III.

III.

Жора, уроженец Белоруссии, полюбил красотку Надю во время службы в соседней военной части (сейчас на эту часть, пусть и расформированную, но еще обитаемую, молятся - там остался единственный в округе врач). По первому взгляду на брутального, с оттенком Высоцкого, и порядочно проспиртованного Жору естественно предположить, что семья небогата, - однако дом Наумовичей скорее зажиточен - с просторной гостиной, коврами, телевизорами и сервизами в глазурованном золоте, ребенок ухожен, и для нас, нежданных гостей, быстро собирают стол. Здесь ощутим неширокий, но прочный достаток: семья, при всей склонности к традиционному веселию, работает тяжело и много, - пять коров, семь поросят, огород. Три пары рабочих рук в семье - и все сами: растят скот, доят, режут, сажают, копают, продают. Работы невпроворот; раньше Надя ездила на рынок в Пушкино и в Лосинку, теперь стоит на станции. Молоко-творог, сметана, мясо - машины нет, зимой легче, возят на саночках, а посуху - так что ж, и на руках. Клиентура - дачники, проезжие люди. Вся семья встает в пять утра. Они не фермеры - не тот масштаб, это называется «частное подворье», и оно способно обеспечивать семью. Машины, правда, нет; зато есть мини-трактор.

Надя смотрит в окно, кричит:

- Твою мать! Жорка свиней выпустил!

- Бурых? - с надеждой спрашиваю я.

Идем на свиней. Два молодых бурых хряка мчатся по улице резвыми зигзагами, - Жора выпустил их на съемку, попозировать. «Бегите, милые, бегите!» - рычит освободитель. Он необыкновенно горд своей живностью и требует, чтобы я зашла к телятам, оценила, потрогала. Супруга Надя нежна с ним, кротка: «Поспал бы ты, Жора», - «Чего сказала?» - но слушается, идет спать. На Зулином лице восточная невозмутимость, но она расцветает, когда целует мальчика. Все-таки очень заметно, что она горожанка.

- Скажите, пожалуйста, нельзя мне, как ветерану труда с удостоверением, получить у государства одну из тех машин, которые идут в металлолом? - спрашивает, перекладывая бумаги, Евдокия Алексеевна. - Такие, которые пускают под пресс, я видела это по телевизору. Машинку «Оку», мне больше не надо. А то, что получается: я еду в больницу - это тысяча рублей машина - а врач не принимает. Я еду снова, семьсот рублей, а врач меня не принимает. Подскажите, у кого можно попросить - у Путина или Медведева?

Она сидит меж двух окон, меж двух костылей - деловитая, как в канцелярии. И говорит вслед:

- А знаете, только одного хотелось бы: умереть на своих ногах…