Смех – дело общественное

Смех – дело общественное

Природа юмора таинственна и часто неуловима. Почему над одним и тем же анекдотом мы смеёмся до упада, а в другом исполнении (или в иной ситуации) испытываем чувство крайней неловкости?

Юмор занимает всё более значимое место в нашей жизни. Талантливых писателей-юмористов, художников-карикатуристов, комедиографов знают и ценят в народе. Естественно, что и на телеэкране он присутствует в большом количестве.

Однако отношение к телеюмору редко бывает однозначным. В 90-е годы особое положение было предоставлено Регине Дубовицкой и Евгению Петросяну. Их передачи пользовались популярностью, но довольно часто вызывали именно ощущение неловкости, граничащее с пошлостью. Конечно, и в их подборках номеров были свои достижения, связанные с именами Геннадия Ветрова, Елены Воробей, Юрия Гальцева, Михаила Жванецкого, Михаила Задорнова, Вячеслава Полунина. Многие из них, кстати, начинали ещё в советской программе Александра Иванова "Вокруг смеха". Но иногда стилистика этих выступлений выходила за рамки хорошего вкуса. КВН, превозносящий до небес отца и сына Масляковых, в определённое время стал производить впечатление междусобойчика. Полунин и Гальцев фактически ушли в клоунаду. Задорнов, начав вести авторские передачи, спустился до высмеивания неловких объявлений и вывесок. Петросян в «Смехопанораме», хохотавший над собственными шутками и бородатыми анекдотами, представлял откровенно жалкое зрелище. Хорошая актриса Воробей сама признавалась, что иногда ей приходится понижать планку своего дарования, чтобы, подобно Арлекину, быть смешной для всех. Но, становясь смешным для плебса, артист рискует потерять более интеллектуальных сторонников. Широкая популярность требует жертв.

Разговор о смехе на ТВ было бы несправедливо вести без упоминания о таком юмористическом «концерне», как «Комеди Клаб». Разумеется, я здесь формулирую свою личную точку зрения, и найдутся многие несогласные, которые выйдут на свой марш. Так вот, отношение к этой разновидности комического у меня весьма негативное. А что можно поделать, если всё это искусство кажется мне пошловатым, примитивным, попросту несмешным.

Ориентация резидентов на «комсомольско-молодёжную» аудиторию по-своему понятна. Но ведь известно, что эта возрастная категория является наиболее невзыскательной. Молодые люди проходят стадию Портоса, когда всё грубо-телесное, плотское, сексуально утрированное выходит на передний план. Гормональные всплески как раз и используют некоторые юмористы. Грустно видеть, как хорошо одетые, приятные юноши и девушки взахлёб ржут над самыми низменными намёками. Но легко заметить, что с возрастом это проходит, и взрослеющие зрители уходят из залов «Комеди Клаба» в другие, более интеллектуальные и воспитанные сообщества. Дурновкусие очень быстро приедается. А когда человек тормозится на данной стадии, то это уже серьёзная психологическая проблема, с которой должны разбираться соответствующие специалисты.

Зубоскальство, пустозвонство, самовлюблённость артистов и гостей зачастую просто удручают. В остротах «Комеди Клаба» постоянно проскальзывают намёки на извращённую сексуальность, латентный и явный гомосексуализм, наркотическую зависимость. Честно говоря, мне было бы неловко и неприятно смотреть эти передачи в обществе своих детей или, скажем, студентов. Кстати, не очень понятно, как будут ориентироваться и позиционироваться артисты канала ТНТ в свете новых законодательных инициатив по защите детей от гей-пропаганды. Ведь телевизор в квартире не запрёшь на ключ: как правило, ему все возрасты покорны.

Не все резиденты клуба равнозначны в своём скоморошестве: скажем, трудно сравнивать Гарика Мартиросяна и Павла Волю, но всё равно приходится отметить, что в большинстве их шуток присутствует душок подловатого цинизма, грубости, беспардонности, прозрачных эвфемизмов ненормативной лексики. Жаль, что многим это нравится.

Горько видеть: зачастую зрительницы помирают со смеха тем эмоциональнее, чем ниже пояса реприза. Мужчины в этом смысле, кстати, гораздо сдержаннее и достойнее. А вот женщины любой намёк на телесные грани человеческих отношений воспринимают с чувством счастья. Такое впечатление, что большинство наших дам страдают от неудовлетворённости и компенсируют этот плотский дефицит на публичных шоу. Кстати, после выхода из зала они готовы оскорбиться на любое слово, гораздо более мягкое, чем они слышали со сцены. Получается, что вольности юмористов для них кажутся легализованными, а своим спутникам они не прощают самой малости[?]

Успехом пользовалось одесское «Джентльмен-шоу», затем заметную роль стал играть дуэт Ильи Олейникова и Юрия Стоянова в цикле «Городок». И вот тогда, как представляется, юмор стал приобретать принципиально новое качество. Это уже было не подтрунивание и зубоскальство над неверными мужьями, мещанскими жёнами, проворовавшимися бухгалтерами и глупыми начальниками. Смешной герой стал проявлять в своём облике более объёмное существо. За его поведением проглядывало состояние отдельной человеческой души и общества в целом. Над ним смеялись, но в то же время ему и сочувствовали. Жулики порой казались жалкими, бюрократы - несчастными, проститутки – растерянными, продавцы – наивными, политики – беспринципными. Очевидно, что это был большой шаг вперёд.

Следующим моментом развития отечественного юмора (кстати, в это время телевидение вырвалось вперёд, опередив литературу, так как обладало большими изобразительными возможностями) стало появление «Шести кадров». Тут уже был новый качественный скачок, потому что практически в каждой сценке были и сатира, и юмор, и сарказм, и некоторое экзистенциальное состояние автора, героев, артистов…

Персонажи, представленные Галиной Даниловой, Фёдором Добронравовым, Сергеем Дороговым, Андреем Кайковым, Ириной Медведевой, Эдуардом Радзюкевичем, не просто узнаваемы, они практически всегда вызывают симпатию, даже если ведут себя не очень… Здесь, пожалуй, мы имеем дело не с обличением каких-то конкретных пороков, а самого мироустройства, системы общественных отношений: политики плетут нам, что всё хорошо, а мы-то прекрасно понимаем, как есть на самом деле.

Ну а бесспорным лидером в этом рейтинге хочется назвать – разумеется, со мной каждый волен не согласиться, – художественный проект «Уральские пельмени». Сложность их задачи состоит в том, что это не просто телевизионная передача, а представление на сцене. Конечно, номера можно перекомпоновать, переиграть, вырезать что-то неудачное. Но всё равно в игре актёров сохраняется эффект присутствия здесь и сейчас. Поэтому «Пельмени» часто предлагают любопытную нарезку из не вошедшего в первоначальный вариант.

Конечно, сразу бросаются в глаза буффонада Дмитрия Брекоткина, склонность к перевоплощению Юлии Михалковой, представительность Сергея Нетиевского, пластика Андрея Рожкова, непосредственность Дмитрия Соколова. Но на их впечатляющем фоне выделяется, по-моему, артистический дар Вячеслава Мясникова. Тут дело в чём? Легче быть комическим актёром, обладая характерной внешностью: посмотришь на Сергея Филиппова или Пьера Ришара, и уже смешно. Гораздо сложнее задача, если ты обладаешь внешними данными красавчика. Редкий случай. Кроме Андрея Миронова никто и на ум не приходит. Но Мясников раз за разом находит новые образы, новые возможности в использовании своей внешности. По крайне мере по части мимики сегодня трудно с кем-то его сопоставить.

Если внимательно присмотреться к персонажам, сыгранным в разных скетчах Вячеславом Мясниковым, то мы увидим, что такой герой есть, причём выступает в самых острых и актуальных ипостасях. Вот он изображает засыпающего на лекции измождённого студента, вот – молодого голодного повара, вот – стоит в безнадёжной очереди в сбербанке, вот неистово обматывает скотчем сумку у стойки аэропорта, вот представляет самовлюблённого «учителя года», вот косноязычного логопеда, вот продавца компьютеров, вот певца, которому выбили зубы...

«Уральским пельменям» из передачи в передачу удаётся говорить главные слова о нашем времени. Комическое и возвышенное у них не конфликтуют друг с другом, но вступают в диалектическое соотношение. И вот мы видим, что математик, противостоящий меркантильному бухгалтеру, не ушёл далеко от своего визави; герой «Знакомства с родителями» в нравственном смысле мало чем отличается от своей родни. Бомжи, туристы, врачи, педагоги, представленные в утрированном виде, не отталкивают, а наводят на мысль: да, вот так мы, собственно, и живём. Другой жизни у нас нет и, скорее всего, не будет. Так давайте же ещё раз улыбнёмся, глядя на свой не шибко лицеприятный портрет. Неча, как говорится, на зеркало пенять… Лучше задуматься и попытаться намотать на ус.