4. От Массандры до Сочи «в поисках берега» Проблема Севастополя

4. От Массандры до Сочи «в поисках берега»

Проблема Севастополя

Как бы не выглядели результаты Массандровской встречи в глазах международного сообщества, в Севастополе и на ЧФ их оценили с учетом уроков Дагомыса, Ялты и Москвы. Согласно проведенному среди военнослужащих ЧФ социологическому опросу 65 % ответили, что не считают, что новые соглашения поставят точку в вопросе о флоте. Так в действительности и произошло, хотя поначалу казалось, что Массандра добавит конструктивизма во взаимоотношения командования ЧФ и ВМС Украины. Ввиду настойчивых требований, украинская сторона вынуждена была сменить командующего своими ВМС. 7 октября 1993 года контр-адмирал Б. Кожин, подобно тому, как некогда его соперник адмирал И. Касатонов, «ушел на повышение» в Киев, а его место занял адмирал В. Бескаравайный, сослуживец Э. Балтина по Северному Флоту (были проведены также и другие замены[100]). С его назначением обе стороны надеялись на то, что конфронтация сменится сотрудничеством.

После Массандры. Берега по-прежнему не видно

Осенью 1993-го флот решал свои боевые задачи уже без оглядки на Киев. Это были также миссии на Кавказском побережье, но на этот раз в зоне боевых действий между сторонниками свергнутого грузинского президента Звиада Гамсахурдиа и нового лидера Грузии Эдуарда Шеварнадзе. В отличие от грузино-абхазского конфликта на этот раз подразделения флота действовали в интересах Тбилиси. Согласно официальным сообщениям командования ЧФ корабли флота были отправлены к берегам Западной Грузии для охраны коммуникаций, по которым в Грузию поступает продовольствие из России. 3 ноября 1993 года суда были обстреляны войсками экс-президента Звиада Гамсахурдия. В ответ с кораблей был открыт огонь. Через несколько часов с больших десантных судов «Константин Ольшанский» и «Цезарь Куников» был высажен артиллерийский десант.[101]

Обстановка вокруг флота тем временем оставалась чрезвычайно сложной. Газеты время от времени сообщали о различных инцидентах, связанных с разделом флотского имущества, ответственность за которые стороны возлагали друг на друга.

18 декабря неизвестными был убит начальник пресс-центра ЧФ Андрей Лазебников. Журналисты не поскупились на версии разгадки этого преступления, в основу которых клались и политические и криминальные мотивы. В прессе указывалось также на возможную причастность к убийству украинских спецслужб.[102]

Как указывает Устина Маркус в статье о ЧФ в журнале «Transition»: «Последовавший за массандровским саммитом небольшой прогресс в переговорах по флоту длился более полугода, вплоть до того, как новый кризис спровоцировал очередное соглашение».[103] Это был кризис, связанный с разведывательным кораблем ЧФ «Челекен». 9 апреля 1994 года флотский корабль «Челекен» намеревался покинуть одесский порт. На борту «Челекена» находилось дорогостоящее навигационное оборудование, которое перевозилось из Одессы в Севастополь. Поскольку украинские власти считали все военное имущество, находящееся на территории государства своим, одесское военное начальство усмотрело в этом нелегальный захват украинской собственности. Попытка остановить «Челекен» чуть было не привела к кровопролитию: когда на борт судна попытался проникнуть украинский патруль, командир «Челекена» привел вооруженную охрану в состояние боевой готовности. «Хотя, — как пишет Маркус, — патруль не открыл огонь, инцидент оказался достаточно серьезным для того, чтобы внушить Ельцину и Кравчуку мысль организовать новую встречу 15 апреля, на которой они договорились, что Украина уступит большую часть своей половины флота в счет погашения ее долга».[104] Спустя неделю министр обороны России П. Грачев встретился со своим украинским коллегой Виталием Радецким для разработки конкретных пунктов соглашения. 833 судна ЧФ распределялись следующим образом: Украина получала 164 корабля, Россия — остальное. В противоположность соглашению по флоту не удалось, однако, достигнуть договоренности по его базированию. П. Грачев настаивал на том, что Севастополь должен оставаться базой Российского ЧФ и высказывал мнение о том, что украинские ВМС не должны базироваться в этом порту «и даже, — как указывает Маркус, — в Крыму».[105] Украинская сторона отвергла такое решение и предложила проект совместного базирования флотов в Севастополе. Переговоры закончились без какого-либо успеха в этом вопросе.

Таким образом, стороны непосредственно подошли к очередному «подводному камню» в их взаимоотношениях. Установление Россией фактического контроля над ЧФ как бы сняло с повестки дня судьбу кораблей и подразделений флота и сделало явной ту проблему, которая так или иначе все время стояла за спорами вокруг кораблей — проблему базирования ЧФ, проблему Севастополя. Теперь, когда совместному управлению флотом пришел конец, обострилась проблема его базы и статуса флота на территории другого государства.

Берег, чей он: проблема Севастополя

Помимо трудностей, общих в решении такого рода проблем, в случае Севастополя имелись и дополнительные обстоятельства.

Город был заложен сразу же после присоединения Крыма к России в 1783 году как главная база российского Черноморского флота. В российской империи город-крепость, каковым являлся Севастополь, административно не подчинялся губернатору Таврической губернии и образовывал специальную единицу — градоначальство. В 1854-55 годах и в 1941-42 и 1944 годах Севастополь становился ареной ожесточенных сражений русских войск с войсками англо-французской коалиции и немецко-фашистскими армиями. Эти события закрепили за ним в сознании россиян образа города «русской славы» и «города русских моряков». Севастополь как административно-территориальная единица представляет собой город с обширным округом, занимающий 79,4 тыс. га (больше только г. Москва), с населением 416,2 тыс. человек (данные на 01.01.94.). Производственная сфера представлена 215 промышленными предприятиями. Из них около 40 — крупные производства ВПК — морской завод, концерн «Муссон», приборостроительный завод «Парус». Согласно некоторым источникам 90 % объемов городского производства приходилось на предприятия ВПК, где было занято 60 % работающих.[106] Национальный состав населения города по данным переписи 1989 года выглядел следующим образом: из 393.015 тыс. чел. русских было 292.605 тыс. (74,5 %), украинцев — 81.141 тыс. (20,6 %), из них русский язык считали родным 85,7 % населения.[107]

Согласно Постановления Совета министров СССР от 25 октября 1948 года и Указа Президиума ВС РСФСР от 29 октября 1948 года г. Севастополь был выделен в «самостоятельный административно-хозяйственный центр со своим особым бюджетом» и отнесен «к категории городов республиканского подчинения»(РСФСР). Порядок финансирования городского бюджета определялся соответствующим постановлением Совета Министров РСФСР № 1082. Документы о передаче Крыма из состава России в состав Украины не упоминают о Севастополе, хотя председатель Севастопольского городского Совета присутствовал на церемонии передачи Крыма наряду с председателем крымского областного Совета. Отсутствие должной четкости в документах о передаче Крыма оставляет сомнения в том, передавался ли Севастополь вместе с Крымом Украине в 1954 году. В то же время известно, что еще долгое время после 1954 года Севастополь финансировался из бюджета Российской федерации до того момента, когда 25 апреля 1968 года Совет Министров РСФСР признал утратившим силу Постановление № 1082 (но не Указ Президиума ВС от 29 октября 1948 г.). Именно после этого Указом ВС УССР 1968 года, г. Севастополь объявлялся городом «республиканского подчинения» (УССР). В Конституции УССР 1978 года Севастополь был обозначен как составная часть Украинской республики, в то же время Конституция РСФСР 1978 года о Севастополе не упоминает. Депутаты от города представляли население Севастополя в Верховном Совете УССР, но не РСФСР.

Кроме запутанности вопроса о передаче города одной республикой другой, система управления им уже после 1968 года была крайне сложной. Являясь городом республиканского подчинения и замыкаясь непосредственно на Киев, Севастополь одновременно был главной базой Черноморского флота и по всем вопросам, касавшимся его как города-базы, решения по Севастополю принимались в Москве, отсюда же шло финансирование целого ряда статей городского бюджета. Одновременно по ряду аспектов городской жизни Севастополь подчинялся Крымским областным властям, например, милиция, городской отдел КГБ, прокуратура, районные суды, налоговая инспекция, таможня, райвоенкоматы, служба статистики, органы социального обеспечения и многие другие органы государственного управления являлись подразделениями соответствующих областных структур.[108] Это же касается и места первого лица города в партийной иерархии. Кроме этого, депутаты от Севастополя избирались также в областной совет, и лишь в 80-х годах эта практика прекратилась.

Легко себе представить, какую задачу задавал политикам и военным Севастополь в условиях распада СССР и начинавшегося процесса воссоздания крымской автономии.[109]

20 января 1991 года севастопольцы, как и остальные крымчане, приняли участие в референдуме о статусе Крыма. Как и в целом на полуострове, в Севастополе идея воссоздания автономной республики встретила поддержку абсолютного большинства избирателей. Кроме этого, в Севастополе одновременно с общекрымским прошел и городской референдум по вопросу «Вы за статус Севастополя как главной базы Черноморского флота и города союзно-республиканского подчинения» за что высказалось 93 % севастопольцев. Таким образом большинство горожан выступало за двойное подчинение города Москве и Киеву при сохранении его в составе Крыма. Последнее нашло подтверждение также в кооптации 18 представителей городского совета в ВС Крымской АССР в 1991 года.

Референдум 17 марта 1991 г. так же, как и в целом по Крыму, продемонстрировал желание большинства людей сохранить союзное государство. Говоря об общественной атмосфере в городе, следует иметь ввиду то, что она имела ряд отличительных особенностей по сравнению с общекрымской. В Крыму в целом общественное движение до 1991 года было незначительным, в Севастополе же, как в военном городе, который с 1984 года являлся закрытым для въезда, по существу, не было и особых условий для ее возникновения.

В общественной жизни города доминировали военные круги с их традиционным консерватизмом. Этим консерватизмом была пронизана и деятельность органов городского управления. Крушение привычного порядка вещей, наступившее после августа 91-го, застало Севастополь врасплох. Несмотря на то, что количество русского населения здесь было большим, чем в любом другом городе Крыма (76 %), в Севастополе первоначально не возникло, в отличие от Симферополя, какого-либо пророссийского или республиканского гражданского движения. Для военных кругов пришедшие к власти в Москве «демократы» были еще менее привлекательны, чем украинские националисты, тем более, чем вполне «советский» Киевский истеблишмент. Кроме этого, украинские власти, в отличие от московских, с самого начала проявили известное внимание к флоту. Учитывая кроме этого, что до декабря 1991 официальный Киев неоднократно выражал поддержку идее СНГ, становится понятным, почему Севастополь и флот на референдуме 1 декабря проголосовали за независимость Украины. Результаты референдума по Севастополю свидетельствовали о большой неопределенности в умонастроении людей. Такой же неопределенностью отличалась и политика городских властей.

Оказавшись после распада СССР в достаточно сложном положении, городские власти обратились за помощью в Киев. В начале 1992 года севастопольская делегация во главе с председателем горсовета Иваном Ермаковым побывала в столице Украины, где была принята президентом Кравчуком. Определенная финансовая помощь городу была оказана, а 11 марта появился указ президента Украины «Об органах государственной исполнительной власти г. Севастополя». Этим указом, во-первых, все городские органы государственной исполнительной власти г. Севастополя подчинялись непосредственно центральным органам государственной исполнительной власти Украины, во-вторых, устанавливалось, что компетенция городских властей определяется в соответствии с их статусом государственных органов города республиканского подчинения. Вскоре, 20 марта, был введен в действие Указ Л. Кравчука «О представителе президента Украины в г. Севастополе», которым И. Ермаков был назначен представителем Л. Кравчука в городе. Это решение очень плохо согласовывалось с тем, что лишь год назад Севастополь стал частью формирующейся политической системы Крыма. Новый представитель Президента утверждал, что «Севастополь был и будет в Республике Крым, однако конституция Крыма на него распространяться не будет»,[110] это не помешало ему, впрочем, впоследствии не только участвовать в обсуждении Конституции и Законов Крыма, но и занимать пост заместителя председателя Верховного Совета Крыма и даже баллотироваться на пост президента Крыма в 1994 году.

Что касается подхода республиканского парламента к Севастополю, то в «Декларации о государственном суверенитете Крыма» от 4 сентября 1991 года за Севастополем, как за частью Крыма, закреплялся «особый статус», а в Конституции Крыма от 6 мая 1992 года было записано, что «Особый статус г. Севастополя как неотъемлемой части Крыма определяется соответствующими законодательными актами и не может быть изменен без согласия его граждан». Здесь же указывалось, что «Отношения между ВС и Правительством Крыма с Севастопольским горсоветом и администрацией строятся на основе договора».[111] Неопределенность правового и политического положения города, нечеткая политика местной администрации стали впоследствии существенными причинами его отторжения центральными украинскими властями от административной системы остального Крыма.

Возникшее в 1992 году городское оппозиционное общественное движение также было достаточно специфичным. Мощный толчок его развитию дали события, развернувшиеся вокруг Черноморского флота, и в особенности визит в Севастополь в начале марта 1992 года так называемого «поезда Дружбы» с боевиками экстремистской организации из Западных регионов Украины УНА-УНСО. В течение 1992 года в Севастополе возникло несколько общественных организаций, выступивших за пересмотр существующего статуса Севастополя и Крыма в целом. Это были: городская организация Республиканского движения Крыма (впоследствии Республиканской Партии Крыма), Русской Партии, Всекрымского движения избирателей за Республику Крым. Наряду с этим стремительно политизировались движения и группы, не имевшие первоначально аналогичной направленности — Совет ветеранов, Комитет защиты прав Человека, ассоциация «Экология и жизнь» и др. В отличие от подобных организаций остального Крыма, в идеологии севастопольских групп был более выражен не «республиканский», а «пророссийский» вектор. Большую роль в развитии севастопольского движения сыграли депутаты ВС Крыма и Севастопольского горсовета и прежде всего 72-летний Александр Круглов, поддерживавший тесные связи с российской национально-патриотической оппозицией. Осенью 1992 года он объединил многие группы в Севастопольское отделение российского Фронта Национального Спасения (ФНС), единственную в Крыму организацию, являвшуюся непосредственно частью политического движения России.

В известной мере севастопольские радикалы опирались на поддержку командования ЧФ, которое, несомненно, сочувственно относилось к отстаиваемым ими идеям, однако флотское руководство, особенно после назначения командующим флотом Э. Балтина, старалось не вмешиваться в политическую жизнь города непосредственно. «Флот не занимается политическими играми», — неоднократно заявлял Э. Балтин. Действительно, нам не известно ни одного случая, когда бы командование флота вошло бы в конфронтацию с севастопольской городской администрацией.

В ходе спора о судьбе ЧФ сторонам очень скоро стало ясно, что камнем преткновения являются не столько корабли, сколько инфраструктура флота, а поскольку она чрезвычайно тесно срослась с городским хозяйством, в конечном итоге в центре противоречий оказывается судьба Севастополя. Уже А. Руцкой во время своего визита в город, в апреле 1992 года, высказался в том смысле, что Севастополь должен остаться крепостью России на берегах Черного моря. Летом 1992 года в Севастополе находилась делегация ВС РФ во главе с Е. Пудовкиным, В своем интервью Е. Пудовкин следующим образом сформулировал взгляд российской стороны на проблему Севастополя: «Этот славный город есть и будет базой российского флота».[112] Все эти заявления, однако, довольно трудно квалифицировать как «выдвижение территориальных претензий к Украине», поскольку из них не было ясно, рассматривают ли их авторы Севастополь как российский город, или имеют в виду лишь будущее использование Севастополя в качестве базы российского флота на территории Украины. Российская делегация на переговорах по флоту ни разу не поднимала проблему Севастополя.

Инициаторами борьбы за российский статус Севастополя стали радикальные организации города во главе с А. Кругловым.[113] Именно он обратился 4 сентября 1992 года к председателю ВС России Р. Хасбулатову с запросом, был ли отменен Указ Правительства РСФСР от 29 октября 1948 года «О выделении Севастополя в самостоятельный административно-хозяйственный центр». 25 сентября 1992 года он получил ответ, подписанный зав. юридическим отделом ВС России Р. М. Цевелевым, что «данный указ при передаче в 1954 году Крымской области из состава РСФСР в состав УССР не был признан утратившим силу». Этот факт дал основание ряду крымских и российских политиков говорить о том, что Севастополь на законном основании никогда не передавался Россией Украине и поэтому владение последней городом является противоправным. После этого А. Круглов развернул широкую деятельность, итогом которой должно было стать «восстановление исторической справедливости». Группа А. Круглова готовила специальные документы для информирования ВС России, организовала компанию в Крымской прессе с целью разъяснения и пропаганды своей позиции, а также провела в Севастополе несколько митингов своих сторонников.

Инициативы энергичного депутата Севастопольского горсовета и ВС Крыма нашли поддержку у «национал-патриотической» части депутатов ВС России, таких как С. Бабурин, К. Затулин, Е. Пудовкин, В. Исаков и др. Крупным успехом этой группы стала постановка вопроса о Севастополе в ВС России на 7 съезде в декабре 1992 года. По предложению Р. Хасбулатова, 7 съезд народных депутатов поручил рассмотреть этот вопрос на очередной сессии российского парламента.

Украинская сторона откликнулась на это решение заявлением Президиума ВС Украины 9 декабря 1992 года, в котором расценила его как «очередную откровенную попытку выдвижения территориальных претензий к Украине, грубое нарушение духа и буквы ратифицированных ВС России соглашений…» В заявлении констатировалось, что «город Севастополь является неотъемлемой частью Украины».[114]

К 1993 году экономическое положение Украины серьезно ухудшилось, что не замедлило отразиться на благосостоянии крымчан и привело к резкому подъему крымского политического движения, которое именно в этот период постепенно приобретает известную пророссийскую направленность. Последняя тенденция особенно ярко чувствовалась в Севастополе, население которого было всегда очень тесно связано с Россией. Зимой и весной 1993 года в Севастополе прошли митинги, собравшие, по оценкам их организаторов и прессы, от 1000 до 10.000 человек (особенно крупным был митинг 17 января, в котором, по некоторым данным, участвовало 12 тыс. человек). Митинги проходили под лозунгами: «Севастополь — Крым — Россия», Севастополю — статус главной базы ЧФ», «Представитель Президента Украины — вон из Севастополя». Участники митингов требовали возвращения Украины в «рублевую зону», предоставления русскому языку статуса второго государственного языка, обеспечения права на двойное гражданство. Одновременно интерес к городу стали проявлять и украинские националистические и национал-демократические организации из-за пределов Крыма, которые намеревались провести в городе ряд своих мероприятий. Во избежание возможных столкновений городскому совету пришлось даже на некоторое время ввести мораторий на любые политические акции.

По мере обострения обстановки в Севастополе и на Черноморском флоте все большую активность начал проявлять и Российский парламент, конфронтация которого с Президентом Б. Ельциным постепенно достигала своего апогея. 9 июля 1993 года ВС России рассмотрел порученный ему 7-м съездом народных депутатов вопрос о статусе Севастополя и принял соответствующее постановление, в котором: подтвердил «российский статус Севастополя», поручил правительству РФ в кратчайшие сроки разработать государственную программу обеспечения статуса г. Севастополя, дал поручение Центробанку РФ предусмотреть финансирование соответствующих статей городского бюджета, а также поручил комитету ВС по законодательству разработать соответствующий закон. В постановлении содержалось также предложение к правительству Украины «отозвать передислоцированные в район города Севастополь воинские подразделения».[115]

Решение ВС России о Севастополе вызвало достаточно резкую реакцию Украины, Посол в России Крыжановский сравнил решение с выстрелом Г. Принципа в Сараево.[116] Президент Украины сделал специальное заявление, в котором осудил решение высшего законодательного органа РФ.

В то же время и президент России Б. Ельцин критически-негативно расценил решение парламентариев по Севастополю. «Мне стыдно за это решение, — сказал он. — Надо… последовательно и спокойно решать проблемы ЧФ и его города-базы…».

Тем временем в городе, которого касались исторические решения, страсти накалялись. 16 июля на севастопольской площади имени адмирала Нахимова состоялось так называемое «Народное вече Севастополя», организованное отделением ФНС. В нем приняло участие, по данным милиции, до 8 тыс. человек. Вече приняло обращение к ВС России, правительству и президенту Ельцину, в котором требовало «немедленно назначить в город Севастополь прокурора, начальника службы безопастности и внутренних дел…. прекратить деятельность депутатов ВС Украины от Севастополя, провести выборы в ВС Российской федерации и т. д.». Вече избрало Народный Совет г. Севастополя, в него вошли, по данным прессы, представители ФНС, ПЭВК, Союза Трудящихся и других партий. Возглавил Совет А. Круглов. Почти ежедневно в городе проходили митинги сторонников ФНС. Как сообщалось в прессе, в эти дни была замечена передислокация украинских воинских подразделений в районе города. Позиция городских властей оставалась неопределенной. Чрезвычайная сессия городского Совета рассмотрела вопрос о ситуации в Севастополе. Лишь 7 из 144-х депутатов поддержали предложение одобрить решения ВС России. В то же время, подавляющее большинство проголосовало против привлечения организаторов Вече к административной ответственности. Сессия горсовета констатировала в итоговом заявлении, что «Севастополь, флот, жители города… фактически стали заложниками в большой политической игре руководителей Украины и РФ». Депутаты обратились к президентам двух стран с предложением прекратить формирование на территории Севастополя новых воинских подразделений. И. Ермаков осудил «односторонние решения ВС России», однако фактически признал существование проблемы и высказался за решение ее посредством переговоров.

Атмосфера ожиданий и политического брожения продолжалась вплоть до трагических событий 3–4 октября в Москве, когда был расстрелян «Белый дом» и российский парламент прекратил свое существование, однако и после этого общие настроения в городе не изменились. В конце года даже мэр Севастополя И. Ермаков выступил с письмом, в котором резко критиковал позицию высших украинских властей в отношении политики в рамках СНГ, русского языка и двойного гражданства.[117] Радикализация позиции «первого лица» Севастополя была связана с выдвижением им своей кандидатуры на президентских выборах в Крыму, однако это не принесло ему желаемого успеха у избирателей, которые в большинстве поддержали лидера образовавшегося в Симферополе предвыборного блока «Россия» Юрия Мешкова. За него на выборах в начале 1994 года отдали свои голоса свыше 80 % горожан (т. е. больше, чем во многих других местах Крыма). Севастопольские сторонники блока «Россия» победили также на выборах в парламент Крыма и выборах в городской Совет. Председателем последнего стал Виктор Семенов, заявивший в своей предвыборной программе о намерении «привести в Севастополь Россию». Во время первого тура выборов президента Украины в Севастополе местными властями был проведен опрос населения. Горожанам предстояло высказать свое отношение к размещению в городе главной базы ЧФ. За это высказалось 89,3 % жителей города (всего приняло участие в опросе 187.714 чел.), что подтвердило как тесную связь городской жизни с флотом, так и поддержку большинством населения позиции командования ЧФ.

Одно время в кругах, близких к Ю. Мешкову, всерьез обсуждался вопрос о переносе в Севастополь, как своего рода центр (в 1993 году) политической активности, крымской столицы. Однако «севастопольская версия» общекрымского политического движения продолжала сохранять свои особенности и известную обособленность. Тогда как после победы на выборах Ю. Мешкову фактически пришлось свернуть свой лозунг «назад в Россию», в Севастополе он продолжал сохранять всю свою привлекательность среди политиков. 24 августа 1994 года в день Независимости Украины сессия городского совета приняла решение о подтверждении «российского статуса Севастополя», которое подписал председатель горсовета В. Семенов. Так же, как и решение ВС России, «севастопольский шаг» не имел реальных политических последствий.

С этого момента началась стремительная деградация местного оппозиционного движения. Не видя действенной поддержки со стороны российских политиков, и в то же время ввиду отсутствия реального противника, в упадок пришли общественные организации; избранные в органы власти лидеры занялись внутриполитической борьбой; между тем, Киев постепенно упрочил свое влияние на руководство городской администрации, которая в лице некогда «пророссийского» мера В. Семенова полностью поддержало Л. Кучму в его намерениях весной 1995 года осуществить раздел территории Крыма и ограничить крымскую автономию.[118] В результате, когда 17 марта 1995 года Законом Украины об «Автономной республике Крым» Севастополь был отторгнут от территории последней, это не вызвало какого-либо организованного противодействия со стороны общественных организаций и населения города. Накануне приезда в Севастополь 22 августа 1995 года Л. Кучмы после жарких дебатов в горсовете с его здания был снят крымский флаг, который развевался рядом с флагом Украины.[119]

Тем не менее, попытка Киева окончательно «додавить» оппозиционное движение в Севастополе потерпела неудачу. В августе 1995 года прокурор Севастополя И. Вернидубов подал заявление в севастопольский городской суд о принудительном роспуске т. н. «Российской общины Севастополя» (рук. Р. Телятникова) и закрытии ее газеты. Общине вменялось в вину «инициирование процессов, направленных на отторжение Севастополя от Украины», а также «разжигание национальной и расовой неприязни». Члены РОС отрицали обвинения, говоря, что выступают лишь в защиту своих прав: за восстановление российского телевещания, ведение делопроизводства на русском языке и т. д.[120]