Камень преткновения / Политика и экономика / Вокруг России

Камень преткновения / Политика и экономика / Вокруг России

Камень преткновения

/  Политика и экономика /  Вокруг России

Европа переписывает историю Войны за испанское наследство

Испания и Великобритания вновь сцепились по поводу Гибралтара. Казалось бы, чего там делить? Ну, водятся на Скале (так часто называют Гибралтар) единственные в Европе дикие обезьяны. Так что с того? Но нет. Речь идет даже не о территориальной целостности пиренейского королевства и не об имперских амбициях королевства британского. Гибралтар как один из самых востребованных бизнесом офшоров — кость в горле у Евросоюза, пытающегося поприжать опекаемые Британией тихие налоговые гавани.

Добрая ссора

Все началось с того, что Лондон, якобы озабоченный благополучием гибралтарской экосистемы, посчитал, что испанские рыбаки здорово опустошают и без того скудные рыбные запасы у берегов заморской территории Ее Величества. И пошло-поехало. Скалу огородили с моря искусственным рифом из 70 бетонных блоков. В ответ Испания ужесточила контроль на сухопутной границе с Гибралтаром, объяснив это необходимостью борьбы с контрабандой сигарет. В результате на КПП образовались многочасовые пробки. Также Мадрид пригрозил, что установит плату (порядка 50 евро) за въезд на территорию анклава. Испанское правительство не смущает, что в Гибралтаре в основном работают испанцы, которые дважды в день пересекают границу.

Дальше в бой пошли британские политики, пригрозившие в случае чего расчехлить пушки. А чтобы в этом никто не сомневался, к Скале отправился фрегат «Вестминстер». Мадрид, чей флот со времен Великой Армады сильно усох, вспомнил опыт той же Англии, насылавшей сотни лет назад на испанские владения своих корсаров. На сей раз в их роли испанцы задействовали тех же рыбаков, которые проводят акции протеста у берегов Гибралтара. Наконец, глава МИД Испании намерен в сентябре отправиться в Аргентину, оспаривающую у Британии Фолклендские острова, и договориться о совместной постановке в ООН вопроса «о ликвидации остатков британской колониальной империи». Соединенному Королевству как постоянному члену Совбеза ООН с правом вето такие демарши, конечно, не страшны. Но и проблема Гибралтара выходит далеко за рамки обычного дипломатического спора. Она имеет давнюю историю.

Эта территория площадью около семи квадратных километров с населением в 30 тысяч человек 300 лет не дает спать спокойно политикам двух стран. В 1704 году Гибралтар был оккупирован британскими войсками во время Войны за испанское наследство. По Утрехтскому мирному договору 1713 года Мадрид согласился с потерей Скалы.

Кстати, во время той самой войны испанское наследство досталось французским Бурбонам, которые и правят Испанией по сей день. И вот через месяц после празднования 300-летнего юбилея Утрехтского мира (13 июля) в Мадриде нашли наконец аргумент для возобновления территориального спора — мол, Гибралтар стал британской территорией в результате насильственных действий. А на дворе-то не времена Людовика XIV и королевы Анны, в Евросоюзе все должно быть на основе права и гуманизма.

Британцы в ответ лишь ухмыляются, заявляя, что у испанцев самих рыльце в пушку. Как раз напротив Гибралтара, на территории Марокко, Испания владеет двумя отбитыми в свое время у берберов форпостами — Сеутой и Мелильей. И никто по этому поводу не поднимает вселенского шума. Впрочем, в Марокко с последним тезисом вряд ли согласятся.

Казалось бы, зачем копья ломать по поводу столь ничтожного клочка земли? Но нет, тема никогда не остывала. Границу с Гибралтаром закрывал еще генерал Франко в 1969 году. И на замке она была аж до 1980-х годов. В 1981 году король Испании Хуан Карлос I проигнорировал приглашение на свадьбу принца Чарльза с леди Дианой, так как пара решила провести медовый месяц как раз в Гибралтаре. В прошлом году уже супруга Хуана Карлоса королева София отклонила приглашение на празднование 60-й годовщины коронации Елизаветы II. В общем, между Бурбонами и Виндзорами из-за этой несчастной Скалы уже десятилетиями не утихает холодная война. В начале 2000-х британский премьер Тони Блэр предложил Мадриду установить в Гибралтаре совместное управление. Но на референдуме 2002 года 98 процентов жителей Скалы проект отклонили.

Вопрос, однако, не закрыт. Напротив, теперь за Испанией отчетливо просматривается воля властей всего Евросоюза, объявивших войну офшорам, которые многими в Брюсселе рассматриваются как причина нынешнего кризиса еврозоны. И Гибралтар здесь ключевое звено.

Пир во время чумы

После прихода к власти в Испании правительства Мариано Рахоя Мадрид вдруг обнаружил, что на фоне острейшего кризиса в стране процветание британской колонии выглядит совсем уж вызывающе. Судите сами: здесь небывалые для охваченной долговым и бюджетным кризисом Европы показатели экономического роста — 7,8 процента в 2012 году и безработица всего 2,5 процента. В соседней испанской Андалусии, для сравнения, без работы сидит почти 35 процентов населения. Это притом что в Гибралтаре нет ничего своего — все приходится завозить из Испании.

Небывалые экономические показатели объясняются исключительно особым правовым статусом анклава.

Гибралтар — британская заморская территория (колония). Чтобы попасть туда, нужна виза, причем, как правило, не просто виза британская, а ее заморских территорий. Гибралтар — не часть Соединенного Королевства. Анклав пользуется значительной автономией, в том числе налоговой. Там ходит своя валюта — гибралтарский фунт (равноценен английскому фунту стерлингов). Однако в ЕС в 1973 году Гибралтар вошел вместе с метрополией, поэтому чиновники Евросоюза склонны рассматривать его как часть Великобритании. Между тем Гибралтар, входя в ЕС, является классическим офшором, предоставляя в том числе еэсовским бизнесменам широчайшие возможности по сокрытию капиталов от налогообложения.

Степень его востребованности со стороны зарубежного бизнеса можно оценить, взглянув на местный аэропорт. Дело в том, что классического аэропорта как такового в Гибралтаре нет. Единственную взлетно-посадочную полосу пересекает оживленное шоссе, по которому, как и положено, ездят автомобили. Когда садятся или взлетают самолеты, шоссе перекрывают. После того как лайнеры освобождают полосу, дорогу открывают и машины снова рассекают прямо по ВПП...

Своими успехами анклав в первую очередь обязан банковскому и финансовому сектору, а также онлайн-казино. Для справки: в крохотном анклаве зарегистрировано едва ли не 90 тысяч банков и инвестиционных компаний со всего мира. Для Европы это рекорд. Мировой же рекордсмен — Британские Виргинские острова (БВО): там представлены более 650 тысяч компаний, то есть до 40 процентов всех офшорных фирм в мире. Для Мадрида и Брюсселя Гибралтар ближе, а значит, намного ненавистнее. Термин «гибралтарская нерезидентная компания» в финансовых кругах единой Европы — нечто вроде самого страшного ругательства.

Под мощным давлением властей Евросоюза британская автономия была вынуждена отменить нулевой подоходный налог с компаний. Его текущая ставка составляет 10 процентов. Но это не идет ни в какое сравнение, например, с испанскими налогами. Там ставка составляет более 30 процентов.

Гибралтар — настоящий налоговый рай. К примеру, это единственная территория в Европе, где нет НДС. По словам Александра Захарова, партнера юридической фирмы Paragon Advise Group, процветанию британской автономии способствуют такие особенности гибралтарской юрисдикции, как политическая стабильность, членство в ЕС, англосаксонская система права, охраняемая специальным законом банковская тайна, полное отсутствие контроля за финансовыми потоками. Выданные на Гибралтаре банковские лицензии имеют единую для ЕС форму, однако Гибралтар, не имевший до недавних пор договоров об избежании двойного налогообложения ни с одной страной мира, не предоставлял зарубежным налоговым и правоохранительным органам никакой информации.

Осажденная крепость

Евросоюз, похоже, устал терпеть этот финансовый анклав на своей территории. Отсюда и последнее обострение англо-испанского территориального спора. Кое-чего еврочиновникам удалось добиться еще раньше. Гибралтару пришлось пересмотреть правила открытия счетов, которые ранее строго охраняли анонимность клиентов. С несколькими десятками стран (в основном из ЕС) заключены соглашения об обмене финансовой информацией. Однако России в их числе нет. Неудивительно, что только в I квартале этого года объем прямых инвестиций из России в Гибралтар составил 210 миллионов долларов.

Ранее самым известным российским владельцем гибралтарской офшорной компании, как говорит Александр Захаров, была группа «Менатеп». В свое время через нее осуществлял свои операции «ЮКОС». Но в течение двух последних лет Гибралтар выполняет еэсовские требования по противодействию отмыванию денежных средств и, соответственно, раскрывает имена, пароли, явки сомнительных собственников. Впрочем, это касается лишь тех клиентов Скалы, в отношении которых есть серьезные доказательства их преступной деятельности.

Британская офшорная юрисдикция вообще самая популярная. В том числе и среди российских инвесторов. Пальму первенства держат Британские Виргинские острова. Прямые инвестиции из РФ на БВО в I квартале достигли аж 31,7 миллиарда долларов, что почти в восемь раз больше, чем в IV квартале 2012 года. Разница в сто с лишним раз по сравнению с Гибралтаром показывает, под каким прессом оказался европейский офшор, до которого гораздо проще дотянуться из Брюсселя. Тем более что демонстрациями рыбаков власти ЕС и Испании не ограничиваются. По некоторой информации, в Испании сейчас фактически введен запрет на переводы денежных средств из Гибралтара и в него.

Кое-кто даже не исключает возможности маленькой победоносной войны. Например, мэр Лондона Борис Джонсон призвал «защищать Гибралтар так же, как в 1982 году Фолкленды от аргентинцев». В свою очередь испанский премьер Мариано Рахой апеллирует к Брюсселю. Он позвал на границу с Гибралтаром наблюдателей из Еврокомиссии, чтобы проверить, «существуют ли нарушения европейского законодательства относительно налогообложения, контрабанды и отмывания капиталов».

В общем, Война за испанское наследство хоть и отгремела 300 лет назад, но эхо осталось. Причем новая война — на сей раз с офшорами — опять оказалась общеевропейской.