Этапы. Транзитки. Столыпины

Этапы. Транзитки. Столыпины

Когда звучит слово "этап", душа зека замирает, ощущая смутное беспокойство. Этапы это всегда неизвестность, всегда новые люди, испытания, когда все твое прошлое, весь твой нажитый авторитет исчезает и бороться за место под солнцем приходится начинать с нуля, как и в первый день в тюрьме. Хоть со временем привыкаешь, но, отправляясь на этап и пятый, и десятый раз, сердце у меня начинало биться сильнее.

Как правило, именно на этапах происходят разборки. Когда конфликт не завершен и арестантов разделяют тюремные стены, они говорят друг другу "увидимся на этапе", или "увидимся в этапке (камере, куда собирают всех перед отправкой)" и это звучит как реальная угроза. По крайней мере, ее надо сдержать, дабы не уронить свое арестантское достоинство.

Этапируют обычно из СИЗО к местам отбывания наказания, реже — подследственных с случае задержания в одном месте, а месте совершения преступления и соответственно суда и следствия в другом. Также возят между зонами, чаще всего на лечение, возят подследственных на психиатрическую экспертизу.

На этапах коронуют в воры и опускают в петухи. Это и лишения, и унижения. На этапах остро ощущается бесправность — легко получить дубиной по спине, или прикладом по почкам, быть укушенным собакой. Каждый этап — это как минимум два шмона, при отправке и прибытии, шмоны всегда тщательные, с раздеванием, с ломанием вещей. Это всегда психологическое давление — передвижение под дулами, бегом — крики, удары, собаки.

Но вместе с тем на этапах можно повидаться со старыми друзьями, подельниами, узнать последние новости, увидеть краешек вольного мира. Да и впрочем — для одних новые люди это страх и проблемы, для других — новые знакомства и впечатления. Кому война, а кому мать родна.

На этапах у конвоя можно обменять что-то из вещей на чай, сигареты, консервы.

Мастера умудряются даже заварить чифир в купе — сделав бездымный факел из простыни (я писал об этих хитростях раньше), заслоняя огонь от конвойных своим телом (или, что проще конечно, договорившись, с ним). У приготовленного таким способом напитка конечно же особый вкус — маленького кайфа от нарушения правил, от глоточка свободы.

На этапах можно даже побыть с женщиной, предварительно через стеночку купе договорившись и получив согласие на свидание с соскучившейся по мужской ласке арестантке, а затем ночью, уболтав конвойного сержанта, отдав ему пару пачек сигарет, провести полчасика в тамбуре у туалета. Это конечно экзотика — слишком много всяких "если…", но бывает — сам видел.

Этапы — это народное наименование перемещения арестантов между тюрьмами, лагерями. Идет оно со времен дореволюционных, когда осужденных гнали пешком к местам каторг и ссылок, а этапами были расстояния между острогами — укрепленными городами, в которых передыхали, собирались, распределялись потоки каторжан. До недавнего времени было понятие "пересыльная тюрьма" — тюрьма, служившая исключительно для такого накопления и перераспределения конвоированных.

Со временем пешие переходы были заменены на перевозку по железной дороге, что произошло во времена известного министра царской России Столыпина. Тогда это были обычные товарные вагоны с дыркой в полу в качестве нужника для перевозки преимущественно переселенцев на просторы Сибири, ставшие называться "столыпинскими". Так они до сих пор в тюремной среде и называются, хотя сейчас это просто модификация стандартного пассажирского вагона.

С виду он и почти неотличим от такового — только с одной стороны окон поменьше — в купе для арестантов их нет, а на окнах другой стороны, что со стороны прохода, на окнах решетки. Такой вагон разделен на две половины — для зеков и для конвоя.

Можете увидеть разницу и, в следующий раз, оказавшись на станции, помахать ручкой путешествующим зекам и вспомнить старую присказку о суме и о тюрьме. Хотя обычно окна на станциях закрыты даже в жару и, соответственно, увидеть, что внутри не получится, так как они непрозрачны. Можете, впрочем, попытаться конвою передать пару пачек сигарет, предложив поделить их пополам между ими и конвоированными. Вряд ли это получится, но у меня все же такой случай был где-то на этапе со Смоленска до Воронежа — какой-то бывший зэка, узнав родной столыпин, упросил начальника (за какую-то наверняка мзду, но все равно спасибо ему) раскинуть по купе блок сигарет и немного чаю, которые он тут же на перроне быстренько и купил.

Более официальное название такого вагона — вагон-зак, как и автомобиля для перевозки арестованных — авто-зак. Скорее всего "зак" — это сокращение от чего-то вроде "закрытого типа", но арестанты это произносят на свой манер — как "автозэк" и "вагонзэк". Очень метко, как, впрочем, обычно и бывает на фене.

Так вот — о внутреннем устройстве "столыпина". Представьте обычный купейный вагон, стандартное купе, но только с тремя полками, отделка которого явно попроще и скамейки деревянные, у которого нет окна, а стенка с дверью представляют собой решетку с мелкой ячейкой. Из модификаций — еще откидываемая вторая полка, позволяющая превратить второй ярус в сплошное ложе. В таком вот купе пришлось раз ехать в количестве 20 человек почти сутки, а по 16–17 человек — и не один раз.

Вторая полка самая комфортная, поэтому путешественники с опытом стремятся занять в первую очередь ее — здесь можно и лежать, и сидеть, тогда как внизу при переполненном купе — только сидеть. А сидеть сутки тяжеловато. На третьих полках умещается только по одному человеку лежа. Сюда забираются чисто поспать в порядке обмена жилплощадью.

Отправляться на этапы с большим баулом не стоит — автозэк, вагонзек, снова автозек, двигаться с сумкой под дубинками сложно. К тому же идеал босяцкой жизни — минимум собственности, непривязанность к вещам, легкость. Поэтому, учитывая тесноту столыпинских купе, обостряющую это отношение, обладателей больших сумок не только просто не любят, но и всячески пытаются развести на содержание этих самых сумок, а то и в открытую чморят.

Справить нужду периодически выводят — по нормам, кажется, каждые 4 часа, но на практике бывает по всякому — по одному человеку в сопровождении конвойного. Бывает, что и не допросишься — для этого народ запасается пластиковыми бутылками. Сначала с них пьют запасенную воду, затем туда отливают. А если у кого вдруг понос, а бывало и такое, то тут начинается цирк — и смех, и грех. Поэтому, зная, что пора на этап, бывалые зэки за сутки до того почти перестают есть, с утра — пить.

Если еще учесть, что в дороге тоже никто не кормит (выдают сухпаек в виде хлеба, сахара, может быть даже какой-то консервы, но все это достаточно скудно), потом по прибытии в новую тюрьму пока попадешь в камеру может пройти еще целый день — итого двое-трое суток голодухи.

Этапировать могут очень долго — чтобы проехать Россию может понадобиться месяца два. А если вдруг надо пересечь границу, например, между Россией и Украиной, то может затянуться и на полгода.

Столыпины не всегда следуют кратчайшим путем, а так, как это выгодно экономически, что не всегда совпадает. Вплоть до того, что например, чтобы попасть из тюрьмы в зону, расположенную за 140 км, приходится делать крюк километров в 700, отдыхая в двух тюрьмах соседних областных центров, потратив на это две недели по причине того, что на бензин для автозэка денег нет.

Но это все не самое страшное в этапах. Этапов боятся в первую очередь те, кто чувствует за собой какие-то косяки из прошлой жизни, как вольной, так и тюремной. Все стукачи, все беспредельщики, покидая стены тюрем и зон, остаются без своих крыш, которые им обеспечивали в той или иной мере опера. В стенах этапки, где народ собирают перед этапом, их судьба уже никому не интересна — они отработали свое и о них уже забыли. Теперь они наравне с остальными. Как правило спрос происходит именно здесь. Убивают редко — по крайней мере, в наше время, а вот опустить — это в два счета. Предъява — пара минут на "прения" — и исполнение. Самый щадящий способ — пощещина, что сбрасывает статус человека на ноль. Более радикальный — головой в дючку (в очко), если таковое имеется, что сразу делает человека "законтаченным", "опущенным". Изнасилования сейчас случаются редко — не приходилось быть свидетелем, но слухи доходили.

Для лиц, следующих через тюрьму транзитом, обычно имеются т. н. "транзитки", специальные камеры только для них. Делается это и из причин удобства, и для карантина на случай инфекции, и, конечно, для предотвращения обмена информацией между местами заключения. Отношения в транзитках всегда настороженные, люди меняются постоянно, конфликты — дело обычное. Поэтому этапов боятся и те, кто не уверен в себе — этапы это, прежде всего, новые люди и очень стесненные обстоятельства, где конфликт может возникнуть из-за одного сантиметра пространства.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.