8

8

Об этом эпизоде на похоронах Некрасова рассказывают, по крайней мере, два присутствовавших на них современника: В. Г. Короленко и Г. В. Плеханов.

«Некрасова, — пишет Короленко, — хоронили очень торжественно и на могиле говорили много речей. Помню стихи, прочитанные Панютиным, потом говорил Засодимский и еще несколько человек, но настоящим событием была речь Достоевского.

Мне с двумя-тремя товарищами удалось пробраться по верхушке каменной ограды почти к самой могиле. Я стоял на остроконечной жестяной крыше ограды, держась за ветки какого-то дерева, и слышал все. Достоевский говорил тихо, но очень выразительно и проникновенно. Его речь вызвала потом много шума в печати. Когда он поставил имя Некрасова вслед за Пушкиным и Лермонтовым, кое-кому из присутствующих это показалось умалением Некрасова.

— Он выше их!.. — крикнул кто-то, и два-три голоса поддержали его.

— Да, выше… Они только байронисты.

[…] Достоевский своим проникновенно-пророческим… голосом назвал Некрасова последним великим поэтом из “господ”. Придет время, и оно уже близко, когда новый поэт, равный Пушкину, Лермонтову, Некрасову, явится из самого народа…

— Правда, правда!.. — восторженно кричали мы Достоевскому, и при этом я чуть не свалился с ограды» (Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников. М., 1990, т. 2, с. 356–357).

Г. В. Плеханов в статье «Похороны Некрасова» (1918), вспоминая об этом эпизоде, писал: «Я не помню, много ли ораторов говорило передо мной. Помню только, что в их числе были Засодимский и Достоевский.

[…] Речь Достоевского вызвала в наших рядах большое оживление. […] Между прочим он сказал, что по своему таланту Некрасов был не ниже Пушкина. Это показалось нам вопиющей несправедливостью.

— Он был выше Пушкина! — закричали мы дружно и громко.

Бедный Достоевский этого не ожидал. На мгновение он растерялся. Но его любовь к Пушкину была слишком велика, чтобы он мог согласиться с нами. Поставив Некрасова на один уровень с Пушкиным он дошел до крайнего предела уступок “молодому поколению”.

— Не выше, но и не ниже Пушкина! — не без раздражения ответил он, обернувшись в нашу сторону. Мы стояли на своем: “Выше! выше!” Достоевский, очевидно, убедился, что нас не переговорит, и продолжал свою речь, уже не отзываясь на наши замечания» (Там же, с. 544–545).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.