Путь в Аргентину

Путь в Аргентину

— И что, не было даже никаких версий о том, почему такое могло произойти? — спросил я Ральфа после того, как он закончил свою историю.

— Предположения-то были, только они противоречили законам исторического материализма, — раздраженно отозвался Клеменц. — Бывают, понимаешь, такие люди, которые считают, что исторический материализм — это то, что есть в школьной программе, а чего в ней нет, уже антинаучно. Из-за таких вот бюрократов…

— А что за предположения? — не слишком вежливо перебил я Ральфа.

— Перебивать старших есть величайшее неуважение, — назидательно произнес Клеменц. — и этот человек еще хотел заниматься подготовкой наших журналистов!

— Кубинских — это уже «наших»? — изумился я.

— Да, это моя новая родина, и вряд ли я отсюда куда-нибудь уеду, — ответил мой собеседник. — Но давай ближе к делу — тебя ведь больше интересует Хане, не так ли? Так вот, было предположение, что он движется по оси времени навстречу нам. Так сказать, из будущего в прошлое. В смысле, из нашего будущего, которое для него — прошлое, в наше же прошлое, которое для него — будущее. Поэтому он и помнит все, что, по нашим меркам, будет, и не помнит то, что уже было. Поэтому он и молодеет, вместо того чтобы стареть…

— А такое возможно? — искренне удивился я.

— Ну… — Ральф задумался, — ручаться, конечно, не буду… Ты когда-нибудь слышал о контратайме?

Я отрицательно покачал головой.

— В общем, я сам в этом не очень-то разбираюсь, — признался Клеменц. — Суть в том, что есть гипотеза, согласно которой в других галактиках время течет не так, как у нас, а навстречу нашему. Гипотеза вполне научная, к фантастике никакого отношения не имеет.

— И именно это и происходило с Хане? — торопливо спросил я.

— Не-а, не совсем, — покачал головой Ральф. — Ты знаешь, что такое контратайм? Это что-то вроде кинопленки, прокрученной задом наперед. Человек идет пятками назад, еда вываливается у него изо рта, чистая посуда после мытья становится грязной… Так это выглядит для обычного человека. Но Хане был вполне нормальным. Он жил как все, ел как все и ходил как все. Отсюда есть вторая версия…

Ральф помолчал, пригубив рома.

— Какой-то нацистский эксперимент. Сам знаешь, они и сверхлюдей пытались создать… В общем, может, Хане — из таких? Ввели ему какой-нибудь состав, заставляющий организм омолаживаться. Побочный эффект — пророческий дар. Ну или наоборот, как угодно. Правда, медицинские обследования ровным счетом никаких отклонений — включая генетические — у него не нашли…

— А такие эксперименты ставились? — спросил я.

— Почем я знаю? — отозвался Клеменц. — Я озвучил тебе версии. Обе вызывают много вопросов и возражений, но других просто нет. А по поводу экспериментов «Аненэрбе»… ты и без меня знаешь, куда податься и кого спросить.

Естественно, я знал, о ком идет речь — о Гансе-Ульрихе фон Кранце. С Кранцем мы познакомились совсем недавно, но уже успели оказать друг другу немало услуг. Он неизменно консультировал меня по вопросам, связанным с нацистами, я — по всем проблемам, которые интересовали его и в которых я мог ему помочь. Сам Кранц — сын эсэсовца, бежавшего после войны в Аргентину и хранившего немало жутких тайн Третьего рейха. Со временем Гансу-Ульриху надоело быть преуспевающим бизнесменом, каковым он являлся большую часть своей сознательной жизни, и он решил разгадать все тайны, которые хранил его покойный батюшка. И надо сказать, весьма преуспел в этом вопросе…

Откуда знали друг друга Кранц и Клеменц, мне так и не удалось выяснить. Оба, словно сговорившись, уходили от ответа. Впрочем, мне это было не так уж важно. Важнее другое — Кранц действительно прекрасно разбирался в тайнах Третьего рейха. Значит, далее мой путь лежал к нему. Вот только стоило ли мне покидать Остров свободы? Или надо было еще немного отсидеться? Клеменц склонялся ко второму варианту — по крайней мере, пока я физически не приду в норму. Он же — по своим каналам — узнал, что с моими друзьями в Париже все нормально. Их, похоже, держали под наблюдением, но не трогали. Может, преследователи действительно потеряли мой след? Найти меня после того, как я приземлился в Гаване, действительно было практически невозможно.

Несколько дней подряд я гулял и отдыхал, стараясь поменьше думать о делах. Пока что у меня было слишком мало информации для того, чтобы прийти к каким-то более или менее обоснованным выводам. Где-то через неделю, вернувшись после продолжительной прогулки в домик Клеменца, я обнаружил его рассматривающим какую-то небольшую книжку.

— А, вот и ты, турист! — не слишком любезно обратился он ко мне. — Возьми, это тебе.

С этими словами он протянул книжицу мне. Я взял ее в руки. Черт возьми, так это же паспорт! Причем аргентинский. С первой же странички смотрела моя физиономия. Звали меня теперь Аурелиано Сендеро — надо будет выучить, черт побери. Физиономия у меня довольно смуглая, так что за латиноамериканца я сойду легко. Язык… что ж, буду держать его за зубами, а для повседневного общения словарный запас у меня вполне достаточен. Я пролистал паспорт — в нем оказалось несколько действующих виз, в том числе и шенгенская. Я поднял глаза на Ральфа.

— Подарок от Кранца, — ухмыльнулся он. — Откуда и как вся эта роскошь, не спрашивай. Вернее, спроси его самого, если хочется. А у меня для тебя еще один подарочек…

И Клеменц протянул мне бумажку, на которой стояла серия цифр.

— Не потеряй, — прокомментировал он. — Это — номер счета в «Сосьете женераль». Открыт на предъявителя, еще во времена ГДР. Насколько я знаю, ни разу не использован. Сумма там небольшая, предназначалась на крайняк для наших агентов, но проценты за двадцать лет накапали порядочные. У тебя ведь, как я понимаю, наличности немного, а картами твоими лучше не пользоваться — засекут. С этим счетом вы, сеньор Аурелиано, хоть какое-то время сохраните инкогнито.

На следующий день я вылетел в Аргентину. Одно надежное убежище предстояло променять на другое…

Третье управление?

Вопреки всем моим опасениям путешествие прошло без осложнений. То ли мои враги потеряли меня из виду, то ли по каким-то причинам предпочитали держаться на порядочном расстоянии. Но в безопасности я ощутил себя только тогда, когда плюхнулся на пассажирское сиденье «мерседеса», на котором Кранц встретил меня в аэропорту.

Злоупотреблять его гостеприимством я, разумеется, не собирался. Мне нужно было только уточнить вопрос о том, проводились ли в рамках «Аненэрбе» какие-нибудь исследования, которые дали бы ключ к разгадке судьбы Георга Хане. Вопрос, само собой, очень сложный, поскольку создание «сверхлюдей» в Третьем рейхе было крайне засекреченным проектом, о котором даже Кранц знал далеко не все.

Впервые я столкнулся с этими данными тогда, когда пытался раскрыть загадку современных «людей-Х». Тогда и выяснилось, что в Третьем управлении Института расовых исследований, входившего в структуру «Наследия предков», проводились весьма любопытные — и весьма бесчеловечные — эксперименты над людьми. В частности, там формировались специальные батальоны СС, состоявшие из солдат, боеспособность которых была искусственно повышена. Но Третье управление было не просто центром подготовки солдат. Здесь проводились весьма масштабные медицинские эксперименты, которые должны были повысить боеспособность германской армии. Разумеется, путем повышения качества ее человеческого материала. Третье управление имело свои филиалы во всех крупных концлагерях, где проводились опыты попроще. Знаменитые доктор Менгеле и Ильза Кох, равно как и другие осужденные после войны эсэсовские врачи-убийцы, были всего лишь подручными своих шефов из «Аненэрбе», мелкими сошками.

Более значимых свидетелей практически не осталось. После войны в лапы союзников попала такая же мелкая сошка — какой-то медицинский работник, трудившийся в Третьем управлении. То ли парень не хотел говорить, то ли меры по обеспечению секретности в «Аненэрбе» были на высоте (во что мне верится сильнее), но он мало что видел и мало что знал. На службу его взяли после долгих проверок, дали эсэсовский чин и усиленное питание. В общем, он занимался специальной программой тренировок, которая значительно усиливала человеческие мышцы. Система была такая: в мышцы вводился специальный состав. Одновременно проводились тренировки, во время которых человек дышал травяными испарениями.

С руководителями Третьего управления в 1945 году случилась пренеприятная история. Их исследовательский центр находился около города Бреслау — сегодня это на территории Польши, а тогда — самый восток Германии. В начале 1945 года Бреслау в результате русского наступления оказался окружен. Персоналу исследовательского центра был отдан приказ — пробиваться на запад. Группенфюрер СС Краних, являвшийся в то время руководителем Третьего управления, собрал кое-какие военные отряды, раздал всем гражданским оружие и двинулся в бой. Врачи, естественно, были не в белых халатах, а в эсэсовской форме. А после того, что СС натворили в России, русские их в плен не брали вообще — стреляли на месте даже в тех, кто руки поднял. В общем, за редким исключением там все и полегли.

Да, именно за редким исключением. Насколько это исключение было редким — вопрос очень сложный, ведь никаких документов не осталось. Но достоверно известно, что к числу этих исключений принадлежал один из самых засекреченных людей Третьего управления — доктор Адольф Егерманн.

Егерманн — врач с огромным опытом — еще в 1920-е годы взялся разработать систему, позволявшую воскрешать мертвых. В 1926 году в одном авторитетном медицинском журнале выходит его статья «О природе смерти», а два года спустя — работа «Воскрешение с точки зрения медицины». В них он последовательно доказывает, что воскресить человека вполне реально. Достаточно разработать химический состав, который омолодит клетки организма и заставит всю систему снова работать. Естественно, на сильно поврежденные и разложившиеся трупы эта «живая вода» — как я ее условно окрестил про себя — действовать не могла. Несколько лет ушло на бесплодные поиски эликсира, причем Егерманн подвергался постоянным насмешкам коллег. Все его прошлые заслуги были довольно быстро забыты, врача стали считать едва ли не сумасшедшим. Но это не заставило доктора свернуть с намеченного пути; через некоторое время он разочаровался в возможностях химии и стал искать другие возможности решения задачи. В 1932 году в свет выходит его статья «Расширяя границы медицины: жизнь и душа». В ней он доказывал, что оживление мертвого тела чисто механическим способом лишено смысла. В лучшем случае мы получим существо, лишенное разума и сознания. Задача же заключается в том, чтобы вернуть в тело душу, которая отделяется от него в момент смерти. После этой статьи Егерманна окончательно объявили сумасшедшим мракобесом и выгнали с работы. Куда было податься Егерманну? Только в институт «Аненэрбе», основанный в 1933 году. Там его приняли с распростертыми объятиями.

В институте, набрав целый штат сотрудников, Егерманн продолжил свои поиски. К 1944 году Егерманну удалось разработать эликсир бессмертия. Состав назывался «Зигфрид», и вводился он в кровь подопытных людей. По идее, элексир должен был омолаживать клетки, стимулируя рост новых клеток взамен старых. Для того чтобы поддерживать организм в нужном состоянии, достаточно было время от времени (примерно раз в несколько месяцев) закачивать в вены новые порции «Зигфрида». Правда, до конца войны Егерманну так и не удалось убедиться в действенности своего снадобья. Ученого постоянно подгоняли, требуя конкретного результата, и ему пришлось начать испытания на живых людях, еще не закончив предварительный цикл испытаний — на кошках и кроликах. В конце 1944 года «Зигфрид» был введен 50 старикам из числа узников концлагеря. Средство подействовало безотказно — все они буквально выли от жуткой боли и зуда, возникшего по всему телу. В течение суток 44 человека умерло, еще двое скончались на следующий день. Зато четверо выживших неделю спустя почувствовали себя гораздо лучше. Создавалось впечатление, что каждый из них скинул лет по десять. В своем отчете Егерманн написал:

Опыт показал, что препарат «Зигфрид» является вполне действенным. Однако его воздействие на уже одряхлевший организм смертоносно. Очевидно, «Зигфрид» для выполнения своей задачи мобилизует все ресурсы организма, требует много энергии, которой у истощенного тела просто нет. Нагрузка, которую создает «Зигфрид», под силу только молодым и здоровым людям. Такого человека, очевидно, можно «законсервировать» в состоянии вечной молодости. Для людей старше 40–50 лет «Зигфрид» не только бесполезен, но и смертельно опасен.

Такой препарат был совершенно не нужен руководителям Третьего рейха, которым в большинстве своем было уже далеко за сорок. Поэтому гениальному доктору было поручено разработать другой «эликсир жизни», который подошел бы и пожилым людям. Удалось ли ему это сделать — неизвестно. В мае 1945 года Егерманн бесследно исчез, как и многие другие нацистские ученые. Есть вполне обоснованные предположения, что он бежал в Антарктиду, где, как убежден Кранц, по сегодняшний день функционируют секретные нацистские базы…

Наш же с Кранцем разговор, состоявшийся вечером того же дня, был посвящен другой теме.

— Кранц, скажите, не проводилось ли в Третьем управлении экспериментов по «повороту времени вспять»? — спросил я своего собеседника, вкратце изложив ему суть дела. — И… фамилия Хане… она вам случайно не знакома?

— Фамилия Хане мне незнакома, — задумчиво ответил сидевший напротив меня немец.? — Вот если б знать, где именно в «Аненэрбе» он работал! Клеменц ничего не говорил на этот счет?

Я отрицательно покачал головой, проклиная себя за то, что не выведал побольше деталей. Впрочем, не исключено, что старый разведчик был сам не в курсе всех этих тонкостей.

— Третье управление… — продолжил Кранц. — Там было немало любопытных проектов, но чтобы такое… Это же абсурд! Зачем превращать взрослого человека в ребенка?

— Я тоже думаю, что абсурд, — откликнулся я. — Но это могло быть побочным эффектом!

— Могло, — отозвался Кранц и снова задумался. — Знаете что, Кассе? А при чем тут вообще Третье управление? Вы же говорите, что у средневековых пап были советники, наделенные точно такими же свойствами?

— Были, но…

— Но тогда это не могло быть творением нацистов! — закончил за меня мой собеседник. — Они могли воспользоваться этим явлением, пытаться изучить и понять его… А значит, речь может идти не только о Третьем управлении. Надо искать шире…

С этими словами Кранц поднялся из мягкого кресла. Я хотел сказать еще что-то, но вовремя увидел, что за окном уже стемнело, и почувствовал, что мне неудержимо хочется спать. Несмотря на райский отдых у Клеменца, мой организм еще не до конца оправился от потрясений. Я вежливо распрощался и отправился в отведенную мне спальню.

Проект «Цукунфт»

На следующее утро я проснулся уже тогда, когда солнце стояло довольно высоко. Ну честное слово, прямо как в отпуске! Я уже несколько лет толком не отдыхал, и теперь, судя по всему, организм решил воспользоваться нежданной передышкой и пополнить свои изрядно потрепанные ресурсы. Что ж, по-своему он прав.

Я оделся и спустился вниз, в гостиную. Там меня уже поджидал Кранц, выглядевший так, словно он не спал всю ночь. Впрочем, так оно и оказалось: только мы сели за завтрак, состоявший из мяса и свежих овощей, как мой гостеприимный хозяин произнес:

— Ну что ж, Кассе, нам несказанно повезло. Одну зацепку я все-таки отыскал…

— Правда? Какую же?

— Вы, может быть, знаете, что Гитлер обладал определенным даром предвидения. Некоторые называли это политическим чутьем, другие — интуицией… Мне уже давно приходила в голову мысль, что он получал советы откуда-то извне. Сначала я связывал это с тибетской экспедицией Шеффера — незадолго до войны этот талантливый ученый, работавший в системе «Наследия предков», съездил в Тибет и, как предполагают некоторые, нашел вход в Шамбалу. Он поставил на вершине горы передатчик, который должен был обеспечить связь с якобы обитающим в Тибете высшим разумом и который действовал до 1942 года, когда его уничтожили англичане… Любопытная деталь: Германия одерживала победы до 1942 года, после чего начала терпеть постоянные поражения. Конечно, на то есть великое множество вполне объективных причин; но кроме них всегда есть определенный личностный фактор. В теории менеджмента есть понятие «качество управленческих решений», которое характеризует, насколько хорошо работает руководитель. Так вот, именно это качество управленческих решений у Гитлера резко упало в 1942 году, синхронно с уничтожением передатчика. Мне это раньше казалось довольно странным…

— Простите, Кранц, что перебиваю, — встрял я в этот монолог. — Хочу сказать, что я побывал… ну если не в Шамбале, то в ее предбаннике…

— Правда? И как, нашли что-то интересное?

— Ну в общем, да. Шамбала — это не какое-то реально функционирующее государство. Это — огромное убежище, в котором спят представители древней расы. Давать кому-то советы они не могут, да и не считают нужным.

— В общем, я так и так отказался от той своей версии, — помолчав, сказал Кранц, — но вы дали мне в руки еще одно доказательство. Спасибо. А теперь давайте вернемся к тому, что мне удалось накопать этой ночью…

…В структуре институтов «Аненэрбе» особое место занимал Институт планирования будущего. Основанный в 1934 году, он занимался в основном тем, что составлял планы на те времена, когда Третий рейх будет господствовать на планете. Как поступить с неполноценными расами? Как обеспечить возрождение чистокровных арийцев? Каким будет государственный строй планеты? Как будет действовать экономика и транспорт? Нужна ли будет армия и если да, то какая? Институт был весьма невелик и занимался в основном тем, что собирал и систематизировал проекты, полученные из других контор.

Так продолжалось примерно три года. Но в мае 1937-го задачи института коренным образом меняются. Появляется так называемый проект «Цукунфт», задача которого — давать политическим лидерам конкретные рекомендации на ближайшее будущее! Большинство исследователей считают, что речь идет о всевозможных астрологах и прорицателях, которых в Третьем рейхе было великое множество. Но есть несколько фактов, которые заставляют в этом усомниться.

Во-первых, дошедшие до нас прогнозы были удивительно точны. Они полностью совпадали с тем, что происходило в действительности. Рекомендации, куда какую дивизию передвинуть и чего она добьется в результате… нет, астрологам такое не позволялось.

Во-вторых, авторов прогнозов никто никогда не видел. В отличие от астрологов и прорицателей, склонных к саморекламе и стремившихся заработать как можно больше денег, эти ребята держались в тени. «Люди будущего» — так их называли — были максимально скрыты от посторонних глаз, с ними общался лишь весьма ограниченный круг лиц.

И наконец, третье. Имя одного из «людей будущего» — Генриха Зема — случайным образом сохранилось до наших дней. Известно, что Зем в весьма преклонном возрасте умер в 1935 году… а в 1938-м вовсю работает в проекте «Будущее»! В том, что речь идет об одном и том же человеке, сомневаться не приходится, тому есть ряд неопровержимых доказательств. Например, антропометрические данные, которые в обоих случаях совершенно совпадают. Конечно, можно предположить, что сообщение о смерти было ошибкой или инсценировкой… Но проблема в том, что до 1935 года никаких сведений о Генрихе Земе мы не находим! Создается впечатление, что человек жил после своей смерти! Это, конечно же, невозможно. Зато, если перевернуть ось времени, все встает на свои места!

— Клеменц высказал предположение, что это могли быть люди, которые живут, что называется, задом наперед, из будущего в прошлое, — осторожно заметил я.

— Контратайм? — немедленно отреагировал Кранц.

— Вы этим тоже занимались?

— Нет, но… есть у меня один хороший друг, он как раз занимается этой проблемой. Работает в Аргентинском национальном техническом университете. Его там считают немного сумасшедшим…

— Все мы немного сумасшедшие, — вста— вил я.

— Это точно, — ответил Кранц, взглянув мне в глаза. — Так что общий язык вы с ним найдете. Зовут его Карл Геллер. Профессор Карл Геллер.

— Немец? — на всякий случай уточнил я.

— Ну не папуас же, — впервые на моей памяти съязвил Кранц. — Мы, немцы, стараемся держаться вместе…

Через пару часов я уже стоял перед дверью кабинета с табличкой «Профессор Геллер».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.