Анна Серафимова ЖИЛИ-БЫЛИ

Анна Серафимова ЖИЛИ-БЫЛИ

Антон всегда был уверен, что такие женщины бывают только в кино, и что в реальной жизни такая женщина не встретится никогда. Думал, пока не встретил Вику. Да и не просто встретил, а женился! Так что и в жизни обыкновенных людей бывает, как в кино: не ожидал, не чаял. И вдруг - такая встреча, свадебный гимн, узы брака.

От момента знакомства до официального сочетания прошли считанные недели - молниеносная женитьба. Как в кино, одним словом. Свадьбой обыкновенного, хотя и продвинутого, паренька на женщине из кино киношность жизненной ситуации не исчерпалась. И сам Антон тоже, незаметно для себя, но заметно для окружающих, стал поначалу просто походить, а потом превратился в натурального киноперсонажа. Друзья, близкие в один голос: "Кино, да и только! Жена у тебя- хоть в Голливуде снимай. Да и ты поднабрался- тоже вполне годишься".

Хотя Антон был уверен: он не достоин этой участи. И Вика уверена - не достоин.

В подарок от родителей Антон получил бабушкину квартиру в центре Москвы, где прописал Вику: жену надо было срочно регистрировать, поскольку она была незалежной гражданкой. От родителей было скрыты детали знакомства с будущей супругой, но по манерам и поведению они могли, но не хотели, догадаться, в качестве кого сын узнал жену при первой встрече. Качество это было изощрённым, сама дивчина сказалась жертвой безработицы и бедственного положения на ридных просторах. Сладострастие и сентиментальность интеллигента, почувствовавшего ответственность за пропадающую душу, сыграли свою роль, в результате чего и был сыгран марш Мендельсона.

Знающая мужскую натуру, а точнее, мужские натуры, не понаслышке, Вика с первых дней проявила патологическую ревнивость. Поначалу это нравилось молодому супругу: ревнует- значит, любит. Сильно ревнует- сильно любит. Какие страсти: звонки на мобильный, требования подробного отчёта о каждой минуте, проведённой вне поля её зрения, слежки, обнюхиввния с закатыванием публичных сцен. Вика не работала, поскольку отсутствие образования делало её не пригодной для любой работы, на которую она была бы согласна. А та, которая была ей по силам, её не устраивала. Да и Антон сказал родителям, что не солидно, если жена будет трубить продавщицей. Тем более, она беременна, и вскоре предстоит воспитание ребёнка.

Хуторская девушка, Вика категорически отказалась делать что бы то ни было на даче, куда Антон привозил её к родителям на выходные: "Я свое отработала. Не для того я в Москве поселилась, чтобы в земле копаться". Но не только от сельхозработ отказалась, но и от готовки, мытья посуды. Увещевания на неё не действовали, она заваливалась на диван и часами смотрела шоу, сериалы…

Недоумения родителей выбору сына он пресекал коротким: "Сердцу не прикажешь. Разводиться мне с ней прикажете? У нас будет ребёнок!" Да, приказать он ничего не мог ни сердцу, ни собственной жене.

После рождения дочери Викина ревность стала гротесковой. И тому были причины: и до свадьбы она, труженица панели, не очень была склонна баловать супруга прямыми обязанностями, будучи с младых ногтей упоённой ими по самое не могу и не хочу. Охладев к прямым супружеским обязанностям, она подозревала, что муж находит утешение на стороне. Этими сторонами объявлялись все знакомые мужа, не взирая на возраст и прочие немаловажные для мужчины в женщине детали, и не только женщины попадали под подозрение. Она заявляла, что её муж сменил ориентацию. Мужу ни в чём не удавалось её убедить или разубедить. Но друзья, узнав, что их славят гомиками, разорвали "порочащие связи" и перестали общаться с подкаблучником Антоном.

Перестали здороваться и соседи. Обладательница противного фальцета, Вика пускала это своё непереносимое оружие в ход всякий раз, если вдруг что-то заподозрила.

Телефонные счета были астрономическими, поскольку несчастная обманутая жена, как себя аттестовала супруга, звонила домой и жаловалась маме, как ей несносно живётся. Материнская помощь была нешуточной: тёща приехала вправить мозги недостойному зятю, чтобы не думал, что за дочу, бедную, и заступиться некому. Осталась якобы для помощи с ребёнком. Была прописана в квартире, превратила жизнь Антона в ад, поскольку была копией жены по характеру. Когда Антон пытался отсидеться от домашнего ада у родителей, жена с тёщей прибегали туда и устраивали сцены прямо под окнами или в подъезде, проклиная семейство мужа за сводничество, якобы устраиваемое в интеллигентном дому.

За тёщей потянулись в Москву и другая родня Вики, и количество одновременно поживающих в доме, торгующих, работающих на стройках, доходило до десятка человек.

Антон всегда думал, что такие сюжеты: со сварливой женой, поедом едящей тёщей, -бывают только в кино. Чего вообще мужик терпит такую бабу? Да под зад коленом её! Так он говорил, не веря кинематографическим сюжетам, когда был современным парнем, душой любой компании, в которые его перестали приглашать. И что такие мямли и подкаблучники мужики бывают - тоже не верил. Всё это выдумка для кино. Но сам однажды в буквальном смысле купил, заплатив за пару первых сеансов, билет на такое кино, конца которому не было видно по очень веским причинам: а дочка как же? Без отца будет расти? Какая жена ни есть, а всё равно- жена. Надо терпеть, самому не терять самообладание. Всё-таки он- интеллигентный человек. И уподабливаться истеричной женщине не нужно.

Вздрагивающий при любом звонке домашнего телефона, опасающийся, что его спросит сослуживица или одноклассница, шарахающийся в транспорте от надушенных женщин, чтобы не "подцепить" неопровержимую с точки зрения жены улику, Антон считает, что он - выше обстоятельств. И приобрёл почти полное сходство и кинематографическими героями.