Александр Синцов КОВЧЕГ УТРЕННЕЙ ЗАРИ
Александр Синцов КОВЧЕГ УТРЕННЕЙ ЗАРИ
ИЗ XIX ВЕКА К XXI ВЕКУ Россия переплыла на "Авроре". Светлым призраком этот ковчег снизошел с небес на стапеля Петроградской верфи в 1900 году. Русскими руками склепан и разживлен.
В первые дни века раскрутились обнаженные кривошипы и шатуны, облитые горячим маслом. Кочегары встали на вахту перед огнедышащими топками. Прокладывали курс — деревенские грамотеи, выучившиеся на рабфаках. Вся Россия вмещалась в стальные борта, выжила под их защитой в трех больших и десятке малых войн. Утопли все империи, кроме русской, ибо у них не было "Авроры".
Через бури века приплыла в наши времена русская изба, разобранная при погрузке. Когда ее выгрузили в новый век и поставили на косогоре под березами, она оказалась обшитой вагонкой, покрыта белым шифером и с городской электронной утварью внутри.
Кони крестьянские преобразились на выходе из потопа в тракторы. Сам мужик вышел из трюмов почище и пограмотнее старорежимного.
Зачумленные двенадцатичасовым трудовым днем мастеровые, переплыв через век, обернулись непьющими сборщиками ракетных двигателей в белых халатах.
Много русских людей, побрезговав трюмами, остались в допотопных временах. Но восполнились национальные мозги на первых же милях перехода. Светлые деревенские головушки пришли к духовным высотам и закончили плавание мировыми философами. Великие музыкальные, книжные затейники перебрались на " Авроре" через все зыби столетия...
Этот наш русский ковчег стоит у Петроградской набережной.
Зябко. Влажный холодный ветер пронизывает насквозь. Последней лимонной желтизной светятся березы в скверике неподалеку. Густая вода реки омывает борта. Хлюпает редкой волной.
Я всхожу по широкому трапу на борт и встаю у лееров— с видом на Зимний дворец. Подошвой кроссовок незаметно втираюсь в рифленый металл под ногами, ощущаю пупырышки, по которым в тропических широтах скользили еще босые ноги матросов второго цусимского похода. Чувствую содрогание корпуса от попавших снарядов возле корейского острова Чеджуго. Единственный бой "Авроры"...
Она была рождена не для этого.
В реальном своем трехмерном воплощении для людей с чувственным, осязательным представлением о мире и в частности о дредноуте, "Аврора" осталась бы заурядным кораблем. Даже символический выстрел— сигнал к штурму Зимнего, привязавший его к писаной в книгах истории, лишь на малую долю приоткрывал в дымке вечности образ этого ковчега. Для тех же, кому даже и этот символический выстрел ударил в душу — для нынешних демократов — крейсер, стоящий на приколе в Питере, вообще представлялся лишь удобным местом для устройства модного плавучего кабака. Как космический "Буран" в Москве в Парке культуры, превратился в точку общепита, так и "Аврору" пытались низвести до обитаемого объема.
Я прохожу по палубам и боевым частям корабля. Узкие коридоры. Низкие переборки. Крутые ступени. Где бы тут разместиться гулящим богатеям новых времен? Стали бы "реконструировать", вырезать лишнее, расширять, долбить, надстраивать — и превратили бы в "Титаник".
Мелькнувший здесь, в чреве непотопляемой "Авроры", образ того гигантского корабля напоминал о разных путях наших цивилизаций — российской и западной, разных исторических стилях и мифах.
Запад на своем "Титанике" не одолел океан. Россия достигла заветных берегов.
Наша "Аврора" до сих пор на плаву. И в щелях между переборок, в укромных уголках трюмов скоро, скоро отыщутся некие зерна, из которых под музыку небывалых гармоний произрастет ни больше, ни меньше, а мыслящее дерево — как столп нового русского мироздания.
...Из машинного отделения я поднимаюсь на палубу. Хрупкий белолицый нахимовец возвращает мне сумку — отъем ее продиктован законами военного времени. Теракт на "Авроре"? Бесполезная затея.
Чудо хранит Россию. Божественное провидение указует пути. Даже если насквозь проржавеет корпус и крейсер пойдет на слом, опустеет это место на набережной Невы, останется, предположим, только памятная плита, а то и ее не будет, все равно русские не останутся без "Авроры". Ее идея, вне бимсов и шпангоутов, будет жить в душе народа. Легко скинуть с обрыва Перуна. Невозможно уничтожить мистического Иегову.
"Аврора" была прежде России.