На газировку уже не хватит

На газировку уже не хватит

Анастасия Матвеева

Новации в законодательстве, регулирующем развитие малого бизнеса, зачастую делают существование этого бизнеса невозможным, потому что никто не знает, кто он — мелкий предприниматель России

Александр Бречалов, президент «Опоры России»

Фото: Александр Иванюк

С 2013 года вдвое увеличились отчисления в Пенсионный фонд, которые обязаны платить индивидуальные предприниматели. Их размер достиг 35 тыс. рублей. Ходят слухи, что в 2014 году выплаты поднимут еще в полтора раза. Между тем уже нынешнее повышение, по мнению организации «Опора России», созданной для защиты интересов малого бизнеса, нанесло катастрофический удар по микробизнесу, как и некоторые другие законодательные инициативы правительства. Александр Бречалов , президент «Опоры», объясняет позицию возглавляемой им организации.

— Какую роль малый бизнес играет в экономике России?

— Это, наверное, «вкусный» вопрос для всех спикеров, поэтому и ответов — огромная палитра. Я сделаю акцент на простых вещах. Россия состоит из 83 субъектов, и есть, скажем, субъект Москва — крупнейший по количеству жителей и по объему финансов, которые здесь обращаются. Но есть и малые территории: например, село Ягодная Поляна в Саратовской области. И если в Москве малый бизнес объективно не будет формировать большую долю регионального продукта, то в Ягодной Поляне предприниматель — это даже не основа экономики, это — основа жизни в буквальном смысле слова. Социологи рассуждают, почему люди не хотят жить в деревнях, в селах, в малых городах. И объясняют: потому что в крупных городах перспектив найти работу больше. Да нет же! Потому что там нет предпринимателя. Предприниматель — это некая точка сосредоточения жизни, вокруг которой все и формируется. Почему живет та же Ягодная Поляна, где жителей — всего-то около тысячи человек? Потому что там семь предпринимателей, и два из них — ну повезло поселку — достаточно крупных для этой территории. И еще больше повезло, что один из них так любит свою Ягодную Поляну, что не только занимается там производством молока и его переработкой, но и платит за отопление детского сада и школы. Я был в этом селе: там действительно идет жизнь с большой буквы — живые краски, тепло в школе, детвора бегает. На вопрос «Как вам здесь?» — отвечают: «Здорово!» — «В Саратов хотите?» — «Не-е, не хотим, здесь классно!» Конечно, к 18 годам мнение у них может измениться, но это уже другой вопрос. Так что малый бизнес для малой территории — это гарантия того, что она будет жить, не превратится в мертвую.

— А какой он — российский малый предприниматель?

— Спасибо за вопрос: он крайне важен. Я считаю своей ключевой задачей как президента «Опоры России» и, наверное, задачей правительства России создать портрет нашего предпринимателя. Потому что все эксперименты, идущие в последние годы: с 2010 года — введение страховых взносов для бизнеса, с 2013 года — повышение пенсионных отчислений для индивидуальных предпринимателей, так называемый антитабачный закон, нововведения в правилах торговли пивом и алкоголем, — в том виде, в котором они появляются и реализуются, говорят о том, что мы не знаем, каков малый бизнес, и особенно микробизнес. Потому что в основном эти меры негативно повлияли в первую очередь на микробизнес. Банк, запуская новую линейку продуктов, сначала формирует фокус-группы и изучает, насколько актуально это предложение для потенциальных потребителей. Так делает весь бизнес, и такой же подход нужно использовать правительству. И я за собой признаю вину в том, что «Опора России» не представила правительству основанный на социологическом исследовании портрет предпринимателя. Тогда можно было бы уже конкретно ставить вопрос, например: коллеги, на территориях, где живет меньше 5 тысяч человек, надо вообще налоги отменить — пусть они там хоть чем-то занимаются. Главное, чтобы их можно было пересчитать, тогда они будут в цивилизованном поле. Одно понимание того, как малый бизнес привязан к территориям, поставило бы восклицательный знак красным цветом: там, где живет менее 5 тысяч человек, нужно быть аккуратнее с экспериментами, потому что велик риск возникновения социальной напряженности. Да и характеристики бизнеса реальные были бы яснее. Чем он занимается? У него ларечек с оборотом не больше 150 тысяч рублей в год. Так зачем начинать игры с антитабачным законом? Для продажи сигарет должен быть торговый зал — очень хочется услышать мотив тех людей, которые включили этот пункт в закон. Почему торговый зал? В той же Ягодной Поляне или хуторе Тысячном Краснодарского края хоть вагончик стоит, а в других местах и того нет. Надо, перед тем как принять решение, коллективно выехать туда и посмотреть, что там за бизнес — тогда будет ясное представление: то, что они придумали, здесь не растет. Поэтому задача «Опоры России» — до конца марта сделать по крайней мере первый срез портретов микро- и малого бизнеса. Мы подключаем к этому глав муниципальных образований и все наши региональные отделения — сегодня я подписал соответствующие письма им.

— Каковы же последствия неадекватных социальных выплат для малого бизнеса?

— Говорить о последствиях можно де-юре и де-факто. Самое печальное — это последствия де-факто. Главное — однозначно проигрывает государство. По статистике ФНС России, за декабрь 2012 года и январь нынешнего ИП стало меньше на 208 тысяч. Это что означает? Вы думаете, они прекратили торговать или ремонтировать обувь? Да нет, конечно, они это будут делать. Просто вчера в доход государства поступала маленькая (это если сравнивать с доходами от сырьевого сектора) копеечка, а завтра ничего не будет поступать — это раз. Второе — это коррупция на территориях. А третье — к сожалению, какой-то процент предпринимателей действительно закончит свою деятельность.

Проигрыш государства надо наконец как-то подсчитать. Прошло два года с момента замены единого социального налога на страховые взносы. Есть статистика до 2010 года и на 1 января 2013 года — поступления по социалке снизились. Предприниматель же легко адаптируется к любому формату. Еще в 1990-е годы придуманы разные зарплатные схемы, конверты. Мы двигались к цивилизованному формату ведения малого бизнеса, к обелению его. Чтобы можно было развивать альтернативные формы финансирования, возникли площадки на наших биржах для привлечения капитала. Теперь же малый бизнес вновь может быть отброшен к формату работы 2000-х годов.

— Государство, определяя порядок социальных и пенсионных выплат для бизнеса, стремится решать социальные проблемы. Как быть с этим?

— Я согласен с правительством в том, что существуют такие проблемы, в частности проблема наполнения Пенсионного фонда. Мы понимаем, что социальная ответственность — важная составляющая деятельности бизнеса. Мы не требуем все отменить, просим лишь дифференцированно подойти к вопросу, с учетом портрета малого предпринимателя. Вот, скажем, предприниматель Иванов из села Валуйки: имеет оборот 69 тысяч в год и, как отставник, получает 8 тысяч пенсии, то есть живет на 15 тысяч рублей в месяц — довольно состоятельный человек в этом селе. Он чувствует себя относительно комфортно, может даже газировку себе позволить. Новые отчисления сразу выбивают его из этой благополучной категории.

Мы готовы принять участие в решении пенсионной проблемы, наверное, в каких-то сферах нужно повышать страховые взносы. Но надо понимать и то, что при нынешней налоговой нагрузке фермерство мы не поднимем. Тем более что мы сейчас входим поэтапно в ВТО и находимся в таможенном союзе с Казахстаном и Белоруссией. Там очень много налоговых преференций. А экспансия турецкого бизнеса в Россию? Количество предприятий, создающихся здесь турецкими предпринимателями при поддержке турецкого правительства, очень велико. Они получают единовременную сумму на обустройство офиса и возмещение 50 процентов аренды в течение двух лет. Только иди на другую территорию и шей там свои полотенца или тапочки. Как нам с ними конкурировать?

Мне кажется, происходит все так. Есть проблема: допустим, дефицит средств в Пенсионном фонде. Берется 1000 крупных компаний — смоделировали, как на них скажется повышение страховых взносов. Допустим, нормально. Но нужно взять еще срезы 1000 средних компаний, 1000 малых компаний, и для них ввести другой формат начислений. Этого не было сделано.

— Каков приемлемый уровень нагрузки на малый бизнес?

— Мы его не знаем. В области фермерства, я предполагаю, мы должны дойти до ликвидации практически всех налогов минимум на пять лет. Мы же не можем сравниться с инфраструктурой поддержки фермерства в Германии и США. И на этом фоне еще и нагружать их дополнительно социальными взносами по меньшей мере неразумно. У нас для того, чтобы в хозяйстве вырастить свинью, деньги нужны непомерные. Комбикорм стоит дорого, другие корма — мучка, жмых — тоже. Живым весом продать, потому что разделки нет, переработки нет, — выручить можно 4–7 тысяч рублей. Да раскидать это все на год, чтобы тебе еще и на жизнь хватило. Так что для этой категории малого бизнеса нужно мозговой штурм всероссийский провести и создать работающую модель на 20–25 лет. И больше не трогать этих фермеров и ЛПХ.

Предприниматель - это такая точка сосредоточения жизни, вокруг которой все и формируется

Фото: Александр Иванюк

— Бизнесмены, строящие крупные свинокомплексы, скажут, что и не дело фермерам заниматься свиноводством: нет экономии на масштабе, да и условия выращивания в мелких хозяйствах далеки от санитарных норм.

— Это нормально для любого государства: крупные игроки лоббируют свои интересы. Вполне прагматичный подход. Например, олигархи отнекиваются от «последней мили» в подключении к инфраструктуре. Они думают о себе. Конечно, это говорит об уровне культуры и мере социальной ответственности бизнеса, а живет-то большая часть из них не здесь, а где-нибудь в Европе, и им хорошо там. Но для нас главное — не посылать в ту сторону негативных месседжей. Мне лично это говорит о том, что мы отстаиваем интересы малого бизнеса не очень эффективно, но должны научиться. Мы должны объединиться и создать сильную лоббистскую площадку, чтобы профильным министрам или правительству было интересно нас послушать.

Что мешает малому бизнесу объединяться? По России мы двигаем этот процесс лет десять. Вытаскиваем из тюрьмы незаконно осужденного предпринимателя и говорим: вот видите, мы помогаем. Реакция: молодцы, когда у нас будут проблемы, тогда придем. Это отсутствие культуры предпринимательства.

Я уверен, что, если бы на юбилейный форум «Опора России» в прошлом году 100 тысяч народу приехало бы, диалог с правительством был бы тут же, на всех площадках.

— Я видела на вашем сайте результаты исследования предпринимательского климата в России. Там названо много проблемных точек: земельные отношения, инфраструктура… Как на их фоне выглядит проблема с социальными выплатами?

— Она сейчас одна из главных. Если два года назад налоги и их администрирование выпали из списка ключевых задач, то сейчас снова ворвались в этот круг. Хотя с налоговым администрированием ситуация значительно улучшилась, благодаря в первую очередь главе ФНС Михаилу Владимировичу Мишустину местные налоговые органы ведут диалог с бизнесом. Так что это вопрос не к налоговой службе, а к Минфину.

Пожалуй, столь же остро стоит проблема кадров. История всем понятна: в 1990-х была разрушена система профессионально-технического обучения, и сейчас у предпринимателей есть желание и деньги, чтобы заниматься, например, производством консервов, а технологов нет. Но я бы сказал, что проблемы малого предпринимательства кроются и в самом предпринимательстве: очень низкий уровень грамотности. Приезжаешь в крупный город, там человек стонет, что у него 24 процента за кредит, что он взял его на покупку оборудования. Спрашиваешь: а о программах МСП-банка слышал? О программе «Лизинг-грант» Министерства экономразвития? Нет. Желания узнать очень мало у кого. Это тоже проблема кадров. Мы планируем проект под условным названием «Бизнес-академия», будем учить и предпринимателей, и глав муниципалитетов, как работать с малым бизнесом, и помогать в подготовке кадров.

Много кругом говорят о коррупции. Но малый бизнес эту проблему не выделяет: она как бы вшита уже в наш в мозг. Ну и конечно, когда речь идет о производстве, до сих пор подключение к энергии — это проблема. Стоимость высока при недешевом к тому же киловатте, да и сама процедура для предприятий — круги ада. Согласования по земле для строительства — тоже проблема. Вот Ульяновская область (уважаю за это ее губернатора Сергея Ивановича Морозова) просчитала этот процесс. И предложила механизм, сокращающий процедуру согласования земельных участков до трех месяцев. Раньше-то на это могло и несколько лет уйти.

Но социальные платежи сейчас однозначно входят в первую пятерку проблем, препятствующих развитию малого бизнеса.

— Государство все же поддерживает малый бизнес. Но, кроме того что сами предприниматели часто об этом не знают, может, есть какие- то причины, по которым эта помощь не доходит до малого бизнеса?

— Только МЭР дает на поддержку малого и среднего бизнеса по утвержденным программам 21 миллиард рублей. Это существенная сумма, но вы удивитесь, узнав, что не вся она используется. Почему? Потому что не каждый глава региона действительно считает своим приоритетом развитие предпринимательства. Декларативно, на форумах — все за, но реально поставить эту задачу в систему KPI, создать рабочий бэк-офис, который отслеживал бы рост малого бизнеса, мягко говоря, не все стремятся. А интерфейс между бизнесом и государственными программами — это как раз глава муниципального образования. У нас есть прекрасные примеры, просто фантастические. Ирина Акбашева в городе Сатка Челябинской области пробила все стены.

При не очень-то активной позиции губернатора в этом вопросе она — заместитель главы Саткинского муниципального района по экономике — добилась, чтобы Сатку признали моногородом, потому что там расположено крупное предприятие «Магнезит». Они реализовали все программы по моногородам. Совершенно иная ситуация по сравнению, скажем, с соседним Златоустовским районом. Но таких примеров, к сожалению, единицы. Поэтому основная причина неэффективности исполнения государственных программ поддержки малого бизнеса — пассивная позиция глав муниципалитетов.

Мы ездим по регионам, собираем всех глав муниципалитетов и учим их. Мы говорим: смотрите, есть положительный опыт, включайтесь, мы как общественная организация, коммуникационная площадка будем вам помогать. Но прежде всего это должен сделать губернатор. Как минимум ежеквартально собирать совещания по малому бизнесу. Видеоконференции проводить: докладывайте, что у нас там, в хуторе Тысячном, с малым бизнесом? Есть программы, давайте планы, а потом на них он сформирует программу региональную. И в МЭР — на утверждение. Давайте деньги на лизинг-грант, на субсидирование, на гранты начинающим. Вот так должно происходить. А у нас Татарстан берет почти миллиард рублей на софинансирование, а Кубань — 178 миллионов рублей. Потребность другая? В разы больше. Там же проходит трасса «Дон»: 35 тысяч — среднедневная нагрузка автомобилей. Да, есть придорожный сервис, тем не менее с ходу, за год, можно создать 500 новых рабочих мест.

У нас что, достаточно мельниц маленьких, переработок, фасовки мусора? Ниш свободных много. Есть территории, куда хлеб завозится за 50 километров. Сложно поставить пекарню? Никаких проблем — обучить людей да наладить оборудование. Для этого существует программа «Лизинг-грант» — ссуды на льготных условиях. То есть, на мой взгляд, первое и главное препятствие — это глава региона и его команда из глав муниципалитетов.

Скоро у нас финал конкурса «Бизнес-успех», и там мы покажем уникальных глав муниципалитетов, у которых четыре года назад было 20 предприятий малого бизнеса, а сейчас — 386. Никакого волшебства, все тот же инструментарий, что дает государство, — все как у соседа. Только он хочет, а сосед — нет.

— Вы упомянули зарубежный опыт. Что оттуда можно адаптировать к нам?

— Та же Турция: я пока с вами разговаривал, два звонка получил от их бизнес-ассоциации, а там этих ассоциаций — не одна: давайте встречаться, давайте ездить, давайте делать. И еще маленький пример. В Турции при регистрации предприниматель должен купить себе доменное имя. Тем самым они подталкивают развитие IT-рынка. Вы скажете — и так денег не хватает, а еще и домен покупать. Но 20 долларов — это вполне оборимая сумма, зато за тобой домен, и ты можешь его развивать, когда появятся деньги. И тебе уже сразу дают понять, что WEB — элемент твоего продвижения. Между прочим, IT-сектор в Турции развит больше, чем в России.

Шаг следующий, Европа этим живет. Есть такое понятие — сити-брендинг. То есть малая территория, где производится, допустим, как в Ульяновске, красивейшая керамика — такие барыни, купцы… А как об этом узнать? У тех, кто их делает, практически нет средств на продвижение, нет денег заплатить за билборд. Но территория на своем сайте их объединит — «Симбирский сувенир», если бюджет выделит средства. С большого сайта ссылочка на твой домен и на твою визитную карточку, это стоит две копейки. Понимаете, да? Сначала провоцируют на то, чтобы ты взял домен. А тут же ты с этим доменом можешь сделать карточку и влиться в сити-брендинг. «Симбирский сувенир» — это и твои барыни, ложки-поварешки, гармошки и прочее. Продвинуть набор брендов проще под единым зонтиком, это закон. Такой опыт мы уже перенимаем и показываем его и предпринимателям, и главам муниципалитетов.