Защита в профессиональных союзах

Защита в профессиональных союзах

Работая главным редактором газеты «Дуэль», я осветил деятельность истинных – теневых правителей России. А они, соответственно, возбудили против меня уголовное дело по статье 280 УК РФ («Призывы к экстремистской деятельности»). Суть дела была следующей: я опубликовал подборку статей с темой, определившейся в ходе дискуссии: «Влияет ли национальность на мировоззрение человека?» Несколько напечатанных там отрывков из письма одного из авторов подборки суд признал призывами к этой самой деятельности. Интересно, что против самого автора уголовное дело не было возбуждено, а против меня оно было шито такими белыми нитками, что даже следователь дважды отказывался его возбуждать.

В ходе шедшего два года судебного процесса с обвинительным уклоном при полном молчании «свободных» СМИ мой адвокат Г.И. Журавлев обратился к председателю Союза журналистов России В.Л. Богданову со следующей просьбой дать для суда оценку моего дела:

«…В соответствии с заключенным соглашением мною оказывается юридическая помощь главному редактору распространяемой на всей территории России общеполитической газеты «Дуэль» (свидетельство о регистрации № 014311 в Комитете РФ по печати) Мухину Юрию Игнатьевичу – подсудимому по уголовному делу № 1–12/09 по обвинению его в преступлении, предусмотренном частью 2 статьи 280 УК РФ («Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности»). Уголовное дело № 1–12/09 рассматривается Савеловским районным судом г. Москвы.

На основании ст. 6 Федерального Закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и п.3 ч.3 ст. 86 Уголовно-процессуального кодекса РФ прошу вас предоставить следующие сведения, поскольку есть основания считать, что в интересах всех журналистов России дать профессиональную оценку ряду безусловных и общепонятных аспектов этого дела, вскрывшихся в ходе его рассмотрения.

1. …Конституция России наложила ограничения не на свободу слова, а на противоправную деятельность физических лиц, и без каких-либо оговорок гарантирует свободу слова, и любое слово не может быть запрещено!

…Ни Конституция, ни международные договоры с участием Российской Федерации не вводят никаких запретов на свободу слова… Почему? Потому, что слово и мысль по отношению к преступной пропаганде могут быть не только орудием преступления, но и орудием, ПРЕДОТВРАЩАЮЩИМ ПРЕСТУПЛЕНИЕ, то есть могут быть орудием контрагитации и контрпропаганды.

…Вот теперь обращаю внимание Союза журналистов, что ни в уголовном деле моего подзащитного, ни в деле о признании экстремистским материалом публикации «Смерть России!», опубликованной в газете «Дуэль» № 27 за 2006 год, за публикацию которого моего подзащитного судят, ни прокуратура, ни Замоскворецкий суд города Москвы даже не пытались установить или доказать, что авторы материала или мой подзащитный как главный редактор издания, опубликовавшего этот материал, ведут хоть какую-то пропаганду и агитацию. То есть автора материала судят только за его убеждения, а главного редактора – за то, что он эти убеждения опубликовал.

Между тем пункт 9 статьи 47 закона Российской Федерации «О СМИ» установил, что журналист имеет право «излагать свои личные суждения и оценки в сообщениях и материалах, предназначенных для распространения за его подписью».

Отсюда первый вопрос, который я прошу Союз журналистов разрешить, – устраивает ли российских журналистов ситуация, когда, попирая Конституцию, авторов наказывают за убеждения, а не за агитацию и пропаганду?

2. Закон «О противодействии экстремистской деятельности» в статье 2 «Основные принципы противодействия экстремистской деятельности» установил: «Противодействие экстремистской деятельности основывается на следующих принципах: признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина…».

То есть если права и свободы человека этим законом нарушаются, то есть нарушаются его права на свободу слова и мысли, то положения этого закона не действуют в полном соответствии со статьей 18 Конституции России: «Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием».

…Законодатель ввел в закон «О противодействии экстремизму» и в соответствующие статьи Уголовного кодекса четкое формальное разделение между защищенным Конституцией мнением и убеждением, с одной стороны, и пропагандой и агитацией, с другой стороны. Выражение мнения и убеждения – это единичное действие, а агитация и пропаганда – это деятельность, то есть совокупность многих действий.

Конечно, даже много раз высказанное убеждение может и не являться пропагандой или агитацией – их еще нужно доказать суду, но однократное выражение какой-либо мысли – ЭТО УЖ ТОЧНО НЕ ПРОПАГАНДА И НЕ АГИТАЦИЯ – это защищенное Конституцией убеждение.

Поэтому в законах, когда речь идет о сфере свободы мысли и слова, либо прямо идет речь о пропаганде (пропаганда исключительности…, пропаганда и публичное демонстрирование…), либо отдельные действия сводятся в деятельность и везде даются во множественном числе.

В законе «О противодействии экстремистской деятельности» нет понятия «призыв» как единичного случая, в нем только «призывы», то же и в Уголовном кодексе. В законе нет понятия единичного действия в сфере слова и идей, в нем только деятельность либо множество отдельных действий, о которых можно сделать вывод, что это деятельность по пропаганде и агитации. В законе нет понятия журналистский «материал», в нем только «материалы». Суд признает экстремистским не материал, а материалы, то есть несколько материалов сразу (статья 13). Одно предупреждение СМИ должно выноситься не за публикацию только одного «экстремистского» материала, а «в случае распространения через средство массовой информации экстремистских материалов либо выявления фактов, свидетельствующих о наличии в его деятельности признаков экстремизма… выносится предупреждение» (статья 8).

Отсюда второй вопрос, который я прошу Союз журналистов разрешить, – устраивает ли российских журналистов применение к журналистам санкций не за преступные пропаганду и агитацию, а за единичный информационный материал – за право человека высказывать свои мнения и убеждения?

3. Не только русский язык, но и закон не допускает выдергивания из материалов СМИ отдельных абзацев, предложений или слов и рассмотрения их отдельно от контекста, а следствие и прокуратура именно это противозаконное действие произвело в деле моего подзащитного. Материал «Смерть России!» является составной частью дискуссии, размещенной в пяти статьях, публиковавшихся в течение полугода. А обвинитель рассматривает и предлагает суду рассмотреть не всю дискуссию и даже не всю подборку материала «Смерть России!», в которой 1550 слов, а лишь отдельные слова из конца текста в 290 слов одного из трех материалов этой подборки и из пяти статей, опубликованных в дискуссии!

Если пользоваться этим противозаконным приемом, то сами документы прокуратуры и суда являются экстремистскими материалами, поскольку содержат слова, за наличие которых материал «Смерть России!» признан самой прокуратурой экстремистским.

…Отсюда третий вопрос, который я прошу Союз журналистов разрешить, – устраивает ли российских журналистов то, что обвинение выдергивает из контекста информационных материалов отдельные слова и предложения и по ним делает суждения об экстремизме всего материала?

4. Согласно закону, при возникновении в процессе рассмотрения гражданских дел вопросов, требующих специальных знаний в различных областях науки, техники, искусства, ремесла, суд назначает экспертизу. И когда требуется по заказу удушить какое-либо СМИ, то работники прокуратуры прикидывается людьми, не понимающими русский язык, и назначают лингвистическую или психолингвистическую экспертизу. Формально, казалось бы, по закону. Однако этим экспертам-лингвистам на разрешение ставятся ВОПРОСЫ ПРАВА – те вопросы, на которые может ответить только суд. Причем ставятся прямо диспозициями статей Уголовного кодекса или закона «О противодействии экстремистской деятельности».

Обращаю внимание на приложенную к заявлению Савеловской районной прокуратуры города Москвы экспертизу ГЛЭДИС по признанию экстремистским материала, за публикацию которого судят моего подзащитного. Трем лингвистам поставлены вопросы прямо из диспозиции статьи 1 закона «О противодействии экстремистской деятельности»:

«На разрешение специалистов поставлен следующий вопрос: Имеются ли в статье «Смерть России!», опубликованной в газете «Дуэль» № 27 (475) от 04 июля 2006 г., призывы к подрыву безопасности Российской Федерации; признаки возбуждения национальной или религиозной розни, а также социальной розни, связанной с насилием или призывами к насилию; унижение национального достоинства; а также призывы и высказывания, побуждающие к осуществлению вышеназванной деятельности, обосновывающие либо оправдывающие совершение перечисленных деяний, а также призывающие к полному или частичному уничтожению какой-либо этнической, социальной, национальной или религиозной группы?»

И лингвисты бодро отвечают на вопросы юриспруденции. Почему? Потому, что если они откажутся, то им не заплатят пятизначную сумму, а если напишут, что заказала им прокуратура, то заплатят. То есть прокуратура совершенно откровенно использует алчность в фальсификации доказательств.

…Вопросы экстремизма находятся в ведении науки юриспруденции, а не лингвистики, тем не менее эксперт-лингвист, не колеблясь, признал материал «Смерть России!» экстремистским.

Рассматривавшая ранее дело моего подзащитного судья Савеловского суда города Москвы И.В. Пустыгина и гособвинитель Н.В. Яковлева поставили на разрешение эксперта-лингвиста вопрос: «Содержит ли заглавие статьи «Смерть России!», опубликованной в 27-м (475-м) номере газеты «Дуэль» от 04.07.2006 года, публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности?» Но «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности» – это дословная диспозиция статьи 280 УК РФ! Это вопрос права, вопрос юристов! Определить наличие этих призывов может только сам суд!

Таким противозаконным приемом обвинение фальсифицирует доказательства – раз сказал лингвист, что он увидел в материале насильственное изменение основ конституционного строя, значит, суд это переносит в приговор или решение. А какие именно основы материал подрывает и чем именно – этот лингвисту виднее.

…Отсюда четвертый вопрос, который я прошу Союз журналистов разрешить, – устраивает ли российских журналистов то, что обвинением используются в качестве доказательств экспертизы, в которых лингвисты дают заключения по вопросам права?

5. В качестве доказательства используются также предупреждения газете «Дуэль» Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций. В этих предупреждениях утверждается, что газета «Дуэль» публиковала экстремистские материалы, и сам факт вынесения этих предупреждений прокуратурой используется как доказательство экстремизма этих материалов.

Статья 4 Федерального закона «О средствах массовой информации» устанавливает: «Не допускается использование средств массовой информации в целях …осуществления экстремистской деятельности…». То есть любые претензии газете могут быть предъявлены только за деятельность по публикации экстремистских материалов, а не за тот или иной единичный опубликованный материал, каким бы он ни был экстремистским. Запретить публиковать любой материал – это цензура, запрещенная Конституцией и наказываемая по статье 144 УК РФ.

…Закон «О противодействии экстремистской деятельности» установил следующую и единственно законную схему вынесения предупреждения СМИ:

– заподозрив, что данная публикация может быть экстремистской, надзирающий орган, в нашем случае Россвязьохранкультура, обращается с заявлением к прокурору;

– если прокурор с этими подозрениями согласен, то он вносит в суд представление о признании данного информационного материала экстремистским;

– суд признает данный материал экстремистским;

– Россвязьохранкультура ожидает, когда таких, признанных судом экстремистскими, материалов появится в данном СМИ несколько, то есть можно будет говорить о противоправной деятельности СМИ, и только после этого выдает этому СМИ одно предупреждение.

Но возьмем, к примеру, предупреждение Россвязьохранкультуры, выданное ею за публикацию материала «Смерть России!». В предупреждении написано, что «В № 27 (475) от 04 июля 2006 г. газеты «Дуэль» опубликована статья А.В. Дуброва «Смерть России!», – то есть предметом вынесения предупреждения является один информационный материал. И после цитат из статьи делается вывод: «Таким образом, в материалах статьи «Смерть России!» содержатся признаки экстремизма».

То есть, не моргнув глазом, Россвязьохранкультура присвоила себе функции суда! Причем Россвязьохранкультура прекрасно знает, что действует незаконно, знает это и прокуратура.

Когда газета начала указывать судам на это обстоятельство, Россвязьохранкультура через Гагаринскую прокуратуру города Москвы попыталась признавать эти материалы экстремистскими в Замоскворецком суде, как того требует статья 13 закона «О противодействии экстремистской деятельности». Но Савеловская прокуратура, как ни в чем не бывало, эти незаконные предупреждения использует как доказательства экстремизма этих же материалов! Незаконность этих действий очевидна – сначала идет наказание, а через два года – установление вины, причем фактом незаконного наказания доказывается сама вина.

Отсюда пятый вопрос, который я прошу Союз журналистов разрешить, – устраивает ли российских журналистов то, что прокуратура использует в качестве доказательств экстремизма предупреждения Россвязьохранкультуры, выданные СМИ за публикации, экстремизм которых не установлен законным образом – судом?

6. Формула предъявленного моему подзащитному обвинения:

«Таким образом, Мухин Ю.И., опубликовав в 27-м (475-м) от 04.07.2006 г. номере газеты «Дуэль» статью Дуброва А.В. под своим названием «Смерть России!», совершил публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности с использованием средств массовой информации, – то есть совершил преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 280 УК РФ».

Как видите, прокурор и следствие точно установили, что преступным деянием моего подзащитного как главного редактора является публикация!

Статья 14 УК РФ дает понятие преступления как деяния, запрещенного Уголовным кодексом под угрозой наказания. Но во всем Уголовном кодексе РФ нет запрета на публикацию чего-либо под угрозой наказания! Сама мысль о том, что в России ответственное лицо средства массовой информации наказывается за публикацию чего-либо, является преступлением под названием насильственное изменение конституционного строя, поскольку статья 29 Конституции РФ устанавливает: «Гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается».

Отсюда шестой вопрос, который я прошу Союз журналистов разрешить, – устраивает ли российских журналистов то, что против редактора газеты возбуждено уголовное дело за публикацию, если по закону такое деяние, как публикация чего угодно, не является преступлением?

7. По закону «О противодействии экстремистской деятельности» право устанавливать наличие экстремизма в информационных материалах дано не главному редактору того или иного СМИ, не следователю или прокурору, а только суду. Так вот на момент возбуждения против моего подзащитного уголовного дела за публикацию материала «Смерть России!», и даже после года слушания этого дела в Савеловском суде города Москвы экстремизм этого материала судом не был установлен. А против Мухина Ю.И. уже было возбуждено уголовное дело и его судят!

Отсюда седьмой вопрос, который я прошу Союз журналистов разрешить, – устраивает ли российских журналистов то, что против главного редактора СМИ возбуждается уголовное дело за якобы призывы к экстремизму в опубликованном материале, если на момент публикации экстремизм этого материала не был установлен законным образом – судом?

8. По закону «О противодействии экстремистской деятельности» публикация даже заведомо экстремистских материалов (т. е. распространение их) не является преступлением. Это всего лишь правонарушение.

Соответственно, статья 20.29 «Производство и распространение экстремистских материалов» Кодекса об административных нарушениях РФ устанавливает за это санкцию: «на должностных лиц – от двух тысяч до пяти тысяч рублей с конфискацией указанных материалов и оборудования, использованного для их производств».

Мой подзащитный не писал статью, содержание которой называют экстремистским. Таким образом, если бы даже на момент публикации материал «Смерть России!» был внесен в список экстремистских материалов, а мой подзащитный его все равно опубликовал, то максимально полагающееся ему наказание составило бы штраф на сумму до пяти тысяч рублей. Замечу, что против автора статьи Дуброва уголовное дело даже не возбуждалось. То есть, исполняя заказ, прокуратура целенаправленно преследует именно моего подзащитного.

За 12 лет издания газеты «Дуэль» и до возбуждения против моего подзащитного уголовного дела ни один опубликованный им материал не был признан судом экстремистским – то есть деятельность Ю.И. Мухина была абсолютно законна!

Отсюда восьмой вопрос, который я прошу Союз журналистов разрешить, – устраивает ли российских журналистов то, что против главного редактора возбуждается уголовное дело за публикацию материала, за что даже в самом тяжелом случае полагается только штраф?

…Прошу Вас дать письменный ответ в установленный законом срок».

Три месяца мой адвокат пытался убедить В. Богданова и его сопредседателя М. Федотова исполнить закон и дать хоть какой-нибудь ответ. И три месяца Богданов и Федотов избегали встреч с моими защитниками. Исполнили свой долг «радетели свободы и журналистов» России – помогли, чем могли, учреждению в России тоталитарных порядков.

Между тем Г.И. Журавлев обратился и в Союз писателей России. И, надо отдать должное, писатели России не стали следовать примеру типов из Союза журналистов, а дали ответ – причем послали его председателю Савеловского суда города Москвы.

«Уважаемый Давид Георгиевич! По поводу обвинения в призывах к экстремизму и суда над главным редактором газеты «Дуэль» Мухина Ю.И. Союз писателей России должен заявить следующее.

Мухин Ю.И. не является членом Союза писателей России, но мы знаем его как очень сильного публициста, а возглавляемая им газета «Дуэль» отличается свободой в выражении любых мнений.

Уголовное преследование издателей и главных редакторов за публикацию произведений, не являющихся экстремистскими на момент публикации, вводит в России цензуру в самой циничной форме, поскольку редакторы и издатели даже не будут знать, какой цензор должен дать свое разрешение на публикацию данного материала – кто должен признать, что данная рукопись не является экстремистской?

Кроме этого, суд над Ю.И. Мухиным показывает, что конституционный строй в России насильственно изменен и статья 29 Конституции России, запрещающая цензуру, уже не действует.

Данный суд вызывает у Союза писателей озабоченность. Мы полагаем покушения на Конституцию РФ недопустимыми. С неизменным уважением

Председатель Союза писателей России В.Н. Ганичев».

Кардинально на исход дела эта позиция писателей не повлияла, однако показала, что их Союз существующие порядки в России не устраивают.

Вот и судите, как вам, журналисту, могут помочь «профессионалы» по защите свободы слова Союза журналистов России.

Что же в итоге? На кого и на что может опереться журналист в вопросе защиты свободы иметь собственные убеждения и свободно их высказывать?

Как видите, методом исключения получается, что опереться можно только на Конституцию и закон «О средствах массовой информации». Очень, скажу вам, слабая опора, но что делать, если ничего другого в России больше нет?

Разумеется, нужна помощь юристов, но юристы хороши в процессуальных вопросах, а в суть самого дела, не являющегося для них профессией, им трудно вникнуть. Да они и сами говорят: если дело касается твоих интересов, не доверяй его адвокатам. Поэтому хочется этого или не хочется, а журналисту, для которого свобода слова является ценностью, необходимо понимать конституционные и законодательные положения в этой области. Вот об этом и пойдет речь дальше.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.