Владислав Шурыгин ДОСТОЯНИЕ РЕСПУБЛИКИ (С Днем рождения, Приднестровье!)
Владислав Шурыгин ДОСТОЯНИЕ РЕСПУБЛИКИ (С Днем рождения, Приднестровье!)
ЧАСТО Я ВСПОМИНАЮ тот апрельский вечер. К закату утихла перестрелка на кошницком плацдарме, угомонился настырный румынский миномет, обсыпавший казачьи окопы у "пионера" визгливыми минами, уползла в свою нору на ночевку снайперша, не дававшая поднять голову разъезду у перекрестка. Стали разбираться на ночь и сами казаки. Кто на лежалом сене на дне окопов, кто на деревянных полатях в блиндажах. И только дежурные расчеты осторожно разглядывали из амбразур румынские "передки" — не накапливаются ли там для ночной вылазки опоновцы?
Мы же с Сережей Кириченко добрались на ночевку до григориопольского исполкома, где у Сережи была своя небольшая комнатка, которую он — "начальник службы безопасности" — делил с бойцами спецназа "Днестр". "Дельфины" — так называли бойцов "Днестра" не то за радиопозывной, не то за черные кожаные куртки, выданные его бойцам в знак отличия, ушли на разведку в тыл румынам, и комната осталась нам двоим. Точнее — троим. По дороге к нам присоединился начальник местного уголовного розыска Виктор со странной, редкой фамилией — Старчеус. Виктор был весел и оживлен. Днем он наконец задержал последнего члена террористической группы, засланной сюда из Молдовы. По этому поводу им был прихвачен "бутылек" (как здесь называли трехлитровые банки) доброго местного вина. Мы пили его и мечтали о том, как когда-то, когда закончится война, мы соберемся за настоящим столом и выпьем за победу.
— Представляешь, когда-нибудь мы устроим настоящий парад. Наши отряды станут батальонами и бригадами, будет своя форма, свои награды, свои знамена! — горячо говорил Сережа. — И мы будем стоять и смотреть, как идут ребята.
До парада в том далеком апреле1992 года было еще очень далеко. Надо было просто выстоять. Не дать румынам рассечь республику пополам, прорваться к Григориополю…
Утром пришла горькая весть. Один из "дельфинов" погиб в ночном бою с румынами.
Сережа Кириченко, бывший сотрудник уголовного розыска Риги, майор министерства государственной безопасности Приднестровья, погиб в октябре 1994 года…
— К торжественному маршу!
И в гулкой тишине над площадью слаженно прогрохотала поступь выходящих из строя командиров парадных "коробок".
— Поротно!
И причудливый военный узор военного строя замер в ожидании главной команды.
— На одного линейного дистанция! Шагом МАРШ!
И над площадью, вызвенев медью труб и грохотом барабанов, высоко в голубое небо взметнулся военный марш.
Приднестровье… Символ русского сопротивления. Русская легенда, русская слава, русская надежда. Приднестровье — гордая полоска свободной земли вдоль древнего Днестра. Какой хрупкой ты кажешься после бесконечных российских просторов — в самом широком месте всего чуть больше пятидесяти километров. Но какой прочностью булатного клинка ты обладаешь, если вот уже девять лет, несмотря на войну, блокаду, разрыв десятилетних экономических связей, непризнанность, ты держишься, живешь и крепнешь.
Идут парадные "коробки" прославленных батальонов. В Григориополе и Дубоссарах, на Кошнице и под Кочиерами, в охваченных огнем Бендерах рождалась их слава. Первые автоматы, первые самодельные броневики "Аврора" и "Варяг", первые трофеи, первые победы и первые павшие. Они здесь рядом, среди гранитных и мраморных плит на могилах освободителей города от немецко-фашистских захватчиков, обелиски павшим в войне за независимость Приднестровья. На них всегда свежие цветы памяти, боли, скорби.
На груди многих солдат и офицеров ордена и медали. Много советских, ведь на защиту республики встало очень много ветеранов и уже отслуживших свой срок воинов запаса. Многие из них получили свои награды за Афганистан и Карабах, но есть и те, кто еще воевал в Анголе, Мозамбике, Никарагуа. Но среди орденов Красной Звезды, Красного Знамени, медалей "За отвагу" и других советских наград как равные сверкают золотом республиканские медали и ордена "Защитнику Приднестровья", Орден Мужества и высший орден республики Орден Суворова. И главный символ признания этих наград то, что их с гордостью принимают и носят на груди россияне, те, кто добровольцами воевали здесь, те, кто экономически и политически помогали республике. И это далеко не последние люди России. Депутаты, генералы, министры и, конечно, простые солдаты. За месяцы войны через различные республиканские вооруженные формирования прошло более двух тысяч добровольцев.
На трибуне принимают парад руководители Приднестровья. И среди них, конечно, президент. Игорь Смирнов.
Он стоял у истоков ПМР. Именно Смирнов был организатором и символом приднестровского сопротивления. Он прошел через травлю, аресты, тюремные молдавские застенки. Именно на него охотились террористические группы из Молдовы, за его голову назначали сотни тысяч, а потом и миллионы долларов. Он все эти годы нес на плечах груз небывалой ответственности за судьбы сотен тысяч людей, связавших свои жизни с Приднестровьем.
Прибавилось седины за эти годы, мудрости и усталости в глазах. Кто-то назвал его в шутку политическим долгожителем. И доля истины в этой шутке есть. Не считая вновь образованных восточных сатрапий, с их тоталитарным, восточным менталитетом, лишь российский президент и Игорь Смирнов остаются на своих постах все эти годы. Но авторитеты их у народа несравнимы. Ельцин в политическом тупике, без уважения, без поддержки, без перспектив. Смирнов же пользуется у приднестровцев подлинной народной любовью. Да что там у приднестровцев! Имя президента ПМР известно и уважаемо всеми патриотами России.
…Они встали в третью атаку. Это было за гранью человеческих сил. Две предыдущие захлебнулись под кинжальным огнем румынских "рапир" и бээмпэшек. Чадил на мосту остов разорванного взрывом танка, еще два подбитых курились дымом под насыпью. Казалось, никто уже не сможет прорваться через полуторакилометровую бетонную ленту бендерского моста. Но там, за ним, за спешно окапывающимися на крутом берегу румынами, в полном окружении дерутся и умирают бойцы бендерского батальона республиканской гвардии. Там, в подвале здания горсовета, десятки людей, которым в случае пленения не избежать мучительной смерти. И они встали в третью атаку.
Их поднимал в атаку высокий, собранный человек. Его негромкий голос был наполнен какой-то удивительной внутренней силой. Он не уговаривал, он просто спокойно повторял, стоя под градом пуль, то и дело высекавших каменные искры у ног:
— Надо идти! Надо собраться и идти! Там наши ждут подмоги! Надо идти!
И они пошли. Обгоняя и прикрывая собой того, кто их поднял. Словно искупая этим какую-то необъяснимую свою солдатскую вину, оттого что он, министр безопасности, совсем не войсковой командир, поднял их в бой.
Наверное, до гробовой доски уцелевшие в этой атаке не смогут объяснить, как им удалось пройти эти полтора километра. Но они сделали это. Сотня казаков, гвардейцев, "тесеошников" всего с одним танком прорвалась в город. Потом, спустя месяцы, станет известно, что бежавшие румыны по численности превосходили приднестровцев почти в десять раз. Но тогда это было неважно. Важно было прорваться к горсовету, деблокировать его и вывести из-под огня сидящих там женщин, детей, стариков, городскую администрацию.
Через несколько дней мы сидели с Вадимом Шевцовым в его кабинете и он как-то очень скупо, без эмоций, вспоминал этот штурм. Больше говорил об экипаже прорвавшегося в Бендеры танка, о мужестве казаков, бендерских гвардейцев. И мы вместе гадали о том, как и чем стоило бы их наградить за этот подвиг. Мечтали о том, что когда-то у республики будут свои ордена, медали.
Приднестровье выстояло и победило в той войне. Но оказалось, что победить в бою — это только начало. Самые трудные испытания были еще впереди. Практически сразу республика оказалась в кольце блокады. Российская "демократия", сквозь зубы пожурившая молдово-румынских фашистов, тут же с готовностью начала новый штурм Приднестровья. Закрыва-лись границы, выставлялись кордоны. Вазелиновый Козырев по поводу и без повода делал заявления о единстве Молдовы и о принадлежности ей ПМР. Арестовывались счета заводов, просто "изымались" и разворовывались эшелоны с продукцией и товарами. Было очень трудно. Но именно тогда прошло испытание на прочность единство России и ПМР. Именно российские парламентарии, российские политики, российские писатели, художники, артисты сделали все, чтобы прорвать эту блокаду. Общественное мнение России заставило Ельцина и его окружение начать переговоры по политическому будущему Приднестровья и выступить гарантом на них. Нехотя, под давлением снять все эмбарго и экономические ограничения. И республика вздохнула свободнее. Сегодня ПМР — это экономически мощная, самостоятельная республика. Работают заводы, фабрики. Динамично развивается сельское хозяйство. Республика полностью обеспечивает себя хлебом, овощами, фруктами, молоком. ПМР не имеет ни рубля внешнего долга. А только соседняя Молдова задолжала различным международным организациям почти два миллиарда долларов.
На фоне убогости и разорения Молдовы, где свет дают на несколько часов в сутки и десятки тысяч детей не ходят в школы из-за полной нищеты и невозможности платить за образование, Приднестровье — своего рода оазис. Работают школы и детские сады. Тираспольский университет стал филиалом МГУ. В городах и селах постоянно есть газ, свет, отопление.
Сегодня трудно переоценить значение этого удивительного государства, раскинувшегося вдоль Днестра. И основное — это то, что за девять лет Приднестровье стало едва ли не основным фактором стабильности в этом регионе. Именно благодаря ПМР до сего дня на карте мира существует "независимая республика" Молдова. Не сохранись ПМР — и Украина уже давно граничила бы с "великой Румынией", и не существовало бы сегодня ни молдавского языка, ни молдавской истории, ни молдавского флага. Именно Приднестровье остановило процесс "переваривания" Молдовы Румынией.
Миротворческая операция в Приднестровье сегодня едва ли не единственная на территории бывшего СНГ, которая привела к полной локализации и разблокированию конфликта. Миротворческий контингент России и сегодня остается гарантом мира и спокойствия здесь. В последнее время, правда, все чаще со стороны Молдовы стали раздаваться раздраженные голоса с требованием вывода российского контингента. Видимо, кому-то в Кишиневе очень хочется обострения обстановки. Кто-то не оставляет попыток "слиться" с Румынией, окончательно порвать с Россией. Армия Молдовы стремительно переходит на натовские стандарты и организацию. Высшее военное руководство прошло обучение в натовских академиях и колледжах. В ходе недавней агрессии НАТО против Югославии Молдова вместе с Румынией полностью поддержала действия натовцев. Именно поэтому сегодня Молдова заинтересована в скорейшем выводе российских войск из Приднестровья. Но большинство населения по обе стороны Днестра выступают против. Люди не хотят повторения событий семилетней давности и видят в россиянах гарантию мира в этом регионе.
Люди Приднестровья. О каждом из моих друзей я мог бы рассказывать часами. О Вите Старчеусе. О том, как во время войны он за бочку вина выкупил на Украине и перегнал сюда БРДМ без пулемета, и как потом искал его и добыл-таки трофейный.
О нынешнем депутате парламента Мише Лысенко, бывшем главе рабочего движения Эстонии, двухметровом гиганте, отвоевавшем войну вместе с российским спецназом, прибывшим сюда на помощь приднестровцам. О том, как в обход всех препонов и ограничений он, гражданин ПМР, был награжден российским боевым орденом — так оценили спецназовцы его помощь.
О Людмиле Шульге, бессменном генеральном директоре приднестровского телевидения, его создателе и вдохновителе. О том, как она сидела в подвале под огнем в том самом здании бендерского горсовета, к которому прорывались казаки. О ее талантливых, ярких фильмах. Ее очаровании и женственности.
О Валере. Не стану называть его фамилию. Офицеры безопасности не могут позволить себе такую роскошь, как читать свои фамилии в газете. О его службе, созданной моим погибшим другом Сережей Кириченко.
Люди Приднестровья удивительно цельны, сильны и искренни. Они похожи на свою республику. Молодую, гордую, уверенную в себе, крепко стоящую на ногах. Сегодня ей девять лет. Без малого десять. Это много и мало. Мало потому, что десятилетие на весах истории — пылинка. Но много потому, что десятилетие в человеческой жизни — огромный срок. А десятилетие свободы и независимости — тем паче. С праздником тебя, Приднестровье. С днем рождения!