«Строка, воспитанная степью»

«Строка, воспитанная степью»

Библиографически первой книгой Бориса Примерова была вышедшая в Ростовском книжном издательстве (1964 г.) - "Синевой разбуженное слово". Но собственно поэтический – и эволюционный – счёт открыл всё же московский молодогвардейский сборник «Некошеный дождь» (1967). Именно с этой книги можно начинать разговор о появлении в русской поэзии имени и автора, не просто занявшего некое «вакантное» место, но вставшего в ряд, который он сам для себя определил и которому до конца был верен, несмотря на частные неудачи (ни один поэт, включая Пушкина, не написал свод безусловных шедевров). Фразы вроде той, что поэт всегда выходит из ряда вон, мотивированы ложной установкой на абсолютную «оригинальность» и настояны на незрелости произносящих. На определённом этапе «строку диктует» не только «чувство», но осмысленное желание принадлежать некоей последовательности, комплексному числовому ряду, как сказал бы математик.

Поэтика «Некошеного дождя» – яркий образец лирики, которую в таком ряду можно признать романтической, а в индивидуальном проявлении я назвала бы эмоционально-интуитивной. Интуиция – свойство души, одномоментное понимание и объединение истин бытия и его отдельных фрагментов без включения разума и интеллекта, словно само собой.

Культура – система нематериальных ценностей. Поэзия – тоже система, куда более лаконичная и стройная, подхваченная и развитая человеком на заре прозрений и сотворений культурных ценностей. Поэзия – преодоление хаоса созвучиями с тех пор, когда человек постиг, что ему эти созвучия подвластны в слове, как природе они подвластны в её цикличности и возобновляемости. Интуитивность вовсе не исключает системности. Напротив – предполагает её как гарантию от ухода в абсурд и бесформенность, что для Примерова было равносильно богооставленности:

Кутаясь в абсурд и пятясь,

От меня уходит Бог.

Один из самых любимых поэтов Примерова – Кольцов – первым отважился привести в систему русский песенный фольклор. Регулярная поэзия – совокупность и нескончаемая варьируемость приёмов. И в стихотворении Примерова с эпиграфом из Кольцова первая строфа является, может быть, наиболее полноценной, практически неотличимой реконструкцией одновременно и кольцовского, и собственно фольклорного приёма:

Окати меня

Алым зноем губ,

Али я тебе

Да совсем не люб?!

Конечно же, на это стихотворение тотчас же была сварганена пройдошливая пародия:

– Боря, свет ты наш,

Бог тебя спаси,

И на кой ты бес

Стилизуисси?!.

Впечатляет непринуждённое соседство Бога и беса, удостоверяющее смежное положение самого жанра. Можно было бы и пройти мимо этого ничтожного факта. Но, с одной стороны, пародия – уже знак некоторого общественного внимания к явлению литературы, с другой – очень часто, особенно когда окололитературная публика не в ладах с языком страны компактного проживания, реконструкцию путают – или сознательно выдают – за стилизацию. Стилизация – это умышленная имитация художественного стиля. Реконструкция – воссоздание стиля на новых принципах. Спародированному стихотворению предпослан эпиграф из Кольцова: «Обойми, поцелуй[?]» Значит, мы имеем дело с совершенно сознательным поэтическим действием. Не противоречит ли это тезису об интуитивной природе поэзии Бориса Примерова? Ни в малой степени!

Философ Жак Маритен (а Примеров прекрасно знал и любил западную философию) писал, что поэтическая интуиция – это «неотъемлемый от поэзии род познания… единый с самой её сущностью». Интуицию Маритен определял как «понятие свободного творческого начала духа. У ремесленника творческое начало духа… подчинено… удовлетворению некоторой частной потребности. У поэта же оно свободно, ибо оно стремится лишь порождать в прекрасном, а прекрасное, будучи трансценденталией, допускает бесчисленное множество возможных воплощений и предоставляет неограниченную возможность выбора». Регуляция этих воплощений и способы осуществления этого выбора и составляют поэтическую систему.

Борис Примеров для своего времени выбрал (в той степени, в которой выбор не ограничивает интуицию), наверное, самый трудный путь – следование традиции и предпочтение частного общему. Последовательность здесь настолько строгая, что иногда кажется, будто традиция начинает довлеть и мешать ходу поэтической мысли. Но каждое следующее стихотворение опровергает идею культурной ограниченности и подтверждает мысль о сознательном самоограничении – вплоть до самоотвержения. Донское происхождение и вынужденная обстоятельствами крестьянская, деревенская закваска («Сельский мальчик, деревенской выпечки…») давали Примерову немалый манёвр и солидную фору. По тем временам, на которые пришёлся пик примеровского творчества, региональность ещё могла предоставить и значительные дивиденды, не обязательно материальные, но всяко выводящие наверх. Но Примеров, никогда не терявший видового начала, никогда не забывавший о своём донском, казачьем происхождении, предпочёл общенациональное, родовое. Образ степи – один из стержневых архетипов его поэзии. В большом массиве написанного это особенно очевидно:

Беспредельная степь

И дорога

Столбовая

Одна

Предо мной…

Здесь явно слышится однозвучно гремящий колоколец, под звук которого «ровное поле», то есть степная дорога, «пылится слегка». Десятки раз в разных контекстах пропевается Примеровым парафраз на темы ямщицких русских песен, как в приведённой цитате. Но «Небесные степи Придонья», «Полночные степи стрибожья», «От Дона поступающая степь», как и другие автохтонные мотивы, всегда уводят Примерова в «былинную длинную степь», в степь державную – «государыню-матушку». Снова и снова возвращаясь благодарно к месту своего рождения: «Мне на дорогу выдали задаток – / Степную неизменную звезду» ), поэт продолжает восхождение к эпосу, вертикально направленную погоню «за всем песенным на Руси». И только в этом сочетании и чередовании местного и общесущностного Борис Примеров становится национальным русским поэтом:

Как сторону свою степную,

Как снег, как вещую слезу,

Неведомою силой чую

Первоначальную красу.

Только так «строка, воспитанная степью» претворяется в поэзию, воспитанную Творением и державной Русью, а степной пейзаж превращается в столбовую дорогу, то есть, согласно академическому словарю, главное направление развития.