Охота и собирательство-Общество

Охота и собирательство-Общество

На правах рекламы

Схемы точек для лечения заболеваний в домашних условиях. www.eledia.ru

Галерист Дмитрий Ханкин больше всего на свете любит самиздатовские книги XVIII века

Некоторые галеристы предпочитают коллекционировать совсем не то, что продают. А другие никогда не продают то, что собирают

21 сентября стартует новый художественный сезон — в ЦДХ открывается старейшая ярмарка современного искусства «Арт Москва». «Арт Москва» — индикатор ситуации на художественном рынке, она покажет, очнулся ли рынок после кризиса. Появятся новые коллекционеры — значит, очнулся. Но они неизбежно будут задавать знакомый вопрос: как отличить инвестиционно привлекательные работы от профанации?

В 2007 году московский галерист и американский гражданин Гари Татинцян нашел на этот вопрос оптимальный ответ. Он открыл выставку «Создай свой музей!», где показал свою собственную коллекцию — от икон до полуразложившегося силиконового манекена Тони Мателли под названием Fuck’d. Таким образом Татинцян пытался доказать: он продает то, во что вкладывается сам.

По-хорошему, у него и выбора-то не было. Его галерея торгует западными звездами, чьи имена ничего не говорят недоверчивым новичкам. В Россию звезды готовы ехать, если их ждет там хоть одна гарантированная продажа. Обычно этим гарантом оказывается галерист.

В этом году одновременно с «Арт Москвой» Татинцян показывает выставку абстракциониста Питера Хейли, которого давно покупает сам. Со стороны кажется: голубые фишки арт-рынка — в личных собраниях торговцев искусством, «посмотри на стены их домов и купи то же самое». Но на поверку оказывается: у арт-дилеров свои тайные пристрастия и далеко не все готовы разделить их со своими клиентами.

Самый буржуазный стенд на «Арт Москве» традиционно у галереи «Триумф», у нее же роскошное помещение в особняке XIX века и пол-этажа в гостинице «Метрополь». У нее же самые дорогие авторы — от Дэмиена Херста до «АЕС+Ф». Совладелец галереи Дмитрий Ханкин впервые показывает свою собственную коллекцию. Вся она — в книжных шкафах.

Он собирает бесцензурные книги: московский самиздат конца XVIII – начала XIX веков, иллюминатские, якобинские самиздаты. «Я обожаю этот жанр. Вот, например, первые издания Герцена. Народники издавали очень много. Я собираю библиотеку молодого марксиста. Не то, чтобы я фанат свободы слова, но мне эти проявления интересны», — любуется коллекцией Ханкин. Больше всего на свете, по его словам, он любит русский XVIII век, желательно ранний: «В русском XVIII веке всегда подкупает некая конечность собирания — 4560 позиций».

На вопрос: «А как же современное искусство?» — он отвечает: «Не обязательно же ведущему хирургу военного госпиталя оперировать солдатиков на дому. Надо отдыхать чуть-чуть от собственного величия и от силы духа собственных художников».

Традиционный мотив — галерист не покупает художников своей галереи, потому что у него нет таких денег. На «Арт Москве» галерея «Триумф» выставляет большую скульптуру Алексея Морозова. По словам Ханкина, он бы мечтал ее купить, но нет свободных средств. В отличие от коллекционера галерист всегда предпочтет вложить деньги в бизнес, а не в личное собрание.

Владелица старейшей московской галереи XL Елена Селина вспоминает, как однажды на ярмарке в Базеле влюбилась в прекрасную работу Уорхола — целующихся Мика Джаггера и Дэвида Боуи. Но не купила: «Дело важнее, чем я сама». Ее коллекция — это подарки художников и знаки сочувствия. Например, картина Авдея Тер-Оганьяна была куплена, когда на него после акции «Юный безбожник» ополчилась православная общественность, а трогательные «Комарики» художника Мареева — когда он увяз в наркотической зависимости. С 2000 года принципиальная Селина берет «картину за выставку» — еще один популярный среди галеристов способ создать свое частное собрание.

Елена Селина купила себе картину Авдея Тер-Оганьяна (вверху), когда на него ополчилась православная общественность

 За последние пять лет на рынке появились арт-дилеры другого типа: они сначала собрали яркую коллекцию, а потом втянулись, и сами решили торговать искусством. Чаще всего это жены богатых мужей, как Мария Салина, директор галереи «Проун», и жена Сергея Кривошеева, совладельца аптечной империи «36,6». Лариса Гринберг, хозяйка галереи Photographer.ru, сначала собирала фотографию в родном Красноярске, теперь продает и выставляет любимых авторов в Москве. Таких, как Роджер Баллен. На выставке Баллена, которая на днях открылась в галерее Гринберг, висят и три работы из ее собственного собрания. Они не продаются: «Я со стен не продаю. У меня пока нет желания отдавать этих своих детей в чужие руки, я в них еще не наигралась».

Бывший банкир и галерист с двадцатилетним стажем Владимир Овчаренко считает, что это непрофессиональный подход. У профессионалов все продается и нет ничего святого: «Мое отношение к этому вопросу такое: если бы я реально оставлял себе что-то, то начался бы конфликт интересов с моими коллекционерами. Они будут говорить, что ты самое лучшее себе оставляешь, а нам отдаешь какой-то трешак. Я могу какое-то количество работ долго держать у себя, потому что знаю — цены на них вырастут».

Владимир Овчаренко собирается жить с полотном Джонатана Меезе, пока не найдётся щедрый покупатель

 Сегодня на стене галереи «Риджина», принадлежащей Владимиру Овчаренко, полотно Джонатана Меезе. Овчаренко готов пожить с ним бок о бок, пока не найдется щедрый покупатель. Каждый галерист мечтает, чтобы этим покупателем стал музей, но не каждый готов делать музеям дорогие подарки. Так, несколько лет назад величайший английский галерист Энтони д’Оффей подарил свою коллекцию галерее Тейт. Музей был в восторге. Нечто подобное попытался в начале нулевых сделать и Марат Гельман, подарив свое собрание Русскому музею. Овчаренко комментирует этот жест так: «Сейчас Гельман, наверное, кусает локти. Он дарил, когда еще рынка не было, а сейчас все эти вещи денег стоят. Подумать только, их же можно было бы хорошо продать».