ГЛУБИНА ПРОСТОТЫ
ГЛУБИНА ПРОСТОТЫ
ВЛАДИМИР БОНДАРЕНКО. Вышло новое издание вашего перевода жемчужины китайской мудрости "Дао-Дэ цзин", приписываемой даосскому патриарху Лао-цзы. Вы назвали его по-русски "Книгой о пути жизни". Красиво, но не очень понятно. Что это такое: путь жизни?
ВЛАДИМИР МАЛЯВИН. Буквальный перевод заглавия этой книги, "Канон Пути и Добродетели", звучит слишком академично, скучновато. А книга-то на самом деле интересная и важная. В русской версии её названия подчеркивается, что она учит видеть в жизни не просто "поле деятельности", а высшую реальность, которой нужно доверять. А путь — это способ подлинного проживания жизни, связующий поколения. Вот этого как раз и не хватает современному человеку.
В.Б. В России число переводов "Дао-Дэ цзина" уже перевалило, по-моему, за два десятка. Для чего ещё один?
В.М. Я хотел дать современному читателю и переводчику "Дао-Дэ цзина" полный свод необходимых им сведений. В книге учтены все имеющиеся редакции даосского канона, а также его древние списки, найденные в Мавандуе и Годяне. Имеется подробный текстологический разбор буквально каждой строки памятника. Приведены мнения старых китайских комментаторов. К переводу приложена пространная вступительная статья и даже очерк иконографии Лао-цзы. Есть добротный научный аппарат. В общем, всё, что нужно для чтения и понимания. Теперь можно и толковать, и переводить. У нас переводчики слишком уж полагаются на интуицию. Конечно, переводчику не вредно мечтать. Но делать это лучше, отталкиваясь от твёрдой почвы фактов.
В.Б. В таком большом труде читателю, наверное, трудно обойтись без специальных ориентиров. Как бы вы посоветовали ему работать — я полагаю, именно работать с этой книгой, а не просто читать её?
В.М. Для начала отказаться от своих умственных привычек и вникнуть в древний текст как таковой, в его прихотливую игру иероглифических письмен. Тут есть свои соблазны. Многие учёные, особенно в Китае, слишком увлекаются разгадыванием иероглифов, а не смысла. А смысл идёт от чистого опыта переживания жизни. Ему нужно довериться, им нужно проникнуться, его нужно претворить. Пелена знаков должна рассеяться, чтобы внутреннему взору явилась реальность.
В.Б. Получается, что нужно не столько читать "Дао-Дэ цзин", сколько жить им. Или скажем так: читать, чтобы жить. Прекрасная апология литературы! Но что же такое сама эта жизнь?
В.М. Древние китайцы определяли жизнь как "животворение живого". В жизни есть нечто большее, чем жизнь. Таков же человек — существо творческое, никогда не равное себе. Лао-цзы указывает на этот, как он говорит, исток жизни и человека за пределами всех понятий и образов. Его мораль проста: мы сами мешаем себе жить. Вот вам и основа всякой серьёзной веры. Но это не вера в "грамматического бога", по суровому определению Ницше, а, так сказать, вера в веру, сама практика веры.
В.Б. Вы думаете, этот завет китайского мудреца дойдёт до русского читателя?
В.М. Современный человек ушиблен безверием, хочет верить, но не знает как. Тут Лао-цзы ему первый советчик. Его трудно понять? А кто сказал, что должно быть легко? Вот вам и "упражнение в сути дела". А кто отказывается от общения с другими людьми, опыта их соприсутствия в себе, не познает и радости общения с Богом.
1