надо быть одного духа, тогда будет и понимание.

Любая страстишка, особенно прикрываемая лукавством, не может прекратиться.

* * *

1947

В людях я разбираюсь, безусловно, плохо, вернее, просто отдаюсь внутреннему впечатлению (интуиции), которое у лиц, не очистившихся от страстей, не может быть вполне правильным. Поэтому пусть Т. и не придает полного значения моим словам. Если найдет что верным или полезным, может принять, а если неверно, то я нисколько не обижусь, когда мое мнение будет отвергнуто. Мало ли мы говорим бесполезных слов. Я и сам себе не очень верю.

* * *

14/II–48

Буду говорить о затронутых Вами вопросах.

Вы пишете «много дум вызывает его слово о недеятельности, беспопечении». Эти понятия совершенно различны. При крайней даже степени «беспопечения» может быть самая активная деятельность внутренняя, а может быть и внешняя. Что можно наблюдать у Н. [говорит о себе]? Мне кажется так: у него всегда идет внутренняя деятельность, но, безусловно, недостаточно активная по двум причинам. Первая – недостаточная напряженность воли. Это его грех. Вторая, может быть безгрешная – свойство его организма. Нет помощи со стороны тела (я намеренно не говорю «ветхого Адама», ибо последнее понятие шире), как бывает у здоровых, особенно молодых, когда физическая энергия побуждает искать движения, работы, когда тело требует деятельности. Этого у Н. давно нет. Всегда надо принуждать себя ко всякой физической деятельности. Прибавьте к этому некоторые его личные черты: стеснительность при чужих людях, отсутствие интереса к их разговорам, нежелание оторваться от своего дела (потому что еще не привык быть в себе при людях) и прочее. Вот и получается то, что Вы назвали «недеятельность». Возможно, что бессознательно даже эти отрицательные свойства прикрываются благой мыслью: «да будет во всем воля Божия», или «если угодно воле Божией, то все устроится» и под.

Вы пишете: «Мне иногда страшно за Н., чтобы он не впал в прелесть… что Ахиллесова пята для Н. в слишком малом ценении всякой формы». Если вы эти две мысли связываете воедино, то, каюсь, я не могу уловить этой связи. Что Н. не ценит «всякой формы» – вполне с Вами согласен. Только скажу, что это неценение не исходит из головы, т. е. каких-то рассудочных соображений, и не из гордости (так мне кажется, может быть, ошибаюсь?), а как-то изнутри. Н. слишком отчетливо сознает превосходящую всякое разумение ценность «внутреннего», крохи которого доступны ищущему и без особой формы, если только мы с Вами не понимаем слово форма[21] по-разному. Считаю нужным сказать, что Н., безусловно, признает необходимость Церкви со всеми Таинствами для всех, а для многих и всю обрядность, не всегда обязательную для всех. Мне кажется, что мы живем в такое время, когда умение и способность обходиться с минимумом внешнего при правильной внутренней жизни не будет минусом, а плюсом, особенно в дальнейшем. Только это труднее, не всем доступно, и надо иметь некоторую способность к этому. Н., может по ошибке, считает именно, что несколько способен обходиться с минимумом форм. (Не пугайтесь, а если хотите, в дальнейшем обсудим подробнее этот вопрос). Мысль о возможности для Н. впасть в прелесть, конечно, верна, верна не только для Н., но и для всех. Если же говорить об Н., то надо указать специфические особенности его, могущие привести его к этому. В широком смысле все человечество находится в прелести, и дело христианства освободить каждого верующего из этого состояния. Игнатий Брянчанинов в согласии с древними учителями считает, что выводит из прелести и не допускает впасть в нее делание покаяния и плача сердечного. Прелесть есть высокий взгляд на себя, на свои разумения, чувствования (аки духовные), на делания. Плач покаянный сердца есть состояние как раз противоположное указанному, погашающее все виды высокоумия, приводящее постепенно к Смирению. Мне кажется, что Н. сознает это и по силе стремится к деланию покаяния, а успеет ли в этом, кто может предсказать? Помогите ему Вашим внутренним деланием. Брат от брата помогаем, яко град огражден.

* * *

Бояться впадения в прелесть надо каждому. Блюдите, како опасно ходите.

Все мы падшие люди, и это падение может сказаться даже неожиданно в каждом так или иначе. Боже, милостив буди к нам грешным. Милость Божия да покроет нас всех и спасет.

Что сказать о Наде? Если человек сочувствует греху и внутренне соглашается (лучше: поддается влечению), то диавол непременно устроит и возможность делом согрешить. Но иногда и плевелы необходимы для приобретения смирения. За Надю бояться очень можно. Помоги ей, Господи! Ищущих Царствия Божия не может Господь оставить на погибель падением в гордость. Бесконечная премудрость Божия находит средство смирить человека. Прочтите у Игнатия Брянчанинова во II т. стр. 373–6 (по изд. 1905 г.). Вот общий путь, особенно в наше время. Но есть и иной, или лучше сказать, был, когда смирение приобреталось не падениями, а приближением к Богу и видением Его… Таковы были Божия Матерь, Иоанн Предтеча, Иоанн Богослов.

Вследствие малого количества подвизающихся, враги особенно нападают на них, но сделать что-либо без попущения Божия все-таки не могут. Да сохранит Господь всех стремящихся к Нему. Грядущего ко Мне не изжену вон.

* * *

25/II–48

О нищете и бездомной старости и прочих безнадежных мыслях скажу: все это от ветхого человека и врага. Гоните их. Ищите прежде всего Царствия Божия… и проч. Хозяин у нас богатый и любит нас бесконечно. Чего нам бояться? Глубоко почувствовал в последнее время любовь Божию к нам, не могущую допустить ни одному человеку, стремящемуся к Нему, никакого зла. Все попускается для его пользы, поэтому за все должны благодарить, особенно когда терпим болезни или тяжкие скорби, потому что самому Богу «жалко» нас наказывать, но Он вынужден ради нас, из любви к нам терпеть наши же страдания.

Это одна сторона. Другая – того же вопроса: чем мы воздадим Богу за Его любовь к нам? (В чем эта любовь проявилась, – посмотрите сами от ? до ?). Что воздам Тебе, Господи, о всех, яже воздаде ми? – Любовью, которая проявляется исполнением воли Его и главным образом – терпением с благодарностью всего, всяких страданий, и чем больше, тем лучше – каждый в свою меру.

Как бы я хотел и себе, и Вам почувствовать это; сделать эти мысли всегдашним «внутренним деланием», «поучением», сделать их своими до глубины не только души, но и всего существа, пронизать ими всего себя, все мысли, чувства, дела, особенно молитву. Не поймите превратно моей мысли: не разжигать в себе чувство любви, а созерцать любовь Божию к нам, в себе же возделывать чувство собственного недостоинства, неоплатности долга, желания хоть сколько-нибудь исполнить волю Его, выраженную в заповедях, терпеть от руки Его страдания, благодарить за все, сокрушаться, что никогда не можем исполнить ничего, как следует, и прочее. А чувство Любви придет (если придет только к нам) как следствие исполнения всех заповедей. (См. слово 55 у Исаака Сирина).

Не даром дана апостолом заповедь: всегда радуйтесь, непрестанно молитесь, за все благодарите… (1 Фес. 5, 16–18).

* * *

24/IV–48

Со времени ухода из Козельска, я увидел многое, в частности – как сильна клевета, как много она может сделать, пусть будет даже абсолютно ложна. Недаром сказано негде: избави мя от клеветы человеческия, и сохраню заповеди Твоя. – Клеветой даже можно затруднить исполнение заповедей. Велико падение человека! Люди стали опаснее бесов. И то, что кажется ничтожным злом: небольшая ложь, лукавство, болтливость, излишняя доверчивость и прочее подобное сему, – действием врага, по попущению Божию, делается сильным оружием у человека против другого человека. И какая это большая помеха в молитве! Сколько лишних помыслов! И это тогда, когда казалось, что стало легко в этом отношении. Опыт большой, но довольно тяжкий, и скажем так: для меня необходимый.

Сережа [Татьяна Ивановна] мне пишет, что у него слишком большую роль играет воображение и что он рисует свое прошлое, услаждается тем, чем бы он мог быть в молодости, если бы… и проч., причем пишет так: «грубого явного греха нет, но эта “беллетристика” невероятно мешает мне». Еще бы: она не только мешает, но она отравляет и все его существо духовное, а в силу связи с телом, и телесное. Можно всерьез ставить вопрос так: что больше делает С. больным: tbc [туберкулез] или эта внутренняя порча? Это очень серьезная болезнь, психическое сластолюбие в смеси с тщеславием. Для чего это нужно? Неужели Бог не знал, что полезно для С., если его жизнь повернул по такому руслу, по которому она пошла, а не по тому, о котором С. мечтает? Как у С. хватает смелости исправлять суд Божий! Ужели он так несмыслен и неопытен, что не знает, чего он лишается изза этих мечтаний? Сказано: если хочешь быть Моим, отвергнись себя! Слышишь ли ты?! Отвергнись себя! Зачем же ты утруждаешь себя, да еще так бесплодно. Зачем сам добровольно отдаешься в плен злейшему врагу?

Отвергнись себя, своей воли, самости, мечтаний о себе реальном и мнимом, отвергнись всех идолов, которых сотворил себе на земле! Соедини себя сначала хоть в желании с единой Истиной, которая есть и Жизнь, и Путь! Ненадежен для Царствия Божия двоедушный. Зачем он за чечевичную похлебку продает свое первородство! Напишите ему, чтобы бросил все это, тогда может быть и телом он поправится. Пусть он каждый помысл отвергнет с гневом и призыванием своего Спасителя. В этом и состоит вся внутренняя жизнь! Нужно свести всю внутреннюю жизнь в 8 слов [молитву Иисусову], через них очистить форму, образ, а иначе – мысли и сердце, а иначе – храм Бога живаго, чтобы в чистый сосуд могло войти подобие… Sapienti sat [с понимающего достаточно].

Посоветуйте С. обратить серьезное внимание на свое устроение, иначе можно разложить себя, сгноить. Пусть не посетует он за эти тяжкие слова, ибо дело это слишком серьезно, а главное вполне поправимо при желании. Очень желаю ему с помощью Божией положить начало благое. Пусть С. смотрит на эти мечты как на самого диавола, которому не разрешено явиться в том виде, каков он есть, чтобы не слишком повредить С., а только действовать через помысл и воображение. Поверьте, что это он, с рогами и копытами работает, пользуясь природными свойствами С. Так, «черт» Ивана Карамазова скрывался в мыслях «самого Ивана». В этом сила черта, что он прячется в наших же мыслях, усиливая и разжигая чувства, возбуждаемые этими мыслями. Картина совершенно ясная. Пусть Сережа так и смотрит, пусть считает, что ему ежечасно предстоит делать выбор: беседовать и услаждаться с чертом или же с его Противником и Победителем. Выбор в наших руках, а помощь всегда готова избравшему доброе. Что сильнее Бога? С нами Бог, разумейте языцы-бесы и покаряйтеся!

Пусть не обижается С. Если он будет бороться, то сразу прибавится гемоглобин. Не смейтесь. Я Вас уверяю, что так будет.

Раз он принял первый диагноз, пусть примет и второй, а дальше видно будет.

Я бы очень посоветовал С. использовать хотя бы оставшийся досуг так: больше лежать (теперь можно на воздухе) и в сутки насчитывать не спеша тысячу или больше молитв Иисусовых, свести к минимуму разговоры, хождения, чтение. Левую руку держать «на груди». Произносить так, как мы иногда «вздохнем от сердца», но со страхом и благоговейным, и покаянным чувством. Этот метод «восточных мудрецов» – для успокоения нервов и отдыха всего человека и рождения новых состояний. Все мысли отгонять. Возникшее приятное чувство в сердце и покой очень благотворно подействуют на всего человека и вылечивают множество болезней. Метод простой, сильно действующий, а желающих заняться им мало. Чем угодно займутся, в бирюльки будут играть, но только не тем, чем надо. Жалкие мы люди. Не берем того, что под рукой, а тянемся к миражам, несмотря на то, что тысячи раз убеждаемся, что мираж есть мираж, а не действительность.

Будет жаль, если и это письмо не дойдет до Вас. Не скоро соберешься написать так много. О своих делах я сообщу. Надеюсь, что дадут возможность служить. Здешний один юродивый все время говорит, что я вновь буду в Белеве. Не знаю, правда ли это[22]. Если так, то значит еще есть прозорливцы, ибо угадать в порядке естественном или бесовском было бы невозможно.

* * *

48 г. Калуга

Я несколько раз прочел Ваше письмо и каждый раз возникала одна и та же мысль: Вы не смиряетесь пред Богом, Вам хотелось бы самой быть хорошей, как в прошлом, так и в настоящем и таковой стать пред Богом с поднятой головой. Вы уже увидели в себе падение, общее всему человечеству и Ваше лично, но смириться от этого не хочется, у Вас все время гнездится мысль: зачем я такая плохая, почему мне не помогли быть хорошей… и прочее, даже иногда до упрека Богу, как Вы пишете.

От этого и скорбь Ваша. Вы еще не понимаете глубины падения человека, именно его внутреннего Я, хотящего творить свою волю, даже в добре, от чего и добро теряет почти всю силу. А Господь хочет, чтобы человек «отвергся себя». Утверждение своего Я в чем-либо, даже в добром, есть удаление от Бога и, следовательно, грех. Отсюда легко перейти, вернее, это есть скрытая, может быть, основа гордыни человеческой и бесовской. Вот где глубина падения.

Скажи?те из глубины сердца Господу: я грязь и нечистота, нет и не было во мне ничего моего хорошего. А что хорошее получила, то испортила, загадила и восстановить сама не могу (да и не хочу), а припадаю к Тебе, как прокаженный, бесноватый, расслабленный и умоляю – сжалься надо мною, очисти, как прокаженного, ибо, как он, так и я не могу себя исцелить; воздвигни меня, как расслабленного, как он не мог себя излечить, так и я; прими меня, как блудного, ведь он свое взял и расточил и потерял права наследства, но ты по непостижимой Любви своей прости меня, как его простил и принял.

Бросьте мысль о своих исправлениях, а обнажите до самой глубины себя пред Богом, скажите Ему: вот, Господи, какова я, хуже, безобразней нет; но ведь нет греха, побеждающего Твое Милосердие; не возгнушайся мною, исцели, очисти и не отвергай, как не отвергал блудного, мытарей, разбойников и проч.

Что Господь не отвергнет так кающегося – порукой этому крестные страдания не за праведников, а за нас грешников. Целая история спасения человечества – порукой этому.

Смиряйтесь, преследуйте всякое тщеславие и с гневом прогоняйте, в чем бы оно ни проявлялось, как бы тонко ни было, тем более гордость, высокое мнение о себе. Давид, Авраам, Иов, все святые считали себя червями, землей, хуже демонов. Почему? – Потому, что приблизились к Божественному Свету, в котором и увидели свою грязь и ничтожество. А мы потому и не видим этого, что далеки от Бога, даже внутренне скрываемся от лица Божия, как скрылись Адам и Ева после грехопадения. И мы постоянно повторяем это, вместо того, чтобы обнажить пред Богом свои язвы и просить прощения и исцеления.

А о телесных подвигах, если они не сопровождаются духовным и говорить нечего. От них может быть только лишняя гордость. Телесный подвиг должен служить внутреннему, а не наоборот. Смирение и без дел спасает, а дела без смирения приводят сначала к тщеславию («я девственница!»), а затем к гордости и к погибели. Мы все настолько уже испорчены, что нам нельзя дать никаких ни подвигов, ни дарований, ибо неминуемо будем гордиться и осуждать других. Нам путь дан другой: покаяние, терпение невольных скорбей и предание себя в руки Божии – Господи, твори волю Твою святую и надо мною, окаянным.

Простите, что дерзнул Вам так написать на правах духовника. Если неверно объяснил Вам, то простите, а что найдете полезным – воспользуйтесь. Правильные мысли надо возделывать в себе, а не просто понять и положить в склад памяти.

Простите. Господь да вразумит Вас и благословит.

* * *

29/I–49

В прошлом году я Вам указывал цитату из Игнатия Брянчанинова т. 2 стр. 373, строка 20 снизу и далее[23]. Прочтите еще раз это место.

Не огорчайтесь слишком, видя в себе и гордость, и тщеславие, и мшелоимство, и зависть, и раздражительность, и гнев и проч., и проч., не говоря уже о плодах их… Все люди – существа падшие, однако осознать это разумом только – недостаточно. Надо осознать сердцем и, заплакав об этом раз, продолжать всегда на молитве плакать пред Богом, раскрывая всю свою порчу, всю болезнь во всех видах и проявлениях. От этого обязательно рождается мягкое отношение к другим людям, хотя и долго могут быть еще вспышки гнева или иных страстей. Однако другого пути нет. Исаак Сирин говорит: иди путем, проложенным страдальческими стопами святых. Своего пути не придумаешь. Это наука точная.

Очень сочувствую, что Вам приходится трудно не только изнутри, но еще больше и извне. Мужайтесь. Не заглядывайте далеко вперед, а прошел день хорошо – ну, и слава Богу, а вечером – «баньку» [покаяние в совершенных за день грехах] устроить маленькую. Слишком огорчаться внешними трудностями – признак маловерия; слишком огорчаться внутренними – признак гордости.

На это писание Вы смотри?те не как на поучение какое, а как выражение моего сочувствия Вам.

Вы наверно уже знаете, что я 10/I похоронил отца. Он умер по-христиански, совершенно высох, как и желал сам этого. У меня все время было радостное чувство после его смерти. По Игнатию Брянчанинову – признак хороший. Вспомяните когда-либо его.

Простите меня, что явился отчасти причиной некоторых Ваших переживаний.

* * *

23/X–49

Мир тебе и всему вашему маленькому миру. Вопрос, затронутый тобой о руководителе – дело великое, но разрешить его теперь положительно, т. е. найти опытного и «непрелестного» руководителя – пожалуй, и невозможно. Теперь в лучшем случае можно найти лишь единомысленного, идущего тем же путем и с ним советоваться, но и то его советы надо уметь проверять словом Божиим и святых отцов.

В полное, всецелое руководство теперь нельзя отдаваться никому. И советы более важные надо проверять и со словом Божиим, и, если можно, с кем-либо уже вышедшим из периода бурных страстей и более или менее духовным. А опытного друга, которому можно довериться «поступать во всем по его советам» – ты не найдешь. Благодари Бога, если найдешь более или менее порядочного спутника.

Преподобный Антоний Великий ото всех брал лучшее, что они имели. Старайся и ты брать от близких то? лучшее, что они имеют, научайся, как они приобрели и сохраняют это лучшее.

Я думаю, что теперь при отсутствии руководителя Господь Сам ведет людей, искренне желающих идти Его путем. Надо больше молиться и поступать во всем по Совести, или по Заповедям, а в каждом, даже малейшем нарушении, глубоко сокрушаться и каяться, ибо малое, не исцеленное покаянием, обязательно приведет к большему. Маленькая вольность в обращении, не прекращенная и не покрытая покаянием, может привести к окончательному падению. Так и во всем. Смотри на малые грехи как на начало больших. Если не побороть их, придут большие, и тогда много надо будет труда, чтобы от них избавиться и очиститься.

Разрешается отойти от того, кто помогал в духовной жизни, только в том случае, если его помощь будет во вред, а не во спасение. А из-за других причин: обиды, суровость или даже побои – уходить от своего отца или матери не велено. Ну, а если не в состоянии вынести, то обвиняй себя в нетерпении, самолюбии, гордости и проси Господа вразумления, как поступить. И если для твоего спасения будет необходим человек, то Господь пошлет кого-либо.

Относительно операции скажу, что если можешь, терпи, пока есть силы, и благодари Господа, непостижимыми путями через скорби и болезни ведущего нас к вечной жизни. Если же не можешь терпеть, то проси благословения от Господа, и тогда лучше поезжай для операции в Москву. Частое причащение и горячая домашняя молитва многих исцеляла, когда и врачи отказывались.

Не унывай, не ропщи, а держись за край ризы Господней и неотступно проси не отвергать тебя и понуждай по силе к деланию всех заповедей, какие потребует жизнь. Не думай о далеком будущем. Проси один день провести, как должно, а следующий день сам за себя будет заботиться.

Никто так не любит нас, как Господь. Ему все подчиняется и ничего без Его воли не бывает с человеком. Прими все, радость и скорбь, как от руки самого Господа и за все благодари и проси терпения и чувства благодарности. Не бойся, только веруй и держись за Господа и потерпи Его.

* * *

50 г.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.