НАШ СУВОРОВ

НАШ СУВОРОВ

В Евангелии от Луки говорится о том, как к проповеднику Покаяния Иоанну Крестителю приходят воины и спрашивают: “… а нам что делать? И сказал он им - никого не обижайте, не клевещите и довольствуйтесь своим жалованьем”. Удивительная картина - воины, с огнем и мечом прошедшие полмира, на краю владений Империи вопрошают Предтечу Христа и получают такое странное напутствие. Он не говорит: “бросьте службу, не убивайте людей”, а говорит - надо довольствоваться жалованьем, стало быть, не посягать на большее. По Толковой Библии, слово в греческом тексте Евангелия “клевещите”, скорее, ближе к русскому “не доносите друг на друга”. Для военной жизни это не совсем уж чуждая болезнь, разъедающая сплоченность воинов перед лицом общего врага. Недаром грех доносительства и поныне в среде военных училищ считается самым позорным делом. И наконец, “никого не обижайте”. Как может человек, несущий смерть и разрушения, никого не обидеть? Было ли в истории человеческой такое хоть раз?

Александр Васильевич Суворов сказал как-то о своем воинском пути: “Крови пролито много, но мухи не обидел”. Всякий воин, поднимающий меч, знает, что он может от меча и погибнуть. Это закон бытия. За это никто ни на кого обиды держать не может. Но мародерство, издевательства над пленными и мирным населением - все это имеет законное основание для обид. Суворов для этого никогда никому повода не давал, независимо от того, кто был его противник: поляк ли при взятии Варшавы, буйные горцы ли при службе на Кубанской линии. И делал он это не из практических соображений, а потому что своей военной жизнью он исповедовал Христа и от подчиненных своих требовал того же. В его реляциях и наставлениях солдату Господь всегда занимал главное место, он и смысл воинского служения видел в служении Богу. “Солдату надлежит быть здорову, храбру, тверду, решиму, правдиву, благочестиву! Молись Богу! От Него победа! Чудо-богатыри! Бог нас водит, Он нам генерал”. Саму Россию он понимал как Дом Пресвятой Богородицы. Такого явления, как суворовские чудо-богатыри, история не помнила от времен первых крестовых походов, смысл и участники которых были оболганы впоследствии. Суворовский солдат уходил в битву, помолившись и очистив душу. В бою помнил наставления своего полководца: “Вали на месте! Гони, коли - остальным давать пощаду! Грех напрасно убивать! Они такие же люди”.

Сама присяга русского солдата была присягой Богу. И та необычайно сильная Вера воинов творила на полях сражений чудеса, которые в таком изобилии в столь короткий период времени не повторялись более в истории нашей армии.

“Безверное войско учить - что перегорелое железо точить” - это еще одни пророческие слова генералиссимуса. Ибо с падением Веры в русских падали воинский дух и ратное мастерство. Чувствуя приближение кончины, Суворов готовился к принятию монашества. При всей своей славе для него, как и для русского средневекового князя, наивысшим идеалом человеческого служения было иночество. Но Государь направил его в Альпийский поход.

Александр Васильевич - наиболее близкий нам пример христианского воина. Он явил пример служения Богу на поприще, не считающемся благодатным. Почти все боевые действия он вел на территории противника. “Захватнические войны”, - лукаво скажет иной. Наиболее показательный пример службы Суворова - на Кубанской линии. Он имел противником перед собой воинственных горцев и нагайцев. Эти народы отличала варварская манера ведения войны, где хватало и коварства, и крови. Но солдаты Суворова себе этого не позволяли. Вооруженные отряды горцев уничтожались и разгонялись, но аулов никто не разорял и мирное население не уничтожал. Эти суворовские традиции войны на Кавказе продержались довольно долго, вплоть до появления там Ермолова. Вот этот генерал воевал иными, европейскими методами, использовавшими в отношении туземцев двойной стандарт. Тут уже не было суворовского - “они такие же люди!”, зато была тактика выжженной земли. Чуть ли не впервые русские войска были использованы Ермоловым в карательных операциях. И становится понятно, почему эти войны пришлось вести по сорок лет. Появились мюриды, начался газават. Но войну пришлось кончать не по-ермоловски, а по-христиански: победив, но не обидев. Этот принцип был соблюден в отношении Шамиля и его потомков.

Суворов освящал воинские награды в церковном алтаре и в Храме же награждал офицеров, свои награды любил принимать из рук священника. Ермолов врал, что на Бородинском поле швырял Георгиевские кресты на вражеский редут, дабы вызвать у солдат рвение, - за такое могли и на штыки поднять. Общество в то время уже начало отходить от Бога, и потому, как и сейчас, Ермолов снискал к себе отношение как к герою. Но это не свидетельство об исторической правде, а свидетельство упадка христианского духа общества.

Суворову от мертвенного духа своего времени приходилось отгораживаться чудачествами, а иной раз и юродством. На том месте, где Господь ссудил ему находиться, он исповедовал Христа тем, чем, казалось, это невозможно сделать, - воинской службой. Это пример для подражания каждому из нас.

Г. ПАНТЕЛЕЕВ

P.S. В одном из номеров “Завтра” было опубликовано интервью А. Проханова с Н. Хачилаевым. Позиция магометанина, старающегося мерить сегодняшнюю жизнь вечными категориями, вызывает уважение. В сравнении с его взглядом все предлагаемые геополитические и национальные схемы выглядели зыбко, как-то по-детски. Упаси нас Бог, в сегодняшнем нашем духовном состоянии столкнуться с этим миром, с этим мировоззрением. Когда-то на поставленный временем вопрос: “Кто находится под Божией десницей?” - отвечали Суворов и его христианские чудо-богатыри. Чтобы доказать, с кем Бог, всякие словеса бессильны. Доказательство может быть только фактическим - нужно стяжать Бога в душе своей. Дело не столько в военных победах, хотя в войнах творится суд над народами, сколько в победах моральных и духовных. То, о чем Святой Благоверный Князь Александр Невский говорит: “Бог не с сильными, Бог с правыми”. Только это доказательство принимается историей. Именно оно было предъявлено полководцем Суворовым.