Оружие, приятное на вкус

Оружие, приятное на вкус

Как относиться к трансгенным и генно-модифицированным организмам? Мнения по этому поводу различны даже в высших эшелонах власти. В Госдуме разрабатывают закон об ужесточении требований к обороту ГМО, а в это время правительство решает с 1 июля полностью открыть наш рынок для  их экспансии. Ожесточённо спорят о плюсах и минусах ГМ-культур и учёные ("Станет ли Россия зоной, свободной от ГМО", «ЛГ», №11). Сегодня о влиянии генно-модифицированных организмов на здоровье и экологию мы говорим с заместителем директора по науке Института физиологии растений им. К.А. Тимирязева РАН Владимиром ЦЫДЕНДАМБАЕВЫМ.

- Владимир Дылыкович, давайте начнём с того, что же такое генно-модифицированный организм, откуда он взялся и чем его появление обусловлено?

– Сама идея принадлежит, по-видимому, американской компании «Монсанто». А появились генно-модифицированные организмы (ГМО) с единственной целью, хотя целей-то, возможно, было и больше. А именно, якобы чтобы улучшить ныне существующие сорта сельскохозяйственных растений. В чём должно было состоять это улучшение? Ну прежде всего, чтобы несколько снизить издержки фермера, который будет их выращивать. Большая часть ГМО – это организмы, устойчивые к определённому гербициду. Этот гербицид, кстати, делает та же фирма, которой принадлежат и ГМ-растения. Зачем это нужно? А затем, чтобы тот, кто будет выращивать эти культуры, получил некую выгоду от того, что не надо их пропалывать. Полил гербицидом, все остальные растения погибли, а устойчивое, то есть генно-модифицированное, осталось. Кроме того, существуют ГМ-растения, которые продуцируют яды для листогрызущих насекомых. В результате получается картошка, будто бы устойчивая к колорадскому жуку, кукуруза, будто бы устойчивая к кукурузному мотыльку, и т.п.

– Вы говорите «якобы», «будто бы». Что-то пошло не так, как задумывалось?

– С течением времени появились сорняки, устойчивые к этому гербициду, и обработка им стала неэффективной. За последние 15 лет только в Америке найдены 15–16 видов суперсорняков, устойчивых к этому гербициду, раундапу. Причём параллельно они приобретают и кое-какие другие свойства. В частности, один из сорняков имеет такой прочный стебель, который не осиливают металлические агрегаты сельхозмашин – они ломаются. Как с такими суперсорняками бороться? Есть только три варианта. Использовать другой гербицид или тот же самый, но в тысячу раз большей концентрации, чем предписано по технологии. И, наконец, обычная ручная прополка.

Что касается листогрызущих, то со временем, как и в случае с суперсорняками, появляются популяции супервредителей, устойчивых к тому яду, который продуцируют выращиваемые в регионе ГМ-растения. В качестве метода борьбы с этими популяциями предлагается создавать такие растения, которые синтезировали бы не один яд, а несколько. Но со временем опять же эти популяции приобретут устойчивость и к этим ядам. То есть метод эффективен лишь поначалу. Описан и другой вариант, когда на смену одному вредителю приходит другой и наносит ущерб, может быть, даже больший, чем тот, против которого рассчитан был данный вид ГМО.

– То есть мы не получили того результата, которого ждали[?]

– Мы – это кто? Производители урожая – да. Но не производители семян.

– А верно ли, что эти семена нельзя использовать повторно?

– Фирма же должна обеспечить себя прибылью навечно. При получении ГМ-растений используются так называемые терминаторные технологии, которые предотвращают получение следующего урожая из предыдущего. И если фермер весной попытается использовать семена, полученные осенью, они просто не взойдут.

– Таким образом, крестьянин зависит от компании – производителя семян?

– Целиком и полностью.

– Пишут, что яды, которые должны убивать вредителей, убивают и полезных насекомых, например пчёл.

– Поначалу думали, что пчёлы теряют инстинкт возвращения домой, в свои ульи, и естественным образом погибают. Лет пять назад для Северной Европы и Северной Америки это был настоящий бич. До 90 процентов ульев погибли. Начали вроде бы изучать причины, но так до сих пор внятно на этот вопрос и не ответили.

– А ещё пишут, что насекомые теряют способность к размножению.

– По поводу пчёл у меня нет данных. А вот если кормить ГМО теплокровных, то да. У крыс, мышей в ряде случаев даже третьего поколения не получалось. У всех нарушалась работа печени, почек, изменялся состав крови, работа примерно 4,5 тысячи генов, и у всех поголовно падала продуктивность. Самая последняя работа была опубликована в 2013 году в Австралии. Исследовали свиней. И результаты были примерно те же самые, что и у крыс, – падение поголовья, утрата способности к воспроизводству. Меняется и распределение полов в потомстве – рождается гораздо больше самок. В одной из работ, которую провела в нашей стране И.В. Ермакова ( доктор биологических наук, член женской экологической Ассамблеи при ООН. – А.К. ), зафиксированы даже поведенческие нарушения. У подопытных животных возрастает агрессивность, теряется материнский инстинкт, они поедают свой приплод.

– Да, я читал. «Употребление трансгенных продуктов родителями наносит огромный вред их потомству, – пишет она. – В моих опытах более половины крысят умирали, потому что были нежизнеспособными. А сорок процентов выживших были недоразвитыми, то есть намного меньше своих сверстников по размеру и весу. И все выжившие были бесплодными. А в одной из последних серий я добавляла трансгенный соевый шрот в корм и самок, и самцов – и у меня уже не было нормального даже первого поколения: 85 процентов самок не дали потомства».

– Беда в том, что эти работы никто не финансирует. Более того, на Западе существует мощнейшее лобби, которое подобные исследования пытается либо предотвратить, либо охаять, а авторов ошельмовать.

– Что же получается: выращиваем продукцию – эффект, обратный ожидаемому. Кормим этим продуктом скот – такой же эффект.

– Никто добровольно-то ГМО не выращивает. Идёт выкручивание рук. «Монсанто» активно борется за то, чтобы тот, кто ещё держится, стал бы их выращивать. Борется всеми методами, включая судебные. В Индии, договорившись с чиновниками, «Монсанто» вынудила фермеров выращивать только генно-модифицированный хлопчатник. Под иной банки просто не давали кредитов. Дело дошло до того, что индийские фермеры стали массово разоряться и добровольно уходить из жизни.

Да, вот ещё что. Считается, что раундап, тот самый гербицид, который выпускают американцы, очень быстро разлагается в природных условиях. Так вот, выясняется, что это не так. Где-то разлагается, где-то нет, а если разлагается, то не до конца и смотря на что. И эти продукты разложения могут оказаться ничуть не лучше, чем сам раундап. Они накапливаются в корнеплодах, если это сахарная свёкла, или семенах – в хлопчатнике. Да, ни мы, ни американцы хлопковое масло не едим, но вся Средняя Азия, Индия, другие страны – едят. Почему-то в наших СМИ это нигде не описано.

– Получается какая-то агрессия…

– Я бы сказал, экспансия. Подавляющее большинство производителей семян имеет штаб-квартиры в США. Понятно, что продовольственная безопасность той или иной страны определяется тем, насколько эта страна сама себя может обеспечить пищей. А если не будет семян? То есть устроить искусственный голод – не проблема.

– Вот вы сейчас коснулись влияния ГМО только на растения, насекомых, животных. На людей это так же влияет?

– А кто ж его знает. Известно лишь одно исследование в Великобритании, проведённое, кстати, на деньги английского правительства. Изучали, а что, собственно, произойдёт, если человека кормить – ну не целиком генно-модифицированной пищей, а продуктами, которые содержали бы в себе компоненты ГМ-растений. Изучали на людях, которые лежали в больнице. И те, кто получал генно-модифицированную сою, выздоравливал гораздо медленнее тех, кто её не получал.

– Так реагировала иммунная система?

– В том числе и иммунная система.

– Ирина Владимировна Ермакова пишет ещё, что трансгенные организмы приводят к онкологии, аллергии, бесплодию, патологии внутренних органов.

– Так оно и есть.

– Но вот я – человек, далёкий от науки, – прихожу в магазин, и мне страшно: что я покупаю? Какие продукты в России разрешены к продаже?

– К посеву, слава богу, пока официально не разрешено ничего. А вот в продаже – пожалуйста. Та же соя, несколько линий кукурузы. Причём на Западе было давно установлено, что все они вредны для здоровья. У нас же разрешены для использования в пищу. Это сахарная свёкла…

– Но та же соя в очень многих продуктах используется. Невозможно всё удержать под контролем.

– Ну почему? Для государства возможно всё. Желание не всегда возникает. Одним из условий вступления России в ВТО являлось как раз подписание бывшим тогда министром экономразвития Грефом гарантийных писем от имени правительства, что ГМО будут разрешены на нашей территории. И именно потому правительство с маниакальным упорством пытается продавить помимо продажи ещё и выращивание у нас ГМ-культур.

– Я в магазине могу определить, есть в продукте трансген или нет? Могу доверять маркировке?

– Вопрос, конечно, интересный. Закон «О защите прав потребителей» разрешает не маркировать продукцию, если доля трансгенных компоненетов в ней не превышает 0,9 процента. Правда, не ясно, от чего считать эти проценты. В Евросоюзе определено – от количества, допустим, сои, содержащейся в продукте. У нас – нет.

– Так мы сегодня беззащитны?

– Как, впрочем, и всегда.

– ГМО – это оружие?

– Своего рода.

– И оно может быть приравнено к оружию массового поражения?

– Ну, это чересчур громко сказано. А впрочем, по своей сути так оно и есть.

– Люди, как и теплокровные животные, будут болеть и умирать, а потомство станет бесплодным? Так, по крайней мере, пишет Ирина Ермакова.

– Видите ли, так было бы в том случае, если бы люди питались исключительно ГМО. Но, к счастью, мы всеядны, и доза ГМО в нашем рационе, естественно, не 100 процентов. Какая именно доза приведёт к тому, о чём пишет Ермакова, трудно сказать. Никто же не изучает. Какую дозу мы получаем, тоже никто не скажет. Поскольку продукцию можно не маркировать, потому что всё равно за это не накажут. Не знают, как наказать, потому что меры тоже нигде не прописаны. Никто ещё за это никогда не ответил. И не ответит. Пока не изменится законодательство.

– А вообще, в каких продуктах могут быть ГМО?

– Да в каких угодно. Животные поедают трансгенную кукурузу. Безопасно их мясо или нет?.. Повторяю, такие исследования не ведутся. А если что-то и появляется, то вся информация гибнет на корню.

– Но это же элемент национальной безопасности. Всё должно отслеживаться на самом верху.

– Должно. И время от времени этот вопрос рассматривается. Только каковы последствия этих рассмотрений, что именно там говорится и решается, никто ж не знает. А ведь какие-то исследования должны заказываться государством, причём профильным научным учреждениям. Государство же предпочитает «реформировать» Академию наук.

– А есть ли какой-нибудь прибор, который помог бы нам самим разобраться, что мы покупаем и что едим?

– Приборов для определения, есть трансген или нет, много. Но, во-первых, они дорого стоят. Во-вторых, ими может пользоваться только специалист, который знает, что искать, как и где? А потом, можно определить лишь те трансгены, которые известны. А если он неизвестен? Вот это именно то, что имела в виду Ермакова, когда говорила о биологическом оружии. Потому что можно модифицировать вирус или болезнетворную бактерию, создать конструкцию и трансформировать с помощью этой конструкции что угодно.

– То есть человек не защищён?

– Пока в стране не разрешено выращивать ГМ-растения, риск не очень велик. Но вы правы, человек сам себя обезопасить не может, этим должно заниматься государство.

– Хорошо, один человек не может. А общество в целом?

– Общественность может. Вынудить правительство объявить мораторий на выращивание и употребление ГМ-продукции. Надо немедленно присоединиться к Картахенскому протоколу, регулирующему трансграничное перемещение ГМО. Мы до сих пор к нему не присоединились, хотя речь об этом шла давным-давно. Изменить соответствующим образом законодательство. Чтобы оно соответствовало аналогичному в Евросоюзе. Там чётко прописано, что, где, когда и что будет, если… Причём я не могу сказать, что все ГМО тотально опасны. Но производитель, прежде чем выпустить их на рынок, должен доказать, что они безопасны. Ни вы, ни я, ни тётя Маша с улицы делать этого не обязаны. Это обязанность производителя. Он же не только не делает этого, но пытается ввести в заблуждение общественность и всячески препятствует тому, кто пытается это сделать.

Беседу вёл Александр КАЛИНИН

Вход воспрещён. Пока

В начале июня в Минске состоялся Первый форум регионов Белоруссии и России, в котором приняли участие делегации 19 субъектов РФ и члены Совета Федерации. Обсуждали развитие агропромышленного комплекса двух стран, обеспечение продовольственной безопасности Союзного государства, проблему распространения на его территории генно-модифицированных продуктов и семян.

Сравнение российского и белорусского агропромышленных комплексов пока не в пользу России. Как рассказали на пресс-конференции участвовавшие в работе форума председатель Комитета Совета Федерации по аграрно-продовольственной политике и природопользованию Геннадий Горбунов и член этого комитета Анатолий Мишнев, у наших соседей господдержка сельского хозяйства более серьёзна, прозрачна и ориентирована на отечественного производителя. Такое внимание стимулирует фермера на хорошую работу – в то время как равнодушие общества, как выразился Анатолий Мишнев, его «антистимулирует».

«Антистимулируют» и непродуманные решения. 23 сентября 2013 г. правительство РФ приняло Постановление № 839 « О государственной регистрации генно-инженерно-модифицированных организмов...». По мнению экспертов, этот документ предполагает разрешение на посев «стерильных» (т.е. неспособных на повторный урожай) ГМ-семян и создание «безбарьерной среды» для продвижения ГМ-продукции на наши столы. 1 июля с.г. постановление должно было вступить в силу. Однако под давлением общественности, за десять дней до времени«Ч», правительство всё же отложило его введение на три года.

Более детального изучения проблемы требовали и участники российско-белорусского форума. Из-за создания единого экономического пространства мы оказались «пассажирами одной лодки», и угроза бесконтрольного проникновения ГМ-семян на поля одной страны может стать головной болью и для соседей. Для усиления контроля за движением ГМ-продукции участники форума предложили ввести квоты. «По примеру Евросоюза, Россия, Беларусь, Казахстан... должны в этом вопросе руководствоваться единым регламентом», – заметил Геннадий Горбунов.

Затронули и проблему отсутствия чёткой маркировки: покупатель не должен напрягать зрение в поисках текста о наличии или отсутствии в продуктах ГМО – эти сведения должны даваться красным крупным шрифтом. Потребитель имеет право знать, что именно он покупает. Причём маркировать надо всю ГМ-продукцию, а не только ту, в которой содержание ГМО – более 0,9 процента (как это предписывает нынешний российский закон).

«Прибыль прибылью, – заметили сенаторы, – но бизнес не имеет права делать из граждан подопытных кроликов».

Марина НИКУЛИНА

Теги: продовольствие , здоровье , контроль