БЕСЕДА С НАДУВНЫМ КРОКОДИЛОМ
БЕСЕДА С НАДУВНЫМ КРОКОДИЛОМ
20 мая 2003 0
21(496)
Date: 20-05-2003
БЕСЕДА С НАДУВНЫМ КРОКОДИЛОМ
Неделю назад Караулов объявил войну КПРФ. Пообещал показать тайные счета Зюганова на Кипре. Обнародовать миллионы Березовского в кубышках компартии. Раскрыть подноготную коммунистических монстров. Позвонил в редакцию "Завтра", приглашая в свою программу.
Зная, как "честно" обходится Караулов с гостями, как он превращает их в лапшу, затыкает рот, монтирует вместе с ними "ужастики", мы, тем не менее, согласились. Однако решили принять его у себя. Усадили на лучшее место, под образа. Дали шлепанцы, напоили вином. Его крокодила, с которым он не расстается даже в постели, накормили горячим бифштексом, который купили на членские взносы нуждающихся коммунистов. Мимо окон по Москве-реке плыли баржи, груженые сахаром Михалкова. Несколько раз в кабинет заглядывал прокурор Кипра, приглашая Караулова осмотреть банки. Звонил Березовский, и Караулов подходил к телефону: "Ну зачем так много, Борис. Ты же дал в прошлый раз миллион!" Нас дважды отвлекали милиционеры. В первый раз — когда с торжествующими кликами несли отобранные у больных почки и сердца, которые еще пульсировали и сокращались. Второй раз — когда палками избивали женщину и ее пятимесячного ребенка, причем младенца старались бить по голове и по печени. Караулов не выдержал и крикнул в форточку: "Коммунистические прихвостни, не мешайте работать!" За окном выстроились две громадные очереди интеллигенции. Одна — на передачу к Караулову, другая — за получением премии "Триумф". Прошла пятисоттысячная демонстрация разрушенного до основания "левого движения". Майя Плисецкая бросила в форточку записку, пахнущую духами Галины Вишневской, и там было лишь одно слово: "Милый!"
В общем, съемка прошла удачно. Несколько раз, в моменты, когда говорил Караулов, камера слегка краснела от стыда. Однажды крокодил попросился сделать "пи-пи", и Караулов выводил его на газон. Ассистенты приносили громадный, принадлежащий коммунисту Кравцу полиграфический комбинат, Караулов осматривал его со всех сторон и говорил: "Годится!"
В воскресенье вышла долгожданная передача, чье название не оставляет сомнений, что ее смотрел Хемингуэй. Мы остались довольны содержанием передачи. Всего шесть раз передернул. Трижды ловко вырезал сердцевинки фраз, обрекая остатки на бессмысленность. Монтировал Березовского так часто, что явно переборщил, создавая за полученный миллион столь сомнительное паблисити. Мы не в претензии — война есть война. Ведь работа Караулова с пленкой, где отснятый образ беззащитен и не может дать ему в глаз, — такая работа сродни мародерству. Караулову далеко до Доренко, который действовал клинком. Караулов предпочитает яд. Он был из тех, кто после 91-го года начал "поход ненависти", используя для показа патриотов самые мерзкие, беспринципные технологии. И через десять лет он верен своему амулету в виде сушеной лягушки, который носит там, где православные носят крест.
На всякий случай мы приводим полный, не оскопленный Карауловым текст беседы, которая лишь однажды была нами купирована, а именно тогда, когда крокодил больно укусил телевизионщика за причинное место и тот завопил: "Караул!.. Зюганов, где ты?.. Спаси!.."
Александр Проханов. Вася, налей Караулову чашку вина.
Андрей Караулов. Сто граммов. У вас всегда вином угощают?
А.П. Нет, иногда виски.
А.К. Какая прелесть…
А.П. В вашем досье написано, что вы любите абсент и сухое вино.
А.К. Почему вы читаете глупости? Если бы вы позвонили и спросили, что я люблю, я бы сказал правду. Я абсент ненавижу.
А.П. Ненавидите абсент?
А.К. Виски тем более. Я пью красное вино и обожаю пиво. И пьянею только от пива.
А.П. Узнав, что вы ненавидите абсент, я его и приготовил для вас. Но это была ошибка.
А.К. Понятно, что ошибка... Приготовились…
Ваше отношение к премии "Триумф"? К 50 тысячам долларов, которые выплачивает лично Березовский?
А.П. Я к этой премии никакого отношения не имею.
А.К. Хотелось бы знать, как в принципе вы относитесь к тому, что Георгий Данелия в нашей воскресной передаче, я уже проанонсировал и ваше в ней участие, говорит: "Деньги на "Триумф" украдены у народа. Значит, премия народная. Так они возвращаются”. Точка зрения талантливого режиссера.
А.П. Повторяю, к "Триумфу" я не имею никакого отношения. Мне интересна премия "Национальный бестселлер". Премии "Триумф", Букер, Антибукер меня не интересуют.
А.К. Но надеюсь, вы наблюдали, как интеллигенция, выдающиеся мастера русской культуры, чье творчество действительно воспитывало нацию, выстраивается в очередь за "Триумфом"? И это показывает канал ОРТ, трансляция из зала Пушкинского музея на всю страну. Выстраивается за личной премией Березовского. Как вы к этому относитесь?
А.П. Я наблюдал и за теми интеллигентами, которые выстраиваются за премией к Путину и принимают из его рук награды, кланяются, в благодарность целуют ему туфлю. Деньги одни и те же. Конечно, это отвратительно. Отвратительно, когда интеллигенция выстраивается в очередь за какими-то подачками к власти финансовой или политической. Тем более, что Путин является для меня более отвратительным премиедателем, чем Березовский или кто-то другой.
А.К. Ваше впечатление от встречи с Березовским? Но откровенно…
А.П. Это мое личное. Связано с моим ощущением, и не более того. Не является точкой зрения официальной, не является точкой зрения Патриархии… Это моя точка зрения. Что касается моего знакомства с Березовским, то мне было страшно интересно встретиться с ним точно так же, как теперь с вами.
А.К. А у Патриархии есть своя точка зрения на Березовского?
А.П. Я думаю, что у Патриа
рхии есть своя точка зрения на все. Патриархия должна иметь точку зрения на жизнь травы, жизнь монахов, на Проханова, на Караулова. … Патриархия — это такой, может быть, ассиметричный, но всеобъемлющий взгляд на все сущее.
А.К. Что вы вынесли из разговора с Березовским?
А.П. Я из этого разговора вынес ощущение внутреннего счастья и победы. Я сделал две очень эффектные публикации.
Я ехал к Березовскому как писатель, как журналист. Он стал прототипом двух или, может, трех моих романов. До этого я с ним был очень мало и шапочно знаком. И вот я увидел его воочию, увидел его глаза, руку, видел, как он макает хлеб в соус…
А.К. А как он макает хлеб в соус?
А.П. Примерно так же, как мы с вами макаем наши языки в эти бокалы с вином.
А.К. Он соус ел языком?
А.П. Нет, он соус ел не языком — клыками поддевал из чашки, бивнями, и потом, как огромный мамонт, запихивал себе в рот…
А.К. У Березовского бивни есть?
А.П. А разве вы не сидите на бивне Березовского?
А.К. Я — нет…
А.П. Вы — нет? Посмотрите внимательней на свои раны. Часть этих ран нанесена бивнями…
А.К. Шутки в сторону. Я очень боюсь Березовского. Я знаю, что он убийца. Тем более я все жду, когда он скажет то, что рассказывает в частных разговорах об убийстве Влада Листьева. Не мое дело. Я не следователь.
А.П. Неужели вы боитесь Березовского? А кого вы еще боитесь?
А.К. Березовского очень боюсь.
А.П. Неужели нет для вас никого страшнее Березовского?
А.К. Предатели, которые способны на все.
А.П. Предатели чего? Предатели Советского Союза?
А.К. Нет. Предатели людей. Мы чуть позже с вами поговорим о том, что происходит во всех областных и республиканских организациях КПРФ. Я попрошу вашего комментария. Быть может, вы о многом и не знаете. Я вам расскажу какие-то истории, которые будут в нашей воскресной передаче….
А вы знаете, что перед тем, как встретиться с вами, Березовский примерно месяца четыре пытался выяснить, и выяснил, кого все-таки вы представляете.
А.П. Лично я? И вам известно, что он выяснил?
А.К. Он советовался и с Похмелкиным, и с Золотухиным, и с покойным ныне Юшенковым. И ведь вы понимали, что если вы едете к Березовскому, то теряете лицо? Что это достаточно сильный удар по вашей репутации. Как умный человек вы должны были это понимать.
А.П. Андрей, я понимаю все, я думаю, что ваш визит в логово фашиста Проханова — не менее страшный визит, чем мой визит в Лондон.
А.К. Вы — фашист?
А.П. Вы же говорили об этом в течение десяти лет. Начиная с 1991 года. Я помню…
А.К. Про фашизм мы говорить не будем, потому что я сюда приехал не за этим. А за тем, в частности, чтобы выяснить мотивы, двигавшие вами при написании в одной вашей статье: мол, Караулов — театральный критик, который знает цвет лифчиков у всех престарелых актрис. Меня удивило, почему же престарелых? И почему у всех? Ну да Бог с ним... Мне позвонил Илья Сергеевич Глазунов, который передал ваш разговор с ним после его выступления в нашей передаче. Вы говорили комплименты. Сейчас вы резко изменили свое мнение. Так что вы для меня фигура интересная… Как можно две недели назад Глазунову говорить одно, а потом в газете написать все с точностью до наоборот. Вернемся к Березовскому. Вы же понимали, что вашим контактом с Березовским будет нанесен удар по левому движению.
А.П. Андрей, по левому движению были нанесены страшные танковые удары в 93-м году.
А.К. Ваш удар был страшней, чем в 93-м году. Березовский рассказал об этом в газете "Коммерсант".
А.П. Вам только кажется, что это был страшный удар по левому движению, потому что мой визит к Березовскому мотивирован был примерно тем же, чем ваш визит ко мне. Журналистским, писательским любопытством. Вы что, видите распадающееся левое движение? Распадающуюся компартию?..
А.К. А его интерес к вам? И самое главное — к газете "Завтра"? Почему, например, и я, и мои коллеги, как ни бьемся, а не можем добиться встречи в Березовским? А у нас к нему много вопросов — от Влада Листьева до Юшенкова...
А.П. Вы не решаетесь это сделать?
А.К. Мы не можем это сделать. Березовский бегает от нас, как крыса…
А.П. Значит, вы слабый журналист.
А.К. Я слабый журналист, не спорю. И потому прибегаю к цитате из "Коммерсанта", эта газета своего патрона излагает достаточно точно: "Для того, чтобы победить Путина на выборах, надо создать тактический союз с левыми силами и попытаться объединиться с партией СПС. Таким образом мы сможем создать эффективную оппозицию".
А.П. Какая страшная цитата! Этой цитатой вы застали меня врасплох. Боже мой, что я наделал! Как мне жаль вас, левых, как я вас подставил! Ваше сострадание к левому движению мне глубоко понятно…
А.К. Я не левый и не правый. Я — журналист. Но когда "Момент истины" показал, с одной стороны, справа Немцова, который был в те же дни в Лондоне, что и вы, а с другой стороны Зюганова, мне показалось это неожиданным. Вот Березовский пишет то же самое в "Коммерсанте"… Вот для чего был нужен Проханов в Лондоне. Вы согласны с этим?
А.П. Вы знаете, какое количество раз меня на протяжении 91-94 годов монтировали с расстрелянными трупами, с марширующими фашистами, с афганскими детьми?.. Эта цитата — пустяки.
А.К. Почему пустяки?
А.П. Потому что вы думаете, что это серьезно, а я думаю, что это пустяки. Потому что мои мотивы поездки к Березовскому были изначально журналистскими, он попал в контекст моей следующей работы. Я пришел в зону, где я никогда не бывал, это зона мне изначальна была враждебна. По существу, меня как бы пригласили в какую-нибудь масонскую ложу Востока. Неужели я, писатель, не пошел бы туда? Конечно, пошел бы, осенив себя перед этим крестным знамением. И я пошел. Это первое. Второе. Моя поездка к Березовскому вызвала информационный взрыв. Какая газета не хочет снискать подобный эффект? Как страшно, когда у бедных инвалидов войны омоновцы в масках вырывают почки и печень, отключают от аппарата искусственного дыхания. Это же действует на зрителя, на его нервы. Это правильно. Страшно, когда суперсамолет…
А.К. Конечно, правильно. Скажу больше, я горжусь тем, что после нашего эфира генерал Ромодановский, начальник управления собственной безопасности МВД, лично по указанию министра провел расследование.
А.П. Я знаю, что даже эту почку вернули. Может, даже Андропову вернут эту почку. Я очень надеюсь на это.
А.К. Это шутка такая про Андропова?
А.П. Нет, это не шутка, почти молитва.
А.К. Странные у вас молитвы.
А.П. Я знаю, у вас другие, но мы же — разных вероисповеданий.
А.К. Что вы говорите? Мы в разных странах живем?
А.П. Нет, мы живем в одной и той же стране, но в разных измерениях…
А.К. Все-таки мне сейчас Березовский интереснее, чем почка Андропова. И как он вас принял?
А.П. Я встретился со своим объектом исследования. Это было для меня очень интересно. Публикация беседы вызвала сенсацию. Во всех кругах. В кругах моих сторонников. В кругах либералов…
А.К. Какая реакция была у Зюганова?
А.П. Она была сдержанно-положительной.
А.К А что ему понравилось?
А.П. Ему нравится все, что я делаю.
А.К. Почему Геннадий Андреевич Зюганов долго отрицал информацию о вашей встрече с Березовским? Я не могу не верить генералу армии Игорю Родионову и другим членам фракции КПРФ в Думе.
А.П. Я думаю, это все-таки связано с тем, что на Геннадия Андреевича набрасывались разные скунсы, впивались ему в кадык и требовали немедленно доказать, что в результате этой встречи Зюганов получил от Березовского мешок зеленых.
А.К. Этими скунсами были соратники по партии: Игорь Родионов, Николай Рыжков, Анатолий Лукьянов…
А.П. Во-первых, Игорь Николаевич Родионов, бывший ельцинский министр обороны, не является членом КПРФ и соратником Зюганова по партии. Второе. Николай Иванович Рыжков, к вашему сведению, давно уже не является членом КПРФ и соратником по партии. Лукьянов никогда не выражал скептицизма по поводу моей встречи с Березовским и с тем, что Зюганов отрицал какой бы то ни было подтекст этой встречи… И лично вы что хотите узнать? Что получил от этой встречи левый фланг? Плюсы или минусы, деньги или убытки? Это вас интересует?
А.К. Меня интересует, зачем вы нанесли такой удар по вашему движению. Мне это напоминает ГКЧП, когда они хотели одного, а разрушили КПСС вместе со страной. Я не прав?
А.П. Вы не правы, потому что вам наплевать абсолютно на все, что делается в левом движении.
А.К. Вам не наплевать. Вы поехали к Березовскому. А зачем?
А.П. Для того, чтобы укрепить левое движение. Помните, бедного Бориса Абрамовича хотели экстрадировать, а якобы коммунисты в количестве трех тысяч человек перед посольством Англии устроили демонстрацию.
А.К. Коммунисты защищают Березовского! Вы говорите об этом с гордостью?
А.П. Вы видите на моем лице гордость? Или, может, вы видите осунувшееся лицо утомленного борьбой левого интеллектуала?
А.К. Вы прекрасно выглядите. И все же ваше отношение к демонстрации коммунистов у посольства?
А.П. Я считаю, что это — смехотворная акция по дискредитации КПРФ, организованная из администрации президента теми же людьми, которые сейчас отчасти управляют и вашими расследованиями, связанными с диффамацией КПРФ.
А.К. А мне кажется, что вы уже совсем не смехотворно ударили по левому движению.
А.П. Андрей, вы заблуждаетесь. По левому движению, нравится это Караулову или нет, очень сильно ударили именно вы. Более того, ваши удары будут нарастать.
А.К. Совершенно верно. Только не по движению, а по пятерым людям и верхушке КПРФ, таким, как господин Зюганов, которого я 10 лет снимал в "Моменте истины", пока не узнал то, что сейчас знает вся страна. Таким, как господин Салий... Скажите, как вы относитесь к господину Александру Ивановичу Салию?
А.П. Я с ним не знаком. Он для меня просто неизвестный человек. Даже ни разу в нашей газете не печатался.
А.К. Ну и слава Богу.
А.П. А я продолжаю мысль. Удары по левому движению наносятся именно с вашей стороны….
А.К. Все члены партии, так же, как и мы — журналисты, до недавнего времени не подозревали, что КПРФ, оказывается, финансируют из бюджета страны. Об этом сказал Валентин Чикин две недели назад в нашем эфире. Он честный человек. Для многих это был шок. Кремль платит деньги Зюганову!
А.П. Наверное, это шок. Это ужасно — КПРФ, представленная в Думе как коммунистическая фракция и обладающая конституционным статусом в Думе, получает как фракция финансирование от властей.
А.К. Я не о фракции говорю.
А.П. А о чем? О финансовой поддержке низовых организаций?
А.К. Каждый умеет считать, тем более вы, газетчик, знаете, что почем: на партийные взносы прожить коммунистическая партия Российской Федерации не сможет. Да и зачем партии жить на партийные взносы, когда можно заработать иначе, продавая места в списке.
А.П. Например, откупиться от Караулова, кинув ему мешок долларов, чтобы отстал наконец.
А.К. Караулов не стоит мешка долларов, а вот господин Афанасьев, фармацевт из Питера, господин Игошин, который прошел по списку КПРФ по Центральному округу, стоят. Игошин в партию вступил только в Думе. И кстати, Саркисян, который также прошел по списку и тут же сбежал. Вы, наверное, слышали, когда Семигин признался, что он заплатил полтора миллиона долларов Геннадию Зюганову за место в списке, за должность.
А.П. Господин Караулов, вы настоящий кладоискатель. "Остров сокровищ" писался именно для вас, но я не поддерживаю ваших раскопок в финансовых операциях корпораций.
А.К. Почему?
А.П. Потому что я же не спрашиваю, какое количество долларов у вас сейчас в портмоне.
А.К. Спросите, пожалуйста.
А.П. Это бестактно. Это было бестактно в период мушкетеров, это было бестактно в период неандертальцев.
А.К. Я не спрашиваю, сколько долларов у вас в кармане, кто платил за вашу гостиницу в Лондоне. Но я уверен, что деньги из Кремля идут Зюганову. И что за спиной у партии, — возможно, и за вашей спиной, Александр Андреевич, я хочу так думать, — Геннадий Андреевич Зюганов вместе с Купцовым продавал места в центральном списке, это омерзительно.
А.П. Это не омерзительно, Андрей. Омерзительно другое. Омерзительно рыться в чужих кошельках.
А.К. Я не роюсь в чужих кошельках. Я хочу понять, каким образом коммунистов нормальных, которые все эти годы работали в партийных организациях, в списки не вставляли, а брали денежных мешков.
А.П. Андрей, оставьте в покое, займитесь лучше Якубовским. Как ваш друг Якубовский мог пренебречь вашей дружбой, совершить криминальное преступление, замарать вас своими воровскими операциями, сесть в тюрьму? Это ужасно, Андрей. Займитесь своей репутацией. А в финансовые дела вообще не надо лезть.
А.К. Моей репутацией занимаетесь вы. Можно еще несколько вопросов?
С каким настроением вы вылетели из Лондона, от Березовского, и что будет дальше?
А.П. Я был счастлив покинуть аэропорт Хитроу. Когда на "Боинге" летел, предвкушал встречу с Карауловым. Мне было хорошо.
А.К. А когда вы снова поедете туда?
А.П. Да каждый уикэнд я там. Прямо замотался. Мне надоели эти дорогие гостиницы, которые оплачиваются чеченскими террористами.
А.К. Почему чеченскими?
А.П. А господин Закаев, за беседу с которым я получил предупреждение от Минпечати, это же ужасно!
А.К. Почему Закаев?
А.П. Он ведь тоже в Лондоне. И не Березовский мне гостиницу оплачивает — одну часть оплачивает администрация президента России, там Волошин подписывает мне некоторые счета, а другую часть оплачивает Басаев.
А.К. Давайте теперь всерьез и о серьезном. О литературе. Когда вы начинали, до вашей ссоры с Виктором Астафьевым, казалось, что в литературу пришел искренний, настоящий писатель. Это была настоящая литература. То, что вы пишете сегодня про гексоген, где Березовский главный герой, это я не могу назвать настоящей литературой. Ведь понятно, что Березовский финансировал издание вашей книги.
А.П. Андрей, это вы сказали.
А.К. Да, я так предполагаю.
А.П. Это домыслы, Андрей. Вы поговорите с моими издателями. Они сделали из этой книги бестселлер, заработали на ней бабки. 100 тысяч — очень хороший тираж для плохого писателя.
А.К. И для хорошего писателя это тоже очень хороший тираж.
А.П. Что вы говорите?! С Виктором Астафьевым до меня поссорились Белов, Распутин, Личутин, и в конце концов — я. Это все, конечно, посредственные писатели. Олег Попцов — вот замечательный писатель! Я думаю, это один ряд: Куприн, молодой Андрей Белый, Попцов.
Чем мне нравился Попцов? Когда он пришел на телевидение, вы же с ним были. Я его печатал, он меня печатал. Все друг друга печатали, потом припечатали. Став главой телевидения Российского (а это была уже ельцинская культура), Попцов скомандовал своим телеоператорам: выбирайте в оппозиции лица пострашнее, помрачнее, поужаснее.
А.К. Это дела давно минувших дней. А вот как объяснить, почему сравнительно недавно Губенко, Селезнев, Горячева, Балтин — Герой России, Герой Советского Союза, пошли против Зюганова? По сути, изменили ему.
А.П. Какими были верными ельцинистами Бурбулис, Шахрай, Полторанин. И вдруг изменили Ельцину!
А.К. Там повыгоняли, здесь повыгоняли…
А.П. А почему выгнали такого замечательного, умного, тонкого интеллектуала, как Коржаков?
А.К. Да! Почему отказали такой грандиозной фигуре?!
А.П. Идет отсев. В политике, будь она в царских кабинетах, в имперских, советских, идет непрерывный отсев.
А.К. Не боитесь, если вас отсеют?
А.П. Вы знаете, сохну от страха. Я человек страха. Если два коммуниста не будут подавать мне руки — это конец. Я всего боюсь. Я только не боюсь танковых ударов 93-го года, которые наносились по мне, по моей редакции. Я не боюсь войн, которые прошел. Не боюсь восемнадцати поездок в Афганистан и остальных 15 войн. Двух чеченских войн, где я тоже побывал. Этого я не боюсь... Но когда два коммуниста перестанут подавать мне руки, я умру. Конечно, если из двух этих коммунистов один будет Зюганов, другой будет, скажем, Лукьянов. Вот тогда я этого, конечно, не переживу. Зачем вы пугаете меня вашими домыслами?
А.К. Зачем вам это надо — дружба с Березовским?
А.П. А вам зачем? Зачем вы впутываетесь в этот ужасный и отвратительный проект?
А.К. В какой проект?
А.П. Объяснить вам, в какой проект? Есть проект, вы о нем, конечно, ничего не знаете. Мы не понимаем, что нами играют, мы простые, наивные. Я открою тайну, как вами играют. Существует проект, за этим проектом стоит то ли Вермахт, то ли Гельман, то ли Мюрат, то ли Марат, я не помню кто. То ли Марат Гельман, то ли Мюрат Вермахт.
А.К. Гельман — это тот, который сжигал иконы в Манеже?
А.П. Нет, этот тот, который является главным политтехнологом проправительственных каналов. Это главный политтехнолог Путина.
А.К. Он на нас в суд подал за последний эфир, ну да Бог ему судья, это они иконы сжигали, а не мы. Так это оказывается, мы с ним работаем?
А.П. Нет, не вы с ним работаете, а он с вами работает. Вы просто не замечаете…
А.К. А вот скажите, пожалуйста, Александр Андреевич, как вы относитесь к тому, что сегодня в партийных коммунистических организациях руководители обкомов избивают коммунистов, кидают их с помощью милиционеров в тюрьму?
А.П. Ужас какой, а у меня вчера были два руководителя крупных областных организаций. Такие милые люди.
А.К. Конечно, есть среди них и порядочные, но я говорю о Татарии.
А.П. Ну, в Татарии с коммунистами сурово обращаются власти…
А.К. Нет. Оказывается, сами руководители коммунистов сурово обращаются... Это же факт, что секретари коммунистических райкомов приезжают в Москву, просят защиты от произвола вышестоящих партийных начальников, от избиения женщины с ребенком.
А.П. Ужасно, коммунисты Татарии избили мадонну с младенцем!
А.К. Ее избили милиционеры Татарии.
А.П. А причем здесь коммунисты?
А.К. Как нам сказали герои нашей передачи, избили по просьбе лидера татарских коммунистов Салия. Милиционеры хватают женщину, отправляют ее в СИЗО на 8 дней безо всякой санкции. Видимо, не поделили финансовые потоки…
А.П. А Салий — прокурор?
А.К. Нет, Салий — лидер татарских коммунистов.
А.П. Как менты могут отправлять по вердикту Салия женщину в СИЗО?
А.К. Очевидно, могут. Так же, как коммунистическую партию города Подольска может возглавлять сейчас некто господин Фокин.
А.П. Фокин — в чем его недостатки? Фокин — русский патриот. Фокин участвовал в событиях 93 года, он белодомовец. Это не простится. И Фокин сделал ужасную вещь — он изгнал из Подольска наркоту, чеченцев-убийц, которые хотели скупить здесь русские угодья, и конечно, Фокина поддерживать невозможно. Я участвовал во всех этих операциях на стороне Фокина.
А.К. Вы гордитесь этим?
А.П. Андрей, чувство гордости — это чувство сопутствует человеку от 15 до 16 лет, после этого оно сменяется другими ощущениями.
А.К. А какими?
А.П. Оно сменяется ощущениями глубокомысленности, созерцания.
А.К. Вы — опытный журналист. Вы допускаете мысль, что за Фокиным могут стоять бандиты?
А.П. Я допускаю мысль — но это только мое частное мнение, это только часть слухов, это не более чем версия, скорее всего, это не так, но есть такая точка зрения в определенных кругах общества — что бандиты стоят за Чубайсом, за Дерипаской, за Путиным, за Касьяновым. И за Карауловым…
А.К. Я понимаю, и поэтому вы за Фокина.
А.П. Андрюша, именно поэтому я действительно за Фокина, потому что бандиты стоят за Путиным.. Что за вопрос дурацкий. Мы были с Фокиным в тот момент, когда либералы, которым вы сочувствовали, стреляли в нас из танков и вспарывали нам животы. И это, Андрей, не подлежит забвению. Я, конечно, фигурально выражаюсь, это моя точка зрения, по-видимому, не более, чем домыслы. В то время, когда вы были вместе с Ериным и Грачевым, я был вместе с Фокиным на баррикадах.
А.К. Как странно. Я, как и все, кто снимался и снимается сегодня в "Моменте истины", — не только Зюганов, не только Кондратенко, не только Купцов, Рыжков, Глазьев, Селезнев, — я-то считал, что наша трибуна для этих людей. Да, я заблуждался, очень горько в этом признаваться, потому что есть, с одной стороны, Кондратенко, Жорес Алферов, Глазьев, Рыжков, Лукьянов, Глазунов. Масса имен. А с другой стороны, есть люди, которые разрушили левое движение.
А.П. Андрюша, левое движение не разрушается, левая тенденция в стране усиливается, власть боится левых, она ангажирует массу журналистов, политтехнологов, чтобы это движение сковырнуть, и вы из числа тех, кто разрушает левый фланг. Это непорядочно, Андрей.
А.К. Ну, конечно. Люди порядочные ездят к Березовскому.
А.П. Моя поездка к Березовскому так же отвратительна, как ваш визит ко мне. Ваш поступок вам не простят. Остановитесь, пока не поздно.
А.К. Не остановлюсь.
А.П. Вот так же и я у вас не спрашивал совета о поездке к Березовскому.
А.К. А зря. Я бы вас попытался отговорить. Это было бы гораздо честнее. Я не знал, что вы делаете такие вещи.
А.П. Я сейчас готов совершить еще один ужасный поступок. Может, действительно нам с вами встретиться, и вы меня отговорите. Я уважаю ваш опыт. Я помню, как интересно вы начинали работать в "Огоньке" с Анатолием Софроновым, а Софронов был мой друг и товарищ. Он так много говорил мне о вас хорошего, как о человеке, который тонко чувствует еврейскую экспансию в русскую культуру. И он возлагал надежды на вас.
А.К. Когда же он успел, я так мало поработал в его журнале...
А.П. А он предчувствовал ваши успехи.
А.К. Я работал в "Огоньке" руководителем отдела сатиры и юмора.
А.П. Аттестация Анатолия Владимировича Софронова очень важна для меня. Я пропускаю ваши контакты с Якубовским. Я его недолюбливаю.
А.К. А вы знакомы с ним?
А.П. Ну конечно, куда не придешь, везде Якубовский…
А.К. Должен вас огорчить, не крал Якубовский книги. Давайте сейчас поговорим о другом. Вот есть такой омский коммунистический руководитель Кравец. Это главный идеолог КПРФ до последнего времени. Кто он для вас?
А.П. Я не готов давать полную аттестацию. Я же не внутри КПРФ. Но он — интересный человек.
А.К. Чем он вам интересен?
А.П. Он мне интересен как человек. Он был мне немножко антипатичен поначалу. Но потом он так интенсивно и мощно провел предвыборные схватки с Полежаевым в Омске.
А.К. Он же проиграл?
А.П. Он не проиграл в доску. Он набрал 17 процентов…
А.К. А у Полежаева было за 60.
А.П. 60 полежаевских процентов — из них 20 административных и все такое. У него были некоторые трения с Зюгановым в свое время, но потом, когда Зюганову было худо, он выступил в его поддержку. И это было этично. Такого рода этические поступки на фоне абсолютной безнравственности политики — они мне по душе.
А.К. В Омске издается газета коммунистическая. Вы знаете о том, что Кравец является хозяином того комбината полиграфического, где издается коммунистическая газета?
А.П. Я не знал, но, узнав об этом, говорю: наконец-то коммунисты перестали болтать и занялись производственным бизнесом. Если это так, то я доволен. И вам пора купить какой-нибудь комбинат.
А.К. Вы сами хотите купить комбинат?
А.П. Давайте на паях купим с вами комбинат, у нас же есть деньги…
А.К. Нет, спасибо. Подозреваю, что газета "Красный путь", она во многом издается за счет тех денег, которые собираются в деревнях. А прибыль от этих изданий идет в карман господину Кравцу. Это нормально?
А.П. Нормально, что подозреваете? То, что вы подозреваете, это нормально. Господин подозрительный.
А.К. Когда я не могу доказать, чтобы не бегать по судам, я буду подозревать.
А.П. Вот летит муха, а я подозреваю, что это — шахид, прямо на вас летит.
А.К. Вы имеете право подозревать, что я педераст или еще чего-нибудь. Но вот если это правда, допустим, что это правда…
А.П. Пусть будет правда…
А.К. Ваше отношение к этому факту?
А.П. Если я узнаю, что деньги от прибыли комбината идут Кравцу в карман — это ужасно. И вдруг, ужаснувшись, узнаю, что эти деньги он из кармана достает и тратит на возведение храма. Я говорю — Боже, какой прекрасный человек! А потом узнаю, что настоятелем храма является содомит, опять ужасно. Потом узнаю, что Кравец сверг этого содомита и поставил православного ортодокса, думаю — как прекрасно. Это все — ваши подозрения. Зачем вам, Андрей, вся эта чепуха? Зачем вы ввязались в это абсолютно неблаговидное предвыборное мероприятие?
А.К. А вам зачем ездить в Лондон?
А.П. Андрей, я ездил в Лондон, я ездил к Милошевичу в Белград, ездил в Багдад к Саддаму Хусейну. Зачем я езжу? Я еще не стреножен. Меня не стреножили ни в период советской власти, я объездил полмира…
А.К. С соратниками по партии…
А.П. Я не был в советское время соратником по партии.
А.К. Вы писали "Дерево в центре Кабула"…
А.П. Вы жалеете, что такого не написали? Хотите, я вас направлю на какую-нибудь локальную войну?
А.К. Нет, спасибо. Я написал свою книгу, она вышла. Конечно, не тиражом сто тысяч экземпляров, но я доволен.
А.П. Вы довольствуетесь малым. А я горжусь тем, что вместе со своей армией прошел все локальные войны, в том числе войны, связанные с распадом Советского Союза.
А.К. Но вы же понимаете, что это разные войны: война в Афганистане и чеченская война.
А.П. Какой вы наивный человек. Какое слабое у вас отношение к реальности. Вы говорите, что чеченская война и афганская — разные войны. Это — продолжение одной войны в другой. Вы гуманитарий, вы никогда не занимались ВПК. Только впервые столкнулись с оборонной промышленностью в недавней программе. Никогда не занимались геостратегией. И в этом ваше очарование. Вы беретесь за темы, которые вам неведомы.
А.К. Пусть будет так. У меня к вам просьба. Газета "Правда" не опубликовала письмо омского "Полета" в ответ на публикацию члена ЦК КПРФ генерал-майора авиации Копышева о том, что АН-70 — это летающие гробы. Напечатайте это письмо всех тружеников омского завода.
А.П. Напечатаю. Но вспомните, что военно-промышленный комплекс России — это печальные и жалкие остатки военно-промышленного комплекса СССР. Внутри военно-промышленного комплекса как Советского Союза, так и России происходит здоровая технологическая и коммерческая конкуренция. Ил новой модификации и Ан — это конкурирующие структуры. Это конкурирующая тематика для заказчика, для министерства обороны.
А.К. Почему же "Правда" напечатала статью, что Ан — это летающий гроб? Вам не больно от таких статей?
А.П. Я не знаю, почему напечатала. А боль у меня уже давно и незатухающая, будто мою печень грызет лисенок спартанца…
А.К. Какой лисенок?
А.П. Вы не знаете про лисенка спартанца?
А. К. Оставим лисенка в покое. Зачем в "Правде" тормозят работу над нашим самолетом?
А.П. Я считаю, что такая давиловка в пользу одной из корпораций методами властными и информационными является безнравственной. Пускай эти системы конкурируют на полигонах. При полетных испытаниях.
А.К. Все было бы хорошо, если бы не было так ужасно, как выясняется из объяснений самолетостроителей. Отказались покупать первые машины.
А.П. И все из-за такой властной статьи в нынешней "Правде"? Ах, как это ужасно…
А.К. Это ужасно для Омска, для тысяч рабочих, для конструкторов…
А.П. Андрей, если вы начали заниматься ВПК серьезно, то вы знаете, что вся торговля оружием, которая сегодня ведется, в Иран, в Индию, — она не приносит бюджету практически ничего. И более того — она не приносит ничего тем заводам и корпорациям, которые производят подводные лодки и самолеты…
А.К. И все-таки, вы напечатаете письмо?
А.П. Напечатаю. Если я напечатал Березовского, неужели не напечатаю это письмо…
А.К. Ловлю вас на слове. "Правду" заставить напечатать не удалось.
А.П. Андрей, не надо ловить меня на слове. Я — джентльмен.
А.К. Отлично поговорили, Александр Андреевич. И у вас очень хорошее вино.
А.П. Налейте еще вина Караулову… Уже нет? Как, вы уже выпили все мое вино?
А.К. Я выпил не все ваше вино. Я выпил столько, сколько мне налили.
Знаю, что вы опубликуете полностью наш диалог в газете "Завтра", верю вам и даже не буду вычитывать гранки. А наша передача выходит в это воскресенье. Если после этого у вас возникнет желание продолжить наш диалог, как с Ильей Глазуновым, я это сделаю с удовольствием. Будем говорить широко и обо всем, включая Астафьева и роман "Дерево в центре Кабула".
А.П. Если ваша передача будет вне предвыборного антикоммунистического проекта — я готов.