ВОРОНЕЖ — СТРАНА — МИР

ВОРОНЕЖ — СТРАНА — МИР

Николай Михайлов

Николай Михайлов, Сергей Филиппцов

ВОРОНЕЖ — СТРАНА — МИР

Сосед мой Иван Петрович — филолог. Но занимается арифметикой в последнее время. На это его подвиг новый Жилищный Кодекс.

1 марта, когда сей Кодекс вступил в силу, Иван Петрович заглянул ко мне на чай. "Ты знаешь, — пригубил он из чашки, — я с женой и дочкой живу на сорока метрах в двух комнатах. Не так давно мы платили за квартиру 360 рублей. Потом квартплата медленно, но уверенно поползла вверх. Жена ворчала, но исправно все увеличивающиеся суммы вносила коммунальному хозяйству Москвы. В декабре 2004 года его услуги уже стоили нам 1200 рублей. То есть подскочили в цене почти в четыре раза. В январе 2005 года мы получили счет на 1300 рублей. Скверно. Но не смертельно. И вот приходит счет за февраль — 1850 рублей. Это удавка нам. Надо ведь еще платить 170 рублей за телефон и 100 с лишним за электричество. Еще один скачок цен — и всё. Мы с женой с нашими зарплатами будем не способны платить за квартиру. И нас с дочкой, согласно новому Жилищному Кодексу, теперь могут выбросить на улицу. Так?"

Новый Жилищный Кодекс не ограничил беспредельный рост тарифов на услуги коммунального хозяйства, но ввел суровые меры за неоплату этих тарифов. И Ивана Петровича с семьей теперь по закону на самом деле могут выбросить из его квартиры на улицу. Почему такая перспектива стала возможна?

Власть завершает постройку в стране рынка. А в нем место для преподавателя литературы Ивана Петровича и его жены-врача не предусмотрено. Рынок в варианте Ельцина — Путина, Гайдара — Грефа не для тех, кто учит и лечит. Как и не для тех, кто изобретает и производит технику. Рынок упомянутых деятелей — рынок сырьевой страны. В нем комфортно лишь захватчикам природных богатств России и их обслуги. Им, обладателям шикарных лимузинов и роскошных дач-дворцов, новый Жилищный Кодекс ничем не грозит.

А когда выселят за неуплату услуг ЖКХ семью филолога Ивана Петровича? Она еще продержится, экономя на всем и вся. До 2007 года. В этом году Иван Петрович, как прописано в Жилищном Кодексе, вынужден будет приватизировать свою квартиру. И его обяжут, помимо квартплаты, раскошелиться на налог на недвижимость, и вся кровь семьи Ивана Петровича будет высосана.

***

Главная проблема казачьего движения сегодня — это наличие двух почти параллельных линий: есть огосударствленное, реестровое казачество и есть низовые, стихийные организации казаков, не связанные с бюджетными кормушками. Первые отстаивают взгляд на казаков как на служилое сословие. То есть любой вьетнамец или негр в принципе может стать казаком. Мы же считаем казаков народом, или, как сейчас точнее говорят, субэтносом русского народа. А в прошлом, и не слишком далеком, это действительно был особый народ. Так — известный факт — в Отечественную войну 1812 года при дворе императора Александра I говорили по-французски, а в ставке атамана Платова — в основном по-татарски.

В 1990 году, когда разные конторы вдруг начали выдавать на-гора партии и движения, вышел и Указ о реабилитации, заметьте, казачества, а не казаков как народа, и о регистрации по фиксированным спискам, всех казаков посчитали, определили, что нас в стране нас порядка пяти миллионов. И если представить, что эти пять миллионов будут объединены одной верой, одной политической организацией — а у каждого казака есть еще и семьи, есть еще и друзья — это огромная сила. Значит, эту силу надо всячески крошить, шинковать и разделять. Чем и занялись. К сожалению, людей честных и прозорливых очень мало, поэтому получилось то, что получилось. А уж этих новоявленных иуд. Я еще году в 1993-м понял, что человек, который вернулся из армии с майорскими погонами и выше, не имеет права выдвигаться в казачьи атаманы. Потому что до майорских погон он особенно еще не испорчен армией, вся жизнь впереди. А потом наступает перелом, уже пенсион светит, и начинает служивый больше о семье думать, об участке. Именно из таких людей состоит весь корпус атаманов так называемого реестрового казачества. А ведь еще в Книге Судей сказано было Богом: избирайте себе в судьи людей не просто бескорыстных, а ненавидящих корысть. Казачий атаман — он, по сути, судья на кругу. А этим служивым в отставке позвонят из военкомата — согласен? И куда тому подполковнику или полковнику деваться? Идет атаманствовать. А на казачество деньги выделяют из федерального бюджета, и немалые. И какой чиновник отдаст такой, в его понимании, "кусок" чужому человеку? Вот и получается так, что вчера господин-товарищ работал в администрации, при галстуке и кабинете, а сегодня он уже в форме и при усах — атаман реестрового казачества.

В сельской местности вообще всё просто: у кого выше воинское звание, того и выбирают атаманом. А куда он их поведет — дело десятое. И получается, как в Писании, "слепые поводыри слепых". Есть, конечно, исключения — например, друг мой милый полковник Владимир Наумов, которого убили недавно. Ко мне, кстати, прибежал один наш казачок, который в Интернете сидит сутками напролет: мол, ответственность за Наумова и его семью взял на себя сайт одесской штаб-квартиры "Бнай-Брита". Я говорю: "У тебя доказательства есть? Ты это сообщение скопировал хотя бы?" "Нет", — отвечает. Побежал копировать, а его уже нет — сутки всего провисело, если вообще было такое сообщение.

К чему нас всех готовят? К большой крови. Чтобы вышла на улицы армия неимущая, а против них — те, кто в этой нынешней системе неплохо устроился. Не только олигархи, нет — есть немало людей, которые нажили себе состояние честным непосильным трудом в рамках этой грабительской системы. Вот один друг мой, юрист, — он ни дня, ни ночи не видит, ни выходных, ни праздников, квартиру себе купил в хорошем месте, офис, никого сам не обманул, не ограбил. И когда начнут у него отнимать это всё, он начнет свое кровное добро защищать с полным сознанием собственной правоты. А товарищи из америк и евросоюзов будут и тех, и других гладить по головке, оружие давать. И лишь когда останутся от нас жалкие кучки, они уже начнут свой порядок наводить. Но не бывать тому, потому как воля Божья выше любых человеческих и демонских сил.