Гори оно... / Общество и наука / Общество
Гори оно... / Общество и наука / Общество
Гори оно...
/ Общество и наука / Общество
Зачем ученые спалили 50 гектаров леса
В этом году Россия опять горела. Лесными пожарами было охвачено 1,8 миллиона гектаров леса, и это на 20 процентов больше, чем в 2011-м. Особенно тяжело пришлось Сибири, где дымом окутало целые города. В Томске и Красноярске даже вводили режим чрезвычайной ситуации. Огонь унес и человеческие жизни. Самым трагическим случаем стала гибель девяти пожарных десантников в Туве. Сотни гектаров леса огонь стер с лица земли. Как бороться с бедой? Возможно ли восстановить экосистему? Эти проблемы специалисты из разных стран обсуждали в Красноярске на Международной неделе пожароуправления. Там же были обнародованы результаты уникального эксперимента, который уже 19 лет проводит группа ученых из восьми стран, в том числе из России. Суть его в следующем: в 1993 году на севере Красноярского края исследователи дотла выжгли лесной массив площадью 49,5 гектара. Ученые искусственно спровоцировали ураганный верховой пожар — самый страшный для любой экосистемы. Репортеры «Итогов» побывали на месте эксперимента, чтобы понять, во имя чего были принесены такие жертвы.
На пепелище
Немного о самом эксперименте. По словам научного сотрудника лаборатории пирологии Института леса имени В. Н. Сукачева Сибирского отделения РАН Егора Кисиляхова, идея была проста: искусственно устроить верховой пожар, самый разрушительный для экологии, и понаблюдать, как мать-природа будет приходить в чувство. Чтобы было с чем сравнивать, рядом с выжженным участком ученые сохранили контрольный пятачок, не тронутый огнем. Раз в три-четыре года на выжженный остров (условное название — Бор) высаживается десант: ученые делают необходимые замеры, берут пробы почвы, следят, как ведет себя таежная флора и фауна.
Несчастному лесу пришлось пережить в ходе эксперимента куда больше бед, чем предполагалось изначально. Дело в том, что в Бору уцелело немало взрослых деревьев, которые, как это ни парадоксально, пережили страшный верховой пожар. Но вскоре по соседству было зафиксировано нашествие жука-короеда. Полчища насекомых переметнулись на экспериментальную зону в поисках легкой добычи. Вслед за короедами подтянулись и другие вредители. Через шесть лет практически все выжившие деревья погибли, рухнув на землю. Образовался безжизненный бурелом. Но, наблюдая за агонией старого леса, ученые заметили, что на пепелище просыпается новая жизнь — молодая и настырная. Почвенный и растительный покров на острове стал постепенно восстанавливаться. Впрочем, репортеры «Итогов» смогли все увидеть своими глазами.
По плану экспедиция в Бор должна была начаться на сутки позже, но все смешала непредсказуемая сибирская погода. Начали поступать неутешительные прогнозы с обещаниями затяжных гроз и проливных дождей. А ведь если непогода застанет в тайге, там можно застрять надолго. Загрузившись в Ми-8 в Енисейске, экспедиция вылетела курсом на Бор. Из иллюминаторов мы любовались удивительным таежным пейзажем, раскрашенным в желто-бордовые цвета ранней осени. Чем дальше мы продвигались на север, тем было заметнее: ели, сосны и лиственницы уверенно отвоевывают территории у своих сестер — берез и осин.
Во время посадки на базе «Авиалесоохраны» в поселке Ярцево вертолет дозаправили, загрузили в него измерительные приборы, провиант и ружья. Последние — на случай встречи с медведями, которые на острове чувствуют себя полноправными хозяевами: человек там редкий гость.
Чем ближе к цели, тем чаще мелькают желто-коричневые пятна болот. А вскоре бескрайние топи и вовсе завладели пространством — лесные островки попадаются все реже и реже. И вдруг среди болот появляется кусок суши, густо покрытый молодым сосняком.
— А вот и не тронутая пожаром часть, — Егор Кисиляхов показывает на мыс, резко врезающийся в болото. В отличие от выгоревшего участка он покрыт редкими деревьями и кажется абсолютно белым из-за мха, толстым ковром покрывающего не тронутую огнем площадку.
Выгружаться пришлось быстро. Тяжелый Ми-8, даже не заглушая двигатель, был готов в любой момент оторваться от земли. Болотистая местность — не самое удачное для высадки место. Задержись Ми-8 на острове еще на полчаса, его бы попросту утянуло в болото.
Быстро разгрузив вертолет, наша группа расположилась в старом сосняке. А машина, взмыв в воздух, через минуту растаяла за горизонтом. Йоханн Гольдаммер, директор Глобального центра мониторинга лесных пожаров, приступил к делу: «На этом месте мы имитировали пожар с тяжелыми последствиями. Здесь происходило очень интенсивное горение. Высота пламени достигала 200 метров, а дым поднимался в небо на шесть километров. На острове мы заложили пробные участки, чтобы наблюдать за тем, что происходит с растительностью спустя годы после пожара. Сейчас наша задача — найти эти участки, сделать необходимые замеры и зафиксировать все изменения». Вся эта информация будет задокументирована и отправлена в архив. Ведь наблюдение за выжженной территорией, по замыслу организаторов, должно продлиться аж 200 лет. Именно поэтому Гольдаммер попросил всех прибывших крайне аккуратно передвигаться по не тронутому огнем участку острова, чтобы не нарушить естественный покров из густого и мягкого слоя мха.
Странное дело. На выжженной территории меж мертвых трухлявых деревьев мы всюду видели подрастающие крепкие сосны высотой в два человеческих роста. А вот на сохраненном участке острова — ни одного молодого деревца. Печально и одиноко возвышаются лишь редкие сосны, возраст которых перевалил за сто лет. Красивый, но какой-то безрадостный пейзаж.
Замдиректора Санкт-Петербургского НИИ лесного хозяйства Александр Степченко объяснил: именно мох виноват в том, что на этом участке не растет молодь: он покрывает слой почвы столь плотно, что семенам просто не пробиться, и создает идеальные условия для распространения огня. Достаточно малейшей искры, чтобы лес вспыхнул и сгорел как спичка. Сохранить часть острова не тронутой огнем было принципиально важно. Ведь теперь можно доказать, что пожары — это не только вред для леса, но и его шанс на новую жизнь.
На горелой части острова стволы деревьев лежат порой столь плотно, что представляют собой бурелом. Лесничие поясняют: чтобы упавшее дерево сгнило, требуется, как правило, около десяти лет. Но тут, из-за того что стволы лежат друг на друге, почти не касаясь земли, процесс гниения будет проходить лет пятнадцать.
Зато молодые крепкие сосенки прекрасно чувствуют себя на отвоеванной у огня территории, самим своим существованием стараясь доказать, что даже самый страшный пожар не в силах остановить новую жизнь.
Очищающее пламя
Как считают специалисты, тот страшный пожар, который специально устроили пирологи, не нанес смертельного вреда местной экосистеме. Скорее наоборот. Йоханн Гольдаммер уверен, что через сто лет на острове поднимется новый, еще более густой лес. По словам Александра Степченко, эксперимент на острове Бор может уже сейчас подтвердить тот факт, что даже разрушительные верховые пожары не приводят к гибели экосистемы. «Да, погибли взрослые деревья. Но на тот момент они уже приостановились в своем росте и развитии, не перерабатывали углекислый газ, а только поглощали кислород. Пожар фактически запустил механизм омоложения леса», — считает ученый.
Так что, может, лесные пожары и тушить не стоит? Есть несколько но. Например, как признают ученые, нельзя позволять пожару приближаться к населенным пунктам. И не только потому, что огонь уничтожает дома и целые поселки. При горении образуется густой смог, угрожающий здоровью жителей. На этот случай ученые разработали модель контролируемых выжиганий и даже испробовали ее на практике. Предлагается бороться с огнем при помощи... огня. Идея заключается в контролируемом выжигании припочвенного покрова, состоящего из сухих листьев, веток, хвои и других легковоспламеняющихся материалов при помощи искусственно созданного низового пожара. Как это делается, группа ученых во главе с Гольдаммером продемонстрировала уже по возвращении из экспедиции на испытательном полигоне Погорельский Бор, что под Красноярском. Делается это просто. Пожарные разделяются на две команды. Одни при помощи своеобразных леек, наполненных горючей смесью, поджигают листву и опавшую хвою, а другие с ранцами-опрыскивателями следят, чтобы пожар с низового не перерос в верховой. Именно таким образом спасают населенные пункты от пожаров, например, в Канаде.
Комментирует ведущий научный сотрудник Института леса имени В. Н. Сукачева СО РАН Галина Иванова: «Для Погорельского Бора средний межпожарный возраст составляет 12—14 лет. Если же посредством низового огня выжигать подстилку раз в 5—6 лет, что практически безвредно для деревьев, вероятность возникновения мощного верхового пожара снизится многократно». Подобное можно повторять и в других местах, правда, не во всех лесах. По словам руководителя Агентства лесной отрасли Красноярского края Михаила Малькевича, в сосновых и лиственничных лесах контролируемые низовые пожары устраивать можно и даже нужно, а вот в темнохвойных (ель, пихта, кедр) — нельзя, так как это почти неминуемо приведет к гибели деревьев.
Иными словами, огонь, если им грамотно управлять, может не только уничтожать лес, но и спасать его. Проблема лишь в одном: теории у нас создают одни люди, а на практике претворяют — совсем другие. Наша горе-борьба сначала с малярийными болотами в Подмосковье, а потом — с тлеющими торфяниками эту грустную аксиому лишь подтверждает. Хотим как лучше, а получается как всегда...
Красноярск — Москва