Денис Тукмаков СУВЕРЕНИТЕТ — ПРЕВЫШЕ ВСЕГО
Денис Тукмаков СУВЕРЕНИТЕТ — ПРЕВЫШЕ ВСЕГО
У модернизации есть важнейшее стартовое условие, без которого она не может по-настоящему начаться, — это полный суверенитет государства или хотя бы настойчивая тяга к обретению такого суверенитета. Любые экономические преобразования, любые промышленные революции в состоянии зависимости от иностранных центров силы приводят к одному: благоприобретателем таких переустройств становится подлинный хозяин положения, держащий "ключи от хранилищ" ввергаемой в бездну преобразований страны.
Сложно представить себе, чтобы вассальное государство или колония выиграли от ускоренного развития собственной промышленности в условиях, когда вся прибыль вновь возводимых предприятий полноводным потоком утекает за рубеж. И наоборот, успешные примеры макроэкономических реформ достигались в тех странах, которые могли себе позволить собственное независимое геополитическое положение. В редких случаях, когда "экономическое чудо" осуществлялось в условиях ограниченного суверенитета и под внешним управлением, как, например, в послевоенных Японии или Германии, подобные преобразования неминуемо сдерживались полузависимым характером государственной политики и рано или поздно приводили к существенным сдвигам в сторону полной независимости.
Обладает ли Российская Федерация в ее нынешнем виде всей полнотой государственного суверенитета в его современном понимании — то есть суверенитета не только формально-политического, но и экономического, и социокультурного? Нет, не обладает.
Подчиненный характер России объясняется глобальным проигрышем Советского Союза в "холодной войне" и его последующим развалом, в результате которого к власти в РФ пришла ориентированная на Запад элита. Долгие годы любые попытки к обретению Россией субъектности прямо подавлялись ее руководством, причем предательство национальных интересов осуществлялось сразу по множеству направлений: от развала армии до культурологического краха. Соединенные Штаты Америки не только признавались Кремлем единственным мировым геополитическим центром, но и рассматривались в качестве идеологического "маяка", к которому отныне была призвана следовать Россия.
После прихода к власти Владимира Путина Российская Федерация, хоть и отринула риторику "следования в фарватере Америки", все еще не может отрешиться от роли "младшего партнера" в отношениях с Вашингтоном. К этому прибавилось и поразительно быстро растущее геополитическое влияние Китая, которое Россия все чаще ощущает на себе. Находясь меж двух реальных центров силы и испытывая на себе воздействие иных цивилизаций — прежде всего объединенной Европы и исламского мира — наша страна вынуждена лавировать, дабы "не попасть под раздачу", причем зачастую эти маневры власти рассматриваются населением как примеры государственной измены.
Существенная кадровая проблема в построении правящей элиты, ориентация ее значительной части на Запад не позволяют России быстро избавиться от гнета разнообразных форм иностранного вмешательства. Отсутствие внятной идеологии по взращиванию в России собственной, уникальной цивилизации, продолжающиеся попытки "встроить" страну то в Запад, то в Восток обрекают страну на полуколониальное существование. Амбициозное желание премьер-министра Путина вскарабкаться вверх по "мировой пирамиде разделения труда" приходит в противоречие с продолжающейся политикой уступок.
Несмотря на ряд внешнеполитических успехов, глобальный геостратегический тренд нацелен сегодня на вхождение России в лоно деградирующей западной цивилизации и превращение страны в форпост будущей войны Запада с Востоком — войны, опустошительной для нас. Россию втягивают в конфронтацию с Исламом и с Китаем, взамен не предлагая ничего существенного. Этому "неравноценному слиянию" с Западом способствуют последние договоренности с США по СНВ-3 и подогреваемая дискуссия о вхождении в НАТО.
Российская экономика по-прежнему сконфигурирована по гарвардским лекалам, работает не на будущее страны, а на подпитку иных экономик через вывоз капиталов. Российский рубль до сих пор не является и в обозримой перспективе не станет даже региональной валютой. Политика либерального монетаризма, проводимая в стране вот уже почти двадцать лет, лишь усугубляет отставание России от передовых мировых держав.
Интеграционные процессы на просторах СНГ сегодня практически приостановлены: союзнические отношения с Беларусью испытывают значительные трудности, разрекламированный Таможенный союз оказался мертворожденным, многомиллиардные вложения в Украину никак не оправдали себя, Средняя Азия стремительно уходит под Китай, Закавказье — под Турцию, Прибалтика, даже будучи в перманентном кризисе, никак не становится более пророссийской.
Политика "Трубы", демонстрируя определенные успехи в Центральной и Южной Европе, грозит обернуться новым вариантом политики "нефть в обмен на продовольствие": неясно, кто кого этой "Трубой" притянул. Наши же взаимоотношения с Китаем давно де-факто являются ползучей экспансией восточного соседа на нашу территорию и рынки сбыта, демпфированной благообразной риторикой "добрососедства".
Социокультурная сфера заточена под слепое копирование не лучших образцов западного образа жизни и приводит к ситуации, когда главным событием в стране становится встреча ее президента со второразрядным рок-певцом или приобретение главой государства очередного цифрового устройства.
Еще более наглядным примером десуверенизации России являются односторонние территориальные уступки, вроде последних соглашений с Норвегией относительно "спорного участка" Баренцева моря. На этом фоне совсем странно звучит путинская фраза из обсуждаемого выступления: "У нас огромная территория, самая большая в мире — территория России. Больших стран по территории в мире нет. Россия — самая большая. Отсюда и проблем много".
Сначала суверенитет — затем Развитие.