Наталья Егорова МИР ПРИНЯТЬ ТАКИМ, КАК ЕСТЬ
Наталья Егорова МИР ПРИНЯТЬ ТАКИМ, КАК ЕСТЬ
***
Дай мне пройти цветущими садами
По улочкам, не знавшим перемен,
С накрашенными дерзкими губами,
С бессмертным алым розаном Кармен.
Пусть льется свет. Звенят восторги встречных.
Гудят такси. Бегут волос ручьи.
И бьют часы в проулках — только вечность
Для всех влюбленных в городе любви.
Не говори, что время к нам жестоко —
Грядет пора стареть и умирать —
Вольней и выше времени и рока
Влюбленных женщин огненная стать.
Да есть ли смерть? И рок? И ход столетий?
Смотри — весной на улочки твои
Выходят нецелованные дети —
И умереть мечтают от любви.
А мы поем... И время множит песни...
А на вопрос: "В какую даль идем?"
Смеемся мы: "Весною — вновь воскреснуть
И вновь любить в бессмертии своем".
И вновь с моста в грядущий ливень света
Бросает розу легкая рука
И прядь волос колышется от ветра,
И пестрых юбок мечутся шелка.
***
Прокричал с высоты лебединый вожак:
— Мы гнездились здесь долгие тысячи лет.
Я привел на лебяжьем крыле молодняк,
Но исчезли озера и гнезд наших нет.
А бульдозером так размешало пласты,
Что в могиле одной, примирившись, лежат
Русский царь — и бродяга с последней версты,
Князь смоленский Роман — и афганский солдат.
Но машу я крылом над озерами слез,
Над культями солдат, над тоской матерей,
Что опять в лебединой упряжке Христос
Возвращается в церкви России своей.
Что ж — ржавеют "катюша" и меч золотой,
Порастая кровавою клюквой болот,
Голодают солдаты второй мировой,
И кутит полицай, продававший народ?
Будто с первопроходцем апостол Андрей
На собачьей упряжке не шел сквозь тайгу,
Не водили мы в космос своих кораблей,
Не построили царство на вечном снегу.
Только трубы качают из недр все сильней
Газ и нефть — для Европы назначенный груз,
И мечтает калмык о России своей,
По России утраченной плачет тунгус.
Но любой, от земли поднимающий взгляд,
Видит быль, от которой немеют слова:
Над Россиею лебеди к солнцу летят,
Вылетая из тучи, как из рукава.
В СТАРОЙ ЦЕРКВИ
В теплых клювах — вечной жизни млеко.
Но поют не нам, как свет, вольны,
Со стены двенадцатого века
Голуби далекой старины.
Будто в параллельном измеренье,
В прошлом, что свершается сейчас,
Жизнь плывет невидимым теченьем,
В буйстве дней не замечая нас.
И хранят свободным — мир от мира —
Над пространством — желтый свет зари,
Жар кадила, пряный запах мирра,
На камнях разбитых — алтари.
Но, стараясь память сделать целой,
В старой церкви говорю я вслух:
"Не желает знать ни в чем предела
Мой живой и вездесущий дух.
Я хотела быть и буду — всюду.
Потому в прапамяти моей
Каждый раз прошу у Бога чуда
На каменьях старых алтарей".
***
Над холмами — солнце спелое.
Взмах упрямой головы.
Церкви — желтые и белые —
В берегах цветущей тьмы.
Эй вы, улочки старинные,
Крыш крутых цветная жесть!
Я пришла дорогой длинною
Мир принять таким, как есть.
По булыжникам исхоженным
Мимо дамб лететь ручьем.
Заговаривать с прохожими.
С важным видом — ни о чем.
Лаять с псом на жизнь беспечную,
На бока цеплять свои
Все косые взгляды встречные,
Все попутные репьи.
В сине-белых быстрых всполохах
Я шатаюсь целый день.
Отцветет моя черемуха —
Зацветет моя сирень.
***
Сини очи бабушки моей.
Васильков синей, морей синей,
Рек синей, синей небес канвы,
Звезд синей, синее синевы.
Отвожу от снимка влажный взгляд,
Как всегда почувствовав: ты — тут!
Так в России больше не глядят.
Так в России больше не живут.
А несла ты эту красоту
Сквозь нужду, рожденную войной,
Принимая данность, как мечту,
В кофточке потрепанной одной.
Я смотрю на мягкие черты.
На лицо без хитрости и зла,
Больше нет в России красоты —
С вашим поколением ушла.
Сквозь чугун толпящихся оград
Васильков синей, небес синей
Из могилы светит синий взгляд
Родины утерянной моей.