ИСЛАМСКАЯ МОЗАИКА

ИСЛАМСКАЯ МОЗАИКА

ИСЛАМСКАЯ МОЗАИКА

Валентин Пруссаков

0

ИСЛАМСКАЯ МОЗАИКА

Для России ислам никогда не был чем-то далеким и абстрактным, не имеющим отношения к повседневной действительности. Мусульманство для нашей страны всегда являлось не только мощной внешней силой, но и заметной внутренней составляющей государственной жизни, роль которой в российской истории значительно больше, чем это принято официально признавать. Необъяснимое чувство внутренней близости к исламу побуждало многих русских поэтов — от Пушкина до Бунина — писать стихи на мотивы Корана, а русских мыслителей прошлого, как западников, так и славянофилов, задумываться над исламской проблематикой. Что они видели в "религии Магомета", какой она им представлялась? Очевидно, это необходимо знать всем тем, кому небезразлично "наследие предков" и кто хочет разобраться в исламе сегодняшнем.

Наш главный западник XIX века П. Я. Чаадаев характеризовал мусульманскую веру как "одно из самых замечательных проявлений Закона", а пророк Мухаммад для него — величайший человек, который "несравненно более заслуживает уважения со стороны людей, чем вся эта толпа бесполезных мудрецов, которые не сумели ни одного из своих размышлений облечь в плоть и кровь, и ни в одно человеческое сердце вселить твердое убеждение; которые лишь внесли разделение в человеческое существо, вместо того, чтобы постараться объединить разрозненные элементы его природы".

У родоначальника славянофильства А. С. Хомякова непосредственно исламу посвящена лишь одна небольшая статья "Черты из жизни калифов". В ней он задается вопросом: почему спустя незначительное время после появления ислама малочисленные и плохо вооруженные аравийские племена смогли завоевать Византию, Персию, Сирию, Египет, а затем вторглись на территорию Европы? Все дело, по мнению русского философа, в том, что первые правители мусульман были людьми исключительно нравственными, что свидетельствует о высокой нравственности всего аравийского народа. Современная же им Европа, как и другие побежденные страны, тонула в грехе, поэтому победа оказалась на стороне армии "магометан". А простой народ не слишком-то и сопротивлялся завоеванию, видя моральное превосходство приверженцев ислама...

Примечательно, что для А. С. Хомякова ислам не являлся антихристианством, а он рассматривал его как религию одного с христианством корня, основанную, хоть и отчасти, на истинных началах. Почему же спустя всего несколько веков после ее расцвета произошел упадок мусульманской цивилизации? Основатель славянофильства считал: "Аравитяне приняли новый закон, к которому они были уже приготовлены своими собственными преданиями, с теплою любовью и неограниченною верою. Они воплотили его вполне в своей жизни частной и общественной, но тут уже заключалась причина упадка... Предел, предписанный верою, был достигнут и даже перейден, дело магометанства было совершено, дальнейшее развитие сделалось невозможным, и упадок был необходимостью...". В наши дни, как известно, большинство ученых мужей придерживаются совсем иной точки зрения: главную причину регресса мусульман, наблюдавшегося в средние века, они видят в их постепенном отходе от строгого исполнения норм и предписаний ислама, а также во всяких нововведениях, принятых под влиянием чуждого и враждебного им мира.

Наряду с Хомяковым, ещё большее внимание уделял исламу В. С. Соловьев, которого принято считать одним из самых крупных русских философов. Помимо ряда статей, он даже написал специальный труд "Магомет: его жизнь и религиозное учение", переизданный, между прочим, в 1991 году. "Русский Платон", давая, в общем, высокую оценку исламу, описывал его только как христианскую ересь: "...в мусульманском вероучении нет ничего существенного, что не заключалось бы уже в христианских ересях, так что мы или эти ереси должны считать за несовершенные попытки антихристианской религии, или же в мусульманстве должны признать христианскую ересь, только более законченную". Философ выделял ряд признаков, сближающих ислам с еретическими учениями: мусульманство почитает Иисуса как великого пророка, рожденного чудесным образом. Оно не признает в нем сына Божия, т. е. не признает боговоплощения. Но подобное отрицание — сущность почти всех ересей, в частности, несторианства. То, что Мухаммад был знаком с последним, утверждает Соловьев, — непреложный факт; мусульманству свойствен фатализм, но он свойствен и тем ересям, представляющим человеческую жизнь результатом действия божественной силы; мусульманство, как и иконоборческая ересь, запрещает изображать божественное и сводит религиозный культ к максимально возможной простоте.

Касаясь вопроса о согласовании в мусульманстве веры и жизни, В. С. Соловьев констатировал: "Мусульмане имеют перед нами то преимущество, что их жизнь согласуется с их верой, что они живут по закону своей религии... Тогда как мы, признавая по вере закон христианский, устраиваем свою действительную жизнь совсем по другому закону, унаследованному нами от времен дохристианских...".

Любопытно, что русский философ пытался оправдать присущую исламу идею войны с неверными. Он писал о джихаде следующим образом: "Дело Божие должно торжествовать на земле. Оно торжествует через добровольную преданность верных и через вынужденную покорность неверных. Добрые убеждаются проповедью посланника Божия, злые принуждаются к повиновению его мечом". Вместе с тем им опровергались представления о религиозном фанатизме и нетерпимости мусульман, связанных с идеей джихада. "Цель священной войны, — указывал он, — не есть обращение неверных в Ислам, а только их покорность Исламу. Таким образом, противоречие здесь только кажущееся, и в учении Мухаммада веротерпимость вполне совмещается с идеей священной войны".

Оставаясь в рамках христианского миросозерцания, Соловьев сумел все же разглядеть значение ислама и его историческую перспективу. Он провидчески написал: "Духовное молоко Корана еще нужно для человечества".

Возможно, всё приведённое выше способно помочь нам сегодня в попытках глубже понять ислам.

Валентин Пруссаков