ТЕРРОР НАСТУПАЕТ

ТЕРРОР НАСТУПАЕТ

Наш корреспондент встретился с действующим генералом ФСБ, который согласился рассказать о состоянии дел с терроризмом в сегодняшней России. По понятным причинам мы приводим эту беседу, не называя фамилии и должности генерала.

КОРРЕСПОНДЕНТ. Вопрос к вам как к профессионалу, способному оценить любую террористическую акцию по тем параметрам, по которым вы обычно их в своей среде оцениваете. Произошел инцидент у американского посольства, который квалифицирован, как акт терроризма. Что это за явление?

ГЕНЕРАЛ. В общем-то, думаю, это естественная реакция людей, которые понимают, что такая неприкрытая агрессия со стороны США практически — акт государственного терроризма. Это реакция людей, которые хотели бы ответить адекватно. Кто мог совершить этот обстрел? Диапазон сил, заинтересованных в подобных акциях, настолько широк, что это мог сделать кто угодно, — следствию здесь есть где поработать.

Особенно интересны дерзость, демонстративность террористов, эти странные манипуляции с гранатометом, военная форма. Вероятно, действовали профессионалы. Но я скажу, что это еще только цветочки, ягодки, вероятно, последуют по мере продолжения американской агрессии. И не только в России, но и в других странах. Скоро весь мир будет протестовать, в том числе и такими методами.

КОРР. Если говорить об истории терроризма в России, мы знаем эту классическую пору каляевых, которые убивали царей и генерал-губернаторов, мы знаем огромные массивы террора, которые известны под названием белого и красного террора. Тогда убивали не личность, а били по сословиям: уничтожали дворян, рабочих, кулаков, целые подразделения комиссаров. Потом были огромные чистки в партийном и государственном аппаратах, которые можно расценивать как государственный террор. А потом наступило затишье. База террора исчезла и терроризма как такового не было. Народ коллективно участвовал в едином созидательном процессе. В это относительно спокойное время, после 45-го года, все-таки были какие-то слухи о различных случаях террора. Например, об устранении Сталина, отключении от искусственной почки Андропова, какие-то слухи по поводу теракта в отношении Брежнева. Чем была эта мягкая, тихая, бархатная пора с точки зрения терроризма?

ГЕНЕРАЛ. В 50-80-е годы люди в стране были заняты делом, были спокойны, были уверены в завтрашнем дне. Национальный вопрос в таком раздутом виде не существовал. Каждый мог свободно справлять свои религиозные надобности, государство ему не препятствовало. Причин, способных породить терроризм не было. Не было и экономических причин для массового террора. Режим того времени не допускал этого.

Отдельные проявления — например, 69-й год, когда Ильин пытался стрелять в Брежнева. Здесь речь идет об одиночке, который даже попал заранее в поле зрения особого отдела и других служб. Он был вычислен, но по случайному совпадению, ему-таки удалось осуществить свою попытку. Он был в форме, стоял на стыке двух отделений, его все принимали и справа, и слева за бойца соседнего отделения. Этот человек был амбициозен, у него были определенные психические отклонения, он был потом помещен на лечение.

Во втором случае, в 77-м году, мне видятся плоды непрекращающейся ни на минуту деятельности иностранных спецслужб, которые, разжигая национальные противоречия, подстрекали и наконец повлияли на этих троих мерзавцев, которые осуществили взрыв в метро на перегоне станции “Измайловская”— ”Измайловский парк”.

Волна терроризма стала нарастать к 80-90 гг. при серьезной поддержке в том числе и иностранных спецслужб.

КОРР. Сейчас терроризм у нас — бытового явление. Что было, когда это явление еще только начинало лезть из-под земли, как КГБ чувствовал нарастание угрозы? Она же ведь постепенно наверное, нарастала. Какие буревестники были?

ГЕНЕРАЛ. Буревестники террора стали появляться с зарождением в обществе противоречий социально-экономического и национально-религиозного характера. Мы прогнозировали рост терроризма, и нужны были своевременные изменения оргштатного характера. Но правящие круги были на тот момент заняты политиканством, борьбой за власть и расценивали реструктуризацию КГБ как возможность реализации своих узкополитических интересов. Антитеррористической службы, адекватной нарастающей волне терроризма, создано не было. В то же время те структуры, что в КГБ уже были, стремительно разрушались руководством страны под давлением иностранных спецслужб. Постоянно сменялись руководители комитета, сам комитет расчленялся, переименовывался много раз. Все это сводило на нет все попытки комитета проводить свою государственную функцию, в том числе и противостоять терроризму. Управление по борьбе с терроризмом было создано в 92-м году. Но время было упущено. Обвал уже произошел, и спецслужбы плелись в хвосте событий. В настоящее время даже поставить под контроль весь процесс крайнесложно. Диапазон сил, которые способны на террористическую деятельность, чрезвычайно широк. Фактически мы ситуацию не контролируем. Мало того, наблюдается борьба между различными службами. В структуре МВД приказом министра Степашина создана служба по борьбе даже с политическим экстремизмом, хотя это не милицейская компетенция. По закону 1998 года политический терроризм — сфера деятельности ФСБ, криминальный терроризм, там, где речь идет о лишении жизни особо опасным способом в криминальных разборках, — МВД.

КОРР. Что такое Чечня? По-моему, это особый мир, где терроризм носит особый характер, выпадает за рамки классических понятий о терроризме. Что такое терроризм чеченского розлива?

ГЕНЕРАЛ. Началось все еще с устранения Завгаева. В глазах Ельцина Завгаев был опасным лидером коммунистов. Его устраняют при помощи Москвы, и ставят туда Дудаева. Но Дудаев не в состоянии был управлять мирной экономикой. Росла оппозиция, происходили митинги. Оппозиция искала контакты с российскими спецслужбами, но старалась опираться на свои силы. Так и надо было. Но здесь вдруг многие почувствовали выгодную для себя обстановку. Дудаеву выгодна война, чтобы сплотить вокруг себя республику. С другой стороны, в Москве тоже искали выгоду. Отвлечь внимание общественности от событий 93-го г. ЦРУ и иные организации использовали обстановку для дальнейшего развала России, отторжения от нее Северного Кавказа. Здесь подключается Савостьянов, который начинает организацию “поддержки” штурма оппозицией Грозного. Неподготовленность этой акции у многих вызывала недоумение. Наши инициативные попытки осуществить контрразведывательное обеспечение операции натыкались на ограничение. Не надо, не суйтесь. У меня сложилось ощущение, что надо было затеять любой бой, заведомо нацеленный на поражение, чтобы только подставить федеральные власти и развязать войну Центра с Чечней. Все это выразилось в действиях заместителя главного директора ФСК Савостьянова, сделавшего все, чтобы подставить Автурханова и тех, кто работал на Россию и ее органы. Специально, как потом показало следствие, делались утечки информации о том, что ФСК причастна к операции. А в дальнейшем это не могло не привести к прямому вооруженному столкновению России и Чечни, к укреплению Дудаева среди чеченцев. Причем в декабре, к моменту ввода российских войск, опять же не принимались ко вниманию ни наши разведданные, ни данные ГРУ. Мы говорили о том, что к декабрю-январю Дудаев создал серьезный оборонный потенциал. Одновременно шла массированная утечка информации из Москвы в Грозный обо всех действиях и движении войск. Оказывалась в массовом порядке поддержка дудаевским боевикам в приобретении оружия, особенно ручного противотанкового. Это привело к громадным потерям российских войск, которые, как я понимаю, намеренно бросили неподготовленными в эту бойню, чтобы жертвы января вызывали ненависть, месть и не допустили затухания войны. Армия вскоре опомнилась после январской трагедии. Люди подтянулись, поднялись и к весне уже полностью контролировали ситуацию. Еще немного и дожали бы этого Дудаева, при хорошем раскладе и организации.

КОРР. И тут война останавливалась.

ГЕНЕРАЛ. Она останавливалась неоднократно, всегда, когда чеченским боевикам становилось туго, по приказам Черномырдина и таких миротворцев, как Лебедь и Березовский, которые на ушко нашептывали главному руководителю страны. В том числе попытки остановить армию выразились в террористическом акте.

КОРР. Там было две акции. Буденновск Басаева и Кизляр Радуева. Очень сильные акции.

ГЕНЕРАЛ. Здесь мы сталкиваемся с новой формой терроризма — массовой. Так называемый слепой терроризм, связанный с захватом заложников, боевыми действиями. Захватывая больницу, террористы хотели оказать давление российское руководство. И правительство подыграло им. Страшная, я считаю, вина Черномырдина не в том, что он пошел на переговоры с Басаевым (ведь любые переговоры в данном случае должны служить предпосылкой к проведению акции по освобождению), а в том, что он выполнил все условия, тем самым развязал и породил Кизляр, Первомайск и последующие жертвы.

КОРР. Подробнее можно об этих акциях, как они готовились, протекали. Наши контрмеры.

ГЕНЕРАЛ. Контрразведка обладала информацией, не секрет, что прошли ориентировки. Но мы не могли работать, потому что не было правового режима, адекватного той обстановке, которая реально сложилась. Идет война, авиаудары, артиллерия работает, тысячи убитых, а правовой режим обыкновенный, мирного времени. Мы, даже стоя в засадах, видя вооруженного противника в приборах ночного видения, должны были не стрелять в него на поражение, как в цель, а говорить: “Стой, предъяви пропуск”. Это немыслимо, сразу мы получим гранату из подствольника.

Были сложности в агентурной работе. Предательства и утечки способствовали тому, что большая часть нашей агентуры была уничтожена. Но, тем не менее, мы располагали данными и доводили до руководства, что в начале июня в приграничных районах будут широкомасштабные террористические акции. Мы, правда, не могли тогда предположить, что это будет в виде общевойскового боя. Мы ждали крупных взрывов на вокзалах, в местах массового скопления людей. Мы требовали введения режима чрезвычайного положения, чтобы задерживать известных нам преступников, уничтожать их по закону военного времени. Этого сделано не было, я понимаю так, что это было преднамеренно. Кому- то было необходимо, чтобы мы были оплеваны и разгромлены.

А Басаев, Дудаев и другие, их понять можно. Российское правительство дало им такие козыри для проведения акции. Специально их подготавливали и подталкивали. Ведь посмотрите, и у Дудаева, и у Басаева — сколько у них родственников уничтожено. Я считаю, спецслужбы специально устраняли не лично лидеров, а их ближнее окружение, чтобы разжечь их ненависть. Ведь многие города и деревни в Чечне были сметены с лица земли, многие боевики искренне считали свои акции ответными и справедливыми. А потом им дают возможность проникнуть внутрь страны с оружием. А там им уже подыграл Черномырдин. Ведь у “Альфы” была возможность взять штурмом больницу. Если первый штурм больницы, в силу присутствия там рожениц и всяких “лучших участковых из Казани” и других, которые орали, как министр обороны, что дайте мне повоевать, не мог быть успешным. То в дальнейшем можно было действовать . Но команды-то не было. Черномырдин говорил: стой. Он все напирал, что он слово дал. Подождите, а какое ты имел право давать слово убийце?

КОРР. Еще один момент. Терроризм, особенно массовый, рассчитан на то, чтобы вести о нем расходились в обществе, нагонялся страх. Здесь важна позиция СМИ. Либо они блокируют всю информацию, не давая террористам достичь цели, либо, пособничая им, оглашают их действия.

ГЕНЕРАЛ. Так точно. Террор переводится как страх. Основная цель — устранить, подавить волю, показать свою силу. У нас, к сожалению, СМИ служили и служат пропаганде террора. Возвеличивают террористов, показывают их благородными мстителями. А пропаганда только окрыляет боевиков, толкает их к новым терактам. А значит, и к новым жертвам.

КОРР. Вот 93-й год. Там были, кажется, случаи провокационного терроризма. Не попытка штурма штаба СНГ, это было от отчаяния. Не Останкино, где был этот нелепый гранатомет, который так и не выстрелил. Я говорю об истории со снайперами, которых расставляли спецслужбы, которые своими пулями гнали противоборствующие стороны друг на друга.

ГЕНЕРАЛ. Это можно классифицировать, как провокационный террор. Это незаконное использование спецслужб. Во всем этом, и это самое страшное, принимали активное участие спецслужбы иностранных государств. У нас имелись данные о том, что, были люди из Израиля, несколько ориентировок по ним проходило. Имелись сигналы, что в ряде совместных предприятий, связанных с США, принимают участие и пребывают в российской столице люди, которые по своим внешним данным: военная выправка, стрижка, похожи на сотрудников спецслужб. Совместно делают зарядку, причем с упражнениями, которые характерны для сотрудников специальных служб. Наши попытки вмешаться, отработать по ним не находили поддержки командования. Был, например, случай, когда подобная группа, незадолго до октябрьских событий, прибыла через Кишинев в Москву, разместившись в одной из самых престижных гостиниц. Я дал команду своим ребятам, чтобы они поехали туда. Через полтора дня, когда уже стали проводить установку, определять и идентифицировать “гостей”, нам приказали — отставить. Но данные мы все- таки кое- какие получили. По ним можно судить, что прямо в Москве, на базе СП, различных благотворительных иностранных фондов, действует развитая система иностранных разведок, которые превосходно оснащаются и финансируются, располагают оружием и боевиками, спортивными залами и площадками. Все это закрыто непроглядными стенами, снабжено охраной и неподконтрольно нашей контрразведке. Туда, в эти разведцентры, в 93-м году активно прибывали подготовленные люди. Объектами их террористических акций стали обе стороны октябрьского противостояния. У нас были сигналы, о том, что эти люди стреляли в сотрудников милиции, чтобы вызвать их месть в отношении повстанцев. Был сигнал, что они готовят физическое устранение Руцкого, Хасбулатова и других лидеров оппозиции. Мы провели профилактические мероприятия с теми подразделениями, которые могли бы быть втянуты в выполнение этого замысла. Мы предупредили, что в случае выполнения этого незаконного приказа они рано или поздно понесут ответственность. “Вымпел” и “Альфа” приняли меры, установили взаимодействие и в итоге спасли очень много людей.

А для развязывания бойни использовался провокационный терроризм. Израильские “бейтаровцы”, другие специалисты первыми стреляли из-за спин МВД и армии в толпу, разъярили ее этим, стреляли, как я уже говорил, и по сотрудникам милиции. Все делалось, чтобы привести дело к массовому террору, призванному решить политические проблемы режима.

КОРР. В спецслужбы влезли силы и тенденции, связанные с криминальным бизнесом и коммерцией. Как произошло это проникновение чужеродного влияния в закрытые за семью печатями специальные службы?

ГЕНЕРАЛ. Это был сложный и длительный процесс. Есть закон физики — пустот на свете не бывает. С 91-го года в процессе этих восьми или девяти реорганизаций в КГБ, произошел страшный отток кадров. Уходили из органов в основном умницы, интеллектуалы, высококлассные юристы. Это были люди по-своему честные, умеющие быть верными своей команде. Вот эти специалисты сразу были подхвачены коммерческими структурами. Там они обосновались, хорошо зарабатывают. Там они для своих новых хозяев создавали охранные подразделения. Но что могут эти подразделения без официального прикрытия, без “ крыши”? “Крышей” для них стали МВД и ФСБ. Там у них остались их товарищи, которые у них раньше были в подчинении, были младше по званию и моложе по возрасту. Ведь увольнялись при реорганизациях самые зрелые сотрудники, те, которые не устраивали новые власти своей активной жизненной позицией, работоспособностью. Эти бывшие сотрудники, уже будучи главами различных фирм, легко находили контакт со своими действующими младшими товарищами. Те тоже активно шли на такие контакты, потому что понимали, глядя на всю нашу нестабильность и постоянные перетасовки в спецслужбах, что их в любой момент могут сократить или уволить. “Я сейчас своему старому другу содействие окажу, а потом он меня, в случае чего, возьмет под крылышко”. Для того, чтобы организовать и направить весь этот процесс сращивания тех, кто ушел, с теми, кто остался, стали создаваться различные фонды сотрудников МВД и ФСБ. Там шел процесс дорогих подарков от коммерческих фирм действующим структурам. Процесс этот охватил и наш отдел. Нас ведь постоянно сокращали, все обкорнали до косточек. Ни техники, ни людей. А командиры подталкивали, что задачу-то я все равно обязан решить. Нет машин — изыщи. Коммерсанты тут как тут, предлагают. А просили взамен только одного. Если возникнут у фирмы какие-то проблемы законного характера, например, бандиты наехали, вы бандитов найдите и нам помогите. И вынуждены мы на это идти, брали технику у разных бизнесменов. Но теперь позвонит мне этот бизнесмен, попросит помощи, я какие-то другие дела, даже более важные, отложу, буду спасать его фирму.

Этот процесс уже дошел до абсурднейших фактов. Коржаков в своей книге подтверждал, что “Альфа” и “Вымпел” выезжали на коммерческие разборки. Им такие приказы отдавали государственные чиновники. Кто-то не отдает долги — штатные люди со штатным снаряжением едут выбивать. То же самое происходило в МВД. Звучит команда от крупного чиновника выехать куда-то сотрудникам на кого-то давить. Сотрудник отлично понимает и помнит, где он побывал, в чем поучаствовал. Он потом думает: “Всем надо жить, всем надо зарабатывать, я сейчас понял правильно своего начальника, потом он меня правильно поймет”. И вот он уже сам на уровне своих знакомств предлагает свои услуги.

Мы неоднократно сталкивались с тем, что наши объекты разработки охраняются людьми из “Альфы” и “Вымпела”, из других спецподразделений. Помещения проверяются штатными техническими средствами. За некоторыми объектами нашей служебной слежки обнаруживалась наружка из других управлений КГБ или из МВД. Причем на таких мероприятиях широко используются служебные документы.

Был случай. На одной из операций, наши сотрудники начали захват помещения. Один из них крикнул: “ Комитет! Все по местам”. А с той стороны говорят: мы тоже комитет, показывают удостоверения. Оказалось, что одни прикрывали одну группировку, другие — другую. Только одни из управления по московскому региону, другие из центрального аппарата.

Одновременно с этим процессом происходило возникновение в спецслужбах неформальных объединений и группировок. Появились своеобразные местнические группы. Итогом всех реорганизаций и сокращений стало то, что весь комитет прошел через сито. Остались на службе только тесно спаянные группы, где каждый друг за друга держался. Большинство тех, кто просто работал, делал свое дело, не влезая ни в какие интриги, неминуемо выпадал из системы. Сохранялись команды. Собиралось несколько сотрудников по национальному или земляческому принципу, выдвигали из своего состава кого-то одного наверх, а тот, как паровозик, тащил за собой своих друзей-вагончики. В результате возникли очень влиятельные группы. Это так называемая “узбекская” группа, Красноярская, сейчас вместе с выдвижением Путина и Степашина особым влиянием пользуется ленинградская группировка.

КОРР. Все время циркулирует слух о подготовленном уже втором государственном перевороте, аналогичном 93-му году. Запрет компартии, роспуск Думы, интернирование оппозиционных лидеров, смена курса, реставрация этой чубайсовско-гайдаровской группировки. Документы об этом есть, хроника есть. СМИ уже работают над информационной поддержкой этого переворота. Всему этому, видимо, должны предшествовать какие-то крупномасштабные террористические акции, которые бы привели к раскручиванию механизмов очередного путча. Что это за акты могли бы быть, что должно произойти, чтобы было введено чрезвычайное положение, отменены выборы? Какая-то АЭС должна взорваться, или что?

ГЕНЕРАЛ. Вы знаете, диапазон возможных подобных акций настолько широк, что он не подлежит даже прогнозированию. Здесь могут быть любые провокации, вплоть до нападения на ядерные объекты. И у меня нет уверенности в том, что ситуация контролируема нашими службами в полном объеме. Диапазон средств для осуществления таких акций огромен, я имею в виду оружие, взрывчатку. Мы даже обнаруживаем подпольные боевые вертолеты и ракетные установки. Есть достаточно много вероятных исполнителей. Может быть осуществлена серия “взаимных” акций. Устранение лидеров, скажем, левых, и тут же как бы ответное устранение, скажем, Гайдара, все равно он особенных симпатий ни у кого не вызывает. Убивать будут и тех, и других, одни и те же лица, служащие детонатором, чтобы оправдать последующие силовые действия, вынудить силовиков к активности. Террористические акты, еще раз повторюсь, могут быть самыми разнообразными: и метро, и троллейбусы, и детсады. Те силы, которые заинтересованы в сохранении Ельцина, возвращении олигархов, не остановятся ни перед чем.

КОРР. Спасибо за интересный разговор. Надеюсь, мы с вами его в будущем продолжим, ведь в прошлом, настоящем и прогнозируемом терроре еще много любопытного и поучительного.