Александр Арцибашев -- Три века Тагилки

Александр Арцибашев -- Три века Тагилки

ПОДВОРЬЯ, где держат коров, видно с улицы. В межень лета мужики спешат вывезти сено с делян домой. Перед тем, как убрать под крышу, воз разваливают у ворот, чтобы траву протянуло ветерком. Таежное сенцо не сравнить ни с каким другим, с него и молочко куда пользительней, нежели с сеяной "зеленки".

На закате солнца стучу в сенцы крайней избы у лесовозной дороги. Вдали в синей дымке горные увалы с возвышающимся Денежкиным камнем; воздух густой, бодрящий.

В этот угол поселка Калья я в детские годы редко заглядывал. У нас было два стада. Разные выпаса, разные пастухи. В целом не меньше трехсот голов, да еще телята. В каждом доме свое молочко, мясцо, картошка. Без запаса в этом суровом краю не выжить.

На мой стук отозвался женский голос, послышались шаркающие по половицам шаги. Щелкнула задвижка, и в дверях появилась сухонького вида пожилая женщина. Знакомимся: Екатерина Ивановна Степанова. Завожу разговор о подворье:

— Всех своих коров помните?

— Ну как же! Первой была Зорька. Небольшого росточка, ладная, смирная. Худо только — надой небольшой, литров десять. Продали. Купили Марту. От нее надаивала два ведра, но вкус молока не нравился. Приглянулась Белянка. Вот уж хороша была корова! "Снимок" на крынке толщиной в палец. Пятнадцать телят мне принесла. Не могла нарадоваться ей. Когда состарилась, привели на двор Вербу. Потом была Ночка...

— Какой породы?

— А кто знает?! Должно помесь холмогорки и черно-пестрой. А вот Белянка была тагильской породы. Слыхали про такую?

— Не только слыхал, но и сам вырос на молоке тагилки. Нашу корову звали Милка.

— Тогда можете судить-рядить...

— Действительно, молоко отличалось высокой жирностью. Выпьешь стакан вприкуску с краюхой хлеба — и сыт!

— Ага, правильно! — согласилась собеседница. — Белянку свою часто вспоминаю. Больше таких не попадалось. Пошла мода на голштинок, но те не приспособлены к нашей местности. Два-три отела — и отправляют на мясо.

— Кто из соседей держит живность? — поинтересовался я.

— У Халевиных корова и бык, еще у Юры Удовицы, Колесовы купили телочку... Стадо поредело. Голов двадцать пять, может, наберется на весь угол.

— Да и на нашей стороне полтора десятка.

— Ну вот. Старики уйдут — вовсе не останется ни одного двора с коровой...

КОЕ-ЧТО ОБ ИСТОРИИ тагильского скота мне было известно. С освоением железорудных и медных месторождений в конце XVII-начале XVIII веков на Урал нагнали много приписных крестьян с разных мест России. На заводах выдавали так называемую "месячину", в которую входили мука, крупа и соль. Но где разжиться мясцом и маслицем? Ответ напрашивался сам собой: разводить живность на своих подворьях. Под сенокосы отводили лесные вырубки, луга по речкам, росчисти. По всей видимости, первоначально здесь появились холмогорки. Отбирали наиболее продуктивных коров. Укоренился обычай: в зимнее время выгонять скот на улицу. Даже в лютые сорокаградусные морозы. Считалось, меньше будут болеть. С малого возраста приучали к суровому климату и телят. Кормежка не ахти: сено да отруби. Летом выгуливали на пастбищах. Таким образом, в течение трех веков велся естественный отбор животных. Большую роль в создании уникальной породы сыграл хороший уход за скотом.

Коров для случки старались приводить к крупным быкам. Из поверенных описей за 1859 год видно, что в Нижне-Тагильском заводе содержалось девять производителей, в Верхне-Салдинском — два, в Висимо-Шайтанском и Черноисточенском — по одному.

Одно время пытались улучшить тагильский скот и путем спаривания с ярославской породой. Так, в 1886 году по наставлению ветеринарного врача Собянина на выставке в Ярославле тагильчане приобрели двух быков, которых использовали как племенных производителей в течение пяти лет. Но приплод от них оказался неважнецким, и от затеи отступились. С 1900 года в Тагил начали завозить голландский скот. Организовали случный пункт. Безусловно, метизация тагильского скота голландским позволила улучшить породу. И, тем не менее, тагилки, походя на холмогорок и голландок, не были точной их копией, а представляли собой нечто своеобразное, похожее на особую породу, образованную под влиянием местных условий. Коровы эти были очень крупными. Масти различной: черно-пестрой, черной, красной и красно-пестрой. Могли идти на поводу хоть у ребенка. Обладали высокой молочной продуктивностью. Часто встречались "сквозницы", доившиеся до самого отела.

На выставке 1913 года была представлена группа отборных тагильских коров. Средний живой вес составлял 423 килограмма, удой — 3011 килограммов, процент жира в молоке — 4,83. К тому времени тагилок уже охотно покупали в Западной и Восточной Сибири, Приамурье. Только за период с 1906 по 1916 год поставили в другие регионы около семи тысяч голов. И платили за них неслыханные в тех местах и в те времена деньги.

После революции 1917 года с изданием Советом Народных Комиссаров декрета о развитии племенного животноводства улучшением тагильской породы занялись более основательно. Создали животноводческое товарищество "Тагилка", в которое вступили жители улиц, прилегающих к Высокогорскому железному руднику и механическому заводу. Селекционно-племенной работой занялся кооперативный племрассадник. Уже в конце 30-х на колхозных фермах от местных коров надаивали за лактацию свыше четырех тысяч литров молока. Товарищество "Тагилка" окрепло настолько, что организовало искусственное осеменение и построило собственный пункт приемки молока. За полтора десятка послевоенных лет довели поголовье коров до десяти тысяч.

Была разработана хорошо продуманная программа улучшения скота "в себе", без метизации какими-либо другими породами. При отборе животных учитывались такие критерии, как молочность, жирность, живой вес, экстерьер, типичность породы. Выяснилось, что прилив крови голландских быков привел к снижению жирности молока. В результате долгой селекционной работы все же удалось сохранить среднюю жирность на уровне 4,1%. У рекордисток этот показатель превышал 5%. К 1945 году поголовье тагилок составляло уже двести тысяч. Помимо Тагила, наиболее активно занимались разведением этой породы в Петрокаменском, Пышминском, Шалинском, Камышловском, Коптеловском, Серовском, некоторых других районах. Всего было более ста племенных ферм и гнезд. Одним из наиболее ценных считалось стадо совхоза "Исток".

В разные годы мне доводилось бывать на фермах многих хозяйств Среднего Урала, но на породу как-то не обращал особого внимания. Считал, что крестьянам виднее, какому скоту отдавать предпочтение. Если судить о сегодняшнем состоянии дел в животноводстве Свердловской области, то на фоне других регионов уральцы выглядят неплохо. Поголовье коров — 118 тысяч. Надой — в среднем пять тысяч литров. Не будем забывать: это крупнейший промышленный центр. Однако сельское хозяйство тут отнюдь не на втором плане. Много прекрасных специалистов-аграриев. Тем более непонятно, почему отказались от местной породы?

ЕДУ В НИЖНИЙ ТАГИЛ. В управлении сельского хозяйства встретился с главным зоотехником Николаем Васильевичем Печеркиным, который много лет проработал в племзаводе "Тагилка". Человек основательный, с большим опытом.

— Приехал сюда после окончания сельхозинститута, — рассказывал Николай Васильевич. — Это было в 1974 году. Центральная усадьба племзавода находилась в поселке "Зональная". Директором был Петр Семенович Рожин. Стадо тагилок насчитывало шестьсот пятьдесят голов. Коровы понравились мне не только внешним видом, но и своей продуктивностью, хотя уже в то время шли разговоры о переориентации на голштинский скот. А что не устраивало? В горнозаводской зоне вечно не хватало кормов. Особенно сена. Ездили косить в Серов, Гари, Ивдель. Сено обходилось в "копеечку". Ну и стали роптать на породу. Помнится, вместе с главным зоотехником-селекционером Ниной Никифоровной Волосниковой отобрали группу коров и начали кормить их вволю. Что вы думаете? Надои поднялись до шести тысяч литров. А рекордистка по кличке Дорогая дала аж девять тысяч литров. Кстати, от нее долго ждали бычка — всё шли телочки, и только восьмым отелом принесла сына. В 1978 году повезли коров в Москву на ВДНХ. От иностранцев не было отбоя. Услыхав про жирность молока свыше 5%, они только поцокивали языками от удивления. По хозяйству среднесдаточный показатель жирности составлял 4,5%. Построили молокозавод. Продукция расходилась влёт. За молоком выстраивались очереди...

— Слышал, что был даже создан совет по тагильской породе. Так ли это?

— Совершенно верно, — продолжил Печеркин. — На Урале и в Западной Сибири с тагилками работали десятки племенных хозяйств. Получил дальнейшее развитие и племзавод. В селе Покровском построили молочный комплекс, в поселке Молодёжный — ферму, где разместили "ремонтных" телочек, а в "Зональном" выращивали племенной молодняк. Ежегодно продавали скот. Приезжали за ним из Пермской, Челябинской, Тюменской, Курганской, Томской областей, Краснодарского края, Удмуртии. В пятом томе сельскохозяйственной энциклопедии про тагилок написано: "Отличное здоровье, воспроизводительная способность до 15-20-летнего возраста. Хорошая молочность с высоким содержанием жира, высокие привесы, приспособленность к суровым условиям климата..." Ну, разве можно было отказываться от такой породы?

— А кому такое взбрело в голову? — вырвалось у меня.

Печеркин развел руками:

— Теперь поди сыщи... Пришло "указание сверху" — разводить голштинов. Принялись завозить нетелей из ГДР, Польши. Наших быков с головной станции никто уже не покупал. Ну и, считай, три века селекционной работы насмарку...

Нельзя сказать, что уральские крестьяне безропотно отреклись от тагилок. Писали начальству, публиковали в газетах статьи о поспешности данного решения. В частности, резко высказался по этому поводу бывший член совета по племенной работе с тагильской породой Юрий Кайгородов. Вот его слова: "Многолетние вливания в тагилок кровей изнеженных чужеземцев привело к тому, что местные буренки утратили ценнейший наследственный признак — многолетнюю воспроизводительную способность. Если еще лет двадцать назад она по общественным хозяйствам Пригородного района составляла восемь отелов, то сейчас только три. Подобная трагедия ожидает и частный сектор, ибо в недавно открытые пункты искусственного осеменения семя тагильских быков не поставляется..."

НЕКОТОРУЮ надежду на изменение ситуации связывали с принятым Государственной думой в 1995 году Федеральным законом "О племенной работе". Им предписывалось продолжить совершенствование отечественных пород домашних животных, создавать высокопродуктивные и экономичные линии и семейства скота. Перечислялись конкретные отечественные породы, подлежащие обязательному сохранению. В числе прочих упоминалась и тагилка. Увы, труд депутатов оказался пустышкой. Вместо совершенствования племенного дела взялись закупать коров в массовом количестве в Западной Европе, Америке, Австралии. По сто-двести тысяч голов за год в рамках реализации национального проекта "Развитие АПК". Но вот что удручает: в целом по стране поголовье коров как убывало, так и продолжает убывать. Если в 1990 году в бывших колхозах и совхозах их насчитывалось 16 миллионов, то сейчас осталось всего 3,5 миллиона. О какой племенной работе может идти речь?! Упало и валовое производство молока.

Министр сельского хозяйства России Елена Борисовна Скрынник предпочитает обычно называть другую цифру поголовья коров в стране — а именно 8,5 миллионов. Приплюсовывает 5 миллионов буренок, содержащихся в личных подсобных хозяйствах населения. Но, простите, какое отношение имеет министерство к частным подворьям? Видимо, говорить правду об истинном состоянии дел в животноводстве просто жутко.

В начале XX века в России не было ни одной губернии, где поголовье коров не исчислялось бы сотнями тысяч. Так, в Архангельской области в 1916 году их насчитывалось 222 тысячи, ныне всего 26 тысяч, в Ивановской соответственно — 292 и 37, Тверской — 759 и 81, Самарской — 405 и 99, Кировской — 469 и 105, Курской — 433 и 91, Ленинградской — 636 и 84, Орловской — 466 и 52, Рязанской — 328 и 76, Смоленской — 460 и 77, Тамбовской — 281 и 50, Тульской — 231 и 47 тысяч.

В немилость попала не только тагилка. Скажем, в северных областях доминировали холмогорки и ярославская порода. Живой вес быков превышал тонну, коров — 800 килограммов. Лучшие удои доходили до 9 тысяч литров. При жирности молока свыше 4%. В Смоленской области славилась сычевская порода. Вес быков достигал 1325 килограммов, коров — 896... Молоко также отличалось отменным качеством. А были еще десятки других замечательных русских пород скота, которые полностью истребили.

В Нижнетагильском музее-заповеднике горнозаводского дела ныне всерьёз подумывают об установке памятника корове-тагилке на туристической тропе Демидов-парка. Одна из сотрудниц музея рассказывала:

— Недавно побывала в Северной Америке. Там на местную породу крупного рогатого скота чуть ли не молятся. Гостям описывают ее достоинства, дарят фотографии рекордисток. А разве тагилка не заслужила такой чести?!

Мне захотелось съездить в поселок Висим, откуда пошла знаменитая порода. Здесь родился известный писатель Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк, автор таких романов, как "Приваловские миллионы", "Золото", "Хлеб", "Горное гнездо", многочисленных рассказов.

В администрации Пригородного района дали машину, и вот, вместе с водителем Петром Васильевичем Греховым катим по извилистой асфальтовой дороге в сторону Уральского хребта. Места изумительные по своей красоте! За одним распадком следовал другой, открывая захватывающую горную панораму; почти вплотную к асфальту подступали матерые вековые сосны; в туманной кисее холодно отсвечивали матовым серебром скалистые наплывы; временами принимался дождь, и всё тонуло в сизой мгле.

Миновали поселок Черноисточенск с заводским прудом. Впереди замаячила плешина Белой горы. Вскоре поравнялись со знаком "Европа — Азия".

— Тут всё грибные боры, — мотнул головой Петр Васильевич. — В выходные дни — столпотворение! Едут аж из Екатеринбурга. Подосиновики, белые, грузди, волнушки, подберёзовики, опята... А ещё растут грибы-дождевики. Снимешь верхнюю плёнку, а в выемке — чистейшая вода, словно из ключа. Зубы ломит. Вроде бы имеет целительную силу, а сам гриб не едят.

— Вы из местных? — поинтересовался я.

— Родился в селе Николо-Павловское. Это в пятнадцати километрах от Нижнего Тагила. И сейчас живу там же с семьей. Никуда не хочется уезжать. Свой дом, огород. Держим поросенка, гусей, индюков, кур. Под боком речка Шайтанка, где можно порыбачить...

— Наверняка имели корову?

— Как без неё?! Ладная, высокоудойная. Помню, попеременно с братом пасли её за два километра в лесу. Всё детство прошло на подворье. Впрочем, как и у других сверстников. Стада в селе было не меньше семисот голов.

— А сейчас?

— Может, с десяток осталось...

— Почему так?

Собеседник сдвинул брови, хмуро выдавил:

— Отбили руки... Разве со скотиной легко? То налогами душили, то огороды обрезали, то принуждали сдавать за бесценок молоко, яйца, мясо. Поди, нынче заставь молодежь вкалывать бесплатно!

— Но вы же держите живность...

— Наше поколение другой закваски. Мне лично больно за русскую деревню. Иметь столько земли, лугов, пастбищ — и кормиться с чужого стола? Не укладывается в голове...

ПОСЕЛОК ВИСИМ раскинулся в широкой котловине. Вокруг покатые увалы, хвойный лес. Сохранилась демидовская плотина. Кое-где еще стоят добротные, почерневшие от времени старые дома на подклетях, в которых жили старатели золотого прииска. Но больше ветхих изб. Останавливаемся у здания местной администрации, бывшего купеческого особняка. По деревянной лестнице поднимаюсь на второй этаж. Пахнет стариной...

Заместитель главы поселка Наталья Васильевна Асхатова встретила несколько настороженно. Стол весь в бумагах, сбоку на приставной тумбочке — одинокий телефон. Рассказывала неохотно:

— В поселке тысяча сто дворов. Жителей — две тысячи. Школа-одиннадцатилетка. Летом много дачников. Раньше был совхоз "Висимский", занимавшийся откормом крупного рогатого скота. Помимо центральной усадьбы было пять отделений: в Висимо-Уткинске, Сулёме, Тагиле, Невьянске, Усть-Утке. Вот уже как десять лет хозяйство обанкротили. Земли выкупил местный предприниматель Владимир Викторович Огибенин. Создал общество ограниченной ответственности "Висимские зори".

— Что у него?

— Триста пятьдесят коров, сеет зерновые. На Висимской ферме бычки на откорме...

— Тагилок не осталось?

Асхатова пожала плечами:

— Ведём учёт только общего поголовья. У частников полсотни коров, а каких пород — не скажу.

— В чей двор посоветуете заглянуть?

— Побеседуйте с пенсионеркой Валентиной Семеновной Федуловой. Давно держит корову. Её дом — напротив колодца. Или к Ашурковым зайдите. Затрудняюсь даже еще кого-то назвать. Тут много старообрядцев — не каждый пустит...

Ферма бывшего совхоза на выезде из поселка. Рядом тракт на Висимо-Утку. Сворачиваем с большака к воротам. На проходной пусто. Впрочем, как и в двухэтажном здании конторы из белого силикатного кирпича. У трактора "Беларусь" копошился с мотором небольшого росточка паренек. Спросил у него:

— Есть кто из начальства?

— Бригадир Ольга Павловна Федулова. Принимает мясо с бойни...

Под навесом мужики выгружали с тракторной тележки мясные туши. У напольных весов увидел симпатичную молодую женщину. Это и была бригадир. Разговорились.

— Отправляем бычков на мясокомбинат в Туру, — пояснила Ольга Павловна. — Сейчас на ферме с полсотни голов, к осени будет больше. Ведем заготовку кормов. Комбайн убирает траву на силос, пресс-подборщик скатывает сено в рулоны. Только бы погода не подвела, в дождь работать нельзя...

— Сколько человек занято на ферме?

— Около двух десятков вместе со сторожем.

— А в совхозе работало шестьсот!

— Но это когда было... Основное производство у нас сосредоточено в Петрокаменском. Недавно отправили туда отару овец в сто голов. Стригли с них шерсть...

— Как настроение у людей?

Она застенчиво улыбнулась:

— По Библии уныние — великий грех. Чего толку жаловаться на судьбу?! Надо жить с надеждой на хорошее. У меня двое ребятишек, их бы поднять...

После фермы я направился к Ашурковым. На душе досада: "Ну вот, и в Висиме не увидел тагилок..." День заканчивался, предстояла дальняя дорога.

Через забор окликнул паренька лет двадцати, работавшего в огороде:

— Родители дома?

Он насторожился:

— А что хотели?

— Поговорить.

— Ну проходите...

Глава семейства Юрий, крепко пожав руку, усмехнулся:

— Думал, опять кто-то с жалобой пришел на нашу буренку... Недавно забрела на поле хозяйства "Висимские зори", так подали на меня в суд за потраву посевов. Ограничились предупреждением. А где пасти? Раньше пастбище было возле метеостанции, теперь территорию огородили. С развалом совхоза все земли поделили на паи, а поскольку я перешел на работу в "Уральсвязьинформ", мне пай не полагался. В лес тоже не гоняй! Не дай бог у какого-нибудь дома оставит после себя блин. С ружьями бросаются!

— А сено где заготавливаете?

— Знакомый водитель отдал в аренду свой надел. Там и кошу. Спасибо доброму человеку!

— Неужели действительно в деревне негде пасти? — засомневался я.

— Такие ныне порядки... Сосед, Сергей Вячеславович Ольховиков, узнав, что меня вызывали в суд, на другой же день заявил: "Ну, пора кончать с хозяйством!" Человек десять порезали буренок....

Молчавшая до этого хозяйка с грустью обронила:

— У нас трое детей. Дима закончил в Нижнем Тагиле пединститут, Лена учится там же на третьем курсе, а младшему, Саше, всего девять лет. Все выросли на своем молочке. Держали раньше еще и овец, кур. Вздули цены на комбикорма. Пришлось урезать хозяйство. Жалко с коровой расставаться...

В УПРАВЛЕНИИ сельского хозяйства Горнозаводского округа я внимательно изучил статистические сводки об итогах деятельности местных сельхозпредприятий. За 2010 год убытки составили 85 миллионов рублей. Семь хозяйств признаны финансово несостоятельными. В том числе ООО "Висимские зори", "Быньговское", "Виктория", "Земледелец", ЗАО "Аятское", "Осиновское", ОАО "Совхоз "Петрокаменский". Поголовье коров сократилось до трех тысяч. В магазинах полумиллионного Нижнего Тагила в основном импортные продукты.

К сожалению, не удалось увидеться с прославленными доярками племзавода "Тагилка" Героем Социалистического Труда Анастасией Никандровной Грязных и кавалером ордена Ленина и двух орденов Трудового Красного Знамени Анной Федоровной Онищенко. Обе в преклонном возрасте и очень переживают за судьбу тагилок, от которых получали рекордные удои. Увы, богатый опыт ветеранов не востребован. А одной из острейших проблем агропромышленного комплекса России в настоящее время является как раз нехватка квалифицированных кадров. В хозяйствах не остается людей. Некому пахать, сеять, ухаживать за скотом. Там, где когда-то колосились пшеница и рожь, паслись тучные стада, ныне на протяжении тысяч верст — пустынные места...

В разговорах со специалистами проскользнуло — будто бы в "Уралплемцентре" всё-таки сохранилось небольшое количество доз семени быков тагильской породы. Отправился в Екатеринбург. Беседую с заведующей отделом по племенной работе центра Светланой Леонидовной Гридиной. Она довольно обстоятельно рассказала о проводимой работе:

— Сейчас у нас семьдесят быков голштинизированной черно-пестрой уральской породы скота. Достаточно, чтобы обеспечить потребность в семени хозяйств Свердловской, Челябинской, Пермской, Курганской областей, Башкирии. Не скрою, спрос упал в разы. Но пока держимся...

— А что волнует?

— Проблем хватает. Хотелось бы, чтобы развитию животноводства уделялось больше внимания. Это одно из самых "узких" мест в сельском хозяйстве. На мой взгляд, следовало бы поднять планку селекционной работы. Методики оценки животных явно устарели. Скажем, инструкция по бонитировке скота не перерабатывалась аж тридцать с лишним лет! Необходимо расширить список оценочных факторов. Идеал — здоровое стадо. Надо отдать должное министерству сельского хозяйства Свердловской области, отказавшемуся от закупок нетелей за рубежом. Это пустая трата денег. Хозяйства сориентированы на улучшение уральского типа черно-пестрого рогатого скота. И правильно.

— Но почему отказались от тагильской породы?

— Затмили глаза успехи заокеанских фермеров, которые надаивают свыше десяти тысяч литров. Никого не волнует, что при этом в корма добавляются различные искусственные стимуляторы. В частности, гормоны роста, которые отнюдь не безопасны для здоровья людей. Молоко же тагилок отличалось отменным вкусом. Эта порода вполне могла бы существовать до сих пор. Кстати, недавно к нам приезжал главный зоотехник управления сельского хозяйства Октябрьского района Пермского края Валерий Михайлович Абсаликов. Приобрел двести доз семени тагильских быков.

— Собирается возродить породу?

— Похоже, так...

По прибытии в Москву я связался по телефону с тем самым зоотехником Абсаликовым. Он удивился звонку:

— Думал, что в столице никому и дела нет до крестьян...

— Как видите, есть... Прослышал, что вы закупили в Екатеринбурге семя тагильских быков. С какой целью?

— Возродить породу. В СПК имени Шорохова уже подрастают полсотни телят, полученных путем искусственного осеменения. Сейчас рассматривается вопрос о придании хозяйству статуса генофондного.

— А от кого узнали про тагилок?

— Еще во время учебы в Пермском сельхозинституте заинтересовался этой породой. Прекрасный скот! Не зря три века крестьяне разводили его. Сколько поколений уральцев вскормили тагилки! Надеюсь, они еще докажут свою жизненность...