Пол-лошади

Пол-лошади

Тяжела гражданская война. И особенно тяжко, что не далекая чужая земля, а родная околица обернулась театром военных действий. Правда, с другой стороны, противнику куда как хуже. Ему здесь каждая былинка враг, каждая щель — западня...

А казак — на своей земле. И пока враг мыкается по голой степи, казак тайными путями несет ему смерть.

В начале 1918 года Григорий воевал на стороне красных и со своими двумя сотнями двинулся на охват правого фланга "чернецовцев".

"Двадцать верст дали круга. <...> Балка, по которой двигались в обход, была засыпана снегом. Местами доходил он лошадям до пояса"

(II, 5, 12).

Лошадям — до пояса?! Это как? Может, всаднику до пояса? Вряд ли — там, где всаднику по пояс, лошадь тонет с головой. А снег не вода — не выплыть... Может, что-то есть такое в лошадях, что казаку известно, а нам невдомек? Вот Даль вспоминает, что бывают у животных "поясa"!.. Впрочем, тут же замечает, что так именуются

"поперечные полосы другой шерсти"

(Даль, III, 376).

Поперечные, а не продольные! Не на задних же ногах шагали лошади по балке!?..

А может, речь идет о какой-то части сбруи? Ведь там столько всякого — седла, чересседельники, подпруги, потники...

Так нет, никакую часть сбруи (ременную или иную) никто и никогда "поясом" не называл.

Или все-таки Шолохов имеет в виду именно середину лошадиного туловища? Но лошадь подпоясаться не может! Чтобы подпоясаться, нужна талия...

И вот эдакая глупость держалась в романе целых 15 лет — лишь в 1945 году Шолохов смекнул, что снег доходил лошадям "до брюха"!

Так ведет себя Шолохов. А как ведут себя лошади? А вот так:

"Лошади, спускаясь, топли

(после 1932 г.: "тонули". — З.Б.-С.)

в рыхлом снегу по пузо"

(III, 6, 30).

"<...> тверда земля, и растет по ней трава сильная, духовитая, лошади по пузо <...>"

(I, 3, 1).

И так:

"Разъезд вброд переехал речушку, вода подходила лошадям по пузо <...>"

(I, 3, 5).

Так что же, на самом деле, было написано в загадочной фразе про подпоясанных лошадей? Только одно:

"Балка, по которой двигались в обход, была засыпана снегом. Местами доходил он лошадям до пуза"...

"До пуза", а не — "до пояса"!!![10]

Ясно, что перед нами ошибка. Ошибка, порожденная неумением прочесть слово и глупостью при выборе возможного прочтения. А из этого, в свою очередь, следуют два вывода.

Что могло заставить читать "пояс" там, где написано "пузо"? Только почерк автора романа. А значит, что в этом почерке "у" было сходно с "о", а букву "з" можно было при некотором усилии принять за "яс"...

Будь у нас один подобный случай, можно было б засомневаться. Но случай этот не единственный.

Автор пишет:

"подъ городомъ Сталупененъ"

— Шолохов читает:

"под городом Столыпиным"

(I, 1, 14; II, 4, 4)[11].

Здесь он разглядел в авторском "у" букву "ы"...

Смирившись с установленным нами фактом, В. Васильев, не самый безнадежный из московских любителей Шолохова, все еще пытается спорить с нашей интерпретацией данного безобразия (шолоховские глупость и невежество), заявляя, что

"Столыпин — народно-этимологическое название города Сталупенена <...> — типичный случай "перевода" с чужого языка в народе (по созвучию, "детская рифма").

В. Немирович-Данченко (не Владимир, естественно, а — Василий. — З.Б.-С.) в книге "Скобелев", рассказывая о плане заграждения минами Дуная у местечка Парапан, пишет:

знаменитый генерал спросил уральских казаков: "Знаете ли, куда вы теперь идете..." Солдаты стали мяться... "В Барабан, ваше-ство!"

— "Ну все равно, Парапан или Барабан..."

<...>

В минувшую войну дворцовый ансамбль Сан-Суси, на территории бывшей ГДР, наши солдаты переименовали в "Самсоси" <...>"[12].

Но приводимые В. Васильевым иллюстрации свидетельствуют как раз об обратном — не могло быть здесь никакой "детской рифмы", поскольку слова "город Столыпин" мы ни разу не встречаем в речи персонажей, а исключительно в авторском тексте (на что и было указано уже в 1989 году)...

А еще есть дед Гришака — дед Натальи Мелеховой (в девичестве — Коршуновой). В краткой биографической справке о нем Автор сообщает:

"Участвовал в турецкой кампании 1877 года <...> За боевые отличия под Плевной и Рошичем имел два Георгия и георгиевскую медаль"

(I, 1, 19).

И дед Гришака Автору не перечит:

"— А я в турецкой кампании побывал... Ась? Побывал, да. <...> Под Рошичем был бой... <...> Два Егория имею! Награжден за боевые геройства!.."

(I, 1, 23).

Итак, подвиги свои дед совершил в 1877 году. Где — тоже ясно: в Болгарии, и даже еще конкретней — под Плевной и Рошичем. Ну что ж, Плевна — место известное. Наверное, и Рошич чем-то знаменит... Только чем? Военная история на этот счет хранит полное молчание. Да и география не более разговорчива. Потому что не было ни такого боя, ни такого Рошича!

Зато был Рущук — турецкая крепость и портовый город на Дунае. Известностью своей, впрочем, Рущук обязан не победам русского оружия, а тому, что наступавшим Восточным отрядом Дунайской армии командовал тогдашний цесаревич и будущий император Александр III. Естественно, что в дореволюционной историографии Рущуку уделялось намного больше внимания, чем он того заслуживал...

Так вот, Рущук назван Рошичем дважды — в авторской речи и в речи персонажа. При этом никаких причин менять невнятное слово Рущук на не более понятное Рошич тоже не отыскать. Даже в турецком названии городка — Хрущук — для русского уха больше смысла, чем в слове "Рошич". Болгары же дали городу и вовсе нетрудное имя — Русе!..

Откуда же тогда взялся Рошич? От невежества и глупости.

С началом и концом — "Р" и "мъ" — Шолохов еще справился, зато со всеми прочими буквами в слове "Рущукомъ" оплошал:

"у" один раз прочел как "о" [ ], а потом как "и" [ ];

"о" перепутал с "е" [ ];

"к" принял за "ч" [ ]...

Так что, поставив "ш" там, где написано "щ", Шолохов совершил наименьшее из прегрешений. А вычитав из "пуза" — "пояс", он лишь подтвердил правоту русской поговорки, увековеченной неутомимым В. Далем:

"Дураку пo-поясъ, а умный сухъ пройдетъ"

(III, 376).

И что замечательно — до "пуза" Шолохов так никогда и не добрался, а поменял "пояс" на "брюхо". И это — второй вывод: у Шолохова и Автора романа "Тихий Дон" — разный словарь. Шолохов обозначает живот лошади словом "брюхо", а Автор — "пузо". Разный словарь — это разные языки. Ну, а уж где разные языки, там непременно — разные люди.

* * *

Нет, не ладилось у Шолохова с лошадьми...

Есть в III-й книге романа такой эпизод: к сидящим в засаде казакам приближается (на свою беду) конный разъезд красных.

"Человек десять конных молча, в беспорядке ехали по дороге. На пол-лошади впереди выделялась осанистая, тепло одетая фигура"

(III, 6, 30).

Так эта фраза выглядела уже в журнальной публикации 1932 года. Но до тех пор прошло три года (1929 — 1931), когда цензура третью книгу до читателя не допускала. Вначале, видимо, запрет этот не казался абсолютным, и в 1930 году Шолохову еще удавалось публиковать какие-то отрывки.

Напрасно он это делал, потому что в изданной "Библиотекой "Огонек"" книжечке "Девятнадцатая година (Неопубликованные главы "Тихого Дона")" мы можем сегодня обнаружить такое:

"На площади впереди выделялась осанистая, тепло одетая фигура".

Какая площадь? Откуда взяться площади на степной дороге?

Ясно, что площадь здесь не к месту, но как вообще можно было вычитать "площадь" из половины лошади?..

Русский язык начала ХХ века мы понимаем без большого труда, но знаем его очень приблизительно. И еще приблизительней наши знания о специфических сферах языкового обихода. Например, о сокращениях.

Даже в специальной литературе практически не отмечено, что в 10-е годы иными были не только аббревиатуры (это очевидно), но и правила их образования. Например, мы без труда расшифровываем аббревиатуру "гос." — "государственный (-ое,-ая)", но вряд ли отдаем себе отчет, что дожившее до наших дней сокращение "Гохран" отличается от аббревиатуры "Госстрах" не только содержательно, но и принципиально: в эпоху учреждения Гохрана слова в сокращениях были представлены открытыми слогами ("го=", а не "гос="). Потому и НЭП вначале назывался НЭПО — Н[овая] Э[кономическая] ПО[литика]... И языковый ландшафт карательных органов свидетельствует о времени их учреждения: СИЗО — С[ледственный] ИЗО[лятор], ШИЗО — Ш[трафной] ИЗО[лятор]...

Из той же эпохи и знаменитая аббревиатура "зе-ка" или "зека". Впрочем, здесь принцип сокращения иной — тройной. Вначале было слово "заключенный" (заменившее прежнего "узника" с его ненужными революционными ассоциациями), затем — сокращение первого рода, вполне понятное: "зак.". И вот здесь происходит главное — аббревиатура "зак." сокращается вторично: "з/к". То, что мы знаем теперь ("зе-ка", "зека"),- это третья степень сокращения — чтение названий букв, входящих в аббревиатуру. Но сама форма "з/к" такого чтения не предполагала; косая черта ("/") служила лишь обозначением пропуска гласного "з<а>к". Тому же правилу подчинялось и наводнившее деловую и частную корреспонденцию сокращение "к/к", заменившее самое обычное слово "как" (во всех его функциях).

Это — сокращения общепринятые, но были, наверняка, и индивидуальные, особенно в черновиках, записках для себя...

На такую мину, судя по всему, и напоролся Шолохов, пытаясь прочесть в рукописи слово "п/лошади" — "пол-лошади". С первой попытки не преуспел — вышло "площади"... Через два года все-таки справился. Или кто-то грамотный помог...