Вместо послесловия. Письмо читателя. Андрей Чертополох – Алексею Павлову

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Вместо послесловия.

Письмо читателя.

Андрей Чертополох – Алексею Павлову

Здравствуйте, Илья!       

Рад Вашему ответу. Постараюсь рассказать поподробнее, насколько это  возможно в одном письме.

1998 год, мне 31 год, приехал в Москву к своим друзьям. Сумку благословясь сдал на Курском вокзале в камеру хранения на пару дней. В ней как раз и был ижевский ПМ в кобуре без патронов. Как водится, с друзьями прошло не пара дней, а пара недель. Пора к маме под Пятигорск. Приезжаю на Курский, забираю спокойно сумку, ну, доплатил там пару копеек и иду к переходу на метро Чкаловская. И тут начинается детектив (Джеймс Бонд нервно курит), мне потом даже весело по этому поводу было: шесть человек в штатском берут меня в правильное такое кольцо и спрашивают, предьявив корочки, а хде ваши документы? ась? А вот мои документы! - смотрят. А шо это у вас в сумочке?- и характерными такими жестами руки за левый борт пиджака. Ну, я-то уже не маленький, понимаю откуда ветер (это потом на Бутырке я понял, что приёмщики багажа на Курском просто хотели посмотреть, а что это у меня в сумочке, и тупо сдали). Я и говорю почти спокойно: пистолет. Потому как пистолет мне перед отьездом подарил мой друг, который учился в школе милиции на тот момент, и то, что его носить низя, я, естественно, не знал. Ну нет разрешения, ну не посадят же! Ага, это я так думал. А как Вы помните, это был год детской олимпиады в Москве. Ну, так вот, посмотрели они на пистолет и - пройдемте! А чтоб не пройти, мне бы, дураку, начать гнать про то, что, мол, нашёл, вот к вам иду, а я как дуся мой, к маме, мол, еду, пусть будет. Оформляли недолго, опись, протокол, до утра в обезьяне в дежурке, потом следователь за 15 минут врубился в ситуацию и открытым текстом сказал: было бы бабло - ушёл бы совсем, был бы с московской пропиской - ушёл бы по подписке о невыезде, а так будь любезен в цугундер и на ИВС. И тут начался ваш Йотенгейм, а я был не готов, больше того: я знал, что я не сильный человек и всё будет ужасно. Но как мы порой себя не знаем!  На ИВС камера даже не со шконарями - с кроватями, а вместо решки небольшое окно под потолком, закрытое толстым куском плекса. В хате один человек без возраста, поздоровался, я рассказал как есть. Он тут 2 недели, взят по розыску, но поскольку не говорит, кто и почему, его держат, пока не идентифицируют, в общем тревожный для них человек без имени, возраста и лица. Я ему до сих пор благодарен: на вопрос, что делать на тюрьме, он ответил одной фразой: будь собой и ничего не проси. Всю неделю либо спал, либо развлекались с ним пытаясь устроить побег, тот ещё цирк был. Из листа газеты им была скатана удивительно тонкая трубочка длиной в полметра, и мы делали ветродувку, он держал зажигалку, а я, поскольку занимался дайвингом, никогда не курил, лёгкие были будь здоров, дул в эту трубку, стараясь попасть на самый кончик пламени. Говорят, такой штукой можно даже решку перерезать, получается малюсенькая такая, с иглу, аргонная сварка. Но наше стекло не резалось, а плавилось, и всё, что я смог сделать, это прожечь почти насквозь дыру величиной с копеечную монету и глубиной около сантиметра, дальше пламени не хватало а стекло было гораздо толще. На том и похерили это занятие. И слава богу, наверное. Ну, потом автозак, и вот она Бутырка, а человек без лица так и остался. Я тогда еще не знал, что есть разница между тюрьмами. Как положено, расспросили, обшмонали, и вот, представьте, Илья, такую картину: Бутырская тюрьма во всей своей  красе, и тут я, 184 росту, 72 кг, в кожаных штанах на шнуровке, косуха с выбитым на спине орлом на фоне американского флага, чёперы на высоком каблуке и волосы ниже плеч, после ИВС не мытые, не чёсаные, всклокоченные. Так вот меня должны были как минимум постричь. Ага, фигушки, пупкарь, сука, решил приколоться, очевидно. Медичку молодую я помню, очень симпатичная, с пустыми, без всякой мысли и выражением непроходящей брезгливости глазами. Это она, видя меня голым, всего в катышках от тюремного одеяла (как я на ивс ни пытался их смыть, они проникали под одежду и намертво прилипали к потному телу - духота и сырость), спросила, больше прошипев: “Ты что, бомж!?” - хотя стоимость тряпок на мне была раз в 10 больше её месячной зарплаты. Сказочная, короче, сука. И вот такое чудо с новым матрасом, шлёмкой и кругалём (ложку почему-то не дали), заходит в хату 153. Ну, там всё, как у Вас в книге, писать не буду, скажу только, что после разговора с Яшей Картоевым, смотрящим за хатой, мне предложили ненавязчиво так, во избежание дальнейших вопросов, сбрить хайра, и вся хата, я сейчас только это понимаю, с интересом смотрела, что я скажу. А я что, с ними ж неудобно, брейте, говорю. Потом уже, когда беседовали за жизнь с Яшей, он мне сказал, что, когда меня увидел, подумал: “Ну, вот, наконец-то настоящего пидора завели”. И я был собой, просто арестант, каких тысячи. Но были провокации, и на предмет пилотки подьезжала группа грузин. Позвали к себе, предложили печенья, конфет. Я сказал – благодарю, не хочется (был дан совет не просить, но я ещё и слушал). Начали обычный развод, а есть ли девушка, я сказал - жена (я на тот момент уже 14 лет был со своей женой вместе, дочке было 10 лет). Они - а как с ней спишь. Нормально сплю. А расскажи. А нечего рассказывать. А ты пизду целовал. И тут какой-то тумблер сработал, я вообще был уже к тому моменту в состоянии грогги, воспринимал себя со стороны, и черта характера была, да и сейчас ещё хуже - чем больше давят, тем больше взбрыкиваю. Говорю: “А ты у своей?” Началось лёгкое движение, их где-то человек двенадцать между двумя шконарями, и вопросы типа “ты что-то попутал”. Я, говорю, не попутал, но разговоры о сексе с близкими людьми считаю невозможными для себя. Интерес ко мне пропал, когда я довольно нагло сказал одному на очередной вопрос - ну расскажи, как с другими трахался, я же не спрашиваю, как твоя сестра занимается сексом. Был я недалеко от пиздюлины, но судя по всему больше окучивать меня не стоило, что-то было, наверное, в глазах. И потом до суда ко мне уже с такими вопросами не подъезжали. Был ещё случай, когда ушлый кекс пытался развести  меня на предмет уборки в хате, мотивируя это тем, что мол нужно делать полезное для хаты, я и тут повёл себя достаточно нагло, сказав, что я и дома-то не убирался, вон бомжи есть, иди их окучивай, а пользу я могу принести, хочешь, вот нарисую что-нибудь, но в хате уже был художник. Потом незаметно как-то попал в семейку. Саня был мошенником, статья 159, поддельные векселя, а второй, имени не помню, его другом по воле, не подельник. Помогло ещё то, что когда спросили, кто я был на воле, сказал - программист. Много было просьб – расскажи, как банки грабить. Долго приходилось обьяснять, что это только в кино так всё просто, но контингент был тот ещё, и все считали, что я просто засухарился. Были пара человек, с кем я ночи напролёт говорил обо всём, там так мало людей, с кем можно просто говорить обо всём. Были моменты, когда я гонял. К следователю меня не водили, дело-то на двух страницах, взяли – сознался, сиди, жди, и, когда рассказали за сидельца, который восемь лет сидит за судом, тогда начал гусь улетать реально - могли все 2 года продержать. Пока не попал в семью, был на одной баланде и пайке, не сложно было, я по жизни-то без режима питания обходился, да и мог довольствоваться малым. Всё-таки не прошли даром тренировки в бассейне ВМФ в Киеве - КМС по подводному ориентированию и подводной стрельбе. Это теперь знаю, что диверсантов готовили, не все попадали. Не курил, тоже плюс. Вот в семье и отдавал белый хлеб пайковой и сигареты, какие удавалось стрельнуть,- если не куришь, не факт, что не угостят, а общались со мной люди, у которых этого было пусть не в достатке, то хотя бы достаточно, чтоб угостить. А потом был день, когда робот расскрыли и хозбанда эдаким неслабым караваном начала заносить баулы немеренных размеров и в ну уж очень неприличном количестве. Потом занесли огромадный двухкамерный холодильник. Это из другой хаты тусанули к нам Аркашу Ангелевича. Дело Березовского и Аэрофлота. И я увидел, что в тюрьме могут быть свежие овощи и фрукты, копчёности, икра, сыр и копчёные угри, я уж не говорю про белый хлеб. Продуктовки ему приходили почти каждый день. Аркаша каждый день как на работу в шортах и рубашке с утра до вечера ходил к адвокату на ознакомление. Вот с ним мы и проводили бессонные ночи в разговорах: это он из всей толпы в сто двадцать рыл меня вычислил. За волю говорили, за книги о религии. Аркаша тогда ОШО увлекался, я же католик, в теософии весьма шарящий. Жаль, не долго это было, последний месяц перед судом. Вот и ещё один человек, который мне там помог, сам того не ведая. До сих пор не знаю, чем у него всё закончилось. Суд у меня был, благодаря моим друзьям, пятнадцать минут, спросили только, виновен не виновен, дали год условки, и я пошёл по холодку. Перед судом получил пендаля от Яши лично. Но на этом всё не кончилось, а только начиналось, но кто об этом мог знать. Если интересно, скажите, расскажу дальше, просто, Илья, я ведь не писатель, боюсь, утомляю я своим нескладным слогом.

   С Уважением и пожеланием всего наилучшего, Андрей.

Здравствуйте, Илья!

Продолжу, с Вашего позволения.

И вот я за дверями Басманного суда! После невообразимо долгих почти шести месяцев, это сейчас понимаю, что был на экскурсии, - что делают в таких случаях? На Бутырке разное слышал, кто сразу к барыге - таких очень много, кто "куплю костюм с отливом, туфли-лодочки и в Ялту”, кто по бабам. Я всегда знал, как поступлю. Я сел на ближайшую лавочку, выключился, чтоб не видеть никого - успею на людей насмотреться, поднял голову и смотрел в небо на облака, на его синеву и просто молчал ни  о чём, не думая просидел так с полчаса, потом поверил. Ещё очень хотелось бутылку пива - но опять же теперь успею, без фанатизма, Андрюша, без фанатизма. И многое тогда поменялось. Нет, вероятнее всего, поменялось ещё там, на тюрьме, но тогда не имело смысла проводить анализ, жизнь одним днём загадывать категорически нельзя. Осознание того, что я очень сильный человек, что не сломался, хотя вариантов, сами знаете, - каждую минуту. Не съехал крышей. И ехидное такое злорадно-зловещее чувство в сторону родной пенитенциарной системы (а вот хрен вам, суки, теперь я тюрьмы не боюсь), то есть я понял, что начнись всё сначала, будет уже не так. Страх ушёл. Осталось стойкое осознанное нежелание туда попадать, но уже не страх. Я вышел из раздвоения, я не смотрел на себя со стороны. Я был свободен, и понимаешь это, только потеряв и обретя свободу. Ладноть, хорош с лирикой, всех чувств не передашь. Еду к маме. Москва обрыдла, и раньше-то не очень любил. Мама под Пятигорском, есть такой посёлок Комсомолец. Надо становиться на учёт. И вот снова наши доблестные менты (что интересно, я сейчас к ним отношусь вполне лояльно, но ведь правда, что большинство ментов – менты, а как петух в жопу клюнет, так милиция). Идиётов, короче, везде хватает (насмотрелся я и на братву, живущую якобы по понятиям, но об этом позже). Так вот приезжаем с мамой в Новопавловск, а УИН там, я, понятно, уже во всей красе, только ко всему прикиду добавилась кожаная бандана, хайров-то нет, весь в серебре, куча цепочек и кольца на каждом пальце, весь в коже. Ну, почему так стойко людей встречают по одёжке?! Я всегда стараюсь увидеть глаза. Там всё, если знаешь, как смотреть. Ага, значит, появляется эта сказочная гнида майор Борисов, - жил, кстати, в том же посёлке и хорошо знал мою мать. Ага, новый хулиган приехал, - это он мне. Ну, нельзя так, слышишь, начальник, ты где хулигана видел, разобраться вначале не климат? и в полголоса себе под нос: сука тряпочная, - маманя зашипела, типа успокойся. Я, маманя, извиняйте, но, как человек измученный нарзаном, не могу позволить к себе такого отношения. И нет бы мне, дураку, успокоиться. Я ещё до тюрьмы иногда так развлекался, когда сталкивался с правоохранительными органами и играл с их званиями, безобидная мне виделась шутка майору сказать товарищ младший лейтенант – звёздочка-то одна, ну, не служил я в армии, звания путаю. О, как это для них болезненно оказывается. Ну, пообщались, поняли, что радости от общения будет мало, и стал я раз в месяц ездить на отметку. А эта сука-майор денег не просил, знал, что в колхозе у всех проблемы, колхозники по сорок рублей в месяц тогда получали. Маманя-то у меня с северов, дом двух-этажный, два гаража, 19 соток земли, но у таких просить денег, видно, было себе дороже, и прикиньте, Илья, насколько мелочный кекс был, брал с отмечающихся канцеляркой, тетрадки там принеси, пачку бумаги, набор фломастеров, ручки, короче всякую лабуду. Ну и мне проехался, мол парень ты неплохой, принеси (блядь, удели внимание по возможности) канцелярки, конверты, ручки. Не, говорю, я и так на маминой  шее, не вариант. Ладно, тогда, говорит, ты же электронщик, принтер почини и следующий месяц можешь не отмечаться. Хрен с тобой, золотая рыба. Профилактику сделал, а принтак затрапезный, ещё минолта, игольчатый, щяс таких и не выпускают, больше намучался. Ну, а тут меня по девчонкам тоска заела, жену с дочкой безумно люблю. Спасибо, говорю, мама, но сил  моих нет. Она – тебе ж отмечаться, я говорю – херня, один месяц всего остался, чё будет-то, и свалил на севера. Ну, и живу себе, жену люблю, дочь ращу, водку с кумом, он у меня мировой судья, трескаю. Работаю, понятно. Тут как- то пришлось терпилой пройти в клубешнике, девять охранников по беспределу лицо как бульдозером срыли, а в травме же не спрашивают, следак сам приходит. Ну, сбил с клуба кум пара копеек, на том и порешили. Военник я тут восстановил, для устройства на работу-то надо. Спросите, Илья, а на кой я Вам про это всё пишу. А то, что всё это время я нахожусь в федеральном розыске!!! Опа, и никто не знает, эта мразь майор даже маме не сказал, что федералку обьявил, ну вот есть такая категория людей, вот  у вас домик в два этажа, 19 соток земли, а сынуля ваш уголовник, рецидивист практически, сбежал фактически из-под надзора, и пять лет мы с ног сбились, обыскались, шкерится где-то и беспредельничает небось, нарушая демократическую законность. Короче, ну не ищет меня никто на севере,  да и кому я нужен за месяц неотметки?! В нашем городе лояльные менты. Либо сразу отстанут, либо денег очень больших попросят и опять отстанут, либо ты всерьёз попал, все мы не виноваты, но чаще ведь есть за что. Я на Бутырке от одного кекса в грызло чуть не огрёбся когда его дураком назвал, он спросил, почему тут сидим, я сказал потому, что дураки, и я и он тоже, умные в тюрьму не попадают. Яша не позволил в табло получить. Беспредела мало у нас. Ну и вот, тут в семейной жизни очередной кризис, как без этого?! Мы с супругой жопка к жопке и кто дальше прыгнет. Мне хватило зубной щётки и пары белья, и поехал я к знакомой девчонке в город Омск на пасху. 2003-й, в Омске начало мая, снег ещё не думал сходить, но уже стабильно плюсовая темпиратура +1 - +3, по ночам -10, нормально, Сибирь. Дома-то ещё до -15 днём бывает. Короче, прилетел. Гы, на самолёте, кстати. Федералка срока давности не имеет, а я на авиалайнере, короче, в каких можно компутерах я был засвечен. Устраиваюсь в гостишку, и нет бы в частную, бабло ведь было, да Настя хотела чтоб сэкономил, ну и устроился. Погуляли по городу, к храму сходили, пасха, блин, тепло, все напряги в сторону отошли, и в гостишку в час ночи где-то, вина бутылка испанского (люблю больше, чем французские, за терпкость и солнечность), виноград, сыр, маслины, короче, джентльменский набор, и только я вышел из душа - стук в дверь, открываю в полотенце – ёбсть – жопа, наряд с автоматами, всё как положено. Чертополох? Андрей Николаевич? Документы есть? Нате, гады-немцы, понял уже, что по мою душу, тока вот понять, за что, не въеду. Поехали, собирайся, а девушка кто? Я говорю, вы, ребята, чтоб такие вопросы задавать, вначале скажите, я на кой вам сдался. И тут как обухом по голове: Вы, Андрей Николаевич, в розыске. Вежливые суки попались. Вообще Омск ментовской до жути город и беспредельный донельзя, людей на наручниках за окна вывешивают, гирю в 32 кг в грудную клетку бросают, это если к рубоповцам или в ОБНОН попадёшь , а со мной, сука, всегда вежливые! Но никакой информации о розыске, и пипец, за что и почему. Один потом сказал, он Настю ко мне в обезьянник пускал за бабки, 1000 рублей за полчаса в кабинете с вещдоками, сказал, что есть факс, что нахожусь в розыске, и никакой информации, будут ждать документы. Ну, торое суток в обезьяне - на выходные приняли, суббота, воскресенье, а в понедельник куда меня девать?- документов ни по факсу, ни как нету. Тюрьма сказала: хрен вам, не возьмём мы его, а вдруг он потеряшка?- от жены сбежал, а мы его в камеру, нет уж, держите у себя до выяснения. ИВС говорит: не-не-не, нам он тоже не нужен, где мы его держать будем, держите у себя (это я из разговоров ментов понял, так что действительно не знают, что со мной делать, задержать нужно, а вот что дальше). Потом определились, тусанули на ИВС. У, как я полюбил Омский ИВС, Илья. Вы меня поймете. Судимость у меня есть, значит с первоходами мне нельзя, с иногородними, читай эмигрантами, мне нельзя, с судимыми, сука, тоже низя, а вдруг я действительно потеряшка. Сплошная для ментов головная боль. Не, они не угадали, я же уже прошёл через эту систему, я был занозой в заднице. Селят меня, в связи с вышеперечисленным, в одиночку, вместо параши выварка, хорошо хоть с крышкой, на этом удобства заканчиваются. Хата угловая, три шконаря, шоколадки (сварные полосы), на стенах шуба, угол обледенелый от потолка до пола, не иней, причём, а реальный лёд на стене, ни белья, ни тепла. Жопа! Воду наливают в пластиковую бутылку, её экономишь - и на ночь вместо подушки - спишь по часу- полтора, потом ходьба перед роботом, приседания, чтоб согреться. Благо, пайка была шикарная, ИВС кормился с соседней столовой, и кормили там в основном суточников, так как на тюрьму отправляли быстрее, чем за сутки, утром навезут из обезьян, в 16 на тюрьму. Как раз закон вышел, чтоб не дольше двух месяцев за судом, и тюрьмы разгружали спешно. Время от времени попадали ко мне, когда в соседних хатах напряг был. Так я у одного кекса прочёл правила содержания в ИВС, его ознакамливали, а забрать, похоже, забыли. Во, бля, да меня на прогулку обязаны выводить. Короче, из развлечений -  усиленная зарядка по утрам раздетым по пояс, и пофиг, что холодно, потом согреюсь. Ходьба круглые сутки и писанина. Жалобы на незаконное задержание, не говорят же, козлы, за что. И письма, которые никто не отправляет. Писалось на всём, чем можно, спичками: ручку и бумагу давали только для моих постоянных кляуз. Раз в неделю дают зубную щётку, пасту, мыло (моё всё хранилось наверху, в хате низя) и в баню. Это словами не скажешь. Петь надо. Чертополох!? - на пороге пузатый мент Серёжа. Безвредный, но просить о чём-то, чаю там заварить, бумагу дать – голяк. В баню идёшь? КАНЕЧНА!! Бля, как ты там купаешься? Да клёво, начальник, - аж скрипишь. Ты мойку-то не забудь отдать, бля. Ты ещё и бреешься там? Я б не смог так! Ещё яйца простудишь! Ну и ходи, Серёжа, грязный как свинья, а я уж как-нибудь так. Труба без душа, из неё вода из Иртыша. Вся баня. Никто не говорил, что на ИВС вода горячая должна в душе быть. В помещении +12 и вода градуса 4. Я под струёй стою, ору и моюсь, удержаться, чтоб не орать, трудно, потом ничего, фыркаю, бреюсь, чищу зубы раз в неделю, но приятно, чёрт возьми. Нужно ещё мойку разломать успеть, пока Сережа не пасёт. Все вроде, в хату, чаю попить. Чертополох! Мойка где? Выкинул. Вон на дальняке посмотри. Ладно, пасту давай с щеткой. Серёж, возьми у меня там чай, завари. Ага, щяс . Ну, возьми себе полпачки. Нефиг баловать. Ладно, фигня, другого с продола попрошу. Покурить!!! В 33 был первый инфаркт (вот она когда выстрелила, Бутырка), не пил ведь, вообще не курил. После этого сказал, а с чего, собственно? Конец один. Трубку мою мне в хату опустили, правда, вынули охладитель, он якобы металлический, а пару раз отметали на утренней проверке. Потом возвращали, пока не привыкли к тому, что трубку курю. Каждое утро: жалобы есть? А как же! Не говорят, за что! На прогулку не водят! Чай не опускают. Вот Прокурору по надзору, вот начальнику ИВС будет так, и дальше голодовку обьявлю. Всё будет. А в хате шмон. Смешные вы, менты, ну что тут за ночь появится, я ж тут один. Положено! Ну-ну, вам делать нечего, ищите. В конце концов за 48 суток одиночки на ИВС я один раз был обколот медиком: сердце остановилось. Написал кучу жалоб и таки два раза по 10 минут вместо положенных полчаса был на прогулке. Утро, новая проверка. Чертополох! К стене! На тюрьму поедешь. Документы на тебя пришли! И чё там пишут? А хрен! Доставить по месту запроса. Вот спасибо, вот просветили. А это уже, родной, головная боль тюрьмы, теперь ты у них будешь. Ну, блядь, давайте уже на тюрьму, может, хоть там скажут. Ага, щяс! Поедешь вместе со всеми в 16 00. А компот. Ну ты, Чертополох, вообще офигел! Ты уже за тюрьмой, на тебя пайки сегодня нет. Вот же хоть мелко, но насрать, менты, короче. Ладно, пакетик с чаем и мыльнорыльными. Чаю, кстати, неслабо накопилось с каждой дачки. Табак, два блока сигарет. Настя часто приходила, только вот не виделись ни разу, и письма, которые просил передать, она так и не получила, хотя там кроме люблю, куплю и полетим, ничего не было. Квитанция о бабках. Ладно, едем на тюрьму. Централ знаменитый, ещё Достоевский там сидел. Транзитка! Люди как люди, смотрящего нет, есть смотрящий за продолом, транзитный корпус отдельно от самого централа. Чаю, сигарет на общее отдал, табак, ребята, извиняйте, даже не угощаю. Пообщался с людьми, на этап тусанут когда, не понятно, но долго сидеть не будешь, это точно. Так и не знаю, за что, - розыск, никто не говорит ничего. Две недели спишь, ешь, разговариваешь с людьми, общак менты от хаты к хате носят, нормальная тюрьма, не голодная. Вечером ор стоит, вся тюрьма чемпионат Европы по футболу смотрит, днём магнитофоны со всех хат, на улице-то уже лето. Правильная, короче, тюрьма. Чертополох! С вещами! О, Андрюха, на юг едешь, так, значит, к маме везут или в Москву, этап на Тюмень. Автозак, столыпин. Шмон на тюрьме, буханка хлеба, две банки килек. Шмон в столыпине. Народу как сельдей, но хотя бы есть где сидеть, ага вот и Залим, с которым  познакомился на сборке, его из Казахстанских тюрем по месту проживания досиживать строгий. Бывший баскетболист, сидеть ещё 6 лет. Едем вместе. Я потом много строгих и полосатых видел, с общим режимом даже сравнивать не стоит. Тюмень, подняли в хату, думали надолго, суток не прошло - на этап. Едем до Свердловска. О, Екатерининская ещё тюрьма. В Ёбурге двое суток на транзитной сборке, огромная хата с крытниками, тараканы чуть меньше лодони. Крытников никто не трогает, а вот тараканы обыкновенные не коричневые, а прозрачные. Ёбургский централ насквозь чёрный, ежедневно в разные концы через него проходит 10000 человек. Нас на сборке человек 300, кто-то постоянно уходит, приходит, этапы запускают, растасовывают. Хавать будете? Будем! Пока добрались до решки, килька с черняхой уже кончилась, запасы в основном чай  и курёха. Илья Ты любишь борщ? Не, такого борща ты не ел в самом крутом кабаке( давай уже на ты, если не против). В шлёмку вываливают целяковый окорочек, свежая капуста, свежие, правда не резаные, целяковые помидоры, немеряно жира плавает сверху, картоха чистая, без глазков, бульон прозрачный, скорее даже щи, но вкус борща, потому как заправлен чесноком, и нам говорят, что это ещё не самое клёвое, что бывает на ёбургском централе. Шо ж вы тут едите, если таким "баландосом" транзитку кормят. А и рыба свежая есть и фрукты. Нормально. Короче, тюрьма не голодная, не беспредельная, менты не лютуют, хозбанда бошку не поднимает, дабавки?- да легко, только в нас уже не лезет, вот жалко, что человек не верблюд, потому как следующий пункт Пермь, не по дороге, но уж очень надо было нам в этот аппендицит. Я увидел людей из Треблинки, Дахау и Майданека. Пермские зоны страшные, лесоповальные, голодные, где макароны просто без ничего как продукт - это уже деликатес. Они ехали с больнички опять на зону(сука, вспомнил и линзы затуманило)- скелеты с затравленными глазами, не желающие никак сопротивляться, смиренно ждущие - чего? – может, даже смерти. Я таких людей не видел больше нигде. Они молчат, даже между собой, чуть-чуть что удалось узнать. Это жуть, они там хуже рабов, они даже не мусор, сука, как при Гитлере, они недочеловеки. Это пермские лагеря, а мы на тюрьме. Гороховая каша! Если её на Бутырке можно было есть, она порой была весьма неплоха, то здесь - безвкусное месиво с брусками сырой свёклы. Ели из этапа единицы. Сухим пайком дали только хлеб по две булки. Ох, нифига куда нас. Забрали через 3 часа. Так не было нигде. Автозак подогнали вплотную, так, что из дверей сразу в вагон. Граждане заключённые, вас приветствует доблестный Волгоградский конвой! Поздровляем вас с тем, что Вам конец! И это был таки он! На шмоне я не отдал очки, мне сказали, что повесят их на окошко вместе с отметённым чаем и сигаретами. Ага! А на дальняк с моими -9 ты меня водить будешь?- зажимаю очки в кулаке. Начкар - редкостный гондон! Что, Чертополох, запрет не сдаете?! А пошёл ты. Тоже мне запрет - очки! А вот мы тебе дубинала натрия! А я хрен валил на твой дубинал! Ты моё дело видел? Ты его в конверте запечатанном получил, я вот сейчас на суд приеду и выйду, а тебе хана, потому что там уже я писать буду! Было б на тюрьме, ещё не известно, как обернулось, а тут столыпин, слышат все. Короче, очки они не забрали, погнули оправу слегка, а я огрёбся по рёбрам неслабо, поимел фингал и потерял половину зуба, благо, был нарощенный, и за боль зубную в дальнейшем можно было не переживать. От Перми до Волгограда ехали две недели, нас перецепляли где-то, мы отстаивались, тут вроде в Ульяновск на ценрал собрались, потом отменили. Курить нельзя! Поилки не включают, воду разносят раз в сутки, на дальняк водят ровно на одну минуту в сутки, поссать успеваешь, остальное не знаю как ( ссали в бутылки, народ постепенно начал сатанеть). Кончилось всё грандиозным кипежем, когда мы стали раскачивать вагон, даже девчонки, хотя с ними караул был помягче, и то бузили. Под конец всё же разрешили курить и пить давали, из хавки булка хлеба на три дня. Всё. Волгоград. Из 42 этапников 38 рапортов. Неслабый был конвой, каждый рапорт - это карцер, у кого на тюрьме, у кого в лагере. Чертополох! Год рождения, статья, почему рапорт на тебя? А Ницше вслух цитировал. Здесь тоже цитировать будешь? - и понял я так, что сейчас лучше не стоит, нет. Волгоградский централ - беспредельная мусорская тюрьма, она и территориально находится в красном поясе (регионы, голосующие за коммунистов), тюрьма, где рулит хозбанда. То есть, может там и были воры, дороги и прочее, только вот не слышал я о таком. А вот за месяц, что там был, насмотрелся беспредела, и били людей по беспределу и крысили откровенно, причём обосновывая это по понятиям. С меня тоже игровые пытались камелоты снять, поменять на очень модные и новые кроссовки, я предложил снять с мёртвого. Земляк, ну ты же с севера на юг едешь, а мы на север, нам нужнее. Кому нужнее, это ещё вопрос, а вот не земляк - это точно; а чё тебя на юг везут, а чё у тебя за статья 222 ч. 4 (а тогда оружие на юге всем прицепом шло, чеченская война всем, кто с югов, довеском шла, 1 часть), а у меня аж 4, это ж шо ж такое, если вторая - это взрывчатка, 3 - сбыт и хранение, тяжесть больше и больше. А это я, пацаны, гаубицу в Арабские Эмираты продал, а вот вопросы ваши уже достали, странные какие-то вопросы. Долго кружили, уже вроде и п....... собрались давать. Да тусанули их на этап. Кстати, "эти глаза напротив". Это ведь про волгоградский централ: на дальняк там выводят по утрам, остальное время на парашу, 6 очек по три друг напотив друга в низкой нише, так что пробираться нужно гусиным шагом с уже спущенными штанами, иначе никак, шестеро практически касаясь коленями друг напротив друга, и человек 30 в узком коридоре перед этой картиной ждут своей очереди. После оправки стучишь в тормоза, можно ещё минут 40 простоять, пока откроют. Хавка всегда одна  и  та же - гнилые овощи, картоха мороженая, капуста склизкая, то ли мёрзлая, то ли солёная. Гадская тюрьма, при мне отдубиналили нашу хату за то, что баландёру не понравилось, как с ним разговаривали, и он нас вломил продольному пупкарю. А этапа всё нет, в основном все этапы на север. Тут пошла толпа из Краснодарского края - это их губернатор договорился с пермским - тот ему лес, а он ему рабсилу в самом прямом смысле. Хотя уже действовал закон об отбывании наказания по месту жительства. Почти через месяц этап на Ростов. Там быстро и без приключений, хотя говорили, что если бы ехал через Астрахань, то опять тот же волгоградский конвой. Из Ростова до Минвод и уже на автозаке до Пятигорска! Конечный пункт. Тут я узнаю наконец, что сразу после обьявления меня в розыск месяца не прошло - был суд! Без меня, понятно, и была вменена перережимка с условки на лагерь, причём срок отсидки в Бутырке не засчитали. То есть, часы пошли по новой с пасхи этого года. Пришла мама, разохалась, я успокоил, как мог, и сказал, что нужно ждать лагеря. Хата была послесудовая, народ уже без гусей, все с приговорами после суда ждут лагеря, уже можно и пошутить и подурковать, тюрьма для всех кончалась. А в лагере, и ежу понятно, легче. Кто касатки писал, кто баулы комплектовал. Разный народ. Там весёлого много было. Смотряга сухарился от зоны, догадываешься, наверное, почему, но беспредела на хате не было, как и пидоров. Много было народу с Чернокозово. Тюрьма в Чечне. Её как раз растасовывали, уж очень много там накуролесил ОМОН. ИВС местный переделали срочняком в тюрьму, набили боевиками, вместо тормозов роботы, как в обезьянах и у смертников. По продолу проходит омоновец в маске, других там не было. Вопрос: cколько человек в хате? Ответ 8. Выстрел!!! Я, блядь, спросил сколько человек в хате!!!! 7. Это лишь один из эпизодов. В хате народ в основном наркоши за штакетину, деревенские. Гуся задавил, курицу или козу украл, наловил у соседа мешок с нутриями, вместе пропили, соседа потом жаба задавила, тиснул заяву. Ну, или террористы без трупов на себе, тогда много боевиков сдавалось. Хата – подводная лодка, от нас дорога только вниз на тубонар. Почта редко через прогулочный дворик. Соседняя хата – бывшие мусора. И вот уже конец сентября, этап в лагерь. Есть на 147 километре от Прохладного в 15 км от Чечни булавочный укол на карте - посёлок Дыдымка. Три дома в шесть рядов, живёт в них лагерная обслуга и собственно сам лагерь. К лагерю нарезана хренова туча земли, на которой работают лагерные мужики якобы для нужд лагеря. Хозяин и зам по тылу - вот для кого всё это колосилось и тучнело. Карантин. Медики, психологи и начальник адаптационного отряда. 2 недели в этом отряде, потом по другим отрядам, в зависимости от твоих желаний, возможности, опасности и долбанутости,  потому  что в 5 хозбандовский и пидорский отряд попасть можно было именно по последней причине. За баландой кто пойдет? Невинный вопрос! Ведь интересно пройти по зоне, каждый отряд залокален, высмотреть знакомых да и просто пройтись без конвоя. Вот двое и пошли, как просили, бачок с хавкой принести. Я? Не пойду я: старенький, у меня сердце. Кто уборку будет делать? Давай ты, Чертополох.  Не, пацаны, я болею, я вон лучше пацанам, что за баландой ходили, по сигаретке дам, пусть они моют. Пацаны в отказ, нет полы нам "не приемлемо" (не люблю теперь это слово, совали его, надо не надо). Нет уж, пацаны, вежливо им так обьясняют, вас весь лагерь видел с казанами. И вот тебе уже 5 отряд по определению. Других ещё спрашивали. Мне время тянуть некогда. Я к начальнику отряда хочу, мол узнать, что и как со мной. Ну, он мне всё уже в деталях расписал за Борисова. Ясно, теперь, командир, мне отсюда выйти надо! Мне ж удо положено, вот и давай, а по моей статье на удо уходят по 1/3, то есть через 4 месяца. Ну, понимаешь, удо это ж не так просто. А тогда лагеря растасовывали пачками, и деньги брались ментами не за освобождение. Когда говорят, что за бабки выкупили, я смеюсь: кто ж будет так тупо подставляться. Деньги берут за то, чтоб ты до срока удо в просак не попал, потому как с нарушением. Карцер, шизо, пкт – пока не пройдёт срок снятия взыскания, ни о каком удо речи не может быть. Ну, и вот, говорю отряднику: Магомед Убайдулаевич, цена вопроса? Он мне: парень, это ж дорого для тебя, успокойся, короче, вон маманя твоя пенсионерка приедет, на свиданку положняковую сходишь и сиди себе, какое тебе удо. Я его понимаю, зона, блин, - наркоманы, гусекрады и алименщики - что у них на воле есть. Тут ещё психологичка при тестировании: ты кем работал? Я программёр, электронщик. Она: да, был у нас тут хакер в 11 отряде, так и не смог с моим кампухтером разобраться. Я, говорю, барышня, не хакер, я в железе разбираюсь немножко, а компутеры в магазине собирал. Ладно, позову, как нужно будет. Ну, ну. Я к отряднику: вот телефон, позвоните! Письмо долго идти будет. Через день Убайдулаевич вызвал меня на длительную - 3 дня - свиданку ( в лагере положняково, если нет косяков 1 длительная, 1 короткая и две дачки, одна продуктовая, одна вещевая. Сразу после тюрьмы мама приехала. Короче, щяс я с тобой три дня, потом домой и через день опять приеду. Говорить боится громко: зона всё-таки. После свиданки отрядник вызывает к себе: говорил я с твоей мамой, договорились мы, что она позже приедет, насчёт удо не переживай, в конце месяца комиссия, пойдёшь по холодку. Я так понимаю, что мама порешала.

Через день: Чертополох!? Ну! Загну, на длительную! Андрюх, ты ж тока ходил? Это семейники. Саня – конокрад (реальный, за то и срок поимел и сказал: выйду - всё равно коней угонять буду! Я, если вижу лошадь, не могу спокойно мимо пройти. Мужику 45 лет, а с одной верёвкой за 40 километров пешком за лошадью мог пройти). Второй, Женька,- за хранение наркоты, старый планокеш, 48 лет, но шило в жопе. Семья приличная, дочь – медалистка, жена любящая и хозяйственная. А вот, ну, в кайф Женьке у себя на даче селекцией заниматься. Только для души, Андрюха, только для души, у меня на ёлках знаешь какие шишки были? - Мичурину работать надо. Хотя радуются, что на свиданку иду, потому как маме строго было сказано: прима, Пётр1, самосад и сладкое с чаем. Сахар нельзя, чтоб бражку не ставили, а варенье можно, но в пластиковом пакете, хочешь, сразу ешь, хочешь, попробуй пронеси на зону практически в карманах. Прима вся, часть чая (мама так и не поняла разницу между грузинкой и индюхой) - шли на общак. Пётр - семейникам, варенье и карамельки - семейникам. Саня не просил курево, зато сало и лук с чесноком – это его, а Женька - это кубики, супы-концентраты, консервы. Так вот и в семье всегда всё было, и семьи на воле не особо страдали, я ж понимал, что у них не так легко по сравнению со мной. Ну, а тут мне вообще попёрло! Прихожу я к маме на свиданку, она мне говорит: Убайдулаевич обещал удо в конце месяца за 5000, я привезла, после свиданки встречусь, передам ему. Настроение тут у всех, понятно, радостное. ... Открывается дверь, на пороге зам по тылу со свитой. Чертополох, бля! Ну, я. (Мама, вижу, на измене). А ты в компьютерах разбираешься?! А что надо-то? Да вот мне домой компьютер привезли, настроить его надо и подсоединить аккустику. Говно вопрос, вот с мамой пообщаюсь, привозите, я настрою. Не, парень, прям щяс. И за зоной. Мам, я не долго. Короче, двух недель не прошло на зоне, а я уже с личным конвоем вышел за зону! При зарплате в пара копеек даже у зам по тылу комп у него по тем временам тысяч на 60 тянул, тока на кой он ему в той глуши, где даже нета нет. Ну, не суть, подсоединил я ему аккустику, поставил ХР, ерунду всякую, драйвера, всё работает, давай, говорю конвою, назад. Жена зампотыла суёт пакетик, и зам по тылу говорит: ты вон под дерево сходи, выбери. Картина маслом: возвращается с промки часть лагеря, а у шлагбаума Андрюша под автоматом с воли с двумя огромными арбузами и пакетом консервов, тушёнка без сои, рыбные. Вот так я весь отряд арбузами накормил. Прихожу к маме, она плачет: я думала, тебя надолго, а тут решётки на окнах, меня не выпускают. Потом отрядник говорит, что офигел: мать так быстро всё сделала. Ну, откуда ему знать, что это у них 5000 – деньги, а на северах у нас за такие деньги даже не чихнут. А мама у меня вообще человек простой, либо вопрос решается, либо нет. Но и тут не обошлось без Йотенгейма. Чтоб выйти по удо, нужно 13 срока, в моём случае 4 месяца, но по закону по удо можно выйти лишь отсидев в лагере не меньше полугода, и это уже по половинке, и выходит так, что мне нужно месяц ждать до полугода, а потом ещё месяц-полтора до следующей комисии, а под эту я подпадаю, но срок не позволяет. Слова Зампотылу, когда я уходил на волю в ноябре: бля, а хто ж мне компутер настраивать будет (делал это я с регулярностью раз в две недели, так как мелкий регулярно всё портил, а старшенькая мечтала разобраться в фотошопе). Может, говорит, давай мы тебя по 2/3, а то давай до конца, тут до мая-то рукой подать. Вот такие люди. Я сел и вышел, а они всю жизнь там, для него даже не было грамма сомнения, что он сморозил глупость. Много было в лагере занятного. Видел я маски-шоу,  плановый полугодичный шмон, когда прячется всё, и везде, вплоть до дальняка, и так же благополучно находится. Много было курьёзов, много смешного, и баланда с червивым мясом и попкарский безпредел, но лагерь - это не тюрьма. Я освободился в ноябре, уже было холодно, степь продувалась ветрами, я в трениках и тонкой рубашке, но мне было начхать, я хотел на волю уже по-настоящему, уже я не вернусь. И не зарекаюсь, просто не вернусь, есть такая уверенность, как, наверное, и ты, Илья, знаешь, что не быть тебе больше там, но что я знаю точно, - ни я ни ты не боишься больше этих жерновов. Это не наше, не дом родной, как для других, но и не страшный лес из сказки. Теперь знаем, где лучше поставить палатку, где можно съестным разжиться, и по каким дорожкам ходит серый волк. Ну, вот вроде как мог, коротенько. Если что ещё интересно – спрашивай. Вообще рад нашей переписке. Да, хочу спросить. Есть ли третья часть Йотенгейма. Если нет, то хотя бы в двух словах, что было дальше? Пиши, пиши, если будет желание поболтать или что серьёзное. Всегда рад, и Удачи тебе, Илья. Андрей.